- Ну, я пошел домой, - сказал старик. - Спокойной ночи, паренек!
- Спокойной ночи и вам также, - ответил воспитанный Генри.
Он следил за все еще крепкой фигурой старика, когда тот медленно поднялся на ступеньки, и, дав ему отойти на некоторое расстояние, осторожно последовал за ним. Пройдя мимо скалы, старик вышел на дорогу, и юнга проследил, как тот, не останавливаясь, дошел до маленького двора. Не замечая своего преследователя, тенью скользнувшего за ним, старик открыл дверь маленького грязного домика и вошел. Тень нерешительно остановилась; потом тщательно осмотрев и запомнив место, быстро и бесшумно исчезла.
Генри помчался по самой короткой дороге в Сторвик и, вприпрыжку прилетев на шхуну, вскочил на палубу, подбежал сзади к повару и изо всех сил хлопнул его по спине. Прежде чем тот успел обернуться, он подскочил к Сэму и, охватив, насколько мог, обеими руками талию доблестного моряка, тщетно пытался сдвинуть его с места и закружить в дикой пляске.
- Он сошел с ума, - сердито сказал Сэм, стряхнув с себя юнгу. - Что случилось, оголтелый?
- Ничего! - восторженно крикнул Генри. - Все благополу-учно!
- Еще яблоки нашел? - с ехидной улыбкой спросил повар.
- Совсем не яблоки, - горячо запротестовал Генри. - У вас в голове не умещаются две мысли сразу. Где шкипер? Я должен сообщить ему что-то важное, от чего он сам, может быть, затанцует!
- А что? - в один голос спросили Сэм и кок, даже побледнев.
- Только, пожалуйста, не волнуйтесь! - Генри предостерегающе поднял руку. - Тебе, Сэм, это вредно потому, что ты толстый, а у кока голова очень слабая. Все узнаете в свое время!
И Генри пошел на ют, оставив тех двоих теряться в догадках о причине его радости. Быстро сбежав вниз по трапу, он шумно ворвался в кают-компанию и встретил взгляды шкипера и штурмана многозначительной, как ему казалось, улыбкой. Те удивленно уставились на него, и шкипер, бывший в исключительно скверном расположении духа, приподнялся в кресле.
- Ты где был, негодный мальчишка? - строго спросил он.
- Так, смотрел, - ответил Генри, еще больше улыбаясь при мысли о перемене, которая произойдет в шкипере, когда он услышит потрясающую новость.
- Это уже второй раз ты пропадаешь, черт знает куда, - свирепо загремел шкипер. - Не знаю, что мне мешает задать тебе хорошую взбучку, такую, чтоб ты всю жизнь помнил!
- Ладно, - сказал Генри, слегка обескураженный. - Когда…
- Не смей мне противоречить, негодный лентяй, - строго крикнул шкипер. - Марш спать!
- Я хотел… - начал Генри, пораженный этим приказом.
- Иди сдать! - повторил шкипер, вставая.
- Спать? - Лицо мальчугана совершенно вытянулось. - Спать в семь часов?
- Я тебе покажу, как шляться! - И шкипер обратился к повару, сходящему вниз. - Кок!
- Есть, сэр, - коротко бросил повар.
- Уложи этого мальчишку в кровать, и немедленно!
- Есть, сэр! - ухмыльнулся повар злорадно. - Ну, Генри, пойдем!
Бледный, с высокомерным видом, который при других обстоятельствах мог бы произвести немалое впечатление, Генри последовал за коком, бросив последний умоляющий взгляд на шкипера.
- Его надо уложить спать, - сказал повар Сэму и Дику, стоявшим рядом. - Он плохо себя вел!
- А кто велел? - живо спросил Дик.
- Шкипер, - ответил повар. - Он велел нам уложить его в кроватку.
- Не стоит беспокоиться, - сухо сказал Генри, - я и сам лягу.
- Какое же беспокойство? - елейно сказал Сэм.
- Это просто удовольствие! - искренно подтвердил Дик.
У трапа Генри остановился. Ему совершенно не хотелось спать, но он зевнул и потянулся.
- Пора спать, - укоризненно сказал Сэм и, схватив его своими толстыми ручищами, поднял и передал повару, стоявшему внизу, причем подал он его ногами вперед, что бедный кок сразу почувствовал на своем животе.
- Надо бы его выкупать сначала, - проговорил Сэм, очевидно, взявший на себя ведение дела. - А затем сегодня понедельник, и ему следовало бы надеть чистую ночную рубашечку.
- A его постелька готова? - заботливо осведомился повар.
- Постелька в порядке. - И Дик пригладил одеяла.
- Уж мы его сегодня купать не будем, - сказал Сэм, обвязывая себе вокруг пояса полотенце вместо передника. - Слишком это сложная штука. Ну, Генри, иди ко мне на ручки!
При помощи других он усадил мальчика к себе на колени и, несмотря на его отчаянное брыканье, стал его раздевать. Повар торопливо и настойчиво попросил прежде всего стащить с жертвы сапоги, после чего, как сказал Дик, просто удивительно, до чего стало легче справляться с ним.
Потом они вымыли мальчику лицо мылом и губкой и уложили его на койку, почтительно ухмыляясь штурману, когда тот, просунув голову в люк, довольным взглядом охватил всю сцену.
- Что, юнга спит? - спросил он нарочито строгим тоном, увидев, как Генри брыкается руками и ногами, пытаясь задеть своих мучителей.
- Спит, как ангелочек, сэр! - почтительно доложил Сэм. - Не хотите ли спуститься и посмотреть, сэр?
- Бог с ним! - ухмыльнулся штурман.
Он ушел, и Генри не оставалось ничего другого, как закрыть глаза и отвечать полным молчанием на шутки команды. С самого первого его поступления на шхуну его, по строгому приказанию шкипера, никогда не наказывали, и он во всю пользовался этим преимуществом. Но теперь его положение сильно поколебалось, и он заскрежетал зубами при мысли об издевательстве, которому подвергся.
ГЛАВА XI
Генри твердо решил не сообщать о своем открытии. Это было, конечно, довольно дорогой роскошью, но он решил пойти на это и через много месяцев, - а может быть, и лет, - рассказать шкиперу, как много тот потерял из-за своей невероятной жестокости. И, немного успокоенный таким планом, Генри уснул.
Но его решение была менее твердым, когда он встал, стало ослабевать с каждым часом. Шкипер, совершенно забывший о событиях вчерашнего дня, был в прекрасном, добродушном настроении, и Генри несколько раз повторял себе, что пять фунтов остаются пятью фунтами. Когда пробило десять, он уже не мог больше выдержать и с полным сознанием важности своего открытия направился к ничего не подозревающему шкиперу.
Но прежде, чем он успел открыть рот, он заметил, что на набережной творится нечто невероятное, и, всмотревшись, увидел повара, мчавшегося на всех парах вниз. Он ходил за зеленью, а теперь в невероятном волнении толкал прохожих и ронял кочаны капусты, мчась к шхуне.
- Что это случилось с коком? - недоумевающе спросил шкипер.
Все бросили работу и уставились на приближающегося кока.
- Что случилось? - резко спросил шкипер, когда тот, грузно прыгнув на палубу, подбежал к нему и что-то профыркал ему в ухо.
- Что-о-о? - не сразу понял шкипер.
- Капи-тан… Гис-синг! - задыхаясь выговорил повар, с трудом переводя дух. - Там, за углом…
Шкипер, взволнованный не менее кока, спрыгнул на дамбу и помчался вдоль набережной, резко отстраняя каких-то почтенных горожан, которые пытались удержать кока и расспросить, а чем дело.
- Наверно, вы ошиблись, - сказал шкипер, когда они дошли до узенькой улочки. - Да не мчитесь же так. Мы соберем толпу.
- Если это не он, то это его брат-близнец, - сказал кок. - Ага, вон он! Вон тот человек! - Он указал на вчерашнего знакомого Генри, который, засунув руки в карманы, ходил без остановки взад и вперед по улице.
- Вы идите назад, - торопливо сказал шкипер. - Лучше даже бегите. Тогда эти глазеющие болваны пойдут за вами.
Кок исполнил приказание. Зеваки, решив, что он, очевидно, более сумасшедший из двух, и скорее наделает беды, побежали за ним. Шкипер перешел дорогу и медленно стал приближаться к своей добыче.
Он раз прошел мимо и, оглянувшись, незаметно всмотрелся в старика. Сходство было неоспоримое, но шкипер несколько секунд продолжал идти вперед, не зная, как ему поступить. Потом он остановился, обернулся и подождал, пока старик дошел до него.
- Добрый день, - проговорил он весело.
- Добрый день. - приостановился старик.
- Я попал в затруднительное положение, - сказал шкипер, улыбаясь. - Мне надо передать кое-что одному здешнему человеку, и я никак не могу его найти. Может быть, вы мне сумеете помочь?
- А как его фамилия? - спросил старик.
- Капитан Гиссинг, - проговорил шкипер.
Старик вздрогнул, и лицо его внезапно покрылось жуткой бледностью.
- Никогда не слыхал о таком, - проворчал он сердито и попытался пройти мимо Вильсона.
- Никто здесь о нем не слыхал, - сказал шкипер, идя рядом со стариком. - В этом-то и затруднение.
Он подождал, но ответа не последовало. Старик, нахмурюсь, быстро шел вперед.
- Он, кажется, скрывается, - продолжал шкипер, - и если он вам когда-нибудь попадется, вы ему, пожалуйста, скажите, что его жена и дочь Эннис ждут его вот уже пять лет и что он поднял всю эту историю совершенно напрасно из-за человека, который здоров и весел, как я. Прощайте!
Старик внезапно остановился и, схватив протянутую руку шкипера, задышал глубоко и часто.
- Сказать ему… что… тот, тот человек жив? - дрожащим голосом произнес он.
- Вот именно, - мягко проговорил шкипер и отвернулся, увидев, как передергивалось лицо старика.
Оба замолчали, и потом шкипер тихо сказал:
- Если я привезу вас домой, я женюсь на вашей дочери Эннис.
Он положил руку на плечо старика, и старик безмолвно последовал за ним.
Медленными шагами они направились к гавани. Молодой моряк все время говорил, а старый жадно слушал каждое слово. У почты Вильсон внезапно остановился.
- Как вы думаете: не послать ли телеграмму? - спросил он.
- По-моему, это самое правильное, - поспешно проговорил старик и вошел вслед за Вильсоном на телеграф.
Он внимательно смотрел, как Вильсон рвал бланк за бланком и задумчиво грыз прицепленный карандаш, ища вдохновения. Капитан Гиссинг был человек малограмотный и почтительно относился ко всякому, кто был занят сложной процедурой писания. Он молча следил за шкипером, но когда пятый бланк маленьким комочком покатился по полу, он поднял брови.
- Видите ли, я не могу придумать, как бы получше написать, - виноватым тоном проговорил Вильсон. - Мне, понимаете, не хочется, чтобы было чересчур уж внезапно.
- Да, правильно, - согласился старик, и снова стал внимательно следить за шкипером, когда тот, наконец, с торжественной улыбкой стал что-то быстро писать на бланке.
- Ну как, придумали? - спросил старик.
- Как вы находите такую штуку? - и шкипер прочитал вслух: "Ваш отец горячо обнимает вас обеих".
- Прекрасно! - пробормотал капитан Гиссинг.
- И не слишком внезапно, - сказал шкипер. - Тут не говорится, что я нашел вас. Вообще, ничего, только намек! Я очень доволен!
- И по праву, - подтвердил капитан Гиссинг, которому все в данный момент казалось замечательным.
- О, господи, до чего они будут рады, бедненькие! Мне просто совестно им на глаза показаться.
- Ерунда! - сказал шкипер и весело хлопнул его по плечу.
- Вам сейчас нужно выпить кружку доброго виски, вот что!
Он повел его в соседний бар. Немного погодя, команда шхуны, с напряженным любопытством глазевшая на берег, увидела приближавшуюся пару. Оба моряка курили огромные сигары в честь необычайного события, и капитан Гиссинг, перед тем как взойти на борт, остановился и в теплых словах выразил свое восхищение "Чайкой".
Команда бросила работу и выжидательно смотрела на идущих по палубе моряков. На лице кока играла благодушная хозяйская улыбка, а Генри стоически старался подавить свое огорчение.
- Вот этот человек, - капитан Вильсон положил руку на плечо повара, - вот этот человек отыскал вас, капитан. Один из лучших молодцов, с которым я когда-либо ходил в море!
Покраснев от похвалы, но чувствуя, что вполне заслужил ее, повар крепко пожал протянутую ему руку капитана Гиссинга, и тот, уже раз отступив от традиций судовладельцев, поздоровался за руку со всей командой, не исключая растерянного юнги.
- Да я ведь видел этого мальца раньше, - удивленно сказал старик. - Мы с ним даже болтали вчера. Я сегодня затем и пришел в Сторвик, чтобы опять найти его.
- Нет, пусть меня повесят! - удивленно воскликнул шкипер. - Он ведь обыкновенно соображает все в один миг. Где же были твои глаза, Генри?
Обиженный и взбешенный юнга не удостоил шкипера ответом. Вся команда смотрела на него злорадными глазами.
По знаку шкипера повар спустился с ним в каюту и, вернувшись на палубу, был встречен торопливыми расспросами. В ответ он только похлопал себя по карману, а затем вытащил оттуда пять золотых монет. Сначала все рассыпались в поздравлениях, а затем Сэм слегка кашлянул и начал:
- Разве тебе не хотелось бы быть в нашем синдикате, Дик?
- Что-о-о? - спросил повар, быстро пряча деньги.
- Я его спрашиваю, не жаль ли ему, что он не присоединился к нашему синдикату, - повторил Сэм, стараясь говорить спокойно.
Повар поднял обе руки, как бы безмолвно призывая всех в свидетели этой невероятной наглости.
- Нечего, нечего смотреть, - сказал Сэм. - Два с половиной фунтика - вот, что мне нужно, и лучше давай сейчас, пока ты их не потерял.
Тут повар обрел дар речи и, обращаясь к благодарной аудитории, состоявшей из Дика и Генри, произнес пламенную речь в защиту священных прав собственности. Никогда в жизни он не был так красноречив и изобретателен, и когда он закончил прекрасной тирадой о правах и неприкосновенности личности, называя Сэма толстым пройдохой, он решил, что дело его выиграно.
- Два с половиной, два с половиной, - отчеканил Сэм.
Кок провел языком по пересохшим губам и снова начал говорить еще более пространную речь.
- Два с половиной фунта, - еще настойчивей заявил Сэм. - Я не знаю, конечно, что ты сделаешь со своими десятью шиллингами, а я свои отдам Дику.
- Почему же ты не отдаешь Сэму деньги? - горячо вступился Дик.
- Потому что синдикат провалился, - ответил кок. - И вообще, синдикат был синдикатом, только когда мы искали капитана вместе. Если синдикат…
- Ну, хватит! - нетерпеливо прервал Дик. Отдай парню его деньги, вот и все. Все знают, что вы с ним были на паях. Мне просто совестно за тебя, кок! Вот уж никогда бы и не подумал, что ты способен на такую проделку.
Задачу решили простым делением, причем Дик взял остаток, который причитался Сэму, и намекнул повару довольно прозрачно, что может и ему оказать ту же услугу. Но повар был глух и нем ко всяким просьбам и, гордо отказавшись пойти на берег и выпить чего-нибудь, мрачно ушел в камбуз.
В обед от Эннис пришла телеграмма, а на утро получилось от нее письмо, которое шкипер прочел вслух счастливому отцу. Он читал письмо не совсем плавно, глотая некоторые фразы и куски фраз: очевидно, он думал, что они не очень интересны для старика и слишком касаются его, Вильсона, лично.
После этого все занялись погрузкой и капитан Гиссинг, засучив рукава и сняв куртку, тоже помогал, несмотря, на протесты.
К пяти часам трюм был загружен и люки закрыты. В кают-компании оба капитана и штурман неторопливо распивали чай.
- Снимемся часа в три? - спросил штурман.
Шкипер Вильсон утвердительно кивнул.
- Да, снимемся около трех, - повторил он, - и прямо в Нортфлит. Всех матросов позову на свадьбу, а вы, Джим, будете шафером.
- А Генри - маленьким пажом, в белых атласных штанишках. Он будет поддерживать невестин шлейф. - Штурман даже фыркнул, мысленно представив себе эту картину. Все расхохотались, кроме Генри, который как раз внес кипяток и с плохо сдержанной презрительной улыбкой слушал эти издевательства. Через полчаса шкипер и штурман пошли на берег, чтобы уладить кой-какие дела, и оставили старика в каюте, с трубкой в зубах. Матросы тоже пошли угощать друг друга пивом, чтобы окончательно загладить все недоразумения. На шхуне остался один Генри.
- Ты останешься на корабле, юнга, - сказал шкипер, сходя на набережную.
- Есть, сэр, - совсем уныло ответил Генри.
Шкипер и штурман пошли вдоль берега и завернули на главную улицу. Шкипер добродушно пожал плечами, увидев свою команду в полуоткрытую дверь таверны. Очевидно, это был пример, достойный подражания, и в следующем трактире штурман выпил портвейна вместо своего любимого виски в честь торжественных событий. По этому же поводу он спрятал трубку в карман, взял предложенную сигару и последовал за своим начальником.
- Есть здесь хороший портной? - спросил шкипер, оглядывая улицу.
- Зачем? - удивился штурман.
- Я хочу достать платье для капитана Гиссинга, - ответил тот. - Не может же он в таком виде показаться своей семье.
- Отчего же вы его не взяли с собой? - спросил штурман. - Как теперь быть с меркой?
- Он, наверное, и слушать не захотел бы ни о чем, - ответил шкипер, останавливаясь в глубоком раздумье перед витриной, где стояли три восковые фигуры. - Он очень уж гордый человек. Но если я куплю платье и принесу, ему трудно будет отказаться.
Он вошел в лавку и попросил показать мужские костюмы. По совету штурмана он попросил показать еще несколько костюмов. Потом, опять по настоянию штурмана, он - спросил, все ли это, что у них имеется, и, получив утвердительный ответ, стал снова перебирать все костюмы. Очень трудно было выбрать костюм по мерке для отсутствующего, но шкипер и штурман честно перемерили все пиджаки, пока штурман не уронил горящую сигару в рукав одного из пиджаков и нашел ее гораздо медленнее, чем того требовал портной. Тот совершенно потерял терпение и потребовал, чтобы они взяли этот костюм.
- И отлично, - сказал штурман, когда они вышли с пакетом из лавки. - Ведь попорчена только подкладка. Я с самого начала остановился именно на этом костюме.
- Так отчего же вы сразу не сказали? - удивился шкипер.
- Вышло дешевле, - подмигнул штурман. - Держу пари, что если бы мы сразу остановились на этом, он бы заломил цену вдвое.
Уже совсем стемнело, и, купив фуражку и кое-какие мелочи, оба под управлением штурмана взяли курс на таверну.
- Спешить нам некуда, - проговорил штурман, с облегчением складывая покупки на стул. - Ну, капитан, вы каким ядом желаете отравляться на сей раз?
ГЛАВА XII
Если бы были другие времена, если бы телеграф не был изобретен, капитан Гиссинг спокойно сидел бы на "Чайке" и без дальнейших приключений был бы благополучно доставлен к своим родным. Но должно было случиться, что телеграмма капитана Вильсона попала в руки миссис Гиссинг как раз в тот момент, когда мистер Гловер, терпеливо выслушивавший весь вечер ее скучные разговоры, собирался уходить. На него эта телеграмма произвела не менее потрясающее впечатление, чем на жену отыскавшегося капитана, и он ушел на вокзал, терзаемый ревностью и досадой. Всю дорогу он измышлял, как бы вырвать у своего соперника награду, и когда поезд подошел к Фенчерч-Стрит, он составил небольшой, но весьма ядовитый план, чего нельзя было ожидать от человека, большая часть жизни которого протекала в безупречном обществе разнообразных образчиков дамских чулок. Полчаса спустя он уже сидел в грязной меблированной комнате своего друга на Вальворс-Роде.
- Вы должны сделать мне одолжение, Тиллотсон, - сказал он плохо вымытому, нечесаному обитателю комнаты.