Мервал был добрым другом, но на этом тусклом поле под названием Бирддан Игг меня ожидали и враги. Три священника под предводительством Цеолберта, которого я сразу узнал по беззубым деснам, и при моем появлении он разразился новой тирадой. Меня нужно прикончить. Я язычник, убивший благочестивого аббата Уитреда.
Я проклят Богом и людьми. Вокруг собрались люди, чтобы послушать, как он выплевывал свою ненависть.
- Приказываю тебе, - обратился Цеолберт к Меревалу, но указав на меня, - во имя Отца, и Сына, и Святого духа умертвить этого порочного человека.
Но хотя эти мерсийцы и были христианами, они нервничали. Их послали на дурацкое задание вглубь земель врага, и они знали, что датчане из высокого форта в Линдкольне, патрулирующие местность, наблюдают за ними.
Чем дольше они оставались в Бирддан Игге, тем больше беспокоились, каждый миг ожидая нападения со стороны более многочисленного и могущественного врага. Они хотели вернуться назад к армии Этельреда, но священники настаивали на том, что сначала нужно найти кости святого Освальда.
Цеолберт со своими священниками повторяли, что я объявлен вне закона и меня нужно убить, но те воины знали, что я военачальник, выигрывавший у датчан битву за битвой, и в тот момент они боялись датчан больше, чем гнева своего пригвожденного бога. Цеолберт продолжал свою напыщенную болтовню, но никто не сдвинулся с места, чтобы меня убить.
- Ты закончил? - спросил я Цеолберта, когда он остановился перевести дыхание.
- Ты объявлен… - снова начал он.
- Сколько зубов у тебя осталось? - прервал я его. Он не ответил, а лишь вытаращился на меня. - Так держи рот на замке, если не хочешь, чтобы я выбил остаток твоих гнилых зубов из пасти, - я снова повернулся к Меревалу. - Датчане просто позволили тебе копать?
Он кивнул.
- Они знают, что мы здесь.
- Сколько времени вы здесь находитесь?
- Три дня. Датчане прислали людей из Лидкольна наблюдать за нами, но не вмешиваются.
- Они не вмешиваются, - повторил я, - потому что хотят, чтобы вы находились здесь.
В ответ он нахмурился.
- С чего бы им этого хотеть?
Я повысил голос. Большинство воинов Меревала стояли поблизости, и я хотел, чтобы они услышали мои слова.
- Датчане хотят, чтобы вы находились здесь, потому что им нужно, чтобы Этельред завяз в Восточной Англии, когда они атакуют Мерсию.
- Ты ошибаешься! - триумфально тявкнул Цеолберт.
- Разве? - мягко спросил я.
- Господь предоставил датчан нам, - заявил Цеолберт.
- Они не нападут на Мерсию, - объяснил Меревал уверенность священника, - потому что сын Кнута у нас в заложниках.
- Правда? - спросил я.
- Ну, не у меня, конечно.
- Так у кого же?
Цеолберт явно не желал ничего мне рассказывать, но Меревал мне доверял. А кроме того, то, что он мне сказал, уже было известно его людям.
- Лорд Этельред, - объяснил он, - заключил перемирие с Хэстеном. Ты помнишь Хэстена?
- Конечно, я помню Хэстена, - ответил я. Мы с Меревалом познакомились неподалеку от крепости Хэстена, там-то мы и стали друзьями.
- Хэстен обратился в христианство! - встрял в разговор отец Цеолберт.
- Хэстен лишь хочет, - сказал Меравал, - чтобы его оставили в покое в Честере, и лорд Этельред пообещал оставить его там, если он покрестится и сослужит нам службу.
- Господь располагает! - каркнул Цеолберт.
- И эта служба заключалась в том, что он захватит жену Кнута и двоих его детей? - спросил я.
- Да, - просто и с гордостью подтвердил Меревал. - Теперь понимаешь? Кнут не сдвинется с места. Он думает, что его семья у лорда Этельреда.
- Господь всемогущий доставил врагов наших прямо нам в руки, - выкрикнул Цеолберт, - а мы находимся под его благословенной защитой. Хвала Господу!
- Вы просто идиоты, все вы! - заявил я. - Я наведывался в дом Кнута как раз после того, как захватили его жену, и знаете, кто был там с ним? Хэстен! И что он носил на шее? Вот это!
Я приподнял мой молот Тора.
- Хэстен христианин не больше меня и он присягнул Кнуту Ранульфсону, а Кнут разослал приказы своим танам и воинам собраться в Честере. С кораблями!
- Он лжет, - вскричал Цеолберт.
- Если я тебе лгу, - заявил я священнику, но достаточно громко, чтобы услышали воины Меревала, - тогда моя жизнь в твоих руках. Если я лгу, то я склоню перед тобой голову, и можешь ее снести.
Это заставило его замолчать. Он просто уставился на меня. Меревал мне поверил, как и его воины. Я потянул Осферта за рукав, чтобы он встал рядом.
- Этот человек - христианин, сын короля Альфреда. Он подтвердит, что я говорю правду.
- Так и есть, - сказал Осферт.
- Он лжет! - заявил Цеолберт, но проиграл спор. Люди поверили мне, а не священнику, и их мир изменился. Теперь они больше не были в безопасности, а балансировали на краю пропасти.
Я оттащил Меревала в сторону, в тень ив.
- В последний раз, когда Кнут пошел в атаку, он направил корабли к южному побережью Уэссекса, - сказал я. - Он снова собирает корабли.
- Чтобы напасть на Уэссекс?
- Не знаю, но это неважно.
- Неважно?
- Имеет значение то, заставим ли мы его плясать под нашу дудку. Он считает, что мы спляшем под его.
- Этельред тебе не поверит, - нервно заметил Меревал.
Я подозревал, что так оно и будет. Этельред развязал свою войну и не захочет поверить, что начал ее лишь потому, что его надули.
Он будет настаивать на том, что прав, а его ненависть ко мне заставит упрямиться еще больше. Я решил, что это не имеет значения. Этельреду довольно скоро придется мне поверить. Важно было сбить с толку Кнута.
- Тебе следует послать большую часть своих людей обратно к Этельреду, - сказал я Меревалу.
- Без святого?
Я уже готов был на него рявкнуть, но сдержался. Этельред обещал своей армии помощь святого Освальда, и хотя его люди находились не в том месте, и несмотря на то, что сам он не желал прекращать свою войну в Восточной Англии, все-таки имело определенный смысл придать армии уверенность благодаря этой магической помощи.
- Завтра, - сказал я, - мы сделаем последнюю попытку найти Освальда. А потом отправим его Этельреду.
- Отправим его?
- У меня здесь корабль на расстоянии дня пути верхом, - объяснил я. - Сорок твоих воинов отправятся туда с Осфертом. Они пошлют моих людей сюда, отдав им лошадей. А пока они не прибудут, можешь искать своего святого. Если найдешь его, можешь отправить две сотни людей обратно к Этельреду вместе с этими костями, но остальные пойдут со мной.
- Но… - он замолчал, размышляя о том, что не сможет выделить мне часть своих людей, не вызвав гнев Этельреда.
- Если не сделаешь, как я говорю, Этельред умрет не позже чем через месяц, а Мерсия станет датской. Если доверишься мне, они выживут.
- Я тебе верю, - ответил он.
- Тогда поспи немного, - велел я ему, - потому что завтра у нас будет много дел.
Я подождал до середины ночи, до того самого темного часа, когда по земле гуляют лишь тени, когда люди спят и летают совы, охотится лиса, а мир вздрагивает от малейшего шума.
Ночь - это царство мертвых. Часовые Меревала не спали, но они находились на краю лагеря, и ни один не был рядом с размокшими деревянными развалинами старого монастыря.
Там догорали два костра, и в их слабом свете я прошел мимо скелетов, что были извлечены из земли и благоговейно выложены в длинный ряд.
Отец Цеолберт объявил, что их нужно перезахоронить с молитвами, ибо это были монахи Бирддан Игга, те, что жили здесь, пока не пришли датчане, чтобы жечь, грабить и убивать.
Кости были завернуты в новые саваны из шерстяного полотна. Я насчитал двадцать семь тел. В дальнем конце ряда один из саванов был расстелен на земле, а на нем возвышалась груда костей и черепов, те останки, которые не подходили ни к одному из скелетов, а за этой кучей стояла телега с парой высоких колес.
В телегу как раз мог поместиться человек. Ее борта были раскрашены крестами, которые я мог различить в неясном свете угасающих костров.
На дне телеги лежала сложенная ткань, когда я дотронулся до нее, то почувствовал, что это гладкая и дорогая материя, что называют шелком и привозят из каких-то дальних стран на востоке. Шелк явно был предназначен в качестве нового савана для святого Освальда, единственная сложность заключалась в том, что святой Освальд больше не существовал.
Значит, настало время для еще одного воскрешения.
Я гадал, пересчитал ли кто-нибудь скелеты, а если да, то станут ли они считать их снова перед тем как захоронить. Но у меня было мало времени и я сомневался, что смогу найти еще одно тело, не производя при этом слишком много шума, который разбудит спящих, что находились лишь в нескольких ярдах, поэтому я наугад выбрал тело и развернул окутывающее его шерстяное покрывало.
Я ощупал кости. Они были чистыми, что предполагало, что скелеты были омыты, прежде чем завернуты в саваны, и когда я поднял одну высушенную руку, кости не распались, это значило, что монах умер незадолго до разрушения монастыря.
Я склонился над мертвецом и нащупал в кошеле серебряный крест, который я надевал, когда мы хотели обмануть часовых у Нижних ворот Беббанбурга. Это был тяжелый крест с украшенными гранатами перекладинами. Я собирался его продать, но теперь он послужит другой цели, хотя сначала мне нужно было расчленить скелет. Я отрезал ножом одну руку и череп, а потом отнес их к куче костей, не сложенных воедино.
Потом всё было просто. Я вложил серебряный крест внутрь его грудной клетки, обмотав цепь вокруг одного из ребер, а потом с помощью шерстяного савана поднял тело и отнес его к западу, к медлительному ручейку.
Я положил его на мелководье, вытащил саван и подтянул к скелету ловушку для угрей. Я оставил мертвеца бултыхаться в медленном течении, а сам как следует отжал саван, а потом бросил мокрое полотно в догорающий костер, где оно зашипело и задымилось.
К утру большая часть савана обуглится и станет неузнаваемой. Я вернулся к мертвым монахам и передвинул скелеты, чтобы скрыть устроенный мною промежуток между телами, а потом дотронулся до молота на шее и вознес молитву Тору, чтобы никто не стал пересчитывать тела.
А потом, поскольку на заре у меня будет много дел, я заснул.
На рассвете я подозвал к себе Осферта и Меревала, но подошли и еще с дюжину человек. Это были таны, обладающие властью, мерсийские землевладельцы, которые привели своих воинов на службу в армию Этельреда.
Они были подавлены, может, из-за накрывшего плоскую местность густого тумана, или из-за своей уверенности, что Этельред будет разбит, после принесенных мною вестей о том, кому на самом деле присягнул Хэстен. Мы собрались вокруг телеги, куда слуги принесли кувшины с разбавленным элем и ломти черствого хлеба.
Меревал был предводителем мерсийцев, но уступил мне власть, как когда-то много лет назад в Честере.
- Ты, - я указал на Осферта, - сегодня поскачешь назад к Полуночнику, - я посмотрел на Меревала. - А ты дашь ему хорошую лошадь и сорок воинов.
- Сорок?
- Это команда корабля, - объяснил я и снова перевел взгляд на Осферта. - Пошли Финана и его людей ко мне на тех лошадях, что возьмешь к Полуночнику. Скажи ему, чтобы ехал быстро и захватил все оружие. А потом поплывешь в Лунден и предупредишь гарнизон о том, что происходит, найдешь своего сводного брата и всё ему расскажешь.
Сводным братом Осферта был король Уэссекса, а нам нужна была сильная армия саксов, чтобы победить Кнута.
- Скажи ему, что датчане идут на Мерсию или на Уэссекс со всеми силами, и что пусть он ищет меня на западе.
- На западе, - торжественно повторил Осферт.
- Не знаю где, - сказал я, но если Кнут атакует Мерсию, король Эдуард должен повести свое войско к Глевекестру. Если Кнут нападет на Уэссекс, то я присоединись к королю, но думаю, что это будет Мерсия, так что пошли брата в Глевекестр.
- Почему в Глевекестр? - спросил один из танов. - Мы не знаем, что предпримет Кнут!
- Мы знаем, что он собирается атаковать, - ответил я, - и поскольку ничто его не сдерживает, он может выступить куда угодно и чинить урон к своему удовольствию, так что мы должны завлечь его в ловушку. Должны заставить драться там, где хотим мы, а не там, где выберет он сам.
- Но…
- Я выбрал запад, - рявкнул я, - и заставлю его сражаться там, где хочу.
Никто не произнес ни слова. Вероятно, они мне не поверили, но я говорил им правду.
- Мне нужна сотня твоих воинов, - сказал я Меревалу, - самые лучшие и на легких лошадях. Можешь сам их возглавить.
Он неспешно кивнул.
- И куда мы направимся?
- Со мной. А остальные вернутся к Этельреду. Скажите ему, что мне жаль, но останки святого Освальда давным давно развеяны по ветру.
- Ему это не понравится, - заявил коренастый человек по имени Освин.
- Ему никакие новости не понравятся, - сказал я, - и он откажется в них верить. Он останется в Восточной Англии, пока не удостоверится, что ошибся, а тогда будет слишком напуган, чтобы возвращаться домой. Но он должен двинуться в сторону Глевекестра.
Я взглянул на Осферта.
- Заставь своего брата отправить ему приказ.
- Заставлю, - отозвался он.
- И заставь Эдуарда сказать Этельреду, чтобы пошевеливался, если хочет остаться правителем Мерсии.
- А что будешь делать ты? - возмущенно спросил Освин.
- Собираюсь пнуть Кнута по яйцам, - ответил я, - да с такой силой, чтобы ему пришлось развернуться и заняться мной, а потом буду держать его на одном месте, пока не подоспеют остальные, чтобы прибить ублюдка раз и навсегда.
- Мы даже не уверены, что Кнут собирается напасть, - нервно произнес другой тан.
- Разуй глаза! - заорал я на него, перепугав всех собравшихся вокруг телеги. - Война уже началась! Мы просто не знаем, где и как. Но Кнут начал ее, а мы положим ей конец.
Никто больше не произнес ни слова, потому что как раз в этот момент раздался еще один крик, на сей раз триумфальный, и я заметил людей, бегущих в сторону мелководного ручья, что изгибался вокруг западного края лагеря. Там был отец Цеолберт, размахивающий руками, а еще два священника рядом с ним стояли на коленях.
- Хвала Господу! - крикнул один из них.
Меревал со своими людьми уставились на священников. Осферт посмотрел на меня.
- Мы нашли его! - воскликнул Цеолберт. - Мы нашли святого!
- Хвала Господу, - снова крикнул священник.
Мы все пошли к ручью.
- Ты ошибался, - заявил мне Цеолберт вместо приветствия, присвистывая из-за отсутствующих зубов. - Наш Бог более могущественен, чем ты думаешь. Он послал нам святого! Утред ошибался, а мы были правы!
Люди подняли скелет из воды, распутав водоросли и ивовые прутья, выломанные из ловушки для рыбы. Они благоговейно отнесли кости к телеге.
- Ты ошибался, - сказал мне Меревал.
- Я ошибался, - согласился я. - И правда ошибался.
- Победа будет за нами! - заявил Цеолберт. - Взгляни! Крест! Он поднял серебряный крест над ребрами скелета. - Крест благословенного святого Освальда, - он поцеловал серебро и окинул меня взглядом, наполненным неприкрытой ненавистью.
- Ты насмехался над нами, но ты ошибся. Наш Бог могущественнее, чем ты даже можешь представить! Это чудо! Чудо! Наш Бог хранил святого от всех бед и испытаний, а теперь он дарует нам победу над язычниками.
- Хвала Господу, - отозвался Меревал, вместе со своими воинами почтительно отступив назад, когда пожелтевшие кости были сложены на дно телеги.
Я позволил христианам насладиться радостью и оттащил в сторону Осферта.
- Отведи Полуночника в Лунден, - велел я ему, - и забери с собой Ингульфрид и мальчишку.
Он кивнул, хотел было что-то сказать, но промолчал.
- Я не знаю, как поступлю с мальчишкой, - добавил я, - сначала мне нужно заняться Кнутом, но пусть он будет в безопасности. Он стоит много золота.
- Я выкуплю его у тебя, - сказал Осферт.
- Пусть его выкупит отец, а ты займешься матерью. Но храни обоих!
- Я позабочусь об их безопасности, - ответил Осферт. Священники начали петь, и Осферт наблюдал за ними со своим обычным серьезным выражением лица.
Временами он становился так похож на своего отца, что у меня возникало искушение назвать его господином.
- Помню, - он по-прежнему смотрел на трех поющих священников, произнося эти слова, - как однажды ты сказал мне, что твоему дяде отдали руку святого Освальда.
- Так и есть. Ингульфрид ее видела. Можешь ее спросить.
- Ты сказал, что это была левая рука?
- Разве?
- У меня неплохая память на подобные вещи, - торжественно заявил он, - ты сказал, что то была левая рука.
- Не помню, - признался я, - и откуда мне было знать, какая это была рука?
- Ты сказал, что это была левая рука, - настаивал он. - Должно быть, тебе сказал кто-то из твоих шпионов.
- Значит, левая.
- Тогда это и впрямь чудо, - продолжал Осферт, все еще рассматривая людей, столпившихся у телеги, - потому что у того тела не хватает правой.
- Неужто?
- Да, господин, это так, - он посмотрел на меня и к моему удивлению улыбнулся. - Я велю Финану поторопиться, господин.
- Скажи ему, он мне нужен здесь к завтрашнему дню.
- Он будет здесь, господин, и Господь тебя поторопит.
- Надеюсь, что он поторопит тебя добраться до Лундена, - ответил я. - Нам нужна армия твоего брата.
Он поколебался.
- А что ты собираешься делать, господин?
- Ты никому не скажешь?
- Обещаю, господин, - произнес он, а когда Осферт давал обещание, я знал, что он его сдержит.
- Хочу сделать то, в чем меня обвиняли несколько недель назад, - поведал я ему. - Захватить жену и детей Кнута.
Он кивнул, как будто этого и следовало ожидать, а потом нахмурился.
- А ты позаботишься о том, чтобы моя сестра была в безопасности?
- Об этом прежде всего.
Потому что я дал Этельфлед обещание, и то была клятва, которую я никогда не нарушал.
Значит, я должен был отправиться на запад. Чтобы встретиться с Кнутом Длинным Мечом.
Глава восьмая
Мы покинули Бирддан Игг в густом утреннем тумане два дня спустя после чудесного обнаружения святого Освальда, застрявшего в ловушке для рыбы.
Нас было сто тридцать три. Мы взяли с собой пятьдесят вьючных лошадей, чтобы везли оружие и доспехи, и два флага: волчью голову Беббанбурга и белого коня Мерсии, хотя большую часть нашего пути прятали эти знамена. С нами также ехал священник, отец Уиссиан.
Меревал настоял на том, чтобы нас сопровождал священник. Он сказал, что его люди лучше дерутся, когда духовный пастырь заботится об их душах, а я прорычал, что они воины, а не овцы, но Меревал учтиво настаивал, так что я неохотно позволил Уиссиану поехать с нами.
Он был мерсийцем, высоким юношей с выражением постоянного беспокойства на лице и с копной всклокоченных волос, раньше времени ставших седыми.