- Вот как? - "монсеньор" усмехнулся. - Тебе повезло, парень, - казалось, гнилозубый только сейчас заметил юношу, - ты начинаешь карьеру в тот день, когда от нас уходит Кровавый Клеман. Он был истинным браво. Надеюсь, когда придет твой час предстать перед этими зажравшимися свиньями, - браво небрежно ткнул грязным пальцем через плечо, - ты покажешь себя не хуже Клемана. Иди, Себастьен, я доволен.
Молодые люди поклонились и отошли прочь. Себастьен с облегчением перевел дух и радостно ткнул Жоржа-Мишеля кулаком в бок.
- Разрешили! Ух, я и натерпелся. Знаешь, было бы обидно потерять своего первого ученика.
- Почему потерять? - насторожился Жорж-Мишель.
- А как же? - пожал плечами Себастьен. - Не приглянулся бы ты им - пришлось бы мне тебя резать. Такое бывало. Это Париж!
- И ты бы меня… прирезал?! - охнул Жорж-Мишель, чувствуя, как по спине стекает струйка пота.
- Да пойми ты, дурак, - принялся оправдываться Себастьен, - это же сам Ле Нуази. С ним не поспоришь… Он десятерых таких как мы сделает… Ну, ты чего? - Мало хлопнул юношу по плечу. - Все же обошлось. Ты еще таким браво станешь! Может, тебя сам кардинал Лотарингский на службу возьмет… или Шатильон. Хотя… - Себастьен пожал плечами. - У них свои люди есть. Дворяне. А мы что? Мы для них и не люди вовсе. А, с другой стороны, мы свободней. Хотим - берем заказ, хотим - не берем, хотим - к шлюхам идем, хотим - в кабак. Здорово, правда?
Жорж-Мишель, основательно сбитый с толку подобным взглядом на вещи, смотрел то на потертый наряд Мало, то на разряженных придворных. Заметил довольного Ландеронда.
- А как же Ландеронд? - пробормотал он и чуть не свалился в пыль, получив тяжелую оплеуху.
- Сказано тебе, не называть имен, - прошипел Себастьен Мало. - Для нас он Леон, понятно?! Леон! Твое счастье, что Ле Нуази не слышал…
Юный граф, потрясенный тем, что какой-то бродяга посмел его ударить, застыл на месте, чуть ли не открыв рот. Его губы дрожали, на глазах навернулись слезы.
- Кто жалеет палку - портит ученика, - важно произнес Себастьен, явно повторяя чьи-то слова. - Так что в следующий раз - смотри! Еще не так вздую.
Жорж-Мишель шмыгнул носом и с тоской уставился на эшафот. Подручные палача ловко раздели Клемана и теперь старательно привязывали его к огромному колесу. Священник молился, высоко поднимая распятие, так, чтобы оно было видно лежащему осужденному. Преступник вторил словам молитвы. Голос его был хриплым, однако не дрожал.
- Мне бы так, - завистливо проговорил Мало и покровительственно положил руку на плечо ученика. - Правду говорят, Клеман - человек чести.
Юноша молчал. Если бы не толпящиеся вокруг браво… Если бы не Себастьен… он непременно кликнул бы стражу… он бы им показал… А так его прирежут раньше, чем стража придет на помощь… И Себастьен… все-таки он спас ему жизнь.
- Да брось ты, Сен-Жорж, - Себастьен явно не мог долго молчать. - Вообще то мэтру плевать на Леона. У него свои посредники есть. А Леон - он кто? Он так… для такой мелочи как мы. Хотя, говорят, последнее время пошел в гору… Точно, смотри, рядом с Шатильонами крутится.
Молодой человек вяло отвернулся от эшафота и застыл. Нет, вовсе не вид шевалье де Ландеронда, и правда старающегося держаться как можно ближе к кардиналу де Шатильону, поразил юного графа. Среди придворных Жорж-Мишель заметил своих людей - Ликура и Ланглере, веселых, нарядных и совершенно не обеспокоенных его исчезновением. Молодому человеку даже стало жарко от собственной глупости. Переодеваться, тащиться к "Жареному кабану", чуть не погибнуть от рук Фоканбержа, застрять в "учениках" недоучки браво, спать на полу, получать взбучки от какого-то бродяги и все почему?! Потому что ему вздумалось забыть о существовании собственных людей!
Жоржа-Мишеля обуял гнев. Он мучится, он страдает, а изменники наслаждаются жизнью и ухаживают за дамами! Ой… не только за дамами…
- Себастьен, ты только взгляни, посмотри, что он делает! - юный шевалье дернул "наставника" за рукав, совершенно упустив из вида, что Себастьен Мало не имеет чести знать шевалье де Ликура. - Он же… он же за мальчишкой…
- Ну и что? - снисходительно вопросил Мало и пожал плечами. - У вельмож это бывает. Называется "любовью по-итальянски". Смерть Христова, Сен-Жорж, нельзя же быть таким провинциальным.
- Но они оба мужчины!.. - возмутился Жорж-Мишель, заметив, как шевалье де Ликур что-то шепчет на ухо пажа, а тот кокетливо поправляет не по моде длинные черные локоны.
- Подумаешь. Ты только пристально на них не смотри - а то еще понравишься вельможе, - пошутил Себастьен.
- Я?!
- Ну не я же, - расхохотался Мало.
Граф де Лош чуть не задохнулся от возмущения, набрал в грудь побольше воздуха и… промолчал. "Что ж, - думал Жорж-Мишель, - он им понравится, он им очень понравится! Когда они отправятся в Бар-сюр-Орнен или в Лош… третьим и четвертым помощником коменданта… Нет! Лейтенантами городской стражи… вылавливать ночных гуляк и выпивох… А еще лучше, в какой-нибудь дальний гарнизон…" Шевалье перебрал в памяти все дальние крепости французского королевства, вспомнил все самые незначительные должности в армии (о военной службе Жоржу-Мишелю в свое время немало рассказывал господин де Броссар). Как следует насладившись воображаемым печальным существованием нерадивых офицеров и пообещав себе оставить обоих в этом положении до конца их дней, юный граф начал успокаиваться, а успокоившись, вернул себе способность думать.
"За солдат несет ответственность офицер, за офицеров - командующий", - нередко повторял покойный господин де Броссар. Для Ликура и Ланглере граф де Лош и де Бар должен был быть офицером самого высокого ранга, догадался Жорж-Мишель. А раз так… значит, наказывать их не за что, и он сам во всем виноват.
Молодой человек представил себе, какие сплетни пойдут при дворе, если он ни за что, ни про что отправит своих дворян домой, а на их место вызовет не знающих Париж и двор провинциалов. Вообразил смешки, которые будут сопровождать новичков, недовольные мины дам. Нет, он не мог позволить себе подобной глупости. Он граф де Лош и де Бар и… Жорж-Мишель даже выпрямился от неожиданной мысли. Он не просто взрослый шевалье, не просто граф, он - сеньор, обладающий правами высшей юрисдикции, и потому должен вести себя соответственно.
Уже другими глазами юноша посмотрел на Мало, на Ликура и Ланглере, на придворных, браво и стражу. Он не будет никого отсылать. Он не будет ни от кого удирать. Все-таки он вельможа, а не вздорный мальчишка и не проказливый школяр. Он закончит здесь все дела и вернется в тот мир, которому принадлежит, - в Лувр… Хотя, почему именно в Лувр? У него есть собственный дом - отель на улице Бетези, может быть, и не слишком большой, но свой.
- Молодец, Сен-Жорж, даже не побледнел ни разу, - Себастьен Мало одобрительно хлопнул графа де Лош по плечу, и юноша с удивлением понял, что погруженный в собственные мысли пропустил все самое неприятное из творящегося на эшафоте. Правосудие свершилось. - А Клеман то, Клеман каков! - с восторгом сообщил Себастьен. - Я же говорил, настоящий мужчина…
Под радостные крики парижан его величество Карл IX покинул Гревскую площадь и возбужденная толпа начала расходиться.
- Пошли в "Жареный кабан", - предложил Себастьен, - выпьем за упокой души Клемана.
Впрочем, не успел слуга разлить пойло, по непонятной причине именуемое вином, как в заднюю комнату "Кабана" пробрался оборванный мальчишка и что-то шепнул Себастьену на ухо.
- Представляешь, меня мэтры к себе зовут, - шепотом похвастал Мало и торопливо вылез из-за стола. - Ладно, вы тут пейте, а я пошел. Ты за главного, - важно бросил молодой человек, уже выходя из комнаты.
Шестеро оборванцев выжидающе уставились в лицо Сен-Жоржа, не решаясь есть и пить без его дозволения. Юноша со всей возможной строгостью оглядел свиту Мало и поднял кружку.
- За настоящих мужчин, - провозгласил Жорж-Мишель.
Мальчишки радостно завопили, дружно опрокинули кружки, сворой голодных псов накинулись на еду. Юный граф отпил вино и с отвращением выплеснул остатки на пол.
- Косой, пой! - важно приказал он.
- Нет лучше браво молодцов
И лучше шлюх девчонок…
- привычно затянул Косой.
Хмельные от крови и вина щенки подхватили лихую песню. Жорж-Мишель молча смотрел на беснующихся мальчишек, усердно поглощал сыр и пережаренное мясо и думал, что все-таки внесет взнос мастера. Кто знает, может, ему это пригодится?
Упившиеся юнцы засопели под столом, и шевалье вышел из "Жареного кабана", поднялся на чердак Себастьена. Вечер еще не начался, но уставший от непривычных раздумий Жорж-Мишель чувствовал настоятельную потребность ко сну. Посмотрел на постель Себастьена, на дверь и понял, что "наставник" был прав - с его способностью слышать чужие шаги лучше всего провести эту ночь на полу, поперек двери. В последний раз, утешил себя шевалье, завтра он уйдет.
Когда незадолго до рассвета веселый и пьяный Мало торкнулся в дверь своей каморки, ему ответил настороженный окрик "Кто?".
- Свои, открывай! - радостно завопил браво и ввалился внутрь, как только Жорж-Мишель посторонился. - Меня мэтры хвалили, - с ходу сообщил молодой человек, пошатнулся, ухватился за ученика и чуть не рухнул на убогое ложе. - Тебя тоже, - великодушно добавил Себастьен. - Сам Ле Нуази сказал, что у меня есть нюх… и что мне можно поручать серьезные дела…
- Себастьен, я…
- Заткнись! - отмахнулся от ученика Мало. - Они меня за свой стол посадили, представляешь?! Только меня и еще Жанно Кастета…
- Себастьен…
- А Ле Нуази обещал со мной пофехтовать!.. - вещал в пьяном восторге Себастьен. - Кастет от зависти чуть не окочурился! - молодой браво сиял, словно стал обладателем мешка с золотом. - Ладно, Сен-Жорж, ты меня совсем заговорил… Стаскивай башмаки…
Граф де Лош и де Бар уставился на Мало, затем на его грязный башмак, еще раз на Мало, силясь понять, действительно ли какой-то бродяга требует от него выполнения обязанностей лакея, или ему это чудится. Себастьен в нетерпении топнул и изо всех сил вытянул ногу в сторону ученика.
- Давай… тяни… - потребовал он.
- Но, Себастьен, я работу нашел! - выпалил Жорж-Мишель.
На лице молодого браво медленно проступило выражение удивления, которое затем сменилось чувством удовлетворения и самодовольства.
- Вот видишь, - Себастьен пьяно погрозил юному шевалье пальцем. - А ты на Гревскую площадь идти не хотел. Это же такое дело… Людей посмотреть, себя показать… Думаешь, чего двор туда ездит? Нет, Кровавый Клеман - это, конечно, да, но ведь и мы не хуже…
- Только мне придется уехать, Себастьен. Утром, - прервал излияния "наставника" Жорж-Мишель. Браво вздохнул. Не смотря на бродившие в голове винные пары, а, может быть, именно благодаря им, молодому человеку не хотелось расставаться со своим первым учеником. Но… дело есть дело.
- Ладно, поезжай, - разрешил Мало и в подтверждение своих слов даже стукнул кулаком в стену. - А куда ты поедешь?.. - полюбопытствовал он.
Жорж-Мишель насупился, но в конце концов не выдержал и взглянул на "наставника" с удивлением.
- Правильно, не говори, - Себастьен затряс головой и даже уши заткнул. - Дела клиентов - это свято. Тебе помощь нужна?
Юноша взглянул на Себастьена с еще большим недоумением и покачал головой.
- Дело то плевое, - постарался он успокоить непрошенного помощника.
Мало разволновался.
- Ты там поосторожней, Сен-Жорж. Плевые дела как раз и бывают самыми опасными… мне говорили… И с клиентом ухо держи востро… а глаза - на затылке… А то Ле Нуази сегодня такое рассказывал…
- Я справлюсь, - пообещал Жорж-Мишель.
- Ле Нуази про тебя тоже так говорил, - подтвердил Мало. - Глядишь, года через три-четыре ты мастером станешь…
- Я раньше стану, - с юношеской задиристостью пообещал шевалье.
- Эх, Сен-Жорж, все в тебе хорошо, только одно неладно - слишком много хвастаешь, - укорил ученика браво, повалился на кровать и, начисто позабыв о башмаках, уснул.
Граф де Лош и де Бар лежал на полу, тщетно силясь уснуть. Хвастун, значит… А еще, значит, башмаки с него снимать… Не дождется! За такое - прирезать и то мало. За такое надо на виселицу отправлять.
Падение… Рубящий удар Фоканбержа… Нож в спине… Себастьен спас ему жизнь, за это он оставит ему жизнь. Жизнь за жизнь - это правильно.
Жорж-Мишель сам не заметил как уснул.
Глава 10
В которой шевалье Жорж-Мишель отправляется в Венсенский замок
Слуги отеля Бетези радостно сновали по дому, спеша услужить вернувшемуся господину. За последние несколько дней бедняги не раз примеряли на свои шеи петли, ибо королева-мать, разгневанная тем, что разини не досмотрели за лучшим другом ее сына, пригрозила отправить всех на Монфокон, если с графом де Лош что-нибудь случится. В том, что мадам Екатерина выполнит свою угрозу, слуги убедились на второй день исчезновения его сиятельства, когда сын дворника признался, что одолжил господину свой наряд. Глупый щенок был безжалостно выпорот и отправлен в Шатле - дожидаться того часа, когда появится граф или же будет найдено его тело. В первом случае ее величество пообещала выпустить болвана, сочтя, что порка и тюремное заключение будут достаточным наказанием для глупца, во втором - пригрозила отправить стервеца на виселицу вместе с остальными слугами. Поэтому увидев вернувшегося графа, его лакеи сначала протерли глаза, затем упали на колени, благодаря Всевышнего за заботу и попечение о его сиятельстве, а потом срочно отправили в Лувр гонца, дабы сообщить о нашедшейся пропаже и молить о вызволении из Шатле бедного мальчика.
Господа де Ликур и Ланглере имели меньше оснований для восторгов. Прежде всего они вовсе не волновались из-за исчезновения сеньора, искренне полагая, что у его сиятельства любовная интрижка с какой-то не слишком строгой горожанкой. А тревога и суета двора, вызванная недельным отсутствием графа де Лош, заставляла двух офицеров лишь недоуменно пожимать плечами. Поэтому когда взволнованные слуги вытащили офицеров из теплых постелей и передали приказание сеньора немедленно явиться в отель на улице Бетези, молодые люди мысленно выругались и пожелали его сиятельству провалиться в Преисподнюю. В крайнем случае, обратно в объятия мещанки.
Общение с графом быстро согнало с лиц офицеров выражение неудовольствия и досады, и молодые люди с весьма неприятным чувством вспомнили, что у его сиятельства отвратительный характер. Граф де Лош и де Бар не кричал и не топал ногами, как это с ним нередко случалось в Бар-сюр-Орнен, но легче от этого молодым людям не становилось. Прежде всего его сиятельство сообщил, что коль скоро служба у него кажется благородным господам слишком обременительной, он может отправить благородных господ обратно в Бар-сюр-Орнен.
Ликур и Ланглере побледнели. Даже в провинциальной глуши еще не догадываясь о наслаждениях двора, молодые люди мечтали о Париже. Теперь же, когда они узнали, как хорошо быть парижанами и придворными, возвращение домой приводило их в отчаяние, а господин Ланглере и вовсе впал в состояние ужаса. Последнее время он так невнятно произносил свою фамилию, что Ланглере превратилось в д'Англере, и никто из придворных - даже его сиятельство - не сказал ни слова против. И вот теперь все его усилия могли пойти прахом. Неимоверным усилием воли оправившись от потрясения, офицеры принялись уверять юного сеньора, будто весьма довольны своей службой, более того - гордятся ей и ни за что не хотели бы променять ее на другую. "Еще бы, при полном то отсутствии обязанностей", - подумал шевалье Жорж-Мишель, вновь закипая.
- Зато я недоволен вашей службой, господа, - перебил он офицеров и те испуганно примолкли. - Вы, как я заметил, весьма весело проводите время, ухаживаете за дамами… и не только за дамами, - грозно добавил граф, останавливаясь напротив Ликура. - И при этом забываете о своем сеньоре. Может быть, господа, вам неизвестны обязанности офицеров?!
Господа залепетали, что лишь почтительность и боязнь помешать развлечениям его сиятельства удерживала их от нескромности. И что если бы его сиятельство накануне отбытия дал им соответствующие указания…
- Довольно, господа, - отмел оправдания провинившихся граф де Лош, чувствуя в словах дворян некую правду. - Вы не проявили себя хорошими офицерами, и единственная причина, по которой вы еще здесь, а не на дороге в Бар-сюр-Орнен, в том, что у меня нет времени и желания разъяснять провинциалам нравы и обычаи двора. Однако с этого дня вашей беззаботной жизни приходит конец. Следующей провинности я не потерплю.
Не сговариваясь, Ликур и Ланглере принялись уверять его сиятельство в готовности выполнить любое его приказание. Шевалье Жорж-Мишель величественно кивнул.
- Отныне, господа, вы будете жить здесь, в отеле Бетези - я не намерен разыскивать вас по всему Парижу.
Дворяне поклонились в знак повиновения.
- И вы будете сопровождать меня, куда бы я ни пошел, а утром станете приходить к моему пробуждению - скажем, часам к восьми - дабы получить от меня все необходимые распоряжения.
- Но, ваше сиятельство, - попытался было возразить Ланглере, ужаснувшийся необходимости дожидаться пробуждения сеньора в передней, - мы состоим на службе его величества. Мы можем понадобиться королю.
- Вот как, лейтенант? - голос графа де Лош стал ледяным. - Вы не знаете, что ваши патенты простая формальность? Что ж, если вам так хочется перейти на службу к его величеству, я могу попросить кузена удовлетворить вашу просьбу. И отправить вас куда-нибудь в действующую армию…
Ланглере застыл на месте, чувствуя, что сказал что-то не то. Шевалье де Ликур принялся уверять сеньора, будто никакой король не заставит его оставить службу у графа де Лош. Наконец, и Ланглере принялся бормотать нечто подобное. А когда офицеры уверили графа в своей безграничной преданности, оба мысленно повторили старую клятву не спорить с сеньором, не препятствовать его развлечениям и вообще никогда ему не противоречить. Потому что всему на свете рано или поздно приходит конец. И хорошему быстрее, чем плохому.