Пройдя кварталом современных высотных домов, вышла к площади. Без труда отыскала "Краеведческий музей. Беломорские петроглифы". О Беломорске я знала немного: здесь заканчивается выходом в море знаменитый Беломорско-Балтийский канал, и где-то здесь начиналась "Осударева дорога". Известно, что в 1702 году от стен Соловецкого монастыря Пётр I с войском вышел в поход, который закончился взятием Шлиссельбургской крепости. Таким образом, было положено начало выходу России к Балтийскому морю. Для этого на протяжении 260 километров через леса, реки и болота за 20 дней – вручную! – была проложена просека, соединявшая Белое море и Онежское озеро. К сожалению, легендарные сведения о волоке этим путём двух фрегатов из Нюхчи до Повенца, современными исследователями не подтверждаются.
Милые сотрудницы музея показали мне несколько книг, хорошо оформленных, с видами Беломорска и его окрестностей. Разглядывая их, я и увидела фото тех самых петроглифов (рисунков на камне), что были заявлены на вывеске музея.
И тут выяснилось, что через несколько часов должна состояться экскурсия, с въездом на территорию петроглифов – для какого-то немца, инвалида. Я уже было размечталась – а вдруг и для меня найдётся место в той машине. И сотрудницы меня слегка обнадёжили: если что… позвоните в 17 часов, мы уже определимся. Они определились: к сожалению…
– Не судьба, – обреченно и почти смиренно сообщила я об этом Ирине. Но в душе всё-таки огорчилась. И тут появился Пётр.
– Свези Надежду на петроглифы, – попросила его Ира.
– Сейчас съездим! – с готовностью ответил он. Такого подарка я не ожидала.
– А я пока ужин приготовлю, – согласилась хозяйка и, обращаясь ко мне, сказала: – Вам повезло! Я мужа уже неделю не вижу, работает с утра до ночи без перерыва.
А Пётр уже инструктировал меня:
– Главное, иметь резиновые сапоги. У вас какой размер? А платок есть? В лесу клещи!
Сапоги мне подыскали, а платок у меня был.
На машине расстояния не велики. И вот уже машина остановилась у самого края обрыва. Пётр с явным удивлением, словно вторя жене, констатировал: – Вам повезло! Недавно мостки были сломаны, а нынче – новые соорудили.
Мы благополучно одолели переправу через протоку между двух озёр, и оказались на лесной дороге. Отмахиваясь от назойливых, невероятно огромных шершней, мы шли километра два. И вдруг оказались на поляне, на своеобразной каменной поляне! На ней никого не было, многочисленные экскурсии уже закончились, – вечер. По дорожке – деревянному настилу – петляющей по поверхности плато мы вступили в мир письменности каменного века. Оказывается, ценность Карельских петроглифов, петроглифов Онежского озера и Беломорья сопоставима с такими памятниками культуры, как Кижи и руны "Калевалы". Впечатляет. То там, то здесь на огромных плитах кристаллического сланца серого цвета были видны рисунки, выбитые с помощью острых инструментов. Некоторые читались хорошо: лыжня, человек, чёлн, олень, птица. Но многие рисунки поистёрлись от времени и подошв любителей-следопытов. Чтобы мне было легче разглядеть наскальную живопись, Петя услужливо поливал их водой из своей кепки.
Не оставила меня равнодушной и красота этого удивительного места.
Спустя некоторое время, считая свою миссию выполненной, Пётр попросил отпустить его ненадолго, позакидывать удочку, – наудачу. Я не возражала. И с удовольствием предалась своим ощущениям.
Да, стоило ехать на край света, чтобы побывать на этой поляне, где валуны расцвечены лишайниками и рыжими, и серыми, и жёлтыми, и в крапинку. Кстати, наличие лишайников характеризует местность как экологически чистую. И небольшое озеро так живописно в обрамлении сосен, растущих, кажется, из скальных глыб. И тишина – редчайшая! Вечернее солнце и лёгкое дуновение воздуха! Блаженное состояние необыкновенной лёгкости овладело мной. Меня, как человека думающего, в это время не существовало. Казалось, я растворилась в атмосфере этого места, стала его частицей. Было так хорошо, что мне захотелось поблагодарить Бога за это, – и я зашептала молитву: "Отче наш…".
Потом, ожидая Петю, ни о чём не думая, сидела на тёплых деревянных мостках. Петя вернулся без улова, но его настроение от этого не ухудшилось. Он всю дорогу рассказывал смешные истории периода своей юности. И может быть оттого, мне показалось, что и шершней было меньше, и обратный путь был короче.
Но я очень устала, набегалась. И увидев во дворе встречающую нас хозяйку, взмолилась: – Мне бы ополоснуться. Воды! Хотя бы холодной! Ведро.
– Да зачем же, холодной?! Сейчас тёплую организуем! – пообещала Ира.
Смыв усталость в прохладной баньке, я снова была готова к общению. За отменным ужином мы втроём посидели неплохо. Я от души хвалила каждое блюдо, приготовленное хозяйкой. А когда ела салат из овощей, не могла не отметить, что зелень явно домашняя. Особенно выделялась редиска, ядрёная, сочная. И не ошиблась.
– Ко дню рождения Пети (а он был неделю назад) у меня всегда своя зелень и, конечно же, редиска! – не без гордости объявила хозяйка.
Манера поведения супругов, ласковые слова, реплики, жесты – всё говорило о том, что в этом доме живёт любовь, и – не показная.
В тот вечер мы говорили о многом. Интересно было услышать об особенностях жизни в этом северном городе. Здесь очень тягостны длительные полярные ночи, вплоть до депрессии. Но зато в долгие полярные дни, когда сил прибавляется, скучать не приходится: дел невпроворот. Для начала – огород. А потом, попозже есть возможность пополнить свой семейный бюджет. И если хочется обновку или просто нужны деньги, то пожалуйте в лес! В лесу и на болоте: морошка, черника, брусника, клюква. Бесплатно. Собирай, не ленись. Не один год отец таким образом материально заинтересовывал подрастающее поколение. К тому же, у сыновей соревнование – кто больше и быстрее ягод наберёт. Потом ягоды сдаются закупщику. Увы, расценки не велики.
– В том году очень нужны были деньги, – вспоминала Ирина. – Так мы из лесу не вылезали! А до чего же в эту пору назойливы, кусачи комары и мошки! Ни одно средство не помогает. А уж, как спина болит! – кто собирал ягоды, тот знает, – вздохнула она.
После ужина я ушла спать и мгновенно уснула.
А поутру, я долго сидела на скамейке возле дома. Мне хотелось воспроизвести забытое ощущение, когда в деревне, едва проснувшись, ещё с полузакрытыми глазами, босиком выходишь из дома, садишься на ступеньку открытого крыльца. И наслаждаешься тёплым солнечным летним утром. Потом, опять же босиком, в проулке пройдёшь по росистой траве. И уже окончательно проснувшись, в прекрасном настроении, встречаешь наступающий день. Но, увы, нынешнее утро этого ощущения мне не подарило.
Кстати, в старости моя идиллическая картинка выглядит так: в тихий тёплый вечер на скамейке возле дома сидят двое – он и она, прожившие вместе долгую жизнь. А может быть, так и будет для Пети с Ирой, – подумалось мне.
А пока все ушли по своим делам. Я же, как ни старалась, не смогла себя ни уговорить, ни заставить выйти из дома. Организм требовал отдыха. Пришлось смириться. В полудрёме, с семейным фотоальбомом в руках, я долго оставалась в постели.
Но после обеда мне всё-таки удалось заставить себя выйти на улицу. Было по-летнему жарко. Город жил своей жизнью. Вот проехал свадебный кортеж, а вот и "залог верности" супругов – висячие замки на перилах моста через реку. С моста хорошо смотрится новая церковь, стоящая на берегу Выг возле переката. В церкви комфортно – прохладно, уютно. И хотя я не увидела батюшку этого храма, но осталось ощущение, что я всё-таки получила благословение в дорогу.
Возле площади расположился вещевой рынок, такой же, как и в любом другом населённом пункте. Да и цены те же. Купила себе носки из хлопка. И когда в ближайшей протоке, остудив свои усталые ноженьки, я надела их, то на какое-то время почувствовала облегчение. Домой я вернулась почти без сил.
До отправления поезда у меня было часа четыре. Мысленно я уже видела себя в горизонтальном положении на нижней полке плацкартного вагона.
Вскоре с работы пришла хозяйка. Домашние дела не помешали её пообщаться со мной.
Я рассказывала её о том, что лиственница в их палисаднике напомнила мне об экспедиции на север Тюменской области. И, что я с нежностью гладила шелковистые иглы лиственницы и любовалась её новыми шишками. Кстати, недавно с удивлением узнала о том, что именно лиственница является символом России, а не берёза, как считала раньше.
– Это мама когда-то посадила, – с гордостью ответила Ира. – О, если бы вы видели кедр, что растёт у неё на даче! – воскликнула она.
И в это мгновение появился Пётр. Неожиданно он скомандовал мне: – Чего дома сидеть, поехали.
– Куда? – удивилась жена.
– Кедр смотреть.
– А! – одобрила та.
Пётр, в своём желании обеспечить мне более полное представление о городе, был настроен решительно. Оказывается, он даже отказался от предложения порыбачить, мол, у нас гостья. Везёт тому, кого везут, – думала я, сидя рядом с водителем.
Я увидела не только кедр, но и шлюз Беломоро-Балтийского канала, и железнодорожный мост какой-то особой конструкции. Петя обращал моё внимание то на старые-старые поморские дома, то на новые коттеджи. А я, увидев в неимоверном количестве цветущий багульник, опять вспомнила северную экспедицию. И вдруг почувствовала ностальгию не только по прошлому, но и по настоящему. Мне жаль было покидать этот небольшой город. Стоя на берегу бурливой Выг я думала о том, что, судя по всему, мой Ангел-хранитель, немало поспособствовал мне в этой поездке, послав мне таких родственников. Надеюсь, что была я им, ну если не в радость, то хотя бы не в тягость. И не только потому, что " на первый день гость золото, на второй – серебро, а на третий день…".
2010 г.
Неудачная попытка стать ведомой
Ох, уж эта моя натура – всё бы ей новые впечатления и разнообразие дорог. Много хожено по лесам Ленинградской области с любителями насладиться красотами природы, намотав при этом энное количество километров – членами туристского клуба выходного дня.
Долгое время меня вполне устраивала роль ведомого. Но потом, обретя себе двух-трёх попутчиков, доверяющих мне, я вела их туда, куда хотелось мне. Если дело было летом или осенью, то мы, конечно же, и дары леса собирали и в озёрах купались. Ориентируюсь я неплохо.
Прошлым летом с приятельницей мы побывали в скиту, что расположен в километрах шести от посёлка Воейково. Это была лёгкая прогулка сначала по асфальтовой, потом по грунтовой дороге – и никакой тебе радости преодоления, столь желанной для походника!
И вздумалось мне попытаться выйти к этому скиту напрямки, по азимуту. На карте местности, где он находится, отмечены огромные площади непроходимых болот. В попутчиках желательно иметь кого-нибудь из местных, знающего окрестности.
В Воейково у меня немало знакомых. С Андреем (на вид ему лет 60, как и мне) мы виделись в поселковом литературном объединении, и однажды встретились возле церкви. Тогда он купил мой поэтический сборник.
Я знала, что Андрей тоже пишет стихи, что он грамотен в вопросах православия. К тому же, оказалось, мы оба – геофизики. Общение с ним может быть интересным, найдутся и общие темы для обсуждения, – подумала я и предложила ему стать моим попутчиком.
– Ну что ж, давай попробуем! – согласился Андрей. – Мы с другом прошлым летом за 40 минут до скита добрались.
– Правда, вёл друг, – уточнил он. И запнувшись, предположил: – Но, думаю, что и я справлюсь.
Это прозвучало неявным предупреждением о возможной несостоятельности потенциального проводника. Но мне было не до анализа сказанного им. Главное, что он согласился.
Лето кончалось, но нам никак не удавалось осуществить задуманное.
В очередной раз посреди недели я сорвалась в Воейково развеяться. И уже сидя в автобусе, вдруг решила позвонить Андрею.
Он оказался дома и согласился сегодня же воплотить в жизнь мою задумку. Это было неожиданно. Я вспомнила, что не захватила с собой карту местности, но понадеялась стать ведомой.
Утро выдалось ясным, бодрящим. Можно сказать, этот день был последним шансом исполнить моё желание, ведь, по здешним лесам и болотам не всякой осенью пройдёшь.
Договорились встретиться на остановке. Мужчина предстал передо мной одетый вроде бы по-походному, но без рюкзака, зато с компасом в руке и ножом в чехле. Вероятно, именно их он и считал необходимыми в походе. Хорошо, что о подходящей обуви подумал. И в подтверждение моей мысли, Андрей сообщил:
– Я уже выходил тебя встречать, решил, что приедешь предыдущим автобусом. Тебя не было, и я поспешил домой, ботинки переобуть, – чтобы соответствовать.
– Ну и хорошо, удобные ботинки для путника – благо, – поддержала я его и поинтересовалась:
– А ты чего, в отпуске?
– Да нет! Уволился. Вспылил, разругался с начальником, – гоняют как мальчишку, а я уже, между прочим, второй год пенсию по возрасту получаю.
Такое заявление меня слегка насторожило, но я не стала вдаваться в его проблемы. К тому же вспомнила, что тогда при нашей встрече, Андрей говорил, что поспорил со священником по какому-то религиозному вопросу.
Я даже и не поняла, о чём он толковал. Его речь – замедленная; невнятная, он долго подбирает и как бы вытягивает необходимые ему слова. Оказалось, что в детстве Андрей сильно заикался. Отец, чтобы поддержать сына, советовал ему не спешить с ответом. Может быть, и отвечать-то и не понадобится, – говорил он. Этому мудрому совету отца всю жизнь следует сын.
Бодро шагая рядом с мужчиной, я спросила полушутя:
– А жена-то ревновать не будет?
– Конечно, будет, – горделиво отвечал он. И тут же доверительно сообщил, что с женой и уже взрослой дочерью общается только по телефону, они живут в городе.
Ну, ну, я так и думала. При первой же встречи с ним я ощутила неприкаянность его одиночества.
Лесная тропа вывела на высохшее болото: кочки да ямины, коряги да искорёженные стволы погибших деревьев. Две женщины собирали бруснику. Они поприветствовали Андрея, поинтересовались: куда?
Мужчина объяснил цель нашего похода. Женщины отреагировали молчаливым удивлением, в котором явно читалось: "делать им нечего, самое время бруснику собирать, а если и в скит идти, так не по бездорожью же".
А Андрей, вроде бы в шутку, вдруг заявил:
– Если мы не вернёмся, то вы последние, кто нас видел.
Не нравятся мне такие шутки. Я не сразу поняла, что такое он сказал со страху, что он не справится с ситуацией. Тут же появилось желание отказаться от задуманного. Но мечтать было некогда – Андрей, не обращая на меня никакого внимания, словно лось, уже пёр напролом, боясь сбиться с курса.
Благополучно миновав болото, шли трассой газопровода, потом леском и очутились на задворках дачного массива на узкой полосе земли, расчищенной от деревьев. Когда она упёрлась в перелесок, Андрей в очередной раз стал сверяться с компасом. При этом мужчина выглядел самодовольным и опять-таки пошутил, мол, всё – заблудились!
Пока причин паниковать нет, если что – дорогу назад я, пожалуй, найду – успокаивала я себя, но всё же некая тревога вырвалась изнутри наружу:
– Да! Правы те, кто называет меня авантюристкой! Пошла с незнакомым мужчиной в незнакомый лес… – начала я, но Андрей тут же перебил меня:
– А я пошёл с незнакомой женщиной…
– Но для тебя хотя бы лес этот знаком, – парировала я. – И вообще, во время нашего перехода ты вёл себя не по-туристски, – незлобно укорила его. – Идёшь, не оглянешься, руки не подашь там, где упасть можно.
– Когда упадёшь – услышу!
– Тогда уже поздно будет! – разочарованно произнесла я.
– Да, я не турист, – обиделся он. – И вообще, ты моложе меня почти на год!
Надо же, да он в свои-то годы совсем ещё ребёнок, – подумала я, не удержалась и съязвила:
– Спасибо за комплемент. Я сразу почувствовала себя молодой, здоровой и красивой.
Мы пробрались через заросли иван-чая и оказались на берегу огромной канавы.
– Стоит её перейти, и тогда до скита рукой подать, – оптимистично заявил он.
По краю канавы вела едва заметная тропа. Я шла впереди, ловко ухватываясь за ветки, осторожно ступая по откосу. Не потому, что взяла руководство походом в свои руки. У туристов есть такое правило: до развилки можно идти впереди группы.
Андрей вырезал посох и предложил его мне. Я отказалась, мол, привычней без палки. Вроде, убедила. (Как оказалось, позже – вовсе нет).
Увидев очередное дерево, якобы кем-то переброшенное через канаву, Андрей предлагал перебраться по нему на другой берег, но я всякий раз отговаривала его от такого рискованного шага. Канава широка и явно глубока, а деревья не внушают доверия. К тому же, на другом берегу простирались буреломные низинные места.
Но вот канава стала значительно уже и менее глубокой. Мы уже было обрадовались: ещё чуть-чуть и выйдем на дорогу. Но путь преградила глубокая протока, – не перейти! Андрей пытался навести переправу, как "истовый" турист, поднимал трухлявые стволы и бросал их через протоку, но те тут же рассыпались. Что же делать?
– Надо одолеть всего несколько метров до дороги, – подбадривал Андрей. – Я впереди только что видел идущего по дороге человека с тележкой.
– Но протоку не обойти! Справа – топь.
– Может, попробуем через большую канаву рвануть на тот берег?! – загорелся Андрей. – Вот и переправа есть, жидковатая, правда, но должна выдержать. Рискнём!
– Ну, давай рискнём, – обречённо проговорила я.
Андрей аккуратно перебрался на другой берег и уверенно прокричал:
– Смелее! Меня выдержала и тебя выдержит.
Я робко вступила на бревно. Похоже, это действительно переправа, сделанная человеком: вот и перекладина есть, – успокаивала я себя. Осторожно, шепча: "Отче наш…только бы не поскользнуться!", перебралась на другой берег. А вдруг, всё-таки удастся реализовать наш план? – обнадёжилась я.
Мужчина, загордившись тем, что сумел убедить женщину в правильности своего решения, шагнул вперёд. Я послушно пошла за ним. Но посуху пройти удалось всего несколько метров. Путь преградило немалых размеров давно упавшее дерево. Пытаясь обойти его Андрей, пока ещё уверенный, что обязательно дойдёт до конца канавы, ступил в воду. Но не тут-то было! К тому же, его ждало разочарование: то, что он принял за человека с тележкой, оказалось красной тряпкой, привязанной к дереву у поворота канавы направо.
– Давай вернёмся! – предложила я. – Пробраться здесь не реально! – И решительно повернула обратно, к переправе.
Но Андрей сдаваться не хотел. Присели на бревно.
– Ты посиди, отдохни, а я проверю, может быть, удастся обойти это топкое место.
Он явно чувствовал себя героем и захотел запечатлеть свои подвиги. Начал снимать меня на камеру мобильника, и тут же попросил заснять и его. Я выполнила просьбу.