- Как быстро он продвигается вперед! Он отмечен среди целого народа, дьявол метил его! Прежде, чем солдаты начнут обходить залив, чтобы попасть на башню, Калади будет здесь. Я его знаю. Прошлой весной мы плавали с ним в Калина-Ганге, Калу-Ганге и даже в Мехавела-Ганге.
- Но чем он занимался до того, как стал вашим слугой?
- Калади был искуснейшим ловцом жемчуга на побережье Регомбо и лишь благодаря мне попал в глубь страны. Я сразу его узнал и теперь спасу.
- Но как? Если он совершил действительно тяжкое преступление, это практически невозможно.
- Невозможно? Вы еще не знаете эту безумную страну и этот еще более безумный народ, Чарли. Я - сэр Джон Раффли из Раффли-Касл в Британии и желаю видеть мудали, который вознамерился бы судиться со мной! Взгляните, он достиг берега. Счастье, что поблизости не видно акул. Пойдемте, Чарли, пойдемте ему навстречу! Он узнал меня тоже и сейчас будет здесь.
Так и случилось. Калади выбрался на берег и быстро побежал к платформе - основанию металлической башни. Мы сбежали по лестнице и встретились с беглецом в дверях.
- Вишну хранит вас, сиди, - приветствовал он меня, задыхаясь. - Я был близок к смерти. Они хотели еще связать мне ноги и завязать глаза. Но пришел раджа, господин магараджа, великий и славный господин, он спасет Калади, вашего верного слугу?
- Well, я сделаю это, - промолвил Раффли, разрезая ножом бечеву, которой был опутан сингалец. - Что ты натворил?
- О, ничего, ничего, сиди, почти совсем ничего. Мой нож был острый, очень острый и немного глубоко вошел в сердце.
- Murderer! Гром и молния, это уже нечто большее, нежели ничего! Ты его убил?
- Да, немного.
- Кто это был?
- Один китаец.
- Всего лишь китаец? Прекрасно! И что же он тебе сделал, что ты прибег к кинжалу?
- Он пришел и хотел украсть у меня Моламу, цветок и счастье моей жизни.
- Fudge! Счастье твоей жизни! О глупость! Из ста тысяч случаев нелепостей девяносто девять связаны с женщиной. Любовь - величайшее зло, какое я только знаю, и могу привести миллион тому доказательств. Однако же надеюсь, что купание тебя остудит. Тебе знаком отель "Мадрас"?
- Как я могу не знать, сиди! Вы дважды жили там, еще когда я был у вас в услужении!
- Я живу там вновь. Однако сейчас сюда прибудут твои преследователи. Скройся, а через час ты сможешь меня найти в отеле.
- О милостивый господин! Как я смогу отблагодарить вас? Я опять обрел жизнь и увижу Моламу, свет очей моих. Вишну всеблагой воздаст вам за это!
- Не дрейфь, негодник, пока они тебя не нашли!
Калади спрыгнул с другой стороны платформы и вмиг скрылся в зарослях бамбука.
Это было сделано вовремя, поскольку в следующее мгновение неподалеку показались солдаты. Я, признаться, был несколько взволнован, представив, какой исход может принять сложившаяся ситуация. Раффли, напротив, встретил охранников спокойно.
- Где Калади, сбежавший от нас? - спросил старший.
- Что тебе от него нужно?
Мужчина несколько опешил от того начальственного тона, в котором был задан вопрос и которого, и это было заметно, он никак не ожидал.
- Я хочу его снова арестовать.
- Так ищи его!
- Вы знаете, где он скрывается.
- О, ты полагаешь?
Джон Раффли потеребил свои бакенбарды и рассмеялся с видом человека, коему эта перепалка доставляла истинное удовольствие.
- Да, вы знаете это, так как вы ему свистели, махали и принудили к побегу.
- Это так. И что же ты имеешь против?
- Я должен вас арестовать!
Добрый Джон Раффли от удовольствия даже зажмурился.
- Арестовать? Меня, джентльмена и пэра Британии? Здесь, на Цейлоне? Да ты повредился рассудком! Калади принадлежит мне, и я делаю с ним все, что мне заблагорассудится.
- Калади принадлежит вам? Как же так?
- Он мой слуга и совершает все, что совершает, по моему приказу. Без моего на то желания ни один человек даже волоса его коснуться не посмеет, будь то хоть мудали.
- Если он ваш слуга, почему же он не остался с вами, почему он ушел?
- Я отослал его, потому что мне это было угодно. А ты сейчас пойдешь к мудали и скажешь ему, что я хочу с ним говорить.
- Не вы будете говорить с ним, а он с вами.
- И почему же?
- Потому что я вас арестую и доставлю к нему. Того же, кого вы называете своим слугой, я обязательно найду. Пойдемте!
- Begone! Как бы тебе не пожалеть!
- Если вы не пойдете добровольно, я прикажу взять вас под стражу!
- Только попробуй! - Развеселившийся сэр Джон выхватил пару трехствольных пистолетов; следуя его примеру, я вынул свой револьвер.
- Вы намерены обороняться? - в ужасе воскликнул цейлонец.
- Нет, возлюбленный сын мой. Мы намерены не обороняться, а лишь немного пострелять в тебя, если ты намерен и далее докучать нам.
Наш собеседник, а это было явственно видно, пришел в крайнее замешательство. Долг граничил в нем со страхом, вызванным видом нашего оружия, и в конце концов страх возобладал.
- Как вы сказали, откуда вы, сиди?
- Из Англии.
- Из Англистана, где живет великая королева? Это действительно правда?
- Действительно.
- И вы в самом деле хотите идти к мудали?
- В самом деле.
- А вы меня не обманываете?
Лицо Раффли прямо-таки светилось от наслаждения.
- Я - магараджа из Англистана, а этот сиди еще более могущественный магараджа из Германистана. Ты умеешь читать?
- Да, - схитрил вопрошаемый: судя по выражению его лица, он не знал ни буквы. А ответил он так, чтобы поддерживать в своих подчиненных долженствующее уважение. Сэр Джон, порывшись в сумке, извлек сложенный вдвое лист бумаги. Это было меню, захваченное им ранее в отеле "Мадрас".
- Вот, читай!
Старший принял лист, осмотрел, полный почтения, со всех сторон, развернул и, придав лицу своему важность, опустил ресницы, как если бы он читал. Затем с величайшей осторожностью он сложил бумагу и подал нам.
- Вы сказали правду, сиди. Вы два магараджи из стран Заката; здесь так написано. Я могу вас отпустить, так как теперь знаю, что вы идете к мудали, чтобы извинить меня и сказать ему, что я лишь потому дал арестанту возможность убежать, что он был вашим слугой и принадлежал вам.
В глубоком поклоне он прижал руки к груди, вернулся к своему воинству, и они побрели в город. Из гавани до нас доносилась монотонная песнь. Она звучала с большого китайского судна, где пятеро матросов колдовали с якорем. Раффли поправил пенсне и с вниманием стал разглядывать корабль.
- Чарли! - сказал наконец он.
- Сэр Джон!
- Не угодно ли пари?
- Пари? О чем?
- Что капитан этой джонки либо помешался, либо плавает под двусмысленным и грязным флагом.
- Почему вы так думаете?
- Вы не моряк, и, как у любого человека, не общающегося с морем, у вас нет ни малейшего представления о подобных вещах. Видели ли вы когда-нибудь джонку с тремя мачтами?
- Нет.
- А подобный изумительный такелаж?
- Что же вы видите в нем изумительного?
- Соседство китайской и американской систем и соотношение мачт. Как вам это понравится - бизань выше грот- и фок-мачты? И необычно длинный бушприт?
- Поистине удивительно! Исходя из длины бушприта, можно говорить о плугообразной форме паруса, благодаря которой увеличивается маневренность корабля при встречном ветре, а что касается вышеупомянутой высоты мачт, так здесь мое мнение таково: создатель этого судна печется об увеличении скорости, чему обычно мало способствует неуклюжее устройство румпеля.
- Чарли, признаться, я не ожидал от вас такой осведомленности в морских вопросах. Джонка эта являет пример крайне неуклюжего подражательства американским клиперам, и я не доверил бы им для перевозки и малой толики каких бы то ни было богатств, учитывая еще высокую повторяемость штормов.
- А вооружение? Они явно преследуют какую-то цель, суть которой от меня скрыта.
- Безусловно! К тому же, насколько я понимаю, они решили бросить якорь, причем именно здесь, где корабли с трудом расходятся друг с другом. У капитана, должно быть, несколько иные, нежели мореходные, основания, чтобы сделать это. Ставлю сто соверенов, что у него в голове нечисто. Вы должны принять пари!
- Я не стану этого делать.
- Поставьте хотя бы десять фунтов против моих ста!
- И это не пойдет, сэр.
- Действительно? For shame, Чарли, стыдитесь! Это крайне прискорбно, что вы такой бука и не желаете сделать ставки. Поймите же, наконец: чтобы быть истинным джентльменом, просто необходимо хотя бы изредка принимать пари, и именно то, что вы не хотите этого понимать, выводит меня из себя. Видите испанский пароход? Он тоже собирается выйти в море?
- Пожалуй, нет. Видимо, он хочет взять китайца на буксир с тем, чтобы вывести его из гавани.
- All right! Он несколько смущен, а китаец… Кстати, может быть, вы способны различить его название?
- Нет.
- Тогда я прибегну к помощи моего зонта.
Он достал зонт, преобразовал его в подзорную трубу и направил на корабль.
- "Хай-ян це". Не иначе как кукушка накуковала им столь нелепое название! Пойдемте, Чарли. Поскольку о пари более не может быть и речи, корабль не представляет для нас никакого интереса.
Мы отправились в город к отелю "Мадрас" в надежде увидеть ожидающего нас Калади. Однако срок вышел, но он так и не появился.
- Чарли! Вы согласны на пари?
- Нет.
- Но выслушайте сперва то, что я думаю. Я утверждаю, что с этим дьяволом опять стряслось что-то, и ставлю на спор пятьдесят фунтов.
- К сожалению, я не могу поддержать пари, поскольку полностью разделяю ваше мнение, сэр Джон. Если бы все было в порядке, он бы уже давно поджидал нас.
- Well! Вы, что касаемо пари, однажды уже проявили себя полнейшим и неисправимейшим невеждою. Истинный джентльмен обязательно согласился бы на мое предложение, хотя б его мнение полностью совпадало с моим. Я жду еще пять минут. Если он и тогда не появится, мы пройдемся… rush, что там происходит?
На улице, где подсвечиваемая фонарями и лампами открытых веранд, царила темнота вечера, стоял невообразимый шум. Громкие, тревожные выкрики, топот бегущей толпы. Мы бросились к выходу. И успели к тому моменту, когда мимо промчался человек, спасающийся, как я понял, от преследования. Раффли, как выяснилось, в спешке уронил пенсне, и теперь оно висело на шнурке.
- Чарли!
- Сэр Джон!
- Вы узнали этого человека?
- Нет.
- В таком случае, я более проницателен.
- И кто же это?
- Калади! Да, это точно он. Его опять ловят и хотят схватить.
- Скорее всего, это не он.
- Почему же?
- Потому что он искал бы убежища у нас!
- Pshaw! Добрый малый избавил нас от встречи со своими преследователями.
- Это значило бы вновь испытывать вашу доброту, коей он уже успел воспользоваться. Он же знает, что речь идет о его жизни.
- Его жизни? С чего вы взяли? Не будьте ребенком, Чарли! Калади не только искусный пловец, но еще и замечательный бегун. На этот раз он не даст им поймать себя. Тем не менее, ему еще потребуется моя помощь, поэтому я должен сейчас же отправиться к мудали. Вы не откажетесь сопровождать меня?
- Разумеется!
Мы возвратились в комнату, чтобы забрать наши шляпы и зонт сэра Джона, но в ту же секунду дверь распахнулась и на пороге возник Калади.
- Прости, сиди, - тяжело дыша, проговорил он, - что я пришел позже, чем мы договаривались.
- Тебя заметили?
- Да, сиди. Чтобы пробраться к вам, мне пришлось идти по улицам, где меня проводили связанным. Меня узнали и хотели поймать.
- Well, мой мальчик. Но тебя не догнали.
- Нет. Я прыгнул в воду, чтобы, обогнув город, садами пробраться к отелю. Они потеряли меня из виду, а уж здесь-то искать меня им и в голову не придет.
- All right! Теперь присядь и дождись, когда твое дыхание вновь станет ровным. Видите, Чарли, я был прав! Они его не догнали. Он способный парень, преданный и мужественный, чего я бы не смог сказать об остальном сингальском сброде. И уже за это он мне нравится.
- Сиди, вы - добрейший из магараджей! - воскликнул Калади.
- Помолчи! Акулы давно бы сожрали меня, если бы ты не спас меня. Вы должны знать, Чарли, что как-то я предпринял поездку на своей паровой яхте вокруг этого острова. Я шел на косу Регомбо и стоял, опершись на руль. На беду, мы не знали фарватера и сели на мель. От толчка я полетел в воду.
- Машина, разумеется, была тут же остановлена?
- Попробовали бы вы остановить машину, Чарли! Поскольку я был капитаном, а штурман был чертовски занят, не оказалось никого, кто бы отдал распоряжение машинисту. Главное, никто не заметил моего падения. Hist, я говорю - никто, но это неправда, поскольку этот бравый малый видел это. В тот момент он, тяжело нагруженный раковинами, как раз поднимался на поверхность после трехминутного пребывания под водой. Увидев меня барахтающимся в волнах, он бросил весь свой улов, поплыл ко мне. Расстояние между нами было значительным, а я, хотя и не новичок в море, признаться, чувствовал себя отвратительно, так что он подоспел вовремя. На яхте же, наконец, заметили случившееся и спустили лодку… Теперь, Калади, ты останешься здесь ждать нас. Вы же, Чарли, проводите меня к мудали.
Мы заперли сингальца и отправились.
Перед жилищем чиновника торчали слуги. Великий мудали имел для каждого случая отдельного слугу.
- Вы хотите пройти к великому мудали? - спросил один из них.
- Несомненно.
- Тогда приходите завтра. Сегодня уже слишком поздно.
Раффли отвел вопрошавшего в сторону.
- Sheep, глупец. Делай что тебе сказано!
В мгновение ока мы были окружены. Кто-то даже выражал готовность схватить нас. Сэр Джон, нацепивши пенсне, выхватил зонт и нанес им удар по лицу близстоящего, так что тот отлетел на несколько метров.
Это привело окружающих в состояние, я бы сказал, почтительного уважения, что позволило нам наконец-то войти.
- Видите, Чарли, что значит мой универсальный зонт? Подобного нет на Земле, - дружелюбно рассмеялся англичанин. - Быть может, я смогу доказать вам это сегодня же вечером.
Миновав веранду, мы оказались в передней, стены которой не доходили до потолка и не препятствовали доступу свежего воздуха. Подобное строительство весьма распространено в Галле. В передней на циновках сидели двое слуг, при нашем появлении они вскочили и задали тот же вопрос:
- Вы хотите пройти к великому мудали?
- Да.
- Вечером он не принимает. Кто вас впустил?
- Мы, если угодно, вошли сами.
- Уходите и приходите завтра!
- Нехорошо так поступать, мой мальчик!
Без дальнейших церемоний Раффли шагнул к двери, ведшей в следующую комнату, но слуги уже стояли перед ним.
- Стой! Вход воспрещен. Ступай назад!
- Well! Пойдемте, мальчики!
Он схватил одного правой, другого левой рукой, потащил к выходу и выкинул за дверь. Послышался страшный крик, но Раффли остался к нему абсолютно равнодушен. Он надел пенсне и взял меня под руку:
- Пойдемте, Чарли, иначе мудали спрячется и подумает, чего доброго, что его хотят выселить.
Мы вступили в следующий покой. Здесь стены были сооружены из бамбука и убраны пальмовыми листьями.
Посреди комнаты на шнуре, привязанном к крестовине, висела лампа, матово высвечивая дорогой персидский ковер, на котором восседал тот, кого мы искали. Он сидел, скрестив ноги в позе, которую турки именуют rahat otturmak, то есть покой членов. Маленький худой чиновник был с ног до головы убран золотым шелком, а его большие, устремленные на нас глаза, удивленно-испуганные, говорили, что шум, нами учиненный, он услышал, а приход наш его явно не обрадовал.
- Good day, сэр! - приветствовал Джон Раффли по-английски, хотя знал, что имеет дело с местным уроженцем.
Тот ответил на приветствие Джона, на мой немой поклон, затем спросил:
- Что вам угодно?
- Присесть! - просто заметил англичанин и, сев справа от мудали, сделал мне знак занять левую сторону. Я последовал его примеру, после чего сэр Джон продолжил:
- Ты - мудрый мудали, чей суд грозит любому из свершивших грех в Галле?
- Да.
- Как твое имя?
- Оривана-оно-Явомбо.
- Well, ты носишь гордое и звучное имя; но я говорю тебе, Оривана-оно-Явомбо, что недолго тебе осталось быть мудали!
Чиновник насторожился.
- Что ты говоришь? Я тебя не понимаю.
- Скажи, кому принадлежит этот остров?
- Великой королеве из Англистана.
- А кто тебе дал эту должность?
- Губернатор, который является слугой нашей могущественной повелительницы.
- Может ли он отнять ее у тебя?
- Да, если это будет ему угодно.
- Так знай, это будет ему угодно.
- Почему?
- Ты посягнул на собственность тех, кто волен тебе приказывать.
- Берегись, франк! Уста твои говорят неправду о верном сыне великой королевы.
- Знакомо ли тебе имя Калади?
- Оно мне знакомо. Калади уже дважды избегал смерти, но мои люди все равно его поймают.
- Какое ты имеешь право его преследовать?
- Он убил человека.
- Он убил всего лишь китайца. Ты знал убитого?
- Это был человек с джонки "Хай-ян це". Он увел возлюбленную Калади, и тот его зарезал. Капитан джонки приходил ко мне и требовал справедливости.
- Well, все именно так, как я и думал: ты посягаешь на мою собственность. Калади не принадлежит тебе, поскольку он мой слуга.
- О! Так ты тот самый англичанин, который способствовал его побегу?
- Да, тот самый.
- Так я тебя ждал. Я должен тебя наказать, если ты не докажешь, что Калади действительно был твоим слугой в тот момент, когда прыгнул в волны.
Раффли рассмеялся. Затем он полез в сумку и вынул оттуда свои пистолеты.
- Я говорю: Калади был моим слугой. Ты веришь в это?
- Докажи!