Избушка Прасковьи стояла на том же месте. Только еще сильнее вросла в землю. Осторожно пробравшись к ней, ребята заглянули внутрь. В нос ударил резкий запах трав.
- Фекла! - позвала Маша.
- Ну я Фекла, чего надо? - раздался суровый голос у них за спиной.
- Нет, вы не Фекла, - испугалась Маша.
На них смотрела не старуха, а довольно крепкая женщина с суровым, как будто высеченным из камня лицом.
- Или не та Фекла, - добавила Маша испуганно.
- Откуда пришли? - спросила женщина.
- Издалека, - уклончиво ответила Маша. - Мы не знали, мы не думали, что тут все так…
- Двоих я спасла, - сказала Фекла. - Девочку себе возьму, выучу ее, а что делать с отроком, не знаю.
- Двоих, - дрожащим голосом спросила Маша. - А где…
- Всех вырезали. Всех! Ироды поганые, и младенцев не пожалели. Все церкви, все монастыри пожгли, кого не сожгли, того порезали. И я знаю, кто вы, - без перехода сменила тему женщина. - Прабабка моя, тоже Фекла, сказала, что придут ко мне отрок и отроковица, - красивые, но сильно глупые.
- Чего это мы глупые?! - немедленно взвился Мишка.
Фекла, даже не посмотрев на Мишку, зашла в дом.
- Тоже мне, умная нашлась, - пробурчал Мишка. - Живут тут по уши в грязи, туалет изобрести мозгов не хватает.
- Тихо, - шикнула Маша и пошла вслед на Феклой-внучкой. - А что еще вам про нас сказала та Фекла?
- Невелики вы птицы, чтоб про вас долго разговаривать. Хотите, ночуйте. Не хотите - идите свой дорогой.
- Помочь вам чем-нибудь? - робко предложила Маша.
- Нет, - отрезала женщина, - Много знаете, ничего не умеете.
- Но город выживет? - тихо спросила Маша.
- Город? - удивилась Фекла и внимательно посмотрела на Машу.
И опять у девочки возникло устойчивое ощущение, что ее мозг сканируют.
Фекла быстро отвернулась, но Маше показалось, что она увидела на ее лице подобие улыбки.
- Красиво, - задумчиво сказала Фекла. - Жаль не доживу.
- Что красиво? - спросил Мишка, который со скучающим лицом появился у порога.
- Город выживет, - сказала Маша. - Значит, с историей все нормально, Городовой не придет. Нужно выбираться самим.
Маша и Миша сидели на траве и пытались думать.
- И как мы узнаем, какой это век, если от города ничего не осталось? - размышляла вслух Маша. - С другой стороны, если эта Фекла - правнучка той Феклы, то прошло лет 90 или 100. А перенеслись мы из 1147 года. То есть сейчас около 1240 года.
Мишка зажмурился, ожидая перемещения, но ничего не произошло.
- Ладно, - продолжила Маша, - наверное, этого мало, нужно понять, что случилось.
- Ироды поганые, Фекла сказала, - сообщил, зевая, Мишка, - пришли, и все выжгли.
Участвовать в мозговом штурме ему было лень.
- Ироды, ироды, - забубнила Маша. - Что за ироды?
И тут ее осенило.
- Монголо-татары! Ой, уродо-татары! Ой, эти уроды татаро-монголы! Ну ни фига себе иго! Сволочи! Я это как-то по другому себе представляла!
КОЕ-ЧТО ИЗ ИСТОРИИ. Похоже, наших героев перекинуло действительно примерно в 1240 год - точнее, в 1237-й, год нашествия Батыя на СевероВосточную Русь, когда монголы сожгли много городов, включая и Москву. Кстати, Маша ошибается, называя "иродов" "татаро-монголами". Такого народа никогда не существовало. Были монголы, именно они на несколько веков подчинили себе Русскую землю.
Реальность дернулась - и рывком стала другой.
* * *
Первое, что бросилось в глаза - тропинка к городу. Если раньше это была небольшая колея, частично заросшая травою, то сейчас она превратилась в широкую наезженную дорогу.
- Хороший признак, - обрадовалась Маша.
- Я б рано не радовался, - скривился Миша. - Еще неизвестно, кто тут ездит.
В ответ на его слова из-за поворота показалась большая подвода с бревнами, которая медленно протащилась мимо. Управлял ей дремлющий мальчишка лет восьми.
Миша и Маша не успели вылезти обратно на дорогу (на всякий случай при звуках приближающегося транспорта они спрятались), как показалась волокуша, груженая корзинами. А потом еще одна, заваленная мешками и тюками.
Чтобы не попадаться на глаза, путешественникам во времени опять пришлось пробираться к городу через лес.
- Вау! - воскликнул Миша, взойдя на очередной холм.
- Вау… - выдохнула Маша.
Москва выросла. Куча людей суетилась возле обновленных крепостных стен. Здоровые мужики швыряли друг другу огромные бревна, как будто это были счетные палочки. Собственно, издалека они выглядели ничуть не больше.
- Слушай, мы, наверное, сильно перенеслись во времени, смотри, какой город отгрохали. Пошли скорее, может, они уже до кафе додумались.
И Миша вприпрыжку сбежал с холма.
- Ни о чем, кроме себя, думать не может, - вздохнула Маша и пошла за ним.
Вблизи новые крепостные стены выглядели более чем внушительно. Особенно после хлипких хибарок, которые стояли тут для ребят буквально вчера.
- Побереги-и-ись!
От этого оклика Маша подпрыгнула и шарахнулась в сторону, а мимо ее уха просвистела палка.
- На заработки пришли?
Мужик, поймавший палку, смотрел на Машу с нескрываемым любопытством.
- На заработки, - немедленно согласилась девочка и опустила глаза.
Взгляд мужика ей очень не понравился.
- Заработки, - фыркнул Мишка в сторону. - Делать больше нечего!
- Иди, девка, на княжий двор, - сказал мужик.
Маша быстро-быстро закивала и заспешила прочь. Миша за ней.
- Ты что, правда, на княжий двор собралась? - прошипел Миша ей в спину. - Зачем? Что мы там забыли?
- А что ты предлагаешь? - поинтересовалась Маша.
- Я предлагаю поесть, - заявил Мишка.
- Слушай, - взвилась Маша, - у нас нет денег, их надо сначала заработать.
- Зачем? - удивился Миша. - Нас же все кормили до этого. Да и не собираюсь я тут задерживаться, нужно дальше переноситься. Я домой хочу.
"Он не собирается здесь задерживаться, - вздохнула Маша. - Какие мы оптимисты…"
Княжий двор отыскался без труда. Теперь это был большой, добротный деревянный терем. Правда, видно его было с трудом - вокруг возвышались мощные стены из толстенных бревен.
- Так, - торопливо сказала Маша, - только давай без всяких выкрутасов. Не надо в князя камнями швырять, носы никому разбивать тоже не нужно…
- Да ладно, - отмахнулся Мишка, - попался один нервный урод… Теперь князья, наверное, поспокойнее. Интересно, а теперь - это когда?
Он требовательно посмотрел на Машу, как будто она была обязана определять год, кинув один беглый взгляд на стены. Маше хватило ума просто промолчать в ответ на этот взгляд.
- Опять придется все самому выяснять, - буркнул Мишка, и теперь Маша сдержалась уже с большим трудом.
Мишка размашистым шагом направился к ограде, Маша двинулась за ним.
Ворота нашли быстро - по небольшой обтрепанной толпе. Человек десять оборванцев всех возрастов расположились плотной группой. Когда Мишка попытался обойти их, всклокоченный босой старичок в неимоверно грязной и рваной рубахе преградил ему путь клюкой.
- Куда?
- К князю, - Мишка собирался идти напролом, но путь ему заступили две худые, жутко пахнущие и соответственно выглядящие старухи.
Впрочем, Маша не удивилась бы, узнав, что "старухам" лет по двадцать. Она уже стала осваиваться в этом мире. Поэтому дернула за рукав Мишку, который был готов полезть в драку, и спросила как можно жалостнее:
- А князь - он добрый?
Старик критически оглядел ее и ответил, довольный результатом осмотра:
- Не тутошние, что ль?
Но палку не убрал.
- Нет, - быстро ответила Маша.
- С Литвы?
- С Литвы, ага, - Мишка сообразил, что лучше поддакивать. - Так какой у вас сейчас князь?
- Ныне как и давеча - Иван Данилович.
Оборванцы согласно закивали.
- Хороший князь…
- Добрый…
Мишка и Маша удивленно переглянулись. Что-то не помнили они никакого Ивана Даниловича.
- Милость дает убогим, не жалеет, - продолжил старик и тут же забеспокоился. - А вы за милостью? Вам пусть ваш Идимин дает!
- Мы не за милостью, - важно сказал Мишка, - мы по делу. Можно сказать, послы.
Важность его не произвела действия, оборванцы глянули на "послов" иронично.
- Мы на службу к нему поступать идем! - пришла на выручку Маша. - Переводчиками.
- Чего?
- Ну… этими, - тут в Машиной памяти всплыло нужное слово, - толмачами.
- Ну-ка, скажи чего на литовском!
Такого поворота Маша не ожидала и уже ругала себя за глупую придумку, но тут выручила Мишкина самоуверенность и полжизни, проведенные им в спецшколах.
КОЕ-ЧТО ИЗ ИСТОРИИ. Литва (Великое Княжество Литовское) во времена Ивана Даниловича как раз набирала силу. Правил там в то время князь литовский Гедемин - тот самый, которого оборванцы назвали Идимином. Но большую часть населения Литвы (по оценкам историков - около 90 %) составляли славяне, наследники Киевской Руси. Поэтому москвичей не удивило, что "литовцы" говорят на понятном им языке. Правда, был и чисто литовский, балтийский язык - вот его знание и требовали продемонстрировать от Мишки с Машей. Хорошо, что тогдашние москвичи слабо разбирались в иностранных языках.
- Сам хэв мит, энд кэннот ит, - принялся он декламировать любимое стихотворение своего репетитора. - Сам каннот ит зэт вонт ит. Бат ви хэв мит, энд ви кэн ит, энд лет зе лорд кэн би сэнкит!
Толпа выслушала этот спич с живым интересом.
- Ну и чего он набалакал? - обратился к Маше старик, который был, судя по всему, за главного.
- Добрый день к вам в дом, - выпалила Маша. - Покушать есть?
Кажется, собравшихся удалось убедить. Одна из худых теток вытащила откуда-то из недр своего балахона надкушенное яблоко и протянула - но почему-то не Маше, а Мишке. Тот с готовностью принял, даже не подумав поблагодарить, откусил чуть не половину - однако спохватился и передал остальное Маше.
- Может, и возьмет, - задумчиво процедил старик. - А что еще вы…
Дальнейший допрос был остановлен сдавленным голосом кого-то из оборванцев:
- Князь! Князь!
В секунду с толпой произошло превращение. Хотя в это было трудно поверить, но убогие стали еще более жалкими, страшные пострашнели, а согнутые скрутились чуть не колесом. Большинство вдруг стало приволакивать ногу, кривить глаз или подергивать головой.
И при этом все взгляды (даже у внезапно окосевших) были прикованы к воротам.
Князь, как и в прошлый раз, ехал верхом в сопровождении свиты. Однако впечатление он производил гораздо более выгодное, чем Долгорукий. Особенно приятно было смотреть на его лицо: вроде бы и неказистое, но очень добродушное. Казалось, что этот человек тебя никогда не предаст, не обманет и вообще - голову за тебя положит. Впрочем, оборванцев интересовала не голова Ивана Даниловича. Всех интересовал толстый кошель на его поясе.
- Хорошо, - прошептала одна из "старух", оказавшаяся рядом с Машей, - полная калита. На всех хватит. Ты, девка, тоже хватай - и тикай.
Князь увидел собравшуюся толпу, разулыбался ей, словно близким родственникам на собственных именинах, и принялся развязывать свой кошелек. То есть калиту…
Деньги полетели в толпу, началась свара, из которой ребята выбрались с большим трудом. Если б Маше не попало денежкой прямо в глаз, они б ничего не поймали. А теперь, отбежав на приличное расстояние, ребята принялись рассматривать монетку.
КОЕ-ЧТО ИЗ ИСТОРИИ. Как вы уже, наверное, догадались, Иван Данилович - это Иван по прозвищу Калита (впрочем, как и Долгорукий, он получил свое прозвище уже после смерти). В его княжение Москва своих денег еще не чеканила, эту роскошь смог позволить себе только сын Калиты - Иван II. И вообще, с XII по XIV век на Руси продолжался так называемый "безмонетный период", когда монет в обращении было очень мало, и чеканились они в основном в Европе. Так что, скорее всего, Маша и Миша рассматривали какую-нибудь иностранную монету.
- Вот и поедим, - обрадовалась Маша.
- Ты что? - возмутился Мишка. - Ты представляешь, сколько она стоит дома? Да это дурные деньги, мы озолотимся! А ты хочешь это сокровище за еду отдать?
- Ты же сам все время ноешь, что есть хочешь!
- Еще не хватало за эти отбросы еще и платить!
- За все в жизни приходится платить! - взвилась Маша.
- Я тебя умоляю, ты эти свои мудрые мысли оставь для нищих! У тебя их тоже полная калита!
- Калита? - переспросила Машка, нахмурясь.
- Был же такой князь, да? - уточнил Мишка.
- Иван Калита! - воскликнули ребята почти одновременно и замерли.
- Ну и? - спросил Мишка через пару секунд. - Почему нас никуда не переносит?
- Может, мы неправильно угадали? Или нужно угадать что-то не то? - задумалась Маша.
- То… Не то… Что они там, с ума посходили? - возмутился Мишка. - Мы угадали, что еще надо?
- Цыц! - шикнула Маша. - Еще не хватало обратно унестись!
На улице стало стремительно темнеть.
- Надо искать место для ночлега, - сказала Маша.
- Я не собираюсь спать голодным, - забубнил Мишка.
- Флаг тебе в руки, - огрызнулась Маша и осмотрелась. - Лично я пойду в ближайший сарай и буду ждать утра.
Миша несколько минут попереминался с ноги на ногу, поругался в темноту, а потом быстренько шмыгнул за Машей.
* * *
Маша проснулась первая. Вставать очень не хотелось, она тихо лежала и смотрела на то, как первый луч солнца бесшумно двигается по стене.
Этот самый луч был сигналом к подъему. По двору уже бегали девки с ведрами, где-то голосили петухи, мычали коровы. Мишка спал, развалившись на куче сена, даже во сне не переставая раздраженно чмокать губами.
- Миш, вставай! Миш! Миша-а-а!
- Аааа… Что?
- Миш, пойдем, нужно попытаться попасть к князю.
- Ну так иди и попадай, отстань, дай поспать…
Маша еще потеребила его, а потом вздохнула и выбралась из сарая.
В рассветном солнце княжий терем выглядел так красиво, что Маша стала как вкопанная, открыв рот. Его деревянные некрашеные стены светились как будто изнутри, а всякие деревянные финтифлюшки, незаметные вечером, сейчас казались нарисованными прямо в воздухе.
- Что стоим? - раздалось над ухом. - Поприходят из глуши и пялятся! Ты из Кречетников или из Хамовников?
- Из Кречетников, - ответила Маша, уже поняв, что отвечать нужно быстро и уверенно.
- Еще два десятка перепелов, - сообщила строгая пожилая женщина в платке и сарафане.
- Зачем? - не удержалась от вопроса Маша.
- Будет пир княжий, - гордо ответила женщина, но тут же спохватилась. - А вообще, не вашего ума дело, ваше дело мои слова куда надо передать.
Маша кивнула.
- Ну что стоишь! - прикрикнула женщина. - Беги давай скорее!
Маша попыталась сделать жалобное лицо.
- Мне б хлебушка хоть кусочек, кушать хочется.
- Поразводили попрошаек, - забурчала женщина, но смилостивилась. - Ладно, сейчас вынесу…
Заскочила в терем, швырнула Маше в руки кусок лепешки, подтолкнула ее к воротам и ушла.
Маше пришлось втихаря пробираться обратно, к Мишке в сарай.
- Миша, я… - начала девочка и осеклась.
Рядом с Мишкой, просто неприлично рядом, сидела девка и, глупо хихикая, скармливала ему что-то вкусное. Мишка радостно засовывал в рот еду, одобрительно смотря, как девка наваливается на него сочной грудью.
- А кто это? - беззлобно спросила она, заметив Машу.
- Где? - Мишка крутанул головой. - Это сестра! - тут же, не моргнув глазом, соврал он.
Маша тупо смотрела на происходящее.
- А! - обрадовалась девка. - А такой брат у тебя пригожий! А я захожу, а он тут один лежит. Не дело такому красавцу одному лежать.
Девка захихикала и прижалась к Мишке еще сильнее.
- Я за едой ходила, - сказала Маша.
- Да не надо уже! - сказал Мишка. - Меня покормила… Кстати, тебя как звать?
- Агаша.
- Во! Меня Агаша покормила.
И Мишка по-хозяйски обнял Агашу. Та так радостно к нему прижалась, что Мишка немедленно покраснел и убрал руку.
- Агафья! - раздалось с порога. - И где тебя носит, тварь поганая? Сколько можно ждать!
Девка подскочила как ужаленная, кинула через плечо:
- Я к тебе ночью приду!
И унеслась на бешеной скорости, сверкая грязными пятками.
- Ну что ты так смотришь? - спросил Миша, глядя на окаменевшую Машу. - Ну пришла, ну покормила. А что я, по-твоему, отказываться должен?
Маша вышла из ступора через пару минут.
"Собственно, а что нового, - подумала она. - Что все мужики - козлы, я и так знала, спасибо маме, предупреждала много раз. А Мишка мне никто… Тот, который "типа папа", так он маме мужем был. И то слинял, как только привалилась такая вот… Агаша. А Миша мне ничего не должен. Ну, в очередной раз про меня не подумал, ну и что?"
- Ты б мне хоть еды оставил, - тихо сказала Маша.
- Ой! - искренне огорчился Миша. - А тебя разве не покормили?
Маша с остервенением вгрызлась в сухую лепешку.