- Он потерпел крушение, - ответил Кенрик.
- Когда?
- Год назад, в день святого Маркона. Ветер пригнал его с севера и вынес на отмель Сцепига.
Я прошел вдоль причала, осматривая Получночника. Его древесина потемнела, но это, должно быть, от недавних дождей.
- Он не выглядит поврежденным, - сказал я.
- Вдавило пару досок носовой обшивки, - отозвался Кенрик. - Ничего такого, что нельзя было бы починить за пару дней.
- Датский?
- Постройка фризская, - объяснил Кенрик. - Хороший крепкий дуб, лучше, чем датская дрянь.
- Так почему же команда его покинула?
- Глупые ублюдки высадились на берег, устроили лагерь и были схвачены людьми из Кента.
- Так почему же люди из Кента не забрали корабль себе?
- Потому что глупые ублюдки передрались друг с другом. Я спустился и обнаружил, что шестеро фризов еще живы, но двое из них умерло, бедняги, - он перекрестился.
- А те четверо?
Он показал большим пальцем в сторону рабов, занимающихся новым кораблем.
- Они назвали мне его имя. Если оно тебе не нравится, всегда можешь его поменять.
- Менять имя кораблю - это к несчастью, - сказал я.
- Нет, если девственница помочится на днище, - заявил Кенрик, а потом помолчал. - Что ж, с этим могут быть сложности.
- Я сохраню его имя, если куплю.
- Он отлично сделан, - неохотно признал Кенрик, как будто сомневаясь, что какой-то фриз может строить так же хорошо, как и он сам.
Но фризы были прославленными кораблестроителями. Корабли саксов были слишком тяжелы, как будто мы боялись моря, но фризы и норманны строили более легкие корабли, которые не рассекали волны, а будто парили над ними.
Это, конечно, была чепуха, даже такой изящный корабль, как Полуночник, был нагружен балластом из камней и мог парить над волнами не лучше, чем я летать, но в его строении было какое-то волшебство, из-за чего он казался легким.
- Я собирался продать его королю Эдуарду, - сказал Кенрик.
- Он не захотел?
- Недостаточно большой для него, - Кенрик с отвращением сплюнул. - Западные саксы всегда одинаковы. Им нужны большие корабли, а потом они удивляются, что не могут угнаться за датчанами. Так куда ты собрался?
- Во Фризию, - ответил я. - Может быть. Или на юг.
- Отправляйся на север, - предложил Кенрик.
- Зачем?
- На севере не очень-то много христиан, господин, - лукаво произнес он.
Значит, он знал. Может, он с должным уважением и называл меня господином, но знал, что удача повернулась ко мне спиной. Это повлияет на цену.
- Я становлюсь слишком стар для дождя, снега и льда, - заявил я, а потом спрыгнул на палубу Полуночника. Он затрепетал под моими ногами.
Это был боевой корабль, хищник, построенный из плотного фризского дуба.
- Когда его в последний раз конопатили? - спросил я Кенрика.
- Когда я чинил обшивку.
Я вытащил две палубные доски и посмотрел вниз, на камни балласта. Там плескалась вода, но это было неудивительно для корабля, которым не пользовались.
Имело значение лишь то, была ли это дождевая вода или соленая, принесенная вверх по реке приливом. Уровень воды был слишком низок, чтобы до нее дотянуться, так что я плюнул и наблюдал, как капля слюны плыла по темной воде, сделав вывод, что она пресная.
В соленой воде плевок растекается и исчезает. Значит, это был крепкий корабль. Вода в трюме была пресной и появилась из облаков, что плыли наверху, а не из моря снизу.
- Он очень прочный, - сказал Кенрик.
- Корпус нужно почистить.
Он пожал плечами.
- Я могу этим заняться, но верфь занята. У меня много работы.
Я могу найти какой-нибудь пляж и сам всё сделать между приливами. Я взглянул на эллинг Кенрика, где темнело маленькое торговое судно.
Оно была размером в половину Полуночника, но почти столь же широко. Похоже на бадью, созданную для перевозки тяжелых грузов вдоль побережья.
- Хочешь взамен это? - спросил Кенрик весело.
- Это одно из твоих?
- Я не строю такое дерьмо. Нет, оно принадлежит одному восточному саксу. Ублюдок задолжал мне. Я сломаю его и использую древесину.
- Так сколько за Полуночника?
Мы поторговались, но Кенрик знал, что может диктовать условия, и я переплатил. Мне также нужны были весла и веревки, но мы условились о цене, и Кенрик поплевал на руки и протянул одну из них мне. Я поколебался, а потом пожал его руку.
- Он твой, - объявил он, - и может, он принесет тебе удачу, господин.
Я стал владельцем Полуночника, корабля, что был построен из дерева, срубленного в полночь.
Я снова стал капитаном. И направлялся на север.
Часть вторая
Полуночник
Глава третья
Я любил эту дорогу китов, эти длинные волны и ветер, окутывающий весь мир брызгами, любил, как нос корабля зарывается во вздымающееся море, и капли соленой воды на парусах и древесине, и зеленое сердце великого моря, что перекатывалось позади корабля и угрожающе поднималось, барашки на гребнях волн, и как уходит вверх корма, а корпус ныряет вперед, и море вскипает по бокам корабля, а волны прокатываются дальше.
Я любил носящихся над серой водой птиц, ветер, столь же дружественный, как и враг, поднимающиеся и опускающиеся весла. Я любил море. Я прожил довольно долго и был знаком с превратностями судьбы, заботами, что висели тяжким грузом на человеческой душе, и печалями, от которых появлялась седина в волосах и тяжесть на сердце, но все это отлетало прочь на дороге китов. Лишь в море человек ощущал себя по-настоящему свободным.
Понадобилось шесть дней, чтобы уладить дела в Лундене, главным из которых было найти место, где семьи моих воинов могли бы жить в безопасности. У меня были в Лундене друзья, и хотя христиане поклялись уничтожить и убить меня, Лунден был великодушным городом.
Его переулки были тем местом, где могли найти приют странники, и хотя там и происходили волнения, а священники проклинали других богов, большую часть времени жители были предоставлены сами себе. Я много лет провел в этом городе, командуя его гарнизоном и отстраивая римские стены старого города, и у меня здесь остались друзья, которые пообещали присматривать за нашими семьями.
Сигунн хотела поехать со мной, но мы направлялись туда, где клинки обагрятся кровью, а это не место для женщины. Кроме того, я не мог позволить ей поехать, раз запретил своим воинам брать с собой жен, так что она осталась с кошелём, наполненным золотом, и обещанием, что мы вернемся.
Мы купили соленую рыбу и мясо, заполнили бочонки элем и загрузили их на борт Полуночника, и лишь тогда отправились вниз по реке. Я оставил двоих воинов постарше охранять наши семьи, но четверо рабов-фризов, которые являлись частью команды потерпевшего крушение Полуночника, присоединились ко мне, так что я вел за собой тридцать пять воинов.
Мы воспользовались приливом, чтобы переплыть через широкие излучины, что так хорошо были мне знакомы, миновать грязевые отмели, где плавали водоросли и кричали птицы, пройти мимо Бамфлеота, где я одержал великую победу, вдохновившую поэтов и оставившую после себя заполненные кровью рвы, а потом ветер вынес нас в бескрайнее море.
Мы вытащили Полуночника на берег в небольшой бухте где-то на побережье Восточной Англии и потратили три дня, очищая корпус от водорослей и ракушек. Мы занимались этим во время отлива, сначала очистив одну сторону и законопатив швы, а потом воспользовались приливом, чтобы приподнять корабль и перевернуть на другой бок.
Потом мы вновь отправились в море. Выйдя на веслах из бухты, мы подняли парус и направили нос с головой дракона на север. Мы убрали весла, позволив восточному ветру нести нас, и я почувствовал ту радость, которая всегда наполняла меня, когда у меня был добрый корабль и быстрый ветер.
Я велел сыну взяться за рулевое весло, чтобы он привык чувствовать корабль. Поначалу, конечно, он нажимал на него или тянул слишком сильно или слишком поздно исправлял курс, так что Полуночник кренился или направлялся не в ту сторону, теряя скорость, но на второй день я увидел, что Утред улыбается про себя, и я понял, что он чувствует, как длинный корпус дрожит от движений его весла. Он выучился и стал получать от этого удовольствие.
Мы проводили ночи на суше, направляясь в какую-нибудь бухту на пустынном берегу, и возвращались в море с первыми лучами солнца. Нам встречалось мало кораблей, разве что рыбацкие лодки, который, завидев наш высокий нос, вытаскивали свои сети и яростно гребли к земле.
Мы проходили мимо, не обращая на них внимания. На третий день я увидел далеко на востоке мачту, а Финан, обладаюший глазами сокола, заметил ее в тот же момент и уже открыл рот, чтобы сообщить мне об этом, но я велел ему молчать, кивнув в сторону Утреда в качестве объяснения.
Финан ухмыльнулся. Большинство моих людей тоже заметили вдалеке корабль, но поняли мои намерения и промолчали. Получночник продвигался дальше, и мой сын с длинными волосами, закрывшими с порывом ветра лицо, с восхищением глядел на накатывающие волны.
Далекий корабль приближался. Его парус был сер, как низко нависающие облака. Парус был большим и широким, а полотно укреплено пеньковыми веревками.
Вероятно, это было не торговое судно, почти наверняка еще один длинный и быстрый корабль, предназначенный для сражений. Теперь моя команда наблюдала за ним, ожидая, когда над рваным горизонтом покажется его корпус, но Утред, нахмурившись, смотрел на болтающийся конец паруса.
- Разве его не следует привязать? - спросил он.
- Хорошая мысль, - ответил я. Он криво улыбнулся, довольный моим одобрением, но ничего не сделал.
- Отдай приказ, проклятый глупец! - заявил я тоном, от которого на его лице расплылась улыбка. - Ты же у руля.
Он отдал приказ, и два человека привязали парус, чтобы он больше не хлопал. Полуночник соскользнул вниз, а потом задрал нос на зеленой волне, и когда мы взобрались на ее гребень, я взглянул на восток и увидел нос приближающегося корабля.
Это была голова зверя, высокая и злобная. Потом корабль исчез в завесе принесенных ветром брызг.
- Какова главная обязанность кормчего? - спросил я сына.
- Оберегать свой корабль - быстро ответил он.
- И как он это делает?
Утред нахмурился. Он знал, что сделал что-то не так, но не понимал, что именно, а потом наконец заметил, что команда пристально всматривается куда-то на восток, и повернулся в том направлении.
- О Господи! - воскликнул он.
- Ты беспечный глупец, - рявкнул я на него. - Твоя задача в том, чтобы быть настороже.
Я увидел, что он разозлился из-за того, что я при всех его отчитал, но ничего не ответил.
- Это боевой корабль, - продолжал я, - и он уже давным давно нас заметил. Им стало любопытно, так что они плывут, чтобы нас обнюхать. Так что будем делать?
Он снова посмотрел на корабль. Теперь его нос был всё время виден, а вскоре мы сможем разглядеть и корпус.
- Он больше нашего, - сказал Утред.
- Вероятно, да.
- Значит, мы ничего не будем делать, - заявил он.
Это было правильное решение, я и сам принял его, увидев далекий корабль. Ему хотелось узнать, кто мы, а наши курсы пересекались, но когда они будут уже близко, то поймут, что мы опасны.
Мы плыли не на торговом судне с грузом шкур, керамики или чего-нибудь еще, что можно было бы украсть и продать, мы были воинами, и даже если та команда в два раза превосходила нас числом, это могло привести к потерям, которые ни один корабль не мог себе позволить.
- Мы будем придерживаться прежнего курса, - сказал я.
На север. На север, туда, где всё ещё правят старые боги, на север, где мир закован во льды, на север, в Беббанбург. Эта крепость нависала над бушующим морем, как пристанище богов.
Датчане захватили всю Нортумбрию, их короли правили в Эофервике, но им так никогда и не удалось покорить Беббанбург. Они желали его.
Они жаждали его, как кобель, почуявший течную суку, но у суки были клыки и когти. А у меня - лишь маленькая лодка и мечта завладеть тем, что не удалось завоевать даже армиям датчан.
- Он из Восточной Англии, - сказал Финан, подойдя ко мне. Незнакомец приближался, его нос торчал на приличном расстоянии, но был нацелен в нашу сторону, а так как корабль был больше, он продвигался быстрее Полуночника.
- Из Восточной Англии?
- Это не дракон, - Финан дернул подбородком в сторону корабля, - это то странное существо, что король Эорик ставил на все свои корабли. Лев.
Эорик был мертв, а Восточной Англией правил другой король, но, может быть, он сохранил старый символ.
- И там полная команда, - добавил Финан.
- Семьдесят человек? - предположил я.
- Около того.
Та команда была одета как для битвы - в кольчуги и шлемы, но я покачал головой, когда Финан спросил, стоит ли нам заняться подобными приготовлениями. Они увидят, что мы не торговцы.
Они могли бы попытаться нас запугать, но я по-прежнему сомневался, что они нас побеспокоят, и было мало толка переодеваться как для войны, если мы не желали битвы.
Корабль из Восточной Англии двигался быстро. Он прошел по дуге рядом с нами, а потом они свернули парус, чтобы замедлить ход, и корабль поравнялся с Полуночником.
- Кто вы? - прокричал высокий человек по-датски.
- Вульф Ранульфсон! - крикнул я в ответ, выдумав это имя.
- Откуда?
- Из Хайтабу! - прокричал я. Хайтабу был городом на юге Дании, что очень далеко от Восточной Англии.
- Что привело вас сюда?
- Мы сопровождали пару торговцев в Лунден, - сообщил я, - а теперь возвращаемся домой. А вы кто?
Казалось, вопрос его удивил. Он поколебался.
- Алджер! - всё же ответил он. - Мы служим королю Рэдвальду!
- Да даруют ему боги долгую жизнь! - смиренно выкрикнул я.
- Вы забрались слишком далеко на запад, если направляетесь в Хайтабу! - прорычал Алджер. Конечно, он был прав. Если бы мы шли на юг Дании, то пересекли бы море гораздо южнее, у побережья Фризии.
- Это всё ветер виноват!
Он замолчал. Некоторое время он наблюдал за нами, а потом дал приказ вернуть парус на место, и большой корабль прошел мимо.
- Кто такой Рэдвальд? - спросил Финан.
- Он правит Восточной Англией, - объяснил я, - и насколько я слышал, стар и болен и от него столько же проку, как шлюхе от скопца.
- А слабый король - это приглашение к войне, - объявил Финан. - Неудивительно, что это искушает Этельреда.
- Король Восточной Англии Этельред, - презрительно произнес я, но без сомнения, мой кузен желал получить этот титул, хотя нужен ли он был Восточной Англии - это другой вопрос. Это было странное королевство, скорее датское, чем христианское, что очень сбивало с толку, потому что большинство датчан поклонялись моим богам, а саксы - этому пригвожденному, но датчане Восточной Англии приняли христианство, в результате превратившись в ни то, ни сё.
Они были союзниками и Уэссекса, и Нортумбрии, а Уэссекс с Нортумбрией были естественными врагами, и это означало, что Восточная Англия пыталась лизать один зад и целовать другой.
И они были слабы. Старый король Эорик попытался угодить датчанам севера, напав на Уэссекс, и многие его крупнейшие вассалы погибли во время резни.
То была моя резня. Моя битва, и воспоминания о ней наполнили меня яростью из-за предательства. Я столько раз сражался за христиан, убивал их врагов и защищал их земли, а теперь они выплюнули меня, как кусок мерзкого хряща изо рта.
Алджер направил нос своего корабля поперек нашего курса. Он специально подвел своей большой корабль ближе к нам, возможно, в последний момент пожелав нас задержать, но я рявкнул на Утреда, чтобы держал курс, и наш нос проскользнул на расстоянии меча от рулевого весла Алджера.
Мы были достаточно близко, чтобы почуять запах его корабля, даже несмотря на то, что находились с наветренной стороны. Я помахал ему рукой, а потом смотрел, как он снова разворачивает нос корабля на север. Он поравнялся с нами, но я посчитал, что это просто от скуки.
Он оставался поблизости еще около часа, а потом большой корабль повернул, ветер с кормы наполнил парус, и лодка направилась к далекой земле.
В ту ночь мы остались в море. Земли не было видно, хотя я знал, что она лежала не так далеко к западу. Мы свернули большой парус и предоставили Полуночнику возможность нырять по коротким и крутым волнам, покрывавшими палубу холодными брызгами.
Я стоял у руля большую часть ночи, Утред присел рядом, и я рассказывал ему истории о Гримнире, том, что в маске.
- На самом деле это был Один, - сказал я, - но когда бог хотел спуститься в мир людей, он надевал эту маску и брал новое имя.
- Так делал Иисус, - отозвался он.
- Носил маску?
- Жил среди людей.
- Боги могут делать всё, что пожелают, - заявил я, - но с этого момента мы тоже носим маски. Ты не упоминаешь мое или свое имя. Я - Вульф Ранульфсон, а ты - Ранульф Вульфсон.
- Куда мы направляемся? - поинтересовался он.
- Ты знаешь, куда мы направляемся.
- В Беббанбург, - уныло произнес он.
- Который принадлежит нам, - добавил я. - Ты помнишь Беокку?
- Конечно.
- Он дал мне хартию, - сказал я. Дорогой отец Беокка, такой уродливый калека и такой преданный. Он был моим наставником в детстве, другом короля Альфреда и достойным мужем.
Он умер не так давно, и его скрюченные кости захоронили в церкви Винтанкестера, рядом с могилой любимого им Альфреда, но незадолго до смерти он послал мне хартию, доказывающую, что я являюсь хозяином Беббанбурга, хотя никому из живущих на этом свете не нужно было видеть эту хартию, чтобы удостовериться в том, что я - полноправный господин этой крепости.
Мой отец умер, когда я был еще ребенком, и мой дядя занял Беббанбург, и никакие чернила на пергаменте его бы оттуда не выгнали. У него были мечи и копья, а у меня - Полуночник и горстка воинов.
- Мы происходим от Одина, - объяснил я Утреду.
- Я знаю, отец, - терпеливо ответил он. Я столько раз рассказывал ему о наших предках, но христианские священники сделали его подозрительным к моим заявлениям.
- В нас течет кровь богов, - сказал я. - Однажды Один возлег с женщиной, и мы произошли от нее. А когда мы достигнем Беббанбурга, то будем сражаться, как боги.
Это Гримесби натолкнул меня на мысли о Гримнире. Гримесби был поселением, лежащим недалеко от моря на южном берегу Хамбра.
В легендах говорилось, что Один построил там дом, хотя зачем кому-либо из богов могло понадобиться строить дом на этом продуваемом ветром клочке болота, было за пределами моего понимания, но это поселение предоставляло прекрасное укрытие в широком устье реки во время опустошительных штормов.
Гримесби был нортумбрийским городом. Было время, когда короли Мерсии правили всеми землями до Хамбра, и Гримесби являлся одним из самых северных их владений, но те дни давно миновали.
Теперь Гримесби находился под владычеством датчан, хотя как и все морские порты, он приветствовал каждого странника, будь то датчанин, сакс, фриз или даже скотт.