"Порт Константин".
- Маклай,- говорит Каин, - знаешь только чего здесь нет? Пальм, которые ты посадил. О, как они поднялись. Вот здесь мы с тобой тонули. После этого ты и заболел в последний раз. Вот деревня, где мы были в гостях на празднике нашего племени…
Маклай прислушивается. Издалека доносятся грохот барабанов, звуки песни, пенье бамбуковых флейт.
- Это поют в честь тебя, Маклай, - поясняет Каин. - Поют и бьют в ба́румы. Ты спас жизнь человеку, смерть отошла от него. Ты всесилен, Маклай. Слушай, где твоя страна Русс? Как ты теперь найдешь обратный путь на родину?
Вместо ответа Маклай протягивает руку к клетчатому саквояжу, стоящему на земле. Он вынимает оттуда небольшую шкатулку. Крышка шкатулки открыта. В ней лежат часы, компас и золотой медальон.
Маленький компас лежит на ладони Маклая.
- Вот, смотри, Каин, - говорит Маклай. - Эта черная стрелка всегда, где бы я ни был, напомнит мне о моей родине. И не только напомнит, но и укажет ее. Вот почему, побывав во многих странах, я знаю сторону, в которой лежит страна Русс.
- Все белые люди в стране Русс такие же добрые, как ты, Маклай? - спрашивает Каин.
- Там много добрых людей… Больше, чем злых.
Маклай задумчиво рассматривает трепетную стрелку компаса. Пораженный каким-то внезапным открытием, он вынимает складной нож, берет золотой медальон к концом ножа снимает ободок, при помощи которого держался портрет в медальоне. Затем Маклай взял компас и примерил его к медальону. Компас плотно вошел в медальон. Зато золотой ободок мешал закрыть крышку медальона. Маклай убрал ободок с компаса, и тогда медальон плотно закрылся.
- Каин, - говорит Маклай. - Я давно хотел сказать тебе о добрых и злых людях. Рано или поздно, но сюда придут белые люди. Хорошо, если это будут добрые… а злые белые люди отнимут у тебя, Туя вашу землю и вас же заставят работать на этой земле для них. Если вы не подчинитесь - злые белые люди убьют вас.
- Неужели белые люди не послушают тебя, Маклай? Ведь ты всесилен, - горячо говорит Каин.
Маклай молчит.
- Надо знать, как различать добрых белых людей от злых. Моей стране Русс не нужно ваших пальм, земли, жемчуга. Если сюда придут мои братья из страны Русс - они принесут с собой "знак Маклая" и покажут его вам. Те, кто придут без этого знака - враги вашего народа.
- А каков на вид этот знак?
- Вот он! - торжественно провозглашает Маклай, кладя руку на медальон с компасом. - Ты видел черную стрелку и теперь знаешь ее. А здесь нарисовано то, чем всегда гордится моя страна Русс. Смотри!
Каин вглядывается в рисунок на крышке медальона, изображающий Московский Кремль.
Золотой ободок на указательном пальце.
Вертящийся ободок сливается в один сияющий круг.
- Если белые люди покажут "знак Маклая", они спросят: "А где кольцо Маклая?" Тогда ты отдашь пришельцам это кольцо. Все. Береги его, Каин, и помни, что я тебе сказал… Да, - продолжает Маклай, - я совсем было забыл. Каин, ты по справедливости заслужил награду.
Каин берет свое копье и примеряет золотой ободок к нижней части древка. Ободок медленно поднимается вверх по древку. Каин задерживает золотое кольцо в верхней части копья, где ободок пришелся вплотную.
Маклай, склонясь над картой, выводит новое название: "Остров Каина".
- Это за то, что Каин помог мне открыть Архипелаг Довольных Людей в лазури Океании, - говорит, улыбаясь, Маклай, любуясь своим чертежом.
Вслед за этим он вынимает альбом, открывает чистую страницу и начинает набрасывать на ней очень похожий портрет Каина…
* * *
Снова веранда хижины Маклая.
Туй показывает Маклаю на огромный столбец коротких и длинных отметин на косяке крыльца, ведущего на веранду. Как бы читая их, Туй докладывает Маклаю, водя, как указкой, концом копья по отметинам.
- Вот большое дело… Горные люди приходили благодарить тебя за то, что ты не допустил войны с людьми из приморских деревень.
Туй проводит концом копья по очень длинной отметине. Потом он, показывая на отметину поменьше, говорит:
- Приходила женщина из Гарагасси, просила тебя дать имя ребенку. Я ей сказал, чтобы зашла еще раз… А ведь здесь, Маклай, отмечены все твои дела… Видишь, как я тебе служу. Только…
Туй скорбно опускает голову.
- Что ты? - ласково удивляется Маклай. - Говори!
- Ты наградил Каина, - скорбно говорит Туй. - Я постараюсь заслужить твою награду.
- И она обязательно будет, - одобряет Маклай старого папуаса. Маклай медленно прохаживается по веранде. У него - вид долго болевшего человека, к которому пришло исцеление.
Из леса, из гор снова доносятся мощные звуки деревянных барабанов и песни папуасов.
Маклай медленно опускается на ступеньку веранды. Туй садится рядом с ним. По песку, как волна, пробегает тень от листвы и флага, развевающегося над хижиной. Слышно, как хлопает на ветру ткань флага.
Маклай поднимает голову.
Русский Андреевский флаг взлетает над пальмами и деревьями, усеянными крупными, причудливыми цветами.
Грохот барабанов усиливается, нарастает, как прибой далекого моря. Вдруг Маклай покачнулся. Он побледнел. Крупные капли пота выступили на его лбу. Он медленно поднялся со ступеньки.
- Началось! - еле выговорил Маклай. - Туй, помоги мне… А я только что собрался исследовать пролив Витязя!
Встревоженный Туй ведет Маклая в комнату.
* * *
…Маклай в глубоком забытьи лежит на койке. На столике -недописанная страница, перо. Нож с деревянной ручкой по-прежнему лежит поверх книги.
В комнату на цыпочках входит Туй. Старый стетоскоп. С зажатой в кулаке черной трубкой он наклоняется над спящим и приставляет стетоскоп к груди больного. Лицо Туя выражает сосредоточенность и тревогу. Так длится несколько мгновений.
Туй улыбается, увидев, как поднялась грудь Маклая, услышав слабый стон, сошедший с его губ. Стетоскоп поставлен на стол. Туй снимает со стены медальон, висящий рядом с карманными часами, которые размером и формой похожи на медальон.
Туй в этих действиях чем-то подражает Маклаю. Видимо, Туй не раз наблюдал за тем, как Маклай считал пульс и при этом смотрел на часы.
Старый папуас кладет пальцы на пульс Маклая, неловко открывает медальон и всматривается в стрелку… компаса!
Стрелка компаса трепещет.
То, что проделывает Туй, похоже на колдовскую церемонию. Губы старика шепчут слова какого-то заклинания.
Маклай жив!
Жизнь его связана с подрагиваньем черной стрелки.
Туй начинает кружиться по комнате. Он имеет вид человека, свершившего важное дело и радующегося совершившемуся волшебству. Грудь Маклая дышит ровно и глубоко.
Внезапно взгляд Туя останавливается на ноже, который лежит сверху неразрезанной книги. Туй смотрит то на Маклая, то на нож. Какая-то сила непреодолимо влечет Туя именно к этому предмету. Он тихо, почти подкрадываясь, подходит к столу и быстрым движением берет нож. Туй пробует лезвие ножа большим пальцем.
Глаза Маклая закрыты. Он дышит ровно и глубоко.
…Сильный удар копья сотрясает непрочные половицы комнаты. Туй опрометью мчится с веранды к месту, где легло брошенное копье, и наносит несколько страшных ударов по чему-то живому. Это живое пытается ускользнуть, уйти от копья. Туй издает победный звук.
Маклай очнулся. Он приподнимается на своем ложе и с укоризной говорит Тую:
- Жаль, что ты ее испортил. Я так долго охотился за ней, но поймать не мог. Сколько раз она подползала к письменному столу.
На полу комнаты в нескольких шагах от Маклая еще шевелится большая пятнистая змея. Она перерублена на несколько частей. Обрубки змеи корчатся. Пол покрыт брызгами крови, которая кажется черной и очень густой.
- Ты мудрый, Маклай, - говорит Туй, вытирая лицо, обрызганное кровью. - Тебе нужно знать все - людей, камни, цветы, птиц, морских звезд и даже змей. За чем же стало дело? Скажи - и я добуду тебе такую змею живьем!
- Ее укус смертелен? - спокойно спрашивает Мак-лай.
- Да, - отвечает Туй, обходя обрубки змеи, которые уже перестали корчиться. - Но, Маклай, скажи мне, старому Тую, скажи скорее - почему ты не боишься смерти? Я так вот боюсь ее.
Маклай смотрит прямо в глаза Тую. Лицо Маклая хранит выражение безграничной доброты. Это выражение похоже и на умиление перед большими человеческими чувствами, которые проявляет сейчас старый "дикарь".
- Да смерть-то, Туй, ко мне не приходит. Не любит она меня, - пробует отшутиться Маклай, перебирая в пальцах край грубой ткани, которая служит ему вместо одеяла.
- Она вокруг бродит, она ходит по пятам, - настаивает на своем Туй. - Ты идешь один к людям моря и гор. Мы-то тебя не съедим, а там все может случиться… Ты больной бродишь по лесам, чтобы знать все, переходишь вброд бурные реки, делишь с нами все опасности.
- Ну и что же? - спрашивает Маклай и добавляет: - Туй, как ты думаешь, когда мы пойдем с тобой на охоту за кабанами?
- Нет, дай мне закончить этот разговор, - сердито говорит Туй. - Наш народ думает, что ты бессмертен, что ты пришел из страны Русс, где люди никогда не умирают. Есть и такие, что считают тебя богом Ротей. Ротей - бог, лишь на время принявший облик человека. Но ты не бог! Боги бывают жестокими к людям, потому что богам трудно понять смертных. А ты - только добр, только справедлив.
- Туй, - строго спрашивает Маклай, - скажи-ка мне, поливал ли ты сегодня огурцы на огороде?
- Поливал, - отрывисто и сердито отвечает Туй. - Бойся смерти, Маклай. Тебе нужно жить дольше всех. Вот почему я убил змею. Я слушал, когда ты спал - не ушла ли жизнь из твоего тела… К нам опять кто-то идет, - говорит Туй, хватая копье и выходя на веранду.
Весьма тощий высокий папуас, судя по отсутствию украшений, очень небогатый, стоит перед Туем. В руках у папуаса - плетеная корзина, прикрытая сверху листьями. Они о чем-то тихо говорят.
Туй, приняв озабоченный вид, делает знак папуасу, чтобы тот подождал, и идет к Маклаю. На ходу он делает концом копья отметину средней длины на косяке двери.
- Человек из гор принес тебе подарок, Маклай, - говорит Туй тоном доклада. - Показать?
Возвращаясь к папуасу, Туй берет у него корзину.
Маклай поднимает листья, прикрывающие корзину. Под листьями лежит человеческий череп, почерневший от дыма, в котором череп коптился.
- Женский! - с профессиональным убеждением говорит Маклай, привычно рассматривая череп. - И главное - отличной сохранности. Зови его сюда, Туй!
Папуас с корзинкой рассматривает с удивлением незнакомые предметы. Маклай приказывает Тую как следует накормить гостя. Туй и папуас, сидя на корточках, ведут какой-то светский разговор.
- Жарили или варили? - деловым тоном спрашивает Туй.
- Жарили на раскаленных камнях, - отвечает папуас, прожевывая угощение.
Маклай продолжает изучать череп. Наконец он приказывает Тую убрать его.
- Туй, как бы узнать, сколько лет было умершей, откуда она, отчего именно умерла?
Маклай готовится записать основные данные по истории черепа, столь нужные ему для антропологических исследований.
- Я уже все знаю, - отвечает Туй. - Это молодая женщина из племени, которое живет за рекой. Кажется, была довольно вкусной…
Маклай, не поднимая глаз от тетради, спокойным тоном приказывает Тую пойти полить огурцы. Туй пробует возражать.
- Я не привык два раза приказывать, - говорит Маклай.
Туй, ворча, уходит. На ходу он несколько раз оглядывается, как бы опасаясь за поведение гостя, оставленного вдвоем с Маклаем.
Маклай незаметно наблюдает за папуасом; тот с жадностью ест печеную тыкву, забыв обо всем на свете.
Когда Туй возвратился, Маклай тихо сказал:
- Дай папуасу на дорогу еды и разных семян!
- Зачем ты остался вдвоем с людоедом, Маклай? - сердито спросил Туй, возвратившись с короткой прогулки, проводив гостя.
- Я не хотел оскорбить недоверием голодного человека, - просто ответил Маклай, продолжая писать. - Что он тебе еще рассказывал?
- У них в горах был сильный недород. Многие умерли с голода. Поэтому они стали охотиться за рекой… Маклай, я прошу тебя не ходить за реку без меня…
* * *
Приблизив к глазам страницу тетради, Маклай перечитывает еще не просохшие строки свежей записи:
"…Я всегда старался ни в чем не обманывать туземцев, говорил им только правду. Я не показывал папуасам своего превосходства над ними, как белого человека. Если бы не болезнь, я бы остался еще на несколько лет на Берегу Маклая".
Маклай проводит короткую черту под этой записью.
Вслед за этим он пишет:
"…Форма черепа, как я убедился на основе проведенных здесь исследований, не является решающим признаком расы… Кстати сказать, папуасы, узнав о том, что я собираю черепа, стали сами приносить их мне…"
- Посмотри, что я сделал, пока ты спал, Маклай! - говорит Туй, показывая свое копье. На древке копья, ближе к тупому концу, вырезано изображение человека. Он похож на Маклая. Маклай любуется смелыми линиями примитивного рисунка.
- Я сам наградил себя, как умел. Дух Маклая снизошел на мое копье. Маклай, я, не спросившись, брал твой нож. Прости меня!
- Возьми его себе, Туй. Пусть он будет наградой.
Туй восхищенно прижимает к сердцу простой нож с деревянной ручкой, потом подносит его к глазам, смотрясь, как в зеркало, в ножевую сталь.
"Село Павлово на Оке", - написано на клинке ножа.
Маклай делает заметки в своей тетради:
"…Написать в Париж Полю Брока и послать ему статью об искусстве папуасов…", "…Я произвел сравнительное изучение черепа девушки из Иены и молодой папуаски из Новой Гвинеи и не нашел никакой существенной разницы…"
Туй вдруг преображается. Он быстро надевает на голову старую соломенную шляпу Маклая и важно шествует к двери, ведущей на веранду. Маклаю видно, как Туй преградил кому-то путь своим копьем.
- Что ты скажешь, бездельник Саул, охотник за кабанами? - спрашивает Туй. - Пришел мешать Маклаю? - Туй заламывает набекрень шляпу.
- Пусти, - говорит Саул. - У меня очень важное дело.
- Пусть зайдет, - кричит Маклай из комнаты.
Саул, прислонив копье к косяку входа и кладя на землю каменный топор, поднимается на террасу и проходит к Маклаю.
- Слушай, - говорит он возбужденно, пристально всматриваясь в Маклая. - Наши люди послали меня спросить у тебя: можешь ты умереть? Смертен ли ты, как мы - бедные люди из Бонгу, Гарагасси, Горимы? Скажи мне правду, Маклай. Только правду.
Маклай молчит. Лицо его спокойно и задумчиво. Он берет в руки медальон с цепочкой и начинает медленно перебирать пальцами звенья цепочки.
Не показывая виду, как это трудно для него, он встает с постели. По шатким, сквозящим половицам, освещенным ярким солнцем, он проходит на веранду.
- Дай твое копье, Туй! - властно говорит Маклай.
Старый папуас нерешительно протягивает копье. Маклай медленно взвешивает копье на руке. Туй напряженно следит за каждым движением Маклая. Тот становится к стене недалеко от входа в комнату. Маклай пробует кремневое острие ладонью и передает копье Саулу.
- Посмотри сам, смертен ли Маклай! - говорит он охотнику и становится к стене.
Туй старается скрыть охвативший его ужас, встать так, чтобы Саулу не было видно выражения лица старого папуаса. Маклай гордо поднимает голову. Он спокойно смотрит прямо перед собой. Томительное молчание. Слышен лишь шелест пальмовых листьев над кровлей веранды. Взгляд Маклая задерживается на освещенной солнцем зелени. В солнечном луче летает пух от цветов магнолий.
Туй, видимо, дошел до сознания, что ему нельзя остановить ни Саула, ни Маклая, ибо этим он утвердит охотника в представлении о смертности Маклая. Туй застыл, овладел собой.
- Что же ты медлишь, Саул? - спокойно спрашивает Маклай.
Саул поднимает копье. Туй делает едва уловимое движение, как бы готовясь броситься и заслонить Маклая своей грудью. Этого движения не заметил Саул. Поднятое копье направлено прямо в сердце Маклая. Саул раскачивает копье. Маклай глядит на листву, освещенную солнцем.
- Нет, не могу! - кричит Саул.
Копье со стуком падает из его рук. Саул кидается к ногам Маклая. Выражение безграничной преданности и веры появляется на лице охотника, когда он поднимает голову, все еще стоя на коленях перед Маклаем.
- Встань, Саул! - приказывает Маклай.
Саул и Туй, на лице которого видна радость, пытаются вести Маклая под руки к его постели.
- Пустите, я сам! - твердо говорит он и направляется в комнату. По его виду можно судить, как трудно ему добраться до своего ложа без посторонней помощи. Но он ложится в постель. На несколько мгновений он отворачивает лицо к стене.
Саул и Туй стоят в дверях.
- А он, твой старший белый брат, может умереть? - внезапно спрашивает Саул, показывая пальцем на портрет Дарвина.
- Он бессмертен, Саул, - отвечает Маклай, поднимая свои большие и ясные глаза на портрет.
* * *
- Настало ваше время, доктор Фишер. Только, пожалуйста, без декламаций. Страна Офир, Соломоновы острова… Все слова… Больше дела! Я не кричал, когда душил Францию контрибуцией. И вот - потомственное дворянство Германской империи, перстень кайзера, эмалевый портрет его светлости и… посмотрите сами.
Банкир Герсон Блейхрейдер выдвигает ящик письменного стола и высыпает на стол пригоршню орденов.
- Да, настало ваше время…
Раздается размеренный звон. Это - бой часов, стоящих на камине. Часы заключены в круглом щите, который держит в руках изваянный из бронзы древний тевтон в рогатом шлеме. Оттон Фишер, стоя возле кресла, в котором сидит банкир, наклоняется к Блейхрейдеру. Фишер - весь олицетворение порыва, готовности.
- О, господин советник, мечта моей жизни…
Банкир равнодушно, одним движением ладони сметает ордена в ящик стола.
- Скучно! - Блейхрейдер поднимает свое умное беспощадное лицо: - Для вас, Фишер, важно, что ко всем моим титулам прибавился еще один. Вот!
Он подает Фишеру визитную карточку с дворянской короной и надписью:
"Барон
Герсон Блейхрейдер,
член-учредитель Немецкой компании острова