Обитель - Дмитрий Леонтьев 4 стр.

- Не я, Джеймс. Как бы я ни был умен, начитан и опытен, но у меня просто не хватит сил и возможнос­тей понять непознаваемое и объять необъятное. Рели­гия - это прежде всего форма осознания окружающего

мира. Если грубо и упрощенно, то - высшая форма фи­лософии, данная свыше. Кстати, о терминах. Впервые слово "философия" применил Пифагор, сказав: "Мудре­цом может быть лишь Бог. Остальные же испытывают влечение к этой мудрости, потому и называются "люби­тели мудрости", то есть "философы". Это уж потом, мно­го позже, философия стала определяться как дисципли­на, изучающая фундаментальные принципы бытия и отношения человека и мира. Но мне кажется, что из­начальное определение Пифагора было точнее. Человек ограничен рамками своего сознания, своих представле­ний о мире. Ученый должен знать рамки своей компе­тенции. Человек физически не в силах постичь Истину. Бог может. И может дать это знание человеку. А то, что мы пока не понимаем, то не стоит отрицать, основыва­ясь лишь на узости нашего кругозора. Да, это обид­но - признавать свою ограниченность... Но если не за­цикливаться на обиде оттого, что ты не всеведущ, то можно изучать дальше. Тем ученые и отличаются от не­учей, философы от упрямцев, а верующие от атеистов: продолжением дороги...

- Ну, раз вы уже давно это изучаете, значит, знаете, что есть истина? - "поймал" я его.

И тут игумен засмеялся. Но у него это получилось как-то не обидно, а даже... поощряюще, что ли... Словно он был мной очень доволен. И, отсмеявшись, он под­твердил это.

- Вы - умница, голубчик. У вас очень живой ум. Это замечательно... Тогда напрягите все свое воображе­ние и задайте вопрос, который вы бы задали Богу, если б имели такую возможность. Один, но самый важный для вас вопрос.

Я подумал, пожал плечами и признал:

- Наверное, это бы и спросил. Что - правда, а что - нет. С остальным я бы уже сам разобрался.

- Потому именно этот вопрос и задал Христу в свое время один из самых начитанных и образованных людей своего времени - Понтий Пилат. Он отлично знал уче­ния Платона, Сократа, Гераклита, других известнейших философов того времени, потому и спросил: "Что есть истина?"

- Но Он же ему ничего не ответил...

- Да. Это и был ответ. Истиной принято считать "отражение объекта познающим субъектом" или же само знание, как "универсальную абстрактную катего­рию". Аристотель даже вывел общепринятую до на­ших дней формулу: "Истина есть соответствие вещи и интеллекта". В классическом понимании: "адекват­ная информация об объекте". Но Вселенную невоз­можно познать одним человеческим умом. И уж сов­сем было бы безумием познать Бога. Мы даже с трудом понимаем бесконечность вселенной, а уж величие Бо­га... Какое там "соответствие вещи и интеллекта"... Бог лишь сам может поведать о Себе. А человек владеет лишь относительной истиной или даже скорее субъек­тивной истиной. Впрочем, Пилат понял потом, кто был Истиной. Потому и отказался от самой высшей почести в то время: чести быть изображенным на де­ньгах. Окруженный весьма образованными людьми, сам человек весьма неглупый, он понял, в какую аван­тюру его втянули и что произошло на самом деле... Но было уже поздно...

- Тогда смысл учения, которое невозможно постиг­нуть?

- Почему же невозможно? Возможно...

- Но вы же говорили...

- Я говорил, что человек не в силах постичь исти­ну. Но человек может и должен стать Богом.

- Простите, но это ерунда какая-то...

- Это замысел Божий, Джеймс. В Библии сказано, что Бог задумал сотворить человека по образу и подо­бию Своему. И сотворил по образу. А вот "подобием" человек должен стать сам. С помощью Бога. Это форму­ла Августина: "Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом". Именно в церкви твари вспоминают о том, что они - люди, и должны стать Божественным Замыслом. Человек изначально был создан как наследник Царства Небесного, соединенный с Богом и потому имеющий право на Божественный разум и Божественную власть. Но... Как сказал один из отцов Церкви: "Христиане - это уведенные в рабство боги". Адам и Ева возжелали "стать как боги", еще не став людьми. И без помощи Бога. Они попытались взять этот дар не из рук Творца, а из рук твари, самостоятельно, украв... Но без помощи Творца, человеку это не по силам. Вот и случился "грех". Смер­тельный грех. Кстати, это страшное слово переводится всего лишь как "ошибка" или "промах". Зато как краси­во звучит: "смертельная ошибка". Ошибка, после кото­рой уже ничего нельзя исправить... Человеку. Бог может все. У него есть власть даже над временем. Но грех Ада­ма страшен тем, что он был "первочеловек", и от него начали наполнять мир столь же "бракованные", "иска­женные копии". Потребовалось много тысяч лет, прежде чем сбылось обещанное Богом и "бракованный образец" был заменен Истинным. На землю пришел Христос, воп­лотивший в Себе две подлинные ипостаси: настоящую человеческую и настоящую Божественную. Вот таким и должен быть человек. А Он спас нас от бремени пер­вородной ошибки и показал Дорогу. Теперь человек мо­

жет идти к Богу и просить у Него совершенство. Для православия Христос и есть Истина и Суть. Именно по­тому Он не написал кучи трактатов и не разработал "детального учения", что дал нам куда больше - Себя. Мы лишь должны прийти к Нему и соединиться со всем Его Царством Небесным.

- И что для этого нужно?

- Ничего. Просто попросить. В отличие от других религий, где четко регламентируется, что должен делать человек, чтоб получить то-то и то-то, христианин полу­чает все и сразу. Вот только удержать это куда сложнее, чем получить. Есть интересная притча... Когда Адам и Ева были изгнаны из рая, рай опустел и на его страже встал ангел с огненным мечом. Все, даже самые праведные бо­гоискатели, вынуждены были ждать обещанного дня в аду. А как вам известно, Джеймс, рядом с Христом были распяты два разбойника. Предание гласит, что это были на редкость отъявленные душегубы. Казнь на крес­те вообще была редкостью в Иудее, так как считалась позорной и карались ею только совсем уж перешедшие все мыслимые пределы люди. Один из них, даже умирая, проклинал и поносил всех в своей ненависти. А второй, увидев, что даже на кресте Христос просит Отца про­стить Своих убийц, сумел понять, что ТАК перед смер­тью не врут, и он попросил о заступничестве. И Христос обещал ему это... А теперь представьте длинную верени­цу великих пророков и праведников, поднимающихся из ада в рай, и вдруг обнаруживающих в этом "безлюдном" месте... человека! "Это ж каким надо быть праведником и что сделать для мира, чтоб попасть сюда раньше нас?!" - подумали они. С благоговением приблизились и робко спросили: "Кто ты, пришедший сюда первым?" "Я? - задумался человек.- Убийца... Грешник". И вот

тут, как гласит притча, все праведники возблагодарили Бога за то, что дела их увенчались успехом: грешные люди потянулись к Богу и Бог их принял. Вот примерно так и в наши дни... Это и есть "благодать" - "не­заслуженная милость Бога к людям". Впрочем, если быть совсем точным, то в этой притче забывается о двух про­роках, взятых на небо живьем... Но это ведь только при­тча...

- Благодать переводится как "милость"?

- Да, как "милость", "обаяние" и даже "гра­ция",- ответил настоятель.- Ну а слово "спасение" пе­реводить не требуется. Достаточно вслушаться. Человек глупо эгоистичен и самонадеян. Он все время думает, что может все сам. Редко когда довольный своею жиз­нью обыватель ищет Бога. Как говорили мудрые: "Спа­сителя зовет лишь утопающий". Гордыня - главная ошибка человека, не позволяющая позволить Богу пода­рить ему вселенную. Вы знаете, Джеймс, что опытные пловцы тонут куда чаще неопытных, а потому осторож­ных. Вот и гордыня - это явная переоценка своих сил, приводящая к гибели. Когда-то некоторые из ангелов посчитали себя самодостаточными, и... Вы видели, как злятся уголовники на то, что их поймали и наказали? Вот теперь можете понять психологию бесов. А человек так не должен. У него всегда есть шанс. Неискупаемых грехов нет. Кроме самоубийства. Тут уже просто ничего нельзя поделать...

- Наверное, теоретически все это хорошо... Но мне кажется, что мне будет скучно там... в раю... Ну, там все правильные, молятся, и все такое... У меня другой ха­рактер, я там, наверное, в депрессию впаду...

- Вы даже представить себе не можете, сколько будет забот, риска и интереснейших задач у "сора­

ботников" Бога,- сказал он.- Вселенная бесконечна, Джеймс. Представляете, сколько в ней разных загадок, тайн и приключений? Вы представляете рай как обще­житие образцово воспитанных детей под руководством строгого гувернера? Напрасно. У вас слишком виктори­анские представления о Боге. Это настоящий Отец. А, как известно, "отец - не тот, кто служит костылем, а тот, кто учит обходиться без костылей". Там будут такие приключения и такая работа, Джеймс, что дай Бог вам хотя бы частично успеть к ним подготовиться здесь, на земле...

- Вы так забавно представляете рай,- невольно улыбнулся я.- Если б было так, то... я бы, наверное, со­гласился...

- Ну разве я похож на дурака, Джеймс, чтоб меч­тать о худшем? - спросил он.- Я не первый год изучаю религию, думаю о ней, потому и знаю. А большинство судит, не сделав даже попытки понять.

- Как же пресловутые "муки адовы"?

- Мне кажется, что ад - это просто место, где нет любви. Знаете, для большинства философов "ад - это другие". А для христианина ад - это одиночество. Там, где начинается "я" - заканчивается дорога в Царство Божие. Церковь - это "сообщество в Любви".

- Как же это соотносится с монахами, которые по определению "одиночки"?

- Так это же и есть то самое "единение индивиду­альностей", "многообразность в единении", которое противостоит обезличиванию с помощью "нового миро­вого порядка" и всяческого рода "толерантностей". Воп­рос: в чем объединяться? И вот тут я не хочу объеди­няться с недостойным обществом. Истина по своей природе "интолерантна", Джеймс. Она не терпит "не

истину". Терпимость к подлости или греху означает по­пустительство или покровительство им. Размытости по­нятий могут желать только мошенники, преследующие свои цели. Ну как я могу быть "терпим" к абортам, со­домии, ересям? Сегодня терпимость к содомитам, завтра к педофилам - их ведь тоже хватает, и они требуют за­щиты их "интересов". Где та планка, ниже которой не­льзя опускаться? Чем измеряется уровень морали и нравственности в обществе? Золотое правило светской морали: поступай с другими так, как хочешь, чтоб по­ступали с тобой. Но ведь содомиты именно об этом и мечтают... Что вы смеетесь? Нет уж, я лучше буду все мерить иной "точкой отсчета" - Христом. Объединяться с тем сообществом, которое стремится к единению с Ним. К тому же "монах" переводится не только как "один", но и "един". Имеется в виду единение с Богом. Какое уж тут "одиночество"?..

- А общечеловеческие ценности?

- Как вам сказать... Человек - он и в Африке человек. Он там, в овраге, зебру доедает. И у него тоже есть свои ценности. Но для меня он не пример. Для меня важнее христианские ценности. Это вообще несопоставимо: одно от человека, другое - от Бога. А Божественное - куда муд­рее человеческого. Не надо опускать планку.

- Ну, предположим... Хорошо... Тогда так... Допус­тим, что я сейчас, от всего сердца, возжелаю Царство Небесное, со всеми этими приключениями и Любовью.

И? Где?!

- Вы делаете к нему шаг. В эту секунду. Но ведь есть следующая секунда, и что вы возжелаете в нее?

- Почему я не удивлен...

- Потому что вы умны. А христианство - религия умных людей. Дураки в сектах. Вы же понимаете, что

еще живы, а значит, этой дорогой идти ох как тяжело. В одну секунду вы хотите Царство, в другую уже разо­чарованы в его нескором получении, в третью - сомневаетесь, в четвертую готовы немного погрешить, пока "время есть". У всех так, вы не один такой... Поэ­тому люди и уходят в монахи, убегая страстей и искусов. Знаете, какая сила воли нужна и какая вера, чтоб эти сотни тысяч секунд преодолевать? Это с колокольни быстро падать, а подниматься на нее куда сложнее. Что же говорить о небе? А тут еще и страсти... Они тянут

назад, уносят.. "Страсть" - в переводе означает "то, что

тебя влечет", "пассивность". Состояние, когда не ты уп­равляешь ситуацией и собой, а отдаешься на волю тече­ния, уносящего тебя. У того, "благоразумного разбойни­ка", на кресте, уже не было страстей. Были лишь боль, страх и надежда. А вы, как это ни странно звучит, в куда более опасном положении, чем он. Кстати, философ Зе-нон рассматривал страсть как болезнь души, утверждая, что "жертвы страсти обладают умственными недугами и патологическими расстройствами личности".

- Это вы так издеваетесь надо мной?! - вспылил я.

- Помилуйте, голубчик, с чего вы взяли?

- Сначала заставили говорить меня о духовном, даже интимном, раскрывая... личное! А потом практи­чески идиотом назвали!

- Ну что вы, Джеймс! Уж если вспоминать все тот же смысл слова, то "идиот" - это я. "Идиот" в переводе означает почти то же, что и монах,- "один", "индиви­дуальный", "не такой, как все", "отличный от других". Не гневайтесь, голубчик. Мы все рабы страстей. Вы оби­жаетесь не поняв. Нас всех влечет к женщинам, к риску, вкусной еде, развлечениям... Но, как сказал апостол Па­вел, "ты можешь владеть всем, но ничто не должно вла­

деть тобой". Мы должны осознавать это влечение и учить­ся властвовать над ним. Как англичанину, вам должен быть понятен смысл самоконтроля. Да, мы хотим есть. Мы не можем не есть. Но ведь мы можем выбирать, что есть, когда есть и сколько есть. Многим знакома эта про­блема. Но решают ее, как правило, те, для кого это уже - увы! - стало жизненной необходимостью и связа­но со смертельной опасностью. Почечники, диабетики... Они уже способны властвовать над желанием выбирать между жирным свиным окороком и противной овсян­кой.

- Овсянка не противная! - твердо встал я на защи­ту национальных вкусов.

- Беру свои слова обратно,- улыбнулся он.- За­меним ее сухарями. Если мы одолеваем природные, жи­вотные влечения, то уже властвуем над своим телом. Не должно тело управлять нами: в конечном итоге ему бу­дет мешать именно душа. И оно будет искать способ от нее избавиться. Как сказал один мудрец: "Тело - хороший слуга, но плохой господин". То же и с влечением к жен­щинам. Вы ведь любите женщин, Джеймс?

- Как же можно их не любить?

- Вспомните о влюбленных, Джеймс. У них пра­вильные приоритеты. Их тянет не ко всем, а к любимой. "Что ищешь, то и находишь". Кто ищет секс, получает секс, а кто ищет любовь... Ну вот, к примеру... Человек привык воевать. Это не обязательно война на передовой. Может быть, он просто живет в такое время, что кажет­ся, словно весь мир идет на него войной. Он привык драться за каждый кусок хлеба, за каждый глоток воз­духа. Он не может позволить себе иметь обычное чело­веческое счастье, ведь это его "уязвимое место". И он предпочитает кратковременные встречи с теми, кого не

надо защищать, о ком не надо заботиться. Но даже к ним он прилагает военный термин "завоевать". Но если он не сможет победить самого себя, то он проиграет в этой "войне", навсегда оставшись один и воюя, воюя, воюя... Такой вот парадокс: иногда, чтоб прекратить войну, надо просто прекратить войну, а чтоб победить, надо одолеть себя.

- Это и есть философия монахов?

- Этому учит вся христианская религия. Это ведь религия воинов и мудрецов. Величайшие умы мира чер­пали в ней силы и вдохновение.

- Религий на земле много. А если б вы родились в Индии? Были бы кришнаитом? Что тогда?

- Господь мудр и знает: где, что и когда посеять, чтоб оно дало плоды. Кстати, о плодах. В вашем вопро­се звучит сомнение в том, как же узнать какой путь пра­вильный. Просто: древо узнается по плодам. Назовите мне религию, которая дала миру больше ученых, музы­кантов, поэтов и архитекторов, чем христианство. Назо­вите религию, оказавшую большее влияние на челове­чество. Пушкин говорил: "Религия создала искусство и литературу". Леонардо да Винчи изучал именно Ви­зантийскую религию, ради чего даже выучил греческий. Тот, кто прикасается к Библии, находит в ней неисчер­паемый источник для вдохновения. Если уж таким ге­ниям не верить, то кому вообще верить? Как только человек допускает до себя Бога, он становится Его "со-работником". Бог - величайший Художник этого мира. Мы лишь ловим отголоски этой великой арии созида­ния... А если ваш "соработник" - сам Бог, то было бы странно, если б ваше начинание не увенчалось успехом. Поэтому главный, вездесущий закон этого мира: "Начи­най все с постулата: допустим, Бог существует, в таком

случае... " - и ты будешь заранее знать, получится заду­манное или нет. Если твое дело угодно Богу (а это не­трудно понять, по самой сути того, что ты делаешь), то получится. А если дело твое нечисто, то как ни старай­ся, сколько сил ни прикладывай, все равно все рухнет, словно построенное на песке. Хоть дом, хоть семья, хоть идея, хоть сама жизнь... Правильная "точка отсчета", в ней все дело. Если она верна, то вы правильно выстраиваете приоритеты, понимая, что для вас важно, а что - фантики...

- А если после смерти все же окажется, что ничего нет?

- Ну, во-первых, в таком случае это вас тогда вол­новать уже не будет, а во-вторых, вы просто проживете красивую и хорошую жизнь, оставив о себе добрую па­мять. А вот если окажется, что со смертью ничего не кончается, тогда как? Как это по-английски? "Упс!" По нашему: "Ой!" Я бы даже сказал: "Ой-ей-ей!" Но со смертью ничего не заканчивается, Джеймс. Уж в этом-то я даю вам слово. Смерти нет.

- Как же нет, когда я вижу ее каждый день?!

- Что вы видите? Как душа переодевается? Когда женщина носит под сердцем ребенка, верит ли эмбрион в "жизнь после рождения"? Ведь для него там все так разумно и даже идеально устроено... Представьте, какой для него ужас даже в кошмарном сне увидеть это обре­зание пуповины, связующей его с родным домом... А ведь какие-то "негодяи" рано или поздно обрежут эту пупо­вину, вот в чем "беда"... И это - неизбежно... Да еще и ра­доваться этому будут: "Сын родился!"

- Как у вас все это получается? - не удержавшись, улыбнулся я.

- Что "это"?

- Ну... так все это видеть?

- "Для читающих Библию нет вопросов, для не читающих - нет ответов". Ну, и вопрос "чистого взгляда".

- А это что? Еще одна концепция?

- Нет, это уже результат "концепций". Я же говорю вам, Джеймс: христиане - это умные, сильные и веселые люди. Скорее, даже оптимисты, несмотря на все случа­ющееся с ними. Если ты доверил свою жизнь Богу, то все, происходящее с тобой, воспринимаешь уже не как беду, а как тренировку, вразумление или тот замысел, который ты пока понять не можешь, но до тех пор, пока его тебе не объяснят, терпеть надо. Христиане - это те, кто не только верит в Бога, но и верит Богу. И больше, чем самому себе. Поэтому у них все и получается. "Если с нами Бог, то кто против нас",- говорили древние.

- Тогда почему же от Него отходят не только люди, но и ангелы?