На сухом длинном бугре Егор увидел большое кострище, вроде того, у Гольцовой ямы. Сбоку, на ивняковых рогатках, проткнутые прутиками, висели обгорелые птичьи тушки. Три штуки. Одна, прожаренная и разорванная, валялась рядом. Гагары, молодняк. С двух выводков, видать. Нажарить - нажарили, а есть не стали, отбил охоту рыбный привкус.
Егор огляделся. Под бугром, с противоположной от речки стороны, лежало длинное и узкое озеро. Ветер гнал по блескучей серой поверхности крупную рябь. Валет залез в воду по брюхо и тявкал, поглядывая на Егора. Тот подошел. Недалеко от берега, за полосой осочки, запутанные в стеблях калужницы, качались, перевернутые светлыми брюшками вверх, две крупные птицы. Что эти бандиты - очумели? Ну, птенцов на еду пробовали приспособить - с грехом пополам, однако, понятно. А этих за что, родителей? Бутылок не осталось, по которым последние заряды распалить можно? Совсем бессмысленное убийство… Нет, брат, ничего бессмысленного не бывает, у каждого события есть какая-то причина. Интересно узнать - какая тут?.. Но ведь убили и бросили, даже не разглядывали ради любопытства… Да, за такое при любых причинах надо… Егор опять разволновался. В душе возникла и стала расти темная волна. На миг даже сознание захлестнула беспощадной слепой ненавистью. Убил бы и никогда не пожалел об этом…
Охотник затряс головой, освобождаясь от вылезшего из потаенных глубин мозга наваждения.
- Ужас, ужас, - стоявшая рядом Наталья Сергеевна вздрогнула. - Не могу, когда детенышей… Варвары… И река… Такой странный вид… Прямо - убитая река…
Медленно они возвращались к костру.
- Такое гадкое чувство, - говорила Наталья Сергеевна. - Я готова сказать спасибо этим бандитам за убийство родителей… Что, действительно, делать, когда на глазах убили детей? Зачем жить дальше? Как лететь одним на юг, когда все будут с детьми?
Из сырых мутных пластов воздуха бесшумно вылетела чайка и печально сказала:
- Ва-ка-ка! Ка-ва-ка!
Валет завизжал.
- Идем, идем, - сказал Егор. - Только кипяточку хватим… А вездеход не привелось застать?
- Не-ет, - Наталья Сергеевна покачала головой. - Мы перед вами пришли на Прозрачную. Ребята работали тут еще летом, но по двум ручьям у меня возникли сомнения, решила сама проверить… Вы думаете их догнать?
- Хорошо бы… - Егор поколебался и сказал: - Надо!
- Лично я этих головорезов аналогично бы: на пал-лки - и в огонь, - сказал промывальщик Алеша. - Пусть корячатся, да еще так устроить, чтобы и слезы не текли, а прямо в глазах от жары испарялись. Око за око, как в законах царя Хаммурапи…
- Жуть какую ты сочиняешь, даже зябко стало, - Наталья Сергеевна передернула плечами. - Однако прощать? Нет… - она медленно покачала головой.
- Но им ничего не будет, - продолжал промывальщик Алеша. - Махнут за Паляваам, а там горняки кругом: "Весенний", "Ичуньский"… Буровые понатыканы. Растворятся… и что, например, лично мне делать? Я хочу в геологический институт. Очень. Но пока его закончу - где работать придется? Землю во что превратят? Снесут, доловят, добьют…
- Не позволим, - вдруг жестко сказала Наталья Сергеевна. - Неси рацию.
Алеша нырнул в палатку и подал начальнику партии переносную радиостанцию. Та приладила антенну, щелкнула тумблером, и на тундру обрушилась смесь из музыки, разноязыкой речи и космических тресков. Наталья Сергеевна чуть шевельнула колесико настройки.
"…выполнили плановые задания, - сказал веселый женский голос, - и социалистические обязательства следующие предприятия нашей области: "Дальний", "Гвардейский", "Весенний", "Западный"…
Наталья Сергеевна снова двинула настройку.
"…- Сидоров Ленька рыбу поймал на закидушку, - сказал мужской голос, - еле вытащил. Метр пятнадцать ростом, спина зеленая, брюхо красное. Вся кругом в желтых пятнах. Зубы - у тигра короче. Кто знает, что за зверь?
В эфир влезло сразу несколько голосов:
- Таймень!
- Сима!
- Чавыча!
Сиплый глуховатый голос сказал:
- Спокойно, народ. Это целакантус. Группа лопастеперых, от которой произошли наземные позвоночные. - Так сказать - наш дорогой предок. Жарить будете?
- Предка?! Да вы что…"
- Обеденная перекличка наших завхозов, - сказала Наталья Сергеевна и нажала кнопку микротелефонной трубки: - Я - "Примула". Отвечайте, кто меня слышит?
- Сергеевна, вы? Здравствуйте, хорошо слышим… - наперебой зазвучали голоса.
- Привет завхозам. Ребята, со своими у меня связь только через три часа, а на перекличку вашу что-то не явились. У кого начальство на базе, пригласите к рации.!
- Здравствуй, Наталья, - раздался через пару минут суховатый голос, - Иванов на связи. Что стряслось?
- Привет, Виталий, - сказала Наталья Сергеевна. - Позавчера браконьеры отравили речку Прозрачную. Их трое, на вездеходе, с оружием. За ними идет охотник из совхоза, Мартский. Но он может не догнать, и эти бандиты уплывут за Паляваам. К устью Прозрачной они бегут, там и ловить надо.
- У меня еще на пару дней работы, - неуверенно сказал Иванов.
- Слушай меня внимательно, Виталий, - медленно, почти по слогам, выговорила Наталья Сергеевна. - Если мы будем упускать таких подонков, нам с тобой скоро придется работать в пустыне пострашнее Гоби. Сезон-два, конечно, интересно. А всю жизнь? Хочешь?
- Ох, извини, Наталья. Голова забита геологией, не сразу на мирские дела и переключишься. Все понял.
- Ребят понадежнее возьми. И вот что. Мне некогда, так ты попроси своего завхоза, пусть покараулит, попробует связаться с "Весенним", там начальником Горюков, мой знакомый… Хороший парень. Еще зимой хвалился, что получил новенький ГАЗ-71. Он поможет, только скажите - я прошу. Пусть идет к Палявааму и перехватывает всех, кто от нас в районе Прозрачной переправится на их берег. Нужна страховка, ясно?
- Да… Ну, подонки… Я бы их, как в древнем Китае… Ладно, конец связи.
- Все, - сказала Наталья Сергеевна.
В эфир снова хлынули завхозы:
- Толик, слышал?
- За такие дела утопить не жалко. Там же, в Прозрачной.
- Руки я бы им рубанул на месте, как раньше делали.
- Головы, - сказал тот, с сиплым и глуховатым голосом. - Радикальнее в смысле профилактики. И без затрат на перевоспитание с сомнительным результатом…
Наталья Сергеевна выключила рацию.
- Я пойду, - сказал Егор, отставляя кружку. - Спасибо. Да, совсем забыл: лоток ваш Потапыч разломал, рыбу ловил.
- Ах ты, бандит лохматый! - подскочив, закричал промывальщик Алеша и принялся грозить в горы кулаками: - Третий за сезон ломают! Подождите, я вам устрою! Я попрошу ребят стальной сварить, подкину, а сам хохотать буду!
- Эти мужики могучие, они и стальной раздерут, - усмехнулся Егор, посмотрел по сторонам и позвал:
- Валетка! Ты где пропал?
- Вон они, - сказала Наталья Сергеевна.
Валет прыгал на задних лапах перед лошадью, отскакивал, припадал к земле и делал вид, что всерьез бросается на нее. Лошадь подбрасывала вверх передние ноги, затем часто-часто кланялась и трясла в улыбке растопыренными губами.
- Играют! - удивился Алеша. - Быстро снюхались!
- Работать пора, Валетка! - крикнул Егор.
Пес оглянулся на хозяина, потом прыгнул к лошади, гавкнул и побежал берегом реки вниз. Лошадь затрусила следом.
- Э-э, Дева, тебе тоже на службу скоро! - завопил Алеша и бросился догонять животное.
* * *
Воздух до того пропитался влагой, что казалось: возьми его в горсть, сожми - и потечет вода.
- У-у-о-у-л! - стонали на озере гагары.
Валет внимательно слушал каждый крик, потом смотрел на хозяина и повизгивал.
- Идем, идем, скажи им, Валетка. И пусть прилетают весной обратно, - говорил Егор. - Больше мы такой подлости не допустим… Так, а вот и Паляваам-батюшка…
Постепенно перед ним открылась широкая долина, и над тундрой потек монотонный шелестящий шум: могучие воды перемывали косы, точили каменные перекаты, грызли пологие отроги гор Осыпных. Пустынно было кругом. Подвела природа на сей раз: туман к Прозрачной двинула, а тут дождь не просыпала. Вода совсем низко стоит. Ушли… Но все равно - надо глянуть сверху. Тут лощин полно, да с кустарником. Авось повезет…
Егор перебрел Прозрачную и пошел вверх до ближайшей терраски. Оттуда открылся вид на огромный кусок долины, отороченный горами. На востоке, откуда текла река, горы были наполовину срезаны тучами. Темными серо-фиолетовыми клубами они тяжело висели над долиной, и только на западе мерцали снизу глянцевым блеском.
Егор посмотрел вниз. Почти под ним, чуть правее. Прозрачная втекала в могучий мутновато-зеленый поток Паляваама, и тут же, у длинного плеса, на срезе переката, метрах в пятнадцати от берега, накренившись носом вниз, торчал вездеход ГАЗ-71. На берегу дымил костер и сидели люди. Трое.
- А-ага… Глянь-ка на них. Валетка, - ловко мы сработали свое дело, а? - Егор опустился на мягкую и теплую от наросших золотистых пятен лишайника щебенку. - Да, уж это точно: человек предполагает, а… ну, пусть судьба - располагает…
Он передохнул, схлынуло дорожное напряжение, осталась только настороженность и мгновенная заряженность на ответное действие, свойственная охотникам и вообще людям, живущим в одиночку на природе. Да ее и не рассеешь, она неуправляема, в подсознании живет, как, например, чувство голода или желание поспать: о них не думаешь, а пришло время - сами объявляются… Егор встал:
- Пойдем, Валетка, черту подводить.
Сидевшие на берегу увидели Егора, сбились в кучку, замахали руками. Тот, что поменьше ростом, в кирзовых сапогах, взял чайник, пошел к реке. Второй, широченный в плечах, плотно обтянутых бараньим кожухом, полез в ящик, стоявший недалеко от костра. Третий, и цигейковом, крытом черным брезентом костюме, присев на корточки, расшевелил угли и подбросил сверху выбеленных временем плавниковых веток.
- Чтобы никаких шуры-муры, - сказал Егор Валету. - Не те люди. Ляг вон там, да повострее ухо держи.
Валет чуть поворчал и, не доходя до людей десятка метров, свернул к ольховому кустику, лег и подобрался, как для прыжка.
- Здорово, мужичок-тундровичок, - поднялся от огня человек в цигейковом костюме. - Садись, рассказывай куда-откуда топаешь, а мы чаек сообразим и к нему кое-что отыщем, как положено по тундровым законам-обычаям. Гаврилыч, мастеришь?
- А як же! - Человек в бараньем кожухе выложил на крышку ящика консервную банку с мясом, соленые, в пупырышках, огурчики, сухую колбасу. Затем вытянул из ящика темную большую бутылку портвейна с залитым сургучом горлом.
- О це гусь прозывается, хе-хе-хе! - Он подкинул бутылку, поймал и посмеялся. - Ну и распотрошим его со свиданьицем.
- Не надо, - сказал Егор и вдобавок отрицательно покачал головой. - Не буду я пить. Да и сыт.
- С дороги не принять? - удивился Гаврилыч. - С дороги - да сыт?! Як же так? Не-е…
- Оставь его, Гаврилыч, - человек в цигейке усмехнулся.
Подошел третий, с чайником в руке, на которой между большим и указательным пальцами синела корявая наколка: "Женя". Глянул на Егора исподлобья, кивнул и стал прилаживать чайник.
- Так ты, мужичок-тундровичок, объясни, откуда и луда путь держишь, - сказал человек в цигейке. - Поведай свои маршруты.
В голосе его Егор уловил и насмешку и напряжение. Знает, что ли? Откуда? Ну да пусть.
- А за вами иду третий день, - сказал Егор. - От Гольцовой ямы. Охотник я, промысловик. И еще инспектор рыбнадзора, - он полез в карман рюкзака, достал удостоверение внештатника. - Вот документ.
Человек в цигейке взял удостоверение, раскрыл и держал, долго, даже шевелил губами. Но Егор видел, что он не читает, а лихорадочно думает. Прикидывает выход и намечает манеру поведения. Ну-ну. А Гаврилыч растопырил мясистые губы, даже нос у него как-то приподнялся вверх вместе с толстыми щеками. А лицо налилось краснотой. Ишь как напрягся. Тоже вроде думает. Но у него мысль иная: не может в толк взять, как это так - предложили человеку стакан, а он отказался. Дивное дело, небывалый, видно, для него случай.
А выражение на лице Жени показалось Егору непонятным. Вроде блуждает на нем какая-то потаенная улыбка. Словно весело парню, но веселье он скрывает. Чего бы ему веселиться? Не может поверить, что попал в нехороший переплет, где дел за компанией набралось не только на рубли, но и на сроки? Думает, наскочил на дорожное приключеньице с распитием умиротворяющего пузырька по окончании? Ну, пока мешать не будем, пусть тоже думает. Думать завсегда полезно, поводят мысли по различным закоулкам и, глядишь, выведут на нужную тропку.
А тот, в цигейковом костюме, все держал удостоверение. По лицу видно, что знает пункты, которые ему предъявят. И не только в инспекции, но и в прокуратуре… Ладно, мешать не будем. Глянем пока вокруг…
Егор повернулся и пошел вдоль берега. Валет бесшумно пристроился сзади.
- Иди, - сказал Егор, и пес побежал вперед, в сторону большого черного пятна на песчаном рыжем бугре, метрах в ста от стоянки. Бугор был изрыт норами евражек. Но ни один из зверьков почему-то не встретил пса и охотника предупреждающим чвириканьем. Что, и тут беда?
Пятно оказалось обширной гарью. Резко запахло сожженным бензином, Валет зачихал. Это-то зачем? Егор наклонился. Норы, насколько проглядывались внутрь, были выжжены. Люди лили бензин внутрь и поджигали. Зачем?! Егор пошел по бугру. Он был пуст, истоптан сапогами. Охотник сказал Валету:
- Давай, ищи хозяев.
Тот махнул хвостом и забегал, морща нос и фыркая. Может, успели убежать? Вон еще бугры, не так и далеко… Но Валет гавкнул в одном месте, потом в другом. Всего нашли девять обгорелых тушек… Ах, растуды вашу… Нет, так нельзя. Спокойней, Михалыч, не разменивай дело на нервотрепку. Иди-ка на бережок да сядь-посиди у зеленой воды Паляваама…
Через полчаса охотник вернулся обратно, посмотрел. Привычной желтой жестянки сбоку, под дверью, не было. Обычный трюк браконьеров: съехал с трассы и за ближайшим бугром снимай номер. ГАИ в тундру работать не ездит. А всяким любопытствующим зацепиться взглядом и не за что. Хорошо, тут сам нарушитель "пронумерован" - Женя. По такому "номеру" в районе найти несложно. Да и жестянка где-нибудь в кузове лежит, буду досматривать - найдется. А что, кстати, с машиной?
Егор шагнул в воду. Женя отделился от группы и пошел к нему. Валет молча закрыл дорогу, даже зубов не показал. Просто прошел к воде, развернулся навстречу человеку и стал равнодушно смотреть в сторону. Женя сделал еще несколько шагов. Тогда Валет склонил к земле шею, а морду по-волчьи вытянул вперед. Хозяин его матери рассказывал Егору, что гуляла она всегда в тундре, три недели не появлялась в поселке и поселковых псов с собой не уводила. Да, много легенд ходило о матери Валета.
- Пусти, Валя, - сказал Егор.
Валет, не меняя стойки, молча отодвинулся в сторону. Женя, сильно замедлив шаг, прошел к машине.
- Что случилось? - спросил Егор, похлопав ладонью по обмытым тракам гусеницы.
- Нырнули невзначай, - парень блеснул глазами, и снова Егору почудилась в них улыбка. А что? И такие люди есть: чем больше опасность, тем круче в них взыгрывает непокорное, замешанное на злости веселье. Только вот злости-то ни в лице, ни в голосе парня не видно и не слышно. Чудно.
- Подъехали ночью, какая ни на есть, а темень. Сам, небось, знаешь: зимой тут при луне кажется - читать можно, до того светло, а книжку возьмешь, строка - как черная линия. Так и теперешние ночи: без фар едешь и вроде светло, а в воду сунешься - чернота. Говорю начальнику: надо переждать пару часов, пусть развиднеется. А он днем по рации ваших криков наслушался, - Женя ухмыльнулся, - и ни в какую! За два часа, говорит, на трассе будем, двигай! Я и двинул… М-да… Попал носом на скос переката, движок залило, заглох. И стоим почти сутки, никак не заведу. Прям смех…
Разговорчивый парень. А злости точно - нет. Да-а, чудно. Не круглый же дурак… И смотри ты, как точно случай распорядился: полметра в сторону - и будь здоров, не кашляй.
- Открой дверь, - попросил Егор.
- Момент, - парень свинтил гайку с болта, просунутого в замочные ушки, распахнул створки.
- Э! - окликнул с берега Гаврилыч. - Чего шукаешь в машине?
Он пошел было к воде, но Валет снова встал на след хозяина, и Гаврилыч остановился.
В кузове было три стокилограммовые бочки с разделанным, посоленным и плотно уложенным гольцом. На них у передней стенки кузова - три оленьи туши, а у дверцы - несколько ящиков с хариусом и чирами. Битком набито.
- Не имеешь права! - снова крикнул Гаврилыч. - Бисова душа!
Вот и о правах понемногу начинают вспоминать. Но все о тех, где мне положено.
- Похоже, кончились наши права, - Женя вздохнул. - Начинаются обязанности.
Да нет, не дурачок этот парень, все понимает. Тем лучше. Егор захлопнул дверь и пошел на берег.
- Ты покажь разрешение от прокурора, а потом шарь в чужой машине, - сказал Гаврилыч. - Дуже швыдкий! За такое и по шее…
- Хватит! - резко оборвал его человек в цигейке.
- Старший вы? - спросил его Егор.
- Положим.