- Госпожа! Несчастье! Сотни воинов ударились в бегство и покинули лагерь!
3
Побагровев от ярости, верховный правитель Апопи запер красную корону Нижнего Египта в сокровищницу крепости Аварис, откуда никто и никогда ее больше не достанет. Он опять попытался возложить ее на себя, но она вновь обожгла ему руки и сжала голову невыносимым обручем боли.
Стараясь не думать о короне, - отжившем символе власти давно прошедших времен, - Апопи медленно поднимался на верх самой высокой башни Авариса, превращенного в гигантский военный лагерь.
Высокий, носатый, с обвисшими щеками, большим животом и толстыми ногами, семидесятилетний Апопи поражал уродством и, пользуясь этим, подавлял всякого, с кем вступал в разговор.
На груди правителя гиксосов поблескивала массивная золотая цепь с амулетами, сулящими здоровье, благополучие и богатство. Его подданные верили, что амулеты открывают ему тайны земли и неба. Простаки! Сейчас, во время суровых испытаний, когда он ведет войну не на жизнь, а на смерть против Фив и их ненавистной царицы, ему не до глупых побрякушек!
Властитель тьмы снял золотую цепь, сорвал с нее амулеты и бросил их с вершины башни. Стало легче. Со смотровой площадки он созерцал свою столицу, могучий Аварис, равный по территории целому княжеству, обширный город, разместившийся на северо-востоке Дельты, на берегу одного из нильских протоков, который египтяне называли "водами Ра".
Ра, божественный свет… Немало лет прошло с тех пор, как гиксосы заменили этот свет блеском мечей и военной мощью! Окруженный высокими стенами, ощерившийся зубчатыми башнями, стоит неприступный Аварис, олицетворяя эту мощь!
Фараону Камосу не удалось взять приступом столицу. Преданный Апопи человек отравил его, и с тех пор правитель только однажды покинул надежное убежище - спустился вниз, чтобы помолиться в святилище своему покровителю, богу Сету, повелителю песчаных бурь и горячих вихрей. Тот, кто напитается яростью Сета, не будет знать поражений.
Гавань Авариса, еще недавно переполненная торговыми судами и лодками с товаром, принимала теперь лишь несколько кораблей под неусыпным надзором сторожевых постов. Городские власти не забыли еще дерзких подвигов Камоса, сумевшего завладеть тремя сотнями грузовых судов, полных дорогими товарами, которые достались Фивам.
Хотя, конечно, торговля оскудела не навсегда. Как только непокорные Фивы будут разрушены, в Аварис, столицу гиксосов, вновь повезут золото, серебро, лазурит, драгоценные породы деревьев, масло, вино и мало ли что еще. Богатство владыки гиксосов и его ближайших помощников будет расти еще быстрее, чем раньше.
Апопи ненавидел солнце и свежий воздух. Он поспешил вернуться к себе во дворец, построенный в самом центре крепости. Сквозь узкие, похожие на бойницы окна солнце едва просачивалось в него.
Стены дворца Апопи расписали художники-критяне, приехавшие из Кносса, и фрески были точь-в-точь такие, как в столице Большого Острова - так называли в те времена Крит. Презирая Египет, Апопи уничтожил множество прекрасных творений эпохи Среднего царства и гордился тем, что изгнал все египетское из своего дворца. Каждый день, где бы он ни был - в ванной комнате, в опочивальне, в зале совета, в пиршественной зале, - он любовался пейзажами Крита, лабиринтами, крылатыми грифонами, желтолицыми танцовщиками и акробатами, прыгающими на спины быков через острые рога.
Когда Апопи завоюет Верхний Египет и сровняет с землей Фивы, он пустит на египетские земли чуждые племена, которые вытеснят коренное население Египта. От египтян не останется даже памяти. Древняя земля фараонов станет наконец одной из гиксосских провинций, и никто не будет знать, что существовала Маат, богиня Истины и Закона.
Апопи любил бродить по извилистым коридорам крепости и размышлять о великом царстве гиксосов: более великого царства не было еще на земле. Оно раскинулось от страны Куш до греческих островов, включив в себя Сиро-Палестину и Анатолию. Безумцы, пытавшиеся восставать против их владычества, безжалостно стирались с лица земли. Воины-гиксосы уничтожали зачинщиков, их семьи, их дома, их селения.
Таков был заведенный порядок, против которого осмелилась восстать царица Яххотеп. Поначалу он считал ее дурочкой, затем - интриганкой, но со временем вынужден был признать в ней серьезную противницу. Ее жалкое войско, состоявшее из землепашцев, с годами превратилось в грозную силу, и дерзкому Камосу удалось дойти с ним вплоть до могучего Авариса.
Разумеется, жалкие потуги фиванцев не страшны гиксосам. Египтяне были вынуждены отступить, и у них недостанет сил на новый штурм крепости. Единственное, что они могут, это расставлять коварные ловушки гиксосам, потому что никто лучше их не знает собственных земель. Однако Апопи не будет спешить с военными действиями. Сначала он утихомирит междоусобную войну, которую ведут два его главных помощника: главный казначей Хамуди и флотоводец Яннас.
Хамуди, человек порочный и жестокий, ради обогащения не гнушался никакими средствами. При этом был верен Апопи и безукоризненно исполнял все его приказания.
Яннас, главнокомандующий гиксосского войска, стал героем после того, как спас Аварис, и популярность его среди народа росла с каждым днем.
Чтобы угодить военачальникам и войску, Апопи должен был пожертвовать Хамуди, но тогда флотоводец Яннас обрел бы еще большее могущество, а ведь многие офицеры и без того видят в Яннасе будущего верховного правителя…
С помощью могучего Сета Апопи будет править еще долго. К счастью, Яннас - настоящий воин и умеет не только приказывать, но и повиноваться. Ему и в голову не придет измыслить заговор против своего владыки. А вот главному казначею нужно внушить, что безопасность царства обеспечивает Яннас и, стадо быть, Яннас обеспечивает Хамуди его жизнь, полную удовольствий.
Верховный правитель еще не навещал сегодня свою супругу, госпожу Танаи, которую так и не удостоил титула верховной правительницы, ибо кто из настоящих властителей делится властью? Египтянка низкого происхождения, Танаи обрекла на пытки и смерть немало богатых и родовитых соотечественниц, обвинив их в измене и предательстве. Фиванское войско у стен Авариса напугало ее до смерти. Она слегла и до сих пор не могла подняться с постели. Апопи счел нужным осведомиться о ее здоровье.
Выходя из покоев жены, он увидел согнувшегося в низком поклоне казначея Хамуди.
Черные, словно бы приклеенные к круглой голове волосы, лунообразное лицо, сеть морщинок под узкими глазами, пухлые руки и толстые ноги - так выглядел Хамуди, любитель вкусно поесть, знаток и ценитель хороших вин, не пропускающий хорошеньких египтянок, которых мучил вместе со своей женой Имой, такой же развратной, как он сам. Хамуди не скрывал от верховного властителя ни своих пороков, ни мошенничества, благодаря которому он обогащался. Казначей вообще ничего не предпринимал без согласия или распоряжений верховного правителя.
- Охрана к вашим услугам, владыка.
После того как Апопи назначил его главой своих личных телохранителей, Хамуди набрал в отряд ливийских и кипрских пиратов: разбойникам ничего не стоило убить любого, если только им вдруг чудился угрожающий жест. В цветных с орнаментом туниках, с длинными, заплетенными в косы волосами и татуировками на руках, телохранители смыкались плотной стеной вокруг владыки гиксосов, когда он появлялся на улицах столицы. Они получали от Хамуди щедрую плату, и любая женщина в городе была в их распоряжении. С тех пор, как Апопи упразднил суды, его верные слуги чувствовали себя в полной безопасности.
Кортеж отправился на кладбище, где должны были состояться похороны погибших в сражении офицеров-гиксосов, которых хоронили в одной общей могиле.
Места в Аварисе было мало, людей умирало много, и Апопи отдал приказ, ужаснувший египтян: хоронить усопших во дворах и даже под полами домов, не устраивая для них некрополь. "Не стоит излишне заботиться о мертвецах, от них все равно ничего не останется", - рассудил верховный правитель.
- Есть недовольные моими распоряжениями? - поинтересовался Апопи глухим голосом, от которого кровь леденела в жилах.
- Всего несколько человек, - сообщил Хамуди елейным голосом, - но я уже воздал им по заслугам. Тюрьма в Шарухене переполнена, поэтому я счел необходимым устроить другую, в Чару. Бунтовщиков я отправил туда.
- Хвалю тебя, Хамуди.
Флотоводец Яннас вышел и низко поклонился верховному владыке. Среднего роста, худощавый, с медлительными движениями и неспешной речью, он производил впечатление мирного и спокойного человека, которому можно довериться. Но тот, кто доверился бы обманчивой внешности Яннаса, подписал бы себе смертный приговор.
Офицеров, погибших от ран в жестоком сражении с египтянами в торговой гавани Авариса, похоронили быстро. В могилы вместе с погибшими воинами положили оружие, убитых ослов и засыпали все землей. Пришедшие стояли с пустыми глазами и равнодушными лицами.
Яннас мог бы гордиться: кто, как не он, сумел спасти Аварис от Камоса? К тому же тот, к счастью, вскоре скончался… Но флотоводец выглядел озабоченным: его тревожила неукротимая царица Яххотеп, представлявшая серьезную опасность для столицы гиксосов.
После церемонии на кладбище верховный владыка отправился осматривать заградительные отряды, которые Яннас расставил в гавани, чтобы обезопасить город от возможных атак фиванцев со стороны реки.
- Великолепная работа, - одобрил Апопи.
- Когда мы перейдем в наступление, владыка?
- Твое дело повиноваться мне, Яннас.
4
Неблагоприятные слухи взбудоражили город воинов, расположенный неподалеку от Фив: царица Яххотеп затворилась в Карнакском храме, ее сын Яхмос отрекся от престола, войско освободителей сложило оружие.
В ближайшее время орды гиксосов обрушатся на город Амона и уничтожат всех, кто вздумает им сопротивляться.
Перепуганный Кривонос сбежал из города первым, следом за ним Крепыш, начальник отряда пехотинцев. Он недавно вернулся из-под Авариса и успел почувствовать на собственной шкуре ярость противника в сражении и его умение воевать.
Паника распространялась по городку с неимоверной быстротой. Сотни ратников, поддавшись ей, спешили покинуть лагерь.
Один из офицеров попытался остановить обезумевших от страха людей, напомнив им, что они воины Яххотеп, долг которых - освободить порабощенный Египет. Но его призыв потонул среди злобных выкриков, и он отошел в сторону, уступив дорогу бегущей толпе, грозящей затоптать его.
- Хорошо бы предупредить и стражников в крепости, - хмуро буркнул Крепыш.
К толпе беглецов тут же присоединилась большая часть воинов, охранявших крепость.
- Какими дорогами будем уходить? - спросил Кривонос.
- Только не теми, что ведут на север, - отозвался Крепыш. - Нам ни к чему встречаться с отборными отрядами Афганца или Усача.
- Подумаешь, отборные! - засмеялся Кривонос. - Я уверен, умирать им не хочется точно так же, как нам.
- Не стоит рисковать, они могут затеять драку. Лично я отправляюсь на юг.
В полном беспорядке беглецы рассеялись кто куда. Часть их двинулась вслед за Кривоносом на север.
Как изящны ее маленькие ступни! А ноги - какие длинные и стройные у нее ноги! А как округлы и соблазнительны бедра! А как хороша спина! А плечи!.. После царицы Яххотеп Кошечка - самая прекрасная женщина в мире, Усач в этом не сомневался. Ему выпало несказанное счастье стать ее мужем и возлюбленным. Он встретил Кошечку во время нубийского похода и сразу влюбился по уши, но на прочную связь не рассчитывал. Ремесло воина сурово, женщине нет места в его жизни. Но Кошечка спряталась на военном судне и вернулась с ними в Египет. Усач не устоял и принял ее в свои объятия.
Красавица-нубийка стала ему не только верной женой, но и надежной подругой в кочевой и опасной жизни. Оказалось, что она знала толк в травяных отварах, целительных мазях и оберегах, умела ходить за ранеными, и ее знахарское искусство спасло немало жизней. Кошечка возглавила отряд, который оказывал немедленную помощь на поле боя, и во время освободительного похода на север ее бесстрашие снискало ей славу героини.
Усач нежно поцеловал свою красавицу.
- Большой совет, похоже, будет длиться вечность, - горестно вздохнула она.
- Что поделаешь! Царица, как обычно, теряет время, убеждая своих сановников согласиться с теми решениями, которые она все равно проведет в жизнь. Давай пока подумаем о чем-нибудь другом…
В дверь их опочивальни громко забарабанили.
- Э нет, - покачал головой Усач. - Я имею право на часок уединения.
- Открывай сейчас же, - потребовал грозный голос Афганца.
- Что еще стряслось?
- Бунт! - объявил Афганец, широкоплечий бородач в тюрбане. - Воины разбегаются, пытаясь увлечь за собой наши отряды.
- Не может этого быть! - взревел Усач, мигом позабыв о нежностях. - Наши парни не поддадутся! Они не трусы!
Но Усач ошибался.
Слухи показались убедительными даже отборным отрядам, лучшие воины которых стали присоединяться к бегущей толпе.
Афганец собрался преградить им дорогу, но Усач схватил его за руку и удержал.
- Они сошли с ума, - шепнул он, - удержать их сейчас невозможно.
- А тех, кто устремились ко дворцу?
- Я не думаю, что они собираются напасть на нашу царицу!
Кривонос во главе двух сотен таких же безумцев направлялся к царскому дворцу, решив во что бы то ни стало его ограбить.
- Я не знаю, что они думают, но знаю, что их нужно остановить, - ответил Афганец.
- Только не показывайтесь им, госпожа, - убеждал Яххотеп хранитель царской печати Неши. - Люди потеряли голову. Мы выйдем через заднюю дверь и скроемся в пустыне, за песчаными холмами.
Управитель Карис одобрил идею Неши, ведь если личная охрана царицы встанет на пути дезертиров, резни не избежать. Тогда в схватке может пострадать и сама Яххотеп, пав жертвой безумия собственного войска.
- Немедленно отправляйтесь в Фивы и оградите от опасности мою мать и сына, - распорядилась Яххотеп.
- А вы, госпожа?..
- Повинуйтесь приказу, Неши!
- Мы не можем оставить вас здесь одну.
- Жизнь Яхмоса сейчас важнее всего! Немедленно возвращайтесь в Фивы.
Приказ был отдан таким властным тоном, что ослушаться было невозможно. Сановники и телохранители покинули зал, понурив головы.
Величественная темноволосая красавица с зелеными глазами поправила на голове золотую диадему и вышла навстречу буянам.
Увидев перед собой царицу, они застыли в недоумении.
Воспользовавшись замешательством солдат, Усач и Афганец встали рядом с Яххотеп, по ее левую и правую руку. Даже безоружные они могли свернуть немало шей.
Кривонос сделал шаг вперед.
- А говорили, что вы затворились в храме, госпожа. Как же вы оказались здесь? Нет, такого не бывает. Верно, это не царица, а призрак.
- Как ты посмел довериться слухам?
- Посмел, потому что нет над нами начальника, а гиксосы того и гляди нападут на нас.
- Мне принадлежит верховная власть в царстве, и я командую фиванским войском. Никаких сведений о приближении гиксосов мы не получали. А если получим, то сумеем их остановить.
- А вы, госпожа, точно не призрак?
- Возьми мою руку и убедись.
Кривонос не решился на такую дерзость.
Он боялся гиксосов и, пока еще у него оставалась возможность, хоть и весьма небольшая, хотел избавить себя от участия в будущих сражениях. Но прикоснуться к супруге бога значило нанести ей такое оскорбление, за которое небеса покарают его немедленно.
Помедлив, он опустился на колени и поклонился так низко, что его кривой нос коснулся земли. Его товарищи последовали его примеру.
- Слухи оказались ложными, вы поверили им и повели себя как напуганные дети, - вновь заговорила Яххотеп. - Я постараюсь забыть о вашем недостойном поведении. А теперь возвращайтесь на свои места.
Воины поднялись с колен и прокричали приветствие царице. Больше они никогда не позволят морочить себе голову лживыми баснями.
Неши подбежал к Яххотеп. Он вернулся с дурными вестями.
- Госпожа! Беглецы под предводительством Крепыша пытаются завладеть военными судами, чтобы покинуть Фивы.
В сопровождении Афганца, Усача и воинов Кривоноса, которые вновь были на ее стороне, Яххотеп поспешила к причалу, где противостояние лучников под командой Яхмеса, сына Абаны, и беглецов под командованием Крепыша неминуемо должно было кончиться братоубийственным кровопролитием.
- Царица! - раздались крики среди беглецов. - Царица здесь! Она не в храме!
Яххотеп сделала несколько шагов и встала между враждующими. Она стояла одна, и у нее не было оружия.
Крепыш, начальник отряда пехотинцев, понял, что совершил непоправимую ошибку: стал распространителем ложных слухов, подбил солдат к бунту и тем самым обрек себя на смерть.
- У меня нет выбора, госпожа, - возвысил он голос. - Я могу сохранить себе жизнь, только уплыв отсюда. И я убью каждого, кто осмелится мне помешать.
- Пусть твое оружие разит только врагов твоей родины, Крепыш!
- Нет прощения беглецу, и вы, госпожа, его не простите.
- Ты мне нужен, Крепыш. Мне нужны вы все, чтобы победить властителя тьмы. Наш разлад поможет Апопи восторжествовать, но я избавляю всех нас от этого проклятия. Будем вновь единодушны в нашем стремлении победить, и прошу вас, верьте только тому, что говорю вам я.
Крепыш вложил меч в ножны. Свет, которым сияли глаза Яххотеп, очищал души, тьма отступала, воскресали любовь и преданность.
5
- Господин! По северному каналу приближается торговое судно без опознавательных знаков, - доложил Яннасу дозорный.
- Взять его под стражу!
Яннас ни на секунду не заподозрил, что судно может служить какой-нибудь хитрости Яххотеп, но после неожиданного нападения на Аварис он следил за всеми, даже самыми незначительными судами. Все речные подступы к столице он держал днем и ночью под строжайшим надзором. Мимо караульных постов не проскользнула бы и крошечная лодка. При малейшем намеке на опасность лучникам сторожевой службы было приказано стрелять. Лучше ошибиться, чем подвергнуть столицу опасности.
Яннас каждый день посещал военные суда, проверяя боевое оснащение воинов и гребцов. В любую секунду они должны быть готовы отразить нападение египтян, если те вновь дерзнут подойти к Аварису, или сражаться под стенами Фив, если будет отдан приказ отправиться в поход на юг. Обороняясь или нападая, гиксосы должны уничтожить фиванцев, а Яннас - обеспечить своему флоту победу.
После утренних трудов флотоводец позволял себе небольшой отдых - возвращался к полудню на передовое судно и там завтракал. Сегодня он с отменным аппетитом принялся за рыбное филе, поджаренное на вертеле, и чечевицу. Первый помощник Яннаса попросил разрешения войти и доложил о прибытии главного казначея Хамуди.
- Он крайне раздражен и требует, чтобы вы приняли его немедленно, господин.
- Посоветуйте ему набраться терпения, я завтракаю, - холодно ответил флотоводец.