Глава шестая
Я отплыл на юг, чтобы убедить моего кузена, что возвращаюсь на юг Британии, но как только от дыма горящего Беббанбурга остался лишь темный след на фоне серых облаков, повернул на восток.
Я не знал, куда мне направиться.
На севере лежала Шотландия, населенная дикарями, только и ждавшими возможности прирезать сакса. За ней находились поселения норвежцев. Здесь жил мрачный народ, носящий вонючий мех морских котиков, которые устраивали лежбища на их скалистых островах. Как и скотты, эти люди были скорее склоны убить, чем проявить гостеприимство.
К югу лежали саксонские земли, но христиане наверняка сделали все, чтобы мне были не рады в Уэссексе или Мерсии, и я не видел для себя будущего в Восточной Англии, так что повернул в сторону одиноких Фризских островов.
Я не знал, куда еще можно направиться.
Большим соблазном было взять предложенное кузеном золото. Золото никогда не бывает лишним. На него можно нанять людей, купить корабли, лошадей и оружие. Но инстинкт подсказал оставить мальчишку при себе.
Я подозвал его к себе, когда мы плыли на восток, подгоняемые быстрым северным ветром, который дул уверенно и постоянно.
- Как тебя зовут? - спросил я его.
Он озадаченно оглянулся на мать, смотревшую на нас с тревогой.
- Меня зовут Утред, - ответил он.
- Нет, - сказал я, - Тебя зовут Осберт.
- Я - Утред, - храбро настаивал он.
Я с силой ударил его ладонью. Боль пронзила мою руку, а в ушах Утреда, вероятно, зазвенело, поскольку он, пошатываясь, чуть не упал за борт, но Финан поймал и вытащил бедолагу обратно. Его мать закричала, но я проигнорировал ее.
- Твое имя - Осберт, - повторил я, и на этот раз он ничего не ответил, лишь уставился на меня со слезами и упрямством в глазах. - Как тебя зовут? - вновь задал я вопрос. Он молча смотрел на меня. Я прочитал на его упрямом лице желание пойти мне наперекор и потому занес руку для нового удара.
- Осберт, - пробормотал он.
- Не слышу!
- Осберт, - сказал он громче
- Все слышали! - прокричал я команде. - Этого мальчика зовут Осберт!
Его мать, взглянув на меня, открыла рот, чтобы возразить, но тут же его закрыла, не проронив ни слова.
- Мое имя Утред, - объяснил я мальчишке, - и моего сына зовут Утред, а значит больно много Утредов собралось в этой лодке, так что теперь ты Осберт. Возвращайся к своей матери.
Финан присел в своей обычной позе рядом со мной на рулевой площадке. Волны все не унимались, и дул довольно сильный ветер, но не каждую волну венчал белый гребень, а ветер был укрощен.
Дождь прекратился, и в тучах показались просветы, через которые солнце освещало участки моря. Финан уставился на воду.
- Мы могли считать золотые монеты, - заметил он, - а вместо этого охраняем женщину и ребенка.
- Не ребенка, - сказал я, - почти мужчину.
- Кем бы он ни был, он стоит золота.
- Думаешь, я должен отдать его?
- Это ты мне скажи, господин.
Я думал об этом. Я держал парня из-за своего предчувствия, но по прежнему не знал, зачем именно это делаю.
- Для остального мира, - произнес я, - он наследник Беббанбурга и поэтому представляет собой ценность.
- Так и есть.
- Не только для своего отца, - продолжил я, - но и для его врагов.
- А кто они?
- Наверно, датчане, - ответил я неопределенно, так как до сих пор не был уверен, зачем мне нужен этот мальчик.
- Странно, не правда ли? - продолжал Финан, - жену и детей Кнута Ранульфсона держат где-то в заложниках, теперь и у нас эти двое. Сейчас что ли сезон ловли жен и детей? - его голос звучал удивленно.
Кто, интересно, захватил семью Кнута Ранульфсона? Я говорил себе, что меня это не касается, что меня вышвырнули из саксонской Британии, но этот вопрос все еще не давал мне покоя.
Очевидным ответом было, что это похищение устроили саксы, чтобы Кнут держался в стороне, когда они нападут либо на датских лордов в северной Мерсии, либо на ослабевшее королевство Восточной Англии, но Этельфлед ничего об этом не слышала.
У нее были шпионы и среди окружения ее мужа, и при дворе брата, и она наверняка бы узнала, если бы Этельред или Эдуард захватили бы жену Кнута, но эти шпионы ничего ей не поведали.
А я не верил, что Эдуард Уэссекский пошлет людей, чтобы захватить семью Кнута. Он слишком волновался из-за неспокойных датчан и находился под влиянием робких священников.
Этельред? Возможно, его новая женщина со своим воинственным братом пошли бы на этот риск, но если так, то Этельфлед наверняка об этом узнала бы. Так кто их похитил?
Финан по-прежнему смотрел на меня в ожидании ответа. Вместо этого я сам задал ему вопрос.
- Так кто наш самый опасный враг?
- Твой кузен.
- Если бы я взял золото, - я уговаривал не только Финана, но и самого себя, - он бы послал людей, чтобы меня убить. Он захотел бы получить свое золото обратно. Но пока у нас его жена и сын, он будет осторожен.
- Это верно, - признал он.
- А цена не снизится лишь от того, что платеж отложен, - сказал я. - Мой кузен заплатит и через месяц, и через год.
- Если только он не возьмет новую жену, - засомневался Финан, - потому что он много за нее не даст, - он кивнул в сторону Ингульфрид, которая съёжилась у рулевого весла. На ней по-прежнему был плащ Элфрика и она прижимала к себе сына, пытаясь его защитить.
- Похоже, он не очень-то ей увлечен, - произнес я весело.
- Какая-то другая женщина согревает ему постель, - предположил Финан, - а эта - просто жена.
- Просто? - спросил я.
- Он женился на ней не по любви, - заявил Финан, - а если и по любви, то она давно завяла. Вероятно, он женился из-за ее земель или ради союза с ее отцом.
И она была датчанкой. Это меня заинтересовало. Беббанбург был клочком саксонских земель в королевстве датчан, и датчане жаждали его заполучить.
Но жена-датчанка означала, что у моего кузена есть среди них союзник.
- Миледи, - позвал я ее. Она подняла на меня глаза, но промолчала. - Подойди сюда, - приказал я, - и приведи Осберта.
Она возмутилась, то ли из-за того, что я ей приказывал, то ли от того, что назвал ее сына другим именем, и на мгновение я подумал, что она не подчинится, но потом она поднялась и подошла ко мне, держа за руку сына.
Она покачнулась, когда корабль подпрыгнул на волне, и я протянул руку, за которую она схватилась, а потом посмотрела с отвращением, как будто дотронулась до куска склизких нечистот.
- Кто твой отец? - спросил я.
Она поколебалась, взвешивая, какую опасность может нести этот вопрос, и пожала плечами, явно не обнаружив таковой:
- Хоскульд Лейфсон.
Я никогда о нем не слышал.
- Кому он служит? - спросил я.
- Сигтрюггу.
- Боже ты мой, - воскликнул Финан, - это тот парень, что был в Дифлине?
- Да, - ответила она с некоторой горечью.
Сигтрюгг был норвежцем и воином, с помощью меча он добыл себе королевство в Ирландии, но Ирландия никогда не была простым местом для пришлых, и последнее, что я слышал об этом самозванном короле, было то, что его выпихнули обратно за море, в Британию.
- Так ты норвежка? - спросил я ее.
- Я датчанка, - ответила она.
- И где сейчас Сигтрюгг?
- Как я в последний раз слышала, в Кумбраланде.
- Он в Кумбраланде, - подтвердил Осферт. Он последовал за Ингульфрид к рулевому веслу, что показалось мне странным. Осферту нравилось находиться в одиночестве и он редко присоединялся ко мне на корме.
- Так что твой отец делает для Сигтрюгга? - спросил я Ингульфрид.
- Командует его придворными воинами.
- Скажи мне, - потребовал я, - почему Элфрик женил своего сына на дочери датчанина, что служит Сигтрюггу?
- А почему бы нет? - отозвалась она, все еще с горечью в голосе.
- Он женился на тебе, чтобы найти приют в Ирландии, если потеряет Беббанбург? - предположил я.
- Беббанбург невозможно потерять, - заявила она. - Его нельзя захватить.
- Я почти его захватил.
- Почти - это не значит захватил, правда ведь?
- Да, - согласился я, - не захватил. Так почему же он женился, миледи?
- А ты как думаешь? - она вернула мне этот вопрос.
Потому что Беббанбург правил маленьким клочком земли, окруженным врагами, а этот брак принес союз с человеком, который был врагом этих врагов.
Сигтрюгг был амбициозен и жаждал получить королевство, и если не в Ирландии, то он прорубил бы его себе в землях Британии. Он не был достаточно силен, чтобы атаковать Уэссекс, а Уэльс принес бы ему столько же проблем, как и Ирландия, Шотландия же была еще хуже, так что он смотрел в сторону Нортумбрии.
Это означало, что его врагами были Кнут Ранульфсон и Сигурд Торрсон, так, может, это Сигтрюгг захватил жену Кнута? Это было возможно, но Сигтрюгг должен был быть абсолютно уверен, что устоит перед атакой Кнута, раз осмелился на такое. Сейчас он был в безопасности в Кумбраланде.
Это была суровая местность гор, дождей и озер, и Кнут был явно доволен, позволив Сигтрюггу управлять этой бесплодной пустыней. А Сигтрюгг? Он без сомнения хотел земли, которыми правил Кнут, но норвежец вовсе не был глупцом и вряд ли бы развязал войну, которую бы неизбежно проиграл.
Я склонился над рулевым веслом. Полуночник быстро шел вперед под парусом, и рулевое весло дрожало в моих руках, а это всегда было знаком того, что корабль счастлив.
Рваные облака унеслись на юг, и Полуночник внезапно вышел в залитое солнечным светом пространство. Я улыбнулся. Лишь немногое может вселить такую радость, как добрый корабль и хороший ветер.
- Откуда такая вонь? - с негодованием спросила Ингульфрид.
- Наверное, от Финана, - ответил я.
- От лорда Утреда, - произнес Финан одновременно со мной.
- Это парус, - объяснил ей Осферт. - Он пропитан тресковым жиром и бараньим салом.
Она была потрясена.
- Тресковым жиром и бараньим салом?
- Конечно, он смердит, - признал я.
- И привлекает мух, - добавил Финан.
- И зачем тогда это делать?
- Потому что тогда парус лучше ловит ветер, - сказал я. Она скривилась. - А ты не привыкла к кораблям, миледи?
- Нет. Думаю, я их ненавижу.
- Почему?
Она сердито посмотрела на меня, некоторое время помолчала, а потом заявила: - А ты как думаешь? Я единственная женщина на борту.
Я уже был готов заверить ее, что она в безопасности, но потом понял, о чем она. Для мужчин это было просто, лишь помочиться за борт, позаботившись о том, чтобы не встать против ветра, но Ингульфрид едва ли могла поступить так же.
- Элдгрим! - позвал я. Поставь ведро под площадкой у рулевого весла и натяни занавеску! - я снова перевел на нее взгляд. - Там немного тесновато, но зато тебя не будет видно.
- Я этим займусь, - поспешно вмешался Осферт. Он махнул Элдгриму и занялся развешиванием двух плащей, которые послужат занавесями над влажным и темным пространством под нашими ногами.
Финан взглянул на меня, мотнув головой в сторону Осферта, и ухмыльнулся. Я сделал вид, что этого не заметил.
- Сюда, миледи, - Осферт произнес это необычайно торжественно, - а я постою на страже, чтобы никто тебя не побеспокоил.
- Спасибо, - сказала она, и Осферт поклонился ей. Финан фыркнул.
Осберт хотел остаться с матерью, когда она спустилась с площадки.
- Оставайся здесь, парень, - велел я. - Я научу тебя править кораблем.
Ингульфрид согнулась и пропала из вида. Полуночник парил по волнам, счастливый от этого ветра и в этом море. Я дал мальчишке рулевое весло и показал, как предугадывать движения корабля, позволив ему почувствовать мощь моря, держась за это длинное весло.
- Не пытайся слишком часто налегать на него, это замедляет ход - объяснил я ему. - Обращайся с кораблем, как с хорошей лошадью. Будь мягок, и корабль сам поймет, что нужно делать.
- Зачем обучать его, если ты собираешься его убить? - спросила его мать, когда появилась вновь. Я смотрел, как она забирается обратно на площадку у рулевого весла. Ветер растрепал ее волосы и хлестал ими по лицу.
- Ну? - резко потребовала она. - Так зачем его учить? - гнев придавал ей строгую, пронзительную красоту.
- Потому что это должен уметь каждый мужчина, - ответил я.
- Значит, он станет мужчиной? - упрямо продолжала она.
- Я не убиваю детей, миледи, - тихо произнес я, - но я не хотел бы, чтобы твой муж об этом узнал.
- Так как ты с ним поступишь?
- Он не причинит ему вреда, миледи, - вступил в разговор Осферт.
- Тогда как он с ним поступит?
- Продам его, - заявил я.
- Как раба?
- Подозреваю, что твой муж заплатит гораздо больше, чем можно получить за любого раба. Или, может, заплатят враги твоего мужа?
- Их у него полно, - сказала она, - но ты среди них главный.
- И наименее опасный, - развеселился я и кивнул в сторону команды. - Это все воины, что у меня есть.
- И всё же ты напал на Беббанбург, - добавила она, по ее тону трудно было судить, считает ли она меня полным глупцом или невольно восхищается тем, что я отважился на эту атаку.
- И почти преуспел в этом! - произнес я с тоской в голосе, - хотя, признаю, к этому моменту я, вероятно, был бы уже мертв, если бы ты не взяла своего сына посмотреть, как подкуют его новую лошадь, - я поклонился ей. - Я обязан тебе жизнью, миледи, и благодарю тебя.
- Ты обязан ей моему сыну, - отозвалась она с горечью, - я ничего не стою, но Утред…
- Ты имеешь в виду Осберта?
- Я имею в виду Утреда, - дерзко заявила она, - и он - наследник Беббанбурга.
- Нет, пока жив мой сын.
- Твоему сыну сначала придется захватить Беббанбург, - отозвалась она, - а ему это не удастся. Так что наследник - мой Утред.
- Ты слышала моего дядю, - оборвал ее я. - Твой муж может сделать еще одного наследника.
- О да, может, - яростно продолжала она, - он плодит бастардов, как кобель щенков. Он предпочитает плодить бастардов, но гордится Утредом.
Внезапная ярость в ее голосе меня удивила, как и предположение относительно мужа. Она воинственно уставилась на меня, и я подумал о том, как прекрасно ее лицо с выдающимися скулами и твердым подбородком, но смягченное полными губами и бледно-голубыми глазами, которые, как и море, поблескивали серебром.
Очевидно, Осферт думал о том же, потому что с тех пор, как она к нам присоединилась, не сводил с нее глаз.
- Значит, твой муж - глупец, - заявил я.
- Глупец, - повторил Осферт.
- Ему нравятся смуглые и толстые женщины, - сказала она.
Ее сын все это время слушал и при этих горьких словах матери безрадостно нахмурился. Я улыбнулся ему.
- Толстые и смуглые, худые и светловолосые, - сказал я ему, - все они женщины, и всех нужно лелеять.
- Лелеять? - повторил он.
- Только пять вещей могут сделать человека счастливым, - объяснил я ему, - добрый корабль, добрый меч, верная собака, добрый конь и женщина.
- Почему не добрая женщина? - развеселился Финан.
- Все они добры, - ответил я, - кроме тех, кто нет, а эти еще лучше.
- Боже ты мой, - вымолвил Осферт с укором.
- Слава Господу, - сказал Финан.
- Значит, твой муж, - я снова посмотрел на Ингульфрид, - захочет получить своего сына обратно?
- Конечно, захочет.
- И отправит за нами погоню?
- Он заплатит кому-нибудь, чтобы найти тебя.
- Потому что трус и не отправится за мной сам?
- Потому что как было заведено при лорде Элфрике, лорд Беббанбурга не покидает крепость, если в ней не остался его наследник. Кто-либо из них должен всегда оставаться внутри стен.
- Потому что снаружи одного из них легко убить, - сказал я, - но почти невозможно убить человека внутри?
Она кивнула.
- Так что если он не изменит установленный отцом закон, то пошлет убить тебя кого-нибудь другого.
- Многие пытались, миледи, - тихо произнес я.
- У него есть золото, - возразила она, - он может себе позволить послать много людей.
- Ему и придется, - сухо заметил Финан.
На следующий день мы подошли к островам. Теперь море было спокойным, солнце ярко сияло, а ветер так ослаб, что нам пришлось грести. Мы продвигались очень осторожно, с воином, стоящим на носу и проверяющим глубину веслом.
- Где мы? - спросила Ингульфрид.
- Это Фризские острова, - сказал я ей.
- Думаешь, ты сможешь здесь спрятаться?
Я покачал головой.
- Здесь негде прятаться, миледи. Твой муж знает, что я могу предпринять, и знает, что это один из вариантов.
- Дунхолм, - промолвила она.
Я резко обернулся в ее сторону.
- Дунхолм?
- Он знает, что Рагнар - твой друг.
Я не ответил. Рагнар был мне гораздо больше, чем просто другом, скорее братом. Его отец меня вырастил, и если бы судьба распорядилась по-другому, я бы остался с Рагнаром и сражался бы бок о бок с ним до конца времен, но нашей судьбой управляют три норны, и Рагнар остался лордом на севере, а я отправился на юг, чтобы присоединиться к саксам.
Он был болен, и известие о его смерти пришло прошлой зимой. Оно меня не удивило, хотя и опечалило. Он растолстел и ему стало трудно дышать, он хромал и с трудом передвигался, но умер с мечом в руке, вложенным Бридой, его женщиной, когда Рагнар лежал при смерти.
Значит, он отправится в Вальхаллу, где на веки вечные или пока мы не погрузимся в окончательный хаос останется тем старым Рагнаром, сильным и полным жизни, веселым, щедрым и смелым.
- Лорд Элфрик знал, что ты изгой, - продолжала Ингульфрид, - и что у тебя слишком мало воинов, чтобы напасть на Беббанбург, так что он решил, что ты направишься в Дунхолм.
- Без Рагнара? - я покачал головой. - Без Рагнара мне нечего делать в Дунхолме.
- А жена Рагнара и его сыновья? - поинтересовалась она.
Я улыбнулся.
- Брида меня ненавидит.
- Ты ее боишься?
В ответ я рассмеялся, хотя, по правде говоря, я действительно боялся Бриду. Когда-то она была моей возлюбленной, а теперь - моим врагом, а для Бриды обида была как чесотка, от которой невозможно избавиться.
Она бы расчесывала одно и то же место, пока там не появилась бы рана, а потом ковырялась бы в ней, чтобы она наполнилась кровью и гноем. Она меня ненавидела, потому что я не сражался за датчан против саксов, и не важно, что она и сама была из саксов. Бридой правили страсти.
- Лорд Элфрик надеялся, что прежде чем отправиться в Беббанбург, ты поедешь в Дунхолм, - сказала Ингульфрид.
- Надеялся?
Она поколебалась, как будто опасаясь, что готова открыть слишком многое, но потом пожала плечами.
- Он заключил с Бридой соглашение.
Почему меня это не удивило? Враг нашего врага - наш друг или, по меньшей мере, союзник.
- Он надеялся, что она меня убьет?
- Она обещала отравить тебя, - ответила Ингульфрид, - а он обещал ей золото.