В том месте, где рабы резали бревна на доски, находилась куча опилок, которые насыпали в корзины и относили к яме, где сжигали. Специально для этого здесь стояла лопата, но Сэлвор стал неспешно насыпать опилки руками.
- Выкладывай.
Элин присела на чурбан.
- У кого из наших ребят могло быть точило?
- А что?
- Очень интересная история! Два дня назад я высыпала мусор у конюшни и видела, как возвращалась с прогулки дочь губернатора. Меня она сначала не видела, а я отлично видела ее. Подъехала, соскочила и говорит мулату, чтобы посмотрел ногу Марга, ей показалось, что конь хромает.
Тот нагнулся, а она - раз! - и вытащила что-то из седельной сумки, спрятала в руке. Увидела меня, вся зарделась и ушла.
- А почему ты решила, что это было точило?
- Видела утром под ее кроватью, когда убирала. Джозиана, видимо, это поняла, так как заторопила меня с уборкой. Я решила рассказать - может, вам это надо.
- Очень надо, Элин. То точило обронил я. Идем!
Проводив ирландку, Кинг вернулся к товарищам.
- Порядок, - сказал он, забираясь на бревна. - Проблем с вешалкой нет - будем жить.
- Почему ты уверен, что нас не вздернут?
- Я знаю, где точило, Огл.
И Кинг передал все, что слышал от ирландки. Майкил присвистнул:
- Вот это дочь губернатора!
- Да, два дня - срок немалый, - согласился Скарроу.
Победоносно глядя на Огла, Кинг спросил:
- Так как мой заказ, мистер Блэрт?
- А зачем тебе "кошка"? - спросил Джон.
- Я здесь не собираюсь гнить, - последовал ответ.
- Отсюда сбежать можно лишь только на небо, - горько усмехнулся Свирт.
- Пусть помечтает, - сказал Огл, - это приятно.
Кинг быстро поднялся, сел и посмотрел на Блэрта глазами, в которых горела уверенность.
- Не веришь!
- Да ну тебя!
- Нет, подожди! Что мы можем достать? Пищу - не проблема, проще простого, о воде я и не заикаюсь - источников достаточно. Мореходные приборы - на любом заходящем корабле можно украсть, тоже нетрудно. Остается оружие, но ты можешь изготовить ножи - для начала вполне подойдут.
- А уйдем на чем?
- Ты только "кошку" сделай, а посудина есть на примете. Выберем ночку потемнее, выйдем в открытое море и возьмем курс на свободу!
Ошеломлённые рабы молчали. Все они уже смирились с невозможностью вновь увидеть родные берега, услышать, как шумят ветра на ирландской земле. Каждый мечтал о свободе, но никто не верил в то, что можно самим, без посторонней помощи, добыть ее.
А Кинг не только верил - он знал, что это возможно!
Друзья хотели подробнее расспросить его о пути освобождения, но в это время появился губернатор, и рабы быстро разошлись.
Если говорить честно, то Кинг не знал, как выбраться из неволи, хотя понимал, что это будет чертовски трудно. Он имел наметки, еще не соединенные в единый план, но зато ирландец отлично знал другое: выбираться отсюда поодиночке - значит, добровольно совать голову в петлю. Нужны люди, готовые пойти на риск, и именно поэтому он сказал друзьям, что знает, как бежать. Дерзкая мысль вызывает недоверие и удивление, как безумная. Но зерна надежды, уже пустившие корни, не оставляют в покое души лишенных свободы. Словно черви, они медленно, но верно разрушают камни недоверия. В один прекрасный день стена неверия рухнет и бывшие противники станут верными единомышленниками. Кинг знал это так же, как и то, что в таких делах не следует спешить, и он терпеливо ждал.
Спустя месяц, после этого разговора Скарроу сломал топорище и зашел к Оглу, в обязанности которого входило исправление инструментов. Помимо этого он умел чинить холодное оружие и к нему нередко обращались офицеры и солдаты. Отличный кузнец, Огл был необходимым человеком, пользовавшимся определенными льготами.
Пока верзила кузнец прилаживал новое топорище, Джон достал верную трубку, набил ее табаком, прикурил от углей горна, с наслаждением затянулся и присел на лежавшую рядом мешковину. Но, сев, он почувствовал под ней какойто предмет, острые края которого причинили некоторую боль мягкому месту. Скарроу невольно вскрикнул, вскочил, откинул мешковину и не поверил своим глазам: перед ним лежала незаконченная "кошка"!
- Положи!
Держа в руках починенный топор, Огл стоял за спиной Джона. Скарроу опустил мешковину, выпрямился и посмотрел в глаза товарища.
- Ты веришь в слова Сэлвора?
- А ты?
- Это не ответ!
Огл с силой вонзил топор в пень, стоявший поблизости и заменявший стул, и отошел к входу.
В кузнице Огла не было дверей, он их не любил.
Он оперся о косяк - спиной к Джону - и заговорил глухо и медленно:
- Я дурак Джон, так?
- Почему?
- Ведь я верю "Меченому". Да, все мы считаем побег отсюда безнадежным делом. Но ведь Сэлвор знает, что это возможно! - Огл повернулся к Джону, и тот увидел широко раскрытые глаза, в которых светились отчаяние и надежда.
- Знает и - я уверен! - сделает! - Огл проглотил комок, вставший в горле. - А я так хочу вырваться отсюда! Я так хочу знать, что не принадлежу никому и какая-то скотина вроде Стейза больше не властна унижать и оскорблять меня, причем безнаказанно. Когда он заходит сюда, меня охватывает одно очень сильное желание. Ведь это так просто: тяжелым по черепу - и ему крышка!
- А заодно и тебе, - сказал Джон.
- Верно, тяжело вздохнул Огл. - Но, по крайней мере, одним ублюдком на земле станет меньше.
- Вместо одной твари пришлют другую, - произнес Скарроу, - и я не ручаюсь, что она окажется лучше. А вот тебя уже не будет!
Джон подошел к Блэрту и дружески положил на его плечо свою мозолистую ладонь.
- Огл, соленый черт! Выбрось эту дурость из головы и не губи себя. Ты еще будешь нужен нам…
Джон оборвал себя, почувствовав, что слишком много сказал, но было поздно. Блэрт внимательно посмотрел на Джона и спросил:
- Кому "нам"?
- Ну, нам, - неуверенно ответил Скарроу. - Мне, Кингу… Всем!
Блэрт не был простачком и такое объяснение его не удовлетворило.
- Джон, ты что-то скрываешь от меня.
- Идиот! - ругнул себя Скарроу. - Вечно язык за зубами не держится. Ну, ладно, думаю, Кинг не очень рассердится.
Джон рассказал Блэрту следующее. Поскольку он валил лес в одной партии с Кингом и Майкилом, то вскоре после заявления Сэлвора о намерении и наметившейся возможности бежать они договорились покинуть остров. Но для этого пока не было необходимого - лодки, мореходных инструментов, а главное - десятка надежных и сильных людей.
Огл чуть не заорал от радости.
- Господи! - шептал он. - Неужели это не сон! Я боюсь поверить!
- Будешь сильно радоваться, - сказал Джон, - то явь, действительно, станет сном, вечным и для всех.
- Но почему ничего не сказали мне?
- Мы ходим по острию ножа и действовать приходится с оглядкой. Вчера Сэлвор сказал, что с нами пойдет Элин, надо еще Стэрджа прощупать: врач будет очень нужен.
- С ним и говорить нечего. Он доктор, живет лучше всех нас.
- Это ты Сэлвору скажи. Он и с тобой хотел поговорить, но я, как видишь, хоть и не хотел, а все же опередил его.
Огл подошел к горну и взялся за меха, а Джон сел на земляной пол и затянулся, выпуская клубы густого табачного дыма.
- А еще кого хотите привлечь?
- Не знаю, надо с Кингом посоветоваться.
- Ты говоришь о нем, как о боге.
- Ты и сам смотришь на него так же.
- Вообще, я думал, что ты возглавишь побег.
- Я думаю, что мне не стоит браться за это дело.
- Почему?
- Стар стал. В прежнее время и я бы мог, но…
- Что?
- Время не то, молодые, такие, как Сэлвор, вершат судьбы.
- Среди уголовников есть подходящие люди.
- Да? Не замечал. И кто же?
- Нэд Галлоуэй, например.
- Твой молотобоец?
- Да, я в нем уверен.
- Будь осторожен!
- Не беспокойся, он мне помогает "кошку" делать.
Джона эти слова ударили по сознанию, как если бы были поленом. Какую-то секунду он сидел в оцепенении, а затем вскочил на ноги.
- Ты в своем уме? Соображаешь, что творишь!
- Не волнуйся, - улыбнулся Огл. - Нэд - парень стоящий. Ты бы видел его лапы! К тому же он мечтает бежать, но ему нужны сообщники, в одиночку, говорит он, можно бежать только на небо. И еще одно - он двадцать лет ходил на торговых судах.
- Хорошо, но только расскажи о нем Кингу, пусть он выносит решение. Но самое главное - держи язык за зубами.
Блэрт снова оскалил зубы.
- Обижаешь, Джон! Жизнь кое-чему научила!
Вскоре у беглецов было готово все. Им удалось выкрасть компас и лаг, организовать достаточные запасы провианта, воду было решено брать непосредственно перед побегом. К уже известным беглецам присоединились Нэд, Стэрдж, Элин и еще несколько роялистов. Кинг наметил объект для захвата - большую мореходную лодку, что использовалась для рыбной ловли. Побег был назначен на первую годовщину прибытия осужденных на остров.
Откровенный разговор
Наиболее крепких и сильных рабов определяли валить лес и перевозить его на распилку. Эта тяжелая работа продолжалась по двенадцать - четырнадцать часов в день. Деревья валили наземь, им обрубали ветви, опиливали с обоих концов стволы и под палящим солнцем и плетьми надсмотрщиков перетаскивали к месту отправки.
Здесь и работал Кинг. Мускулистые руки ирландца глубоко вгоняли топор в крепкий ствол дерева, откалывая щепу, летевшую в разные стороны.
- Береги-и-ись!
Высокое, прямое, как стрела дерево покачнулось и со страшным треском, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее повалилось на землю, ломая свои и чужие ветви. К рухнувшему растению со всех сторон бросились рабы и по могучему стволу застучали топоры.
Надсмотрщики сидели поодаль, скучно зевая и отирая пот, струившийся с их сытых лиц. Они хорошо знали, что ни один раб не сможет убежать отсюда. Не так уж и велик остров, чтобы имелась возможность скрыться, но если повезло и тебя не нашли, подыхай с голоду, коль избрал такой конец рабской жизни! И горе тому, кто попытается увильнуть от работы: зоркий глаз английского надсмотрщика мгновенно заметит уставшего раба, и лишь тот вздумает передохнуть, как на него обрушится бич, и истязание не прекратится до тех пор, пока раб не сумеет убежать от верного пса английского рабовладения и тут же не начнет работать.
Однако близко подходить англичане не решались - "неудачно" упавшее дерево могло придавить кого-нибудь из слишком ретивых собак губернатора Стейза.
Простучав копытами по просеке, Марг, повинуясь воле прекрасной всадницы, остановился и громко, призывно заржал.
Один из надсмотрщиков быстро посмотрел в ту сторону, откуда донеслось ржание, тут же соскочил с бревна, на котором сидел.
- Дочь губернатора!
При этом восклицании все надсмотрщики повторили прием, проделанный их коллегой, с той лишь разницей, что вслед за этим они быстро сняли шляпы.
Тот, кто первым увидел Джозиану, был старшим надсмотрщиком и он с непокрытой головой, быстро, насколько позволяла его грузная фигура, подбежал к девушке, изящно восседавшей на породистом жеребце, и низко поклонился.
- Добрый день, миледи! - приветствовал он Джозиану с плохо скрытым удивлением. - Позвольте мне засвидетельствовать вам мое почтение, а также почтение всех моих помощников - верных слуг господина губернатора.
- Вы удивлены моим приездом, мистер Карклер? - спросила девушка, не удостаивая надсмотрщика взглядом.
Картлер замялся с ответом.
- Вы так редко посещаете нас, что я никак не ожидал, что вы изволите приехать сегодня.
- Как видите, изволила. Или, может быть, этот лес и эти рабы уже не принадлежат моему отцу? Может, вы уже не находитесь на службе у губернатора Багамских островов?
- Что вы, миледи, какой может быть разговор! - испуганно заторопился Картлер. - И лес, и рабы, и все здесь… Что-нибудь угодно?
- Связку тонких веток и раба.
Англичанин был очень удивлен этим требованием и не скрывал этого, но, тем не менее, счел за благо поспешить исполнить волю молодой всадницы, зная о неприязни дочери губернатора к людям его профессии. Картлер повернулся к ближайшему рабу, собираясь приказать принести свежесрубленные ветви, но девушка опередила его сказав:
- Не этого - вон того!
Ее изящная ручка, затянутая в белоснежную перчатку, указывала на Кинга, орудовавшего неподалеку топором и украдкой наблюдавшего за Джозианой.
Картлер остановился в нерешительности, его побледневшее лицо выражало страх и растерянность. Посылать с дочерью губернатора самого дерзкого раба, можно ли? Если господин Эдвард Стейз узнает, а о том, чтобы он узнал, постараются те, кто метит на его место - верной собаке сильно не поздоровится от "ласки" хозяина. Но и воспротивиться было нельзя: Джозиана имела достаточное влияние, чтобы обеспечить Картлеру неприятности, а этого надсмотрщик и боялся.
- Позвольте заметить, миледи, что ваш выбор не очень удачен, поскольку… - Надсмотрщик не сумел докончить свою мысль, осекшись под гневным взглядом Джозианы.
- Я не спрашиваю вас, мистер Картлер, - отрывисто и резко говорила девушка. - Я лишь требую, чтобы вы предоставили в мое распоряжение связку веток и раба. Вы в состоянии сделать это?
- Да, да, конечно, разумеется! - засуетился надсмотрщик, напуганный тоном Джозианы. - Сейчас все будет исполнено.
Спорить и пытаться переубедить дочь губернатора - упаси бог! Картлер бросился исполнять приказ девушки, по пути хлеща попадавшихся под руку рабов, что соответствовало его трусливой натуре.
Жаркое полуденное солнце немилосердно палило, раскаляя землю. Близился час пика тропической жары: в это время жизнь как бы замедляет свое течение, все живое ищет тень, чтобы укрыться в ее благодатную прохладу и переждать, но для Кинга Сэлвора это было невозможно, и лучи солнца безжалостно направляли весь жар на непокрытую голову ирландца. И в очередной раз, смахнув пот, он поправил связку ветвей и продолжал путь.
Кинг попытался понять, куда они идут и зачем, но это было нелегко. Сначала он с полмили шагал под кронами ветвистых деревьев, а затем Джозиана направила его вдоль берега, и вот уже добрых полчаса он брел по мелкому бархатному песку, теряясь в догадках. Ирландец чувствовал на своей спине неотрывный взгляд Джозианы, слышал стук копыт Марга и не переставал задавать себе один и тот же вопрос: что задумала англичанка?
Кинг перебирал в уме различные ситуации, но, ни одна из них не давала ему удовлетворительного ответа. Если
Джозиана все-таки рассказала отцу, и тот велел привести
Сэлвора так, чтобы тот не знал этого? Но вряд ли Джозиана, молчавшая столько времени, вдруг изменила свое решение. Да и не стала бы девушка соглашаться на такую унизительную роль. Губернатору и не нужны были какиенибудь уловки, чтобы схватить какого-то раба. Тогда куда его ведут? Этот вопрос не давал покоя Кингу, но ответ на него знала лишь Джозиана Стейз, а она молчала - значит, и Сэлвору приходилось молчать и ждать, продолжая идти.
- Сэлвор!
Кинг обернулся и увидел, что Джозиана спрыгнула с лошади.
- Подтяните подпругу, седло ходит. Вы можете?
Кинг сбросил связку с плеч, размял затекшие суставы, потягиваясь, встряхнулся и подошел к жеребцу. Конь, тревожно прядая ушами, стал отходить, но после того, как Кинг сказал ему несколько ласковых слов и погладил по крутой шее, успокоился.
Подтянуть подпругу - минутное дело. В свое время Сэлвор был неплохим наездником и ему не стоило труда выполнить приказ юной всадницы, стоявшей за его спиной.
Сделав дело, Кинг повернулся… и застыл. На маленькой ладошке, затянутой в шелк перчатки, лежал небольшой точильный камень! Сэлвор не мог не узнать его - именно этот камень он выпросил у Огла, а позже обронил при встрече с Джозианой. Кинг перевел взгляд на девушку: ее глаза выражали крайнее любопытство, а маленький ротик украшала легкая улыбка.
- Так что же, мистер Кинг Сэлвор? Вы потеряли, я нашла, возвращаю вам, а вы стоите и молчите. Скажите хоть одно слово благодарности! Вот и делай добро людям! Или вы отказываетесь признать этот камешек?
Кинг усмехнулся.
- Благодарю вас, миледи. Я не считаю себя храбрецом, но и не отношусь к породе трусов.
Джозиана опустила руку с камнем: такое поведение ирландца несколько озадачило ее. Она ожидала увидеть удивление или растерянность Сэлвора, но только не эту спокойную усмешку. Девушка не была знакома с удивительным самообладанием Кинга, но была достаточно умна, чтобы понять, что он не отказывается от принадлежности камня ему и готов принять все последствия этого шага.
Джозиана внимательно посмотрела в глаза Кинга.
- Зачем вам нож, Сэлвор? Рабам запрещено иметь оружие. Вы это знаете?
- Резать крыс.
- То есть англичан. Значит, и меня?
Кинг отрицательно покачал головой.
- Врагов.
- Кого тогда вы считаете врагами? Меня? Отца?
- Тех, по чьей милости я нахожусь здесь и обречен на столь жалкое существование.
Джозиана повернулась к Кингу в профиль и ирландец не мог оторвать взгляда от ее прелестного вида. Девушка молчала, она не могла сразу освоиться с манерой Кинга разговаривать коротко, точно и по существу. Она привыкла к витиеватой, насыщенной искусными оборотами, речи благородного общества и ей было нелегко разговаривать с простым моряком.
- Скажите, Кинг, вас не удивляет…
- Что?
- Что я до сих пор молчу.
- Я знал о том, что вы прячете точило и молчите.
Джозиана была откровенно удивлена. Она и предположить не могла, что Сэлвору это известно, и поэтому некоторое время она стояла в раздумье, а затем быстро спросила:
- Откуда вы знаете это?
- У Кинга Сэлвора везде есть глаза и уши.
- Светловолосая девушка, которая убирает в доме?
Теперь настала очередь Кинга удивляться, хотя он и не подал виду, ну и женщина! Как быстро она догадалась о его источнике информации. Моряк безразлично пожал плечами.
- Почему Элин?
- Не надо, Сэлвор, - в словах Джозианы слышалось требование к откровенному разговору. - Я заметила, что эта девушка постоянно бегает к рабам, а в доме губернатора можно узнать много нового и интересного для вас.
Кинг решил больше не играть. Он мог бы и дальше вести разговор на прежних тонах, но понимал, что рискует разрушить, то положительное, что видела в нем Джозиана. В свою очередь, англичанка стремилась к откровенности, чтобы попытаться разобраться в ирландце.
- А как думаете вы, миледи, зачем мне нож?
- Чтобы выбраться отсюда.
- Вы считаете, что я идиот?
- Кажется, я не давала вам повода думать так.