* * *
Около часа ночи Никс Гонн, сбросив башмаки, крадучись вылез из своей комнаты и пробрался на площадку лестницы.
Слабый свет падал из полуоткрытой двери комнаты больного, все кругом было погружено в темноту. Гонн двинулся вперед и заглянул в дверь.
Сиделка сидела в кресле пред горящим камином. Она спала сидя, и ее голова бессильно свесилась на грудь. Стакан и бутылка стояли на маленьком столе подле кресла, одинокая свеча разливала слабый свет.
Гонн вступил в комнату, тихо подошел к постели больного и грубо толкнул его.
Моллер раскрыл глаза и тупо, безжизненно взглянул.
- Просыпайся, висельник! - проговорил Гонн, толкая его.
Моллер забормотал что-то невнятное, потом словно очнулся и его взор стал яснее.
- Сиделка… - прошептал он.
- Она достаточно осовела, - ответил Гонн, - я уже посмотрел.
Он нарочно прошел к креслу, встал пред спящей сиделкой и заглянул ей в лицо. Она что-то пробурчала, и ее голова перекачнулась на плечо.
- Умерла? - спросил Моллер замирающим от страха шепотом.
- Пьяна, - ответил грубо Гонн. - Теперь говори и будь короче!
Глаза Моллера опять стали блуждать.
- А люди? - прошептал он, - слуги?
- Тоже мертвецки пьяны и спят, - сказал Гонн, начиная сердиться от нетерпения. - Их не скоро добудишься. Ну, говори же, будь ты проклят!
- Я должен иметь уверенность… за Дженни… - сказал Моллер.
Гонн в ярости протянул к нему сжатые в кулаки руки.
- Мои деньги… спрятаны… - заговорил Моллер, - но обещай мне, дай клятву… что Дженни…
- Да, да, - прохрипел в ярости Гонн, - сколько раз еще повторять? Я сделаю ее счастливой, и она должна будет благодарить меня за то, что я сделал ей; говори же, будь ты проклят! Где спрятаны деньги?
Он наклонился, но Моллер, ослабев от усилий, закрыл глаза и отвернул голову.
- Где спрятаны, раздери тебя черти! - повторил Гонн сквозь стиснутые зубы.
Моллер полуоткрыл глаза и с усилием зашептал. Гонн с проклятием заставил его повторить и прислонил свое ухо почти к его губам, но в то же мгновение его рот был захвачен, и на его шею легла рука самого сильного человека в Риверстоне. Словно железными клещами, эта рука сдавила его, приподняла и положила поперек постели.
- Ты, подлая собака! - услышал он свистящий голос у своего уха, - ты узнал правду. Я - капитан Роджерс, и теперь можешь назвать и выдать меня, если пожелаешь. Кричи об этом, чертово отродье! Кричи громче!
Роджерс поднялся на постели, встал и легко опрокинул негодяя на спину. Глаза Гонна вылезли из орбит, лицо потемнело, тело конвульсивно вздрагивало.
- Я знал, что ты - мерзавец, Гонн, - заговорил Роджерс, то ослабляя, то стискивая его горло, - но оказалось - ты хуже собаки. Когда ты вздумал стращать меня, я решил убить тебя сразу… Но, когда ты стал преследовать мою падчерицу, я захотел, чтобы ты имел десять жизней, дабы я мог отнять их одну за другой. Получай счетом!
Он взглянул через плечо на безмолвную фигуру сиделки и стал сжимать свои могучие руки.
Гонн стал корчиться.
- Жаль мне тебя, добрый Гонн, - тихо проговорил Роджер. - Завтра утром тебя найдут в комнате задушенным, и если эта смерть принесет моему дому некоторую перемену, то тем лучше дело. Когда я выздоровлю, все пойдет по-иному. Я уже чувствую себя несколько сильнее, ты замечаешь это, Гонн?.. и через месяц совсем оправлюсь.
Роджерс отвернул свое лицо, принял свои руки и несколько мгновений прислушивался к тишине. Затем он легко поднял мертвого Гонна, положил его себе на плечо, тихо и осторожно перенес его в его комнату и положил на пол. Затем он так же тихо и осторожно взял его башмаки и надел на его ноги, после чего вывернул ему карманы и рассыпал по полу деньги.
Тогда, спустившись вниз по лестнице, он открыл заднюю дверь. Дворовая собака залилась лаем, и Роджерс вернулся назад в свою комнату и лег в постель.
Сиделка все еще спала пред потухающим камином.
На рассвете она проснулась, вздрагивая от холода, и так как всегда очень заботилась о своей репутации, то развела огонь в камине, отмерила дозу лекарства, которую должна была дать больному, и выплеснула ее в огонь. На все эти приготовления, чтобы установить алиби, капитан Роджерс смотрел полуоткрытыми глазами, а затем повернул свое улыбающееся лицо к стене и стал ждать, когда в доме поднимется тревога.
Captain Rogers (1901)
Двойное предложение
Майор Брилл, отставной офицер служивший ранее в Фенширских волонтерах, стоя перед небольшим зеркалом вешалки для шляп, твердой и опытной рукой слегка сдвинул свой новенький цилиндр вправо. Затем, взяв трость и пару новых перчаток, он вышел на дорогу военным, слегка поскрипывающим шагом. Стояла ранняя осень, день был замечательный и мягкий английский пейзаж выглядел великолепно. Вокруг не было ничего внушающего тревогу, если не считать опасными коров пасшихся на холме на расстоянии мили от его дома. Однако, вопреки этому очевидному факту, перед тем как двинуться дальше, майор остановился у своей калитки, и его лицо приняло выражение величайшей отваги и решимости. Дети играли у дверей своих домов, но дорога была пустынной, пыльной и такой раскаленной, что майор, пренебрегая тем, что не в состоянии был снова надеть цилиндр прежним образом, остановился в тени дерева, чтобы снять этот головной убор и вытереть вспотевший лоб.
Он не спеша пошел дальше, обогнав, несмотря на свою небольшую скорость, другого человека, который шел еще медленнее в тени живой изгороди.
- Отличный день, Хэлибэт, - произнес он весело. - Отличный день.
- Великолепный, - ответил тот, не пытаясь впрочем, идти в ногу.
- Земля хочет дождя, - крикнул майор через плечо.
Хэлибэт согласился и, медленно двигаясь вперед, пытался сообразить, что это за безвкусное цветное пятно только что мелькнуло перед его глазами.
В конце концов, он понял, что это, вероятно, был галстук майора и сразу же ускорил шаг, однако отставной военный также пошел быстрее.
- Эй, Брилл! - крикнул Хэлибэт. - Одну секунду.
Майор остановился и подождал своего приятеля. Хэлибэт с беспокойством посмотрел на его вызывающе великолепный галстук, но ничего не сказал.
- Ну? - произнес майор, несколько резко.
- О… я хотел спросить вас, Брилл… Черт побери! Я забыл, что я намеревался сказать. Смею надеяться, что я скоро вспомню. Вы не торопитесь?
- Нет, тороплюсь, - сказал Брилл. - Дело в том, что… скажите, Хэлибэт, мой цилиндр сидит прямо?
Когда Хэлибэт уверил его, что цилиндр сидит прямо, майор остановился и, взявшись обоими руками за поля, снова наклонил цилиндр на правую сторону.
- Вы начали что-то говорить… - произнес Хэлибэт, смотря на этот маневр со скрытым неодобрением.
- Да, - задумчиво пробормотал майор, - я начал говорить… Так вот, Хэлибэт, я могу рассказать вам все как старому приятелю, хотя это глубокая тайна. Она заставляет меня сегодня особенно тщательно следить за своим костюмом. Женщины обращают внимание на такие вещи. Я не думаю, что вы, старый убежденный холостяк поймете меня, но я на пути к разрешению крайне важного вопроса.
- Черт вас побери, - сказал Хэлибэт смущенно.
- Сэр! - воскликнул удивленный майор.
- He миссис ли это Риддт? - произнес Хэлибэт.
- Да, сэр, - ответил майор сухо. - А почему нет?
- Потому, что и я иду к ней с той же целью, - сказал "убежденный холостяк", пытаясь сохранить спокойствие.
Майор посмотрел на него и только сейчас заметил необычную аккуратность и франтовство костюма своего приятеля. Его воротник был выше, чем обычно; в галстуке, сшитом из самого белого и тончайшего шелка, блестела булавка, которую он до сих пор ни разу не видел. Со странным замиранием сердца, майор, впервые за все время их знакомства, увидел на нем штиблеты.
- Это замечательно, - произнес он коротко. - Ну, до свидания, Хэлибэт, мне нужно идти.
- Прощайте, - ответил тот.
Майор ускорил шаг и снова оказался впереди. Придерживаясь тени живой изгороди, он, скрипя зубами, шел как только мог быстро, в то время, как штатский, на другой стороне улицы, медленно, но верно нагонял его.
Это становилось любопытным. Слабость майора заключалось в его манере держаться прямо и в коротком военном шаге; Хэлибэт же, простое дитя города, наклонился вперед, размахивая руками и делая огромные шаги. У бокового переулка они столкнулись с тремя мальчишками, которые, побежали за ними мелкой рысцой и, судя по их замечаниям, считали себя привилегированными зрителями состязания. Майор, не будучи в силах выдерживать этот темп дальше, случайно задел тростью переднего мальчишку и тихо заявил о том, что останавливается.
- Ну? - произнес Хэлибэт, тоже остановившись. У него был вызывающий, если не сказать надменный вид, так что майору пришлось приложить усилие, чтобы говорить спокойно.
- Это забавно, - произнес он, пробуя улыбнуться. - Мы не можем войти к ней вдвоем и сделать предложение дуэтом. Один из нас должен пойти сегодня, а другой завтра.
- Конечно, - сказал Хэлибэт. - Это, отличный план.
- Иначе получится как-то по-детски, - произнес майор, с небрежным смехом, - входят двое молодцов - потные и усталые - и делают даме предложение.
- Нелепо, - согласился Хэлибэт, и мужчины внимательно посмотрели друг на друга.
- Так что, если меня постигнет неудача, старый друг, - сказал майор, как можно более естественным и непринужденным тоном, - я приду прямо к вам и дам вам знать, для того, чтобы не держать вас в неведении.
- Вы очень добры, - произнес Хэлибэт, с заметным волнением, - но я полагаю, что сегодня должен пойти я - у меня есть веские основания предполагать, что завтра у меня будет один из моих желчных приступов.
- Ха! Фантазия, мой милейший, - ответил добродушно майор, - я никогда не видел вас таким цветущим.
- Это один из главных признаков, - ответил Хэлибэт, покачав головой. - Боюсь, что мне придется идти сегодня.
- Я, право, не могу отказаться от своего права из-за вашего желчного приступа, - произнес запальчиво майор.
- Вашего права? - воскликнул Хэлибэт с пылом.
- Своего права! - повторил тот. - Я бы пришел туда раньше вас, если бы вы не остановили меня в первый раз.
- Но я отправился первым, - сказал Хэлибэт.
- Докажите! - воскликнул горячо майор.
Хэлибэт пожал плечами.
- Я, конечно, не уступлю, - произнес он спокойно. - Это дело, от которого зависит все мое будущее. Не говоря уж о неудобстве, выглядит очень странным, что вы, Брилл, выбрали для этой цели тот же день, что и я - очень странно.
- Это простой случай, - торжественно заявил майор, - дело в том, что я едва не отправился к ней вчера. Это одно дает мне, я полагаю, некоторое преимущество.
- Именно так, - сказать Хэлибэт медленно, - это великолепно подтверждает ваше право.
Майор посмотрел на него увлажнившимися глазами. Это было великодушно и благородно, его мнение о приятеле сильно улучшилось.
- А теперь, после того, как вы были со мной так откровенны, - произнес Хэлибэт, - будет честно, если вы узнаете, что я отправился с таким-же намерением три дня тому назад и не нашел ее дома. Так что если сравнивать наши права, то, я полагаю, что мое идет в первую голову.
- Ну, это как посмотреть, - сказал майор, сразу почувствовавший к собеседнику отвращение, - право, это выглядит так, как будто мы нуждаемся в арбитре. Отлично, тогда, я полагаю, нам придется нанести визит одновременно; но я приму меры, чтобы не дать вам благоприятного случая, Хэлибэт, так что не питайте никаких иллюзий в этом отношении. Я думаю, даже у вас не хватит смелости сделать предложение в присутствии третьего лица, но если вы решитесь на это, то даю вам слово, что тоже не буду молчать.
- Это будет неприлично, - сказал Хэлибэт. - Нам обоим лучше отправиться домой и оставить это для другого дня.
- Когда же вы, в таком случае, предполагаете пойти? - спросил майор.
- Право, я не решил, - ответил тот.
Майор пожал плечами.
- Это не пройдет, Хэлибэт, - сказал он угрюмо, - это не пройдет. Я слишком опытный солдат, чтобы попасться в такую ловушку.
Повисла длинная пауза. Майор снова вытер лоб.
- Я придумал, - сказал он, наконец.
Хэлибэт посмотрел на него с интересом.
- Мы должны разыграть очередь, - сказал майор твердо. - Наши шансы примерно равны.
- Шахматы? - выдохнул Хэлибэт, вложив в это слово целую гамму чувств.
- Шахматы, - повторил майор.
- Едва ли это вежливо, - возразил Хэлибэт. - Что, вы думаете, сделает молодая дама, если узнает об этом?
- Посмеется, - убежденно ответил майор.
- Полагаю, что да, - согласился Хэлибэт, и лицо его прояснилось. - Полагаю, что да.
- Значит, вы согласны?
- Только при одном условии.
- Условии? - озадаченно повторил майор.
- Одна партия, - произнес Хэлибэт, говоря очень медленно и отчетливо, - и если выигравший получит отказ, то проигравший не должен делать предложения до тех пор, пока выигравший не даст ему разрешения.
- На кой это черт? - спросил с подозрением майор.
- Предположим, что выигрываю я, - ответил Хэлибэт, с неприятной развязностью, - а вдруг начнется один из моих желчных приступов, и каково будет мое положение? Ведь, мне, быть может, придется остановиться на середине и отправиться домой. Человек не может делать предложение, когда все в комнате идет кругом.
- Я не думаю, чтобы для вас, брак был подходящим занятием, Хэлибэт, - заметил майор очень серьезно и учтиво.
- Благодарю вас, - произнес Хэлибэт сухо.
- Хорошо, - сказал майор, - я принимаю условия. Пойдем прямо ко мне и покончим с этим. Если мы не будет медлить, то выигравший, в конце концов, сможет узнать свою судьбу уже сегодня.
Хэлибэт согласился, и они вместе отправились назад. Лихорадочный азарт игрока блеснул в глазах майора в тот момент, как они придвинули стулья к небольшому старинному шахматному столику и начали расставлять фигуры для битвы. Затем, ему пришла в голову одна идея, и он направился к боковому столику.
- Если вам слегка не по себе, Хэлибэт, - произнес он любезно, - то будет лучше, если вы выпьете немного бренди чтобы войти в колею. Я не хочу пользоваться подобным преимуществом.
- Вы очень добры, - сказал Хэлибэт, в тоже время, созерцая изрядное количество напитка, наливаемое его великодушным противником…
- А теперь к делу, - произнес майор, после того как налил для себя немного содовой из сифона.
- Теперь к делу, - повторил Хэлибэт, вставая и ставя свой стакан на камин.
Майор героически боролся с собой, но предательский виноватый румянец подкрепил ранее беспочвенные подозрения его соперника.
- Помните условия, - произнес Хэлибэт выразительно.
- Вот моя рука, - сказал тот, протягивая руку.
Хэлибэт взял ее и, так как мысли его в этот момент были далеко, сжал руку нежно и почтительно. Майор округлил глаза и кашлянул, это вернуло Хэлибэта к действительности.
Если история этой дуэли будет когда-нибудь написана, то станет очевидно, что она вполне достойна быть причисленной к наиболее знаменитым битвам древних времен. Фигура за фигурой исчезали с доски, и майор пил содовую воду, стакан за стаканом, чтобы охладить свои разгоряченные мозги. После второго стакана, Хэлибэт взял большой пустой бокал и тоже налил себе. Внезапно, в ушах майора раздался звон, и голос, ненавистный, торжествующий голос, произнес:
- Шах и мат!
Затем его взор стал блуждать от коня к офицеру, а от офицера к ладье, в напрасных поисках помощи. Его королю угрожал офицер - офицер, который действовал сообща с пешками в одном углу доски и которого, он готов был в этом поклясться, он побил и снял с поля минут за двадцать до того. Он сказал об этом Хэлибэту.
- Это был другой офицер, - ответил его противник. - Я думал, что вы забыли про этого. Я наблюдал и рассчитывал на это в течение последних тридцати минут.
Его грубое удовлетворение предстало без прикрас. Он наблюдал и надеялся. Победил его, - так майор говорил самому себе, - не в честной игре, а при помощи низкого и достойного сожаления преимущества, выразившегося в простом недосмотре. Чистейшем недосмотре. Он сам признал это.
Хэлибэт со вздохом облегчения поднялся, а майор механически собрал в кучу фигуры и побросал их, одну за другой в ящик.
- Еще много времени, - произнес победитель, посмотрев на часы. - Я отправлюсь сейчас же, но я хотел бы сначала умыться.
Майор поднялся и, в качестве хозяина, первым пошел наверх, в свою комнату, где налил противнику свежей воды. Хэлибэт с удовольствием умылся, тщательно расчесал волосы и бороду и, снова надев пиджак, попросил майора посмотреть, как тот сидит сзади.
Закончив свой туалет, он полюбовался на себя в зеркале, после чего степенно последовал вниз за хозяином дома. В передней он остановился и занялся платяной щеткой и шляпной подушечкой, скромно заметив своему приятелю, метавшему глазами молнии, что он должен использовать все шансы, а затем удалился.
Майор в этот вечер долго не ложился, дожидаясь новостей, но и на следующее утро к завтраку их все не было. Его нетерпение стало почти непереносимым, он возился с котлетой так долго, что кофе успел остыть. Затем схватив свой цилиндр он отправился к Хэлибэту, готовясь услышать самое худшее.
- Ну? - спросил он, пройдя вслед за приятелем в столовую.
- Я был там, - произнес Хэлибэт, указывая ему на стул.
- Могу я поздравить вас?
- Как вам сказать, я не знаю, - был ответ, - быть может, пока еще нет…
- Что вы хотите этим сказать? - произнес майор раздраженно.
- Дело в том, - сказал Хэлибэт, - что она отказала мне, но так мило и деликатно, что я почти не заметил этого. Действительно, в первый момент я едва сообразил, что это отказ.
Майор поднялся и, бросив сочувственный взгляд на своего бедного приятеля, похлопал и погладил его дружески по плечу.
- Она великолепная женщина, - продолжал Хэлибэт.
- Украшение своего пола, - заметил майор.
- Так рассудительна, - пробормотал отвергнутый.
- Хорошие женщины всегда таковы, - произнес майор решительно. - Думаю, что мне не следует беспокоить ее сегодня, Хэлибэт, а?
- Нет, я полагаю, - произнес Хэлибэт выразительно.
- Попробую свое счастье завтра, - сказал майор.
- Прошу прощения… - произнес Хэлибэт.
- А? - спросил майор, пытаясь выглядеть озадаченным.
- Вы забываете условия игры, - ответил Хэлибэт. - Вы должны сначала получить мое разрешение.
- Ну, милейший, - произнес майор, смеясь, - я не намерен оскорблять вас, испрашивая вашего великодушного разрешения в подобном случае. Нет, нет, Хэлибэт, старый дружище, я слишком хорошо вас знаю.
Он говорил искренне, но в его голосе появилась беспокойная нотка.
- Мы должны придерживаться условий, - сказал Хэлибэт медленно, - и я хочу поставить вас в известность, Брилл, что намерен возобновить атаку.