Кармона зарядил новый магазин и дал очередь. Но бандит уже спрятался в укрытие, и пули лишь пропели в воздухе. И тут капитан поднялся и бросился прямо к тому месту, где скрывались контрреволюционеры. Через каждые три шага он нажимал на спусковой крючок и автомат яростно подпрыгивал у него в руках. До цели оставалось каких-нибудь десять метров, когда из расщелины стало высовываться дуло автомата. Кармона взглянул налево, увидел небольшое углубление за продолговатым камнем и, послав короткую очередь, бросился туда.
Он пытался отдышаться, когда метрах в трех от него в землю ударились пули. "Ну вот и все, - подумал капитан. - Теперь им деваться некуда".
Напряженная тишина воцарилась над пляжем.
- Сдавайтесь! - закричал капитан и выглянул из-за камня.
Он выбрал удачное место - совсем недалеко от бандитов, причем они не могли точно определить, где он лежит.
Шакал попытался вытащить автомат, но короткая очередь почти над самой поверхностью земли заставила его отказаться от этой затеи.
- Сдавайтесь! - повторил Кармона, не отводя глаз от прицела своего автомата.
Ответом было молчание, длившееся какие-то мгновения. А затем произошло непредвиденное. Сначала послышались спорящие голоса, потом кто-то закричал:
- Я сдаюсь! Не стреляйте!
И снова разгорелся ожесточенный спор. Затем раздался голос Шакала:
- Я выхожу! Но если начнете стрелять, то убьете его!
"Что этот мерзавец задумал?" - спрашивал себя капитан. Его сомнения рассеялись, когда он увидел, как из расщелины показался человек, который тащил за собой другого, прикрываясь им, словно щитом.
Делас дрожал, а Шакал тащил его, обхватив рукой за шею. В правой он держал автомат. Ему было нелегко пятиться назад, так как приходилось волочить Освальдо, держать автомат на боевом взводе и одновременно следить за действиями капитана.
- Не стреляйте! - умолял насмерть перепуганный Освальдо. - Я хочу сдаться! Не стреляйте!
Бандиты хотя и с трудом, но все-таки продвигались к манговой рощице.
"Надо что-то предпринять", - лихорадочно соображал капитан Кармона.
- Если не остановитесь, буду стрелять! - предупредил он.
- Не стреляйте! Не стреляйте! - вопил Освальдо с глазами, вылезающими из орбит. - Умоляю, не делайте этого!
"Они могут уйти", - подумал Кармона. Он тщательно прицелился поверх голов контрреволюционеров и нажал на спусковой крючок. Пули просвистели в воздухе.
Освальдо не выдержал. Он застонал, ноги у него подкосились, и он медленно сполз на землю. Шакал нагнулся вместе с ним, продолжая целиться в направлении продолговатого камня.
- Сдавайтесь! - приказал капитан из своего укрытия.
- Вставай, Освальдо! Вставай, сволочь! - орал Шакал и в приступе злобного отчаяния и бессилия направил свой автомат на глыбу, за которой скрывался Кармона. - Сволочи!!! - вопил он, не отнимая пальца от спускового крючка. - Чтоб вы все сдохли!!!
Не выходя из укрытия, Кармона перекатился по каменистой земле к правому краю плоской глыбы. Там он остановился. На мгновение автомат замолчал. "Пора", - сказал себе капитан, а в это время раздался истерический вопль Шакала:
- Выходи, собака! Я тебя…
Слова застряли у него в горле, когда неожиданно совсем по другую сторону глыбы он увидел сначала автомат, а потом руки, плечи и твердый взгляд Кармонм. Его мозг послал приказание левой руке передвинуть дуло автомата чуть левее, правой - нажать на спусковой крючок. Но в тот же миг в глаза ему сверкнул огонь - автоматная очередь прошила воздух прямо перед ним. Удар был страшен. Тело Шакала скрутило и подбросило над землей. Он кувырнулся в воздухе и мешком рухнул на гальку.
Тяжелая, страшная тишина опустилась на берег и держалась до тех пор, пока не послышались рыдания Деласа.
Со стороны болота приближалась группа бойцов.
- Помогите Гарсиге! - приказал Кармона, показав на идущего товарища, зажимавшего рукой раненое ухо.
Капитан легонько отряхнул одежду и неторопливо двинулся в путь. Темно-зеленая форма была в нескольких местах разорвана, сам он слегка ранен.
Он подошел к трупу бандита и, нахмурившись, некоторое время глядел на него. Потом поднял глаза на море, глубоко вздохнул и провел рукой по лбу.
Теперь предстояло захватить катер. В сумерках он должен был прийти за своими людьми. И тогда операцию можно будет считать законченной.
Росендо Альварес Моралес
Страх
По моему приказу грузовики остановились.
- Апарисио, личному составу - к машинам!
Я обратился к шоферу:
- Ну, товарищ, здесь простимся. Возвращайтесь в "Аустралиа" как можно скорее и помните о моем донесении.
Начиналось сближение колонны с противником. Мне нужно было руководить курсантами так, как я их учил в школе. Нужно было продемонстрировать, что то, чему их учили, на войне самое главное и необходимо использовать это в бою. Правда, сам я никогда не был в настоящем бою, если не считать стычек в Эскамбрае.
Если строго следовать требованиям тактики, то мне полагалось идти позади, но я не мог так поступить, потому что курсанты подумали бы, что я боюсь, и перестали бы верить мне как командиру, а кроме того, строй растянулся бы и я бы оказался далеко от головы колонны, что тоже не очень здорово, ведь я имел дело с необстрелянными бойцами. Не мог я идти и впереди колонны, так как первый же выстрел мог лишить солдат командира. Поэтому я решил идти вслед за боевым охранением, то есть позади трех первых бойцов. Ну а кого поставить первым? Конечно, кого-нибудь из лучших, чтобы у него было больше шансов остаться в живых. Так кого же? Кого я пошлю первым навстречу смерти?
- Пятьдесят седьмой, ко мне!
Пятьдесят седьмой был командиром взвода. Парень молодой и сильный, очень смышленый, я считал его одним из лучших.
- Жду приказаний!
- Возьмите двоих людей и выступайте в боевое охранение. Я пойду за вами. Сообщайте мне обо всем, что увидите. Идти осторожно.
Колонна продвигалась цепочкой по правой обочине шоссе. Вскоре вокруг нас засвистели пули. Мы не знали, откуда они летят, но догадывались, что огонь ведут высланные вперед снайперы противника.
Мы переживали самые томительные минуты. Появилось такое чувство, будто кто-то, кого ты не видишь, охотится за тобой. Будто, пока ты идешь пригнувшись, ожидая встречи с врагом, можешь оказаться на прицеле вражеской винтовки. Будто твоя жизнь зависит от того, выберет тебя снайпер в качестве мишени или нет, или от того, как он прицелится, не занервничает ли в момент нажатия на спусковой крючок. А если он выбрал не тебя, то кого же? Того, кто идет впереди? Или того, кто позади? Пятьдесят седьмого? Тридцатого? Кого?
Погибнуть можно, но со славой, как в кино, закрыв грудью амбразуру дзота или подорвав танк ручной гранатой, подобравшись к нему вплотную. Никто из нас и думать не хотел, что можно умереть в безвестности, не зная, откуда придет смерть, - дырка в голове, и все копчено. Погибнуть так буднично и бесславно? Самое ужасное - бесславно. Стать героем фарса? Отправляешься в бой и думаешь, что ты - лев, а на поверку выходит, что ты - утка, обычная мишень для стрельбы? Умереть, не увидев врага? Умереть, не успев выволочь за грудки этих сукиных сынов, пусть их там всего двое или трое? Вот чего мы боялись. Вот в чем заключалась причина нашего страха.
- Скажите Пятьдесят седьмому, чтобы остановился. Курсант, шагавший впереди меня, быстро догнал Пятьдесят седьмого и передал ему приказ.
- Тридцатый, ко мне!
- Жду приказаний!
- Отправляйтесь к старшему лейтенанту Нельсону и доложите ему, что снайперы не дают нам покоя, что мы продвигаемся только по одной стороне автострады и не знаем, каковы их силы. Если они зайдут с фланга, то могут расчленить нашу колонну надвое. Передайте, что я со взводом предполагаю перебраться на другую сторону шоссе на защиту фланга. Я жду ответа.
Не прошло и пяти минут, как появился старший лейтенант Нельсон в сопровождении Тридцатого. Он тоже шел не там, где в соответствии с требованиями тактики полагалось идти командиру батальона, а значительно ближе.
- Альварес, что у вас происходит?
- Смотри, Нельсон. По той стороне никто не идет. Если эти типы бросят туда людей, они смогут расчленить колонну пополам. Кроме того, я уверен, что снайперы засели на той стороне. Я хочу со взводом перейти туда и прочесать фланг колонны.
- Хорошо. Соблюдайте особую осторожность при переходе шоссе. До свидания.
- До свидания.
- Так. Мне нужен взвод, который пересечет вместе со мной автостраду.
Меня окружили курсанты того взвода, где командиром был Пятьдесят седьмой.
- Слушайте внимательно. Мы перейдем шоссе. Вы знаете, что стреляют. Я иду первым, потом по одному перебежите вы, когда я подам знак. Ясно?
Передо мной лежало шоссе, простреливаемое снайперами. Позади меня были курсанты, ожидавшие, пока я переберусь через него, чтобы следовать за мной. Вот теперь действительно может так случиться, что меня убьют. Ну, будь что будет! Я побежал что было сил, а когда достиг обочины, то бросился в кювет вниз головой. И едва успел.
- Тридцатый, готовьсь… Пошел!
Курсант скатился в кювет прямо на меня. Меняя интервалы, я командовал переходом через шоссе до тех пор, пока весь взвод не оказался рядом со мной.
Мы зашагали вровень с колонной. Неподалеку виднелась деревушка Пальните. Когда мы приблизились, нас встретили многочисленными выстрелами. Мы тоже ответили огнем. Мы видели вспышки и дым выстрелов. Враги были там, в пределах досягаемости, надо было только разбить их. Теперь мы уже не чувствовали страха.
Начало
Проснулся я оттого, что кто-то сильно тряс меня за плечо. Открыв глаза, я увидел перед собой огромную фигуру лейтенанта Гонсалеса.
- Вставай, Альварес, протрубили подъем.
- Черт возьми, Тигр! Передай Виле, что мы с Бельо и Лопесом почти до трех утра обсуждали сложившуюся обстановку. - Закрыв глаза, я попытался снова уснуть, но голос лейтенанта Гонсалеса продолжал гудеть у меня над ухом:
- Послушай, Альварес, встань же наконец! Дело серьезное: уже выставляют минометы.
Так быстро, как в тот раз, я никогда не одевался. А одевшись, стремглав бросился в кабинет к командиру подразделения. Я вбежал именно в тот момент, когда командир объяснял обстановку:
- По всей видимости, на юге провинции Матансас произведена высадка, и капитан получил приказ, согласно которому вы должны будете первыми встретить врага! Итак, построить солдат поротно - и быстро по машинам. Срочно отправляйтесь в район станции Аустралиа. Там вас уже поджидает капитан. Он и зачитает боевой приказ. Прекратить разговоры в строю! Пятая рота, стоящая в дозоре, остается на месте. Паласьос готовит группу минометчиков. Желаю удачи и надеюсь, что все вернетесь живыми. Все свободны.
На полигоне было полно машин всех марок, собранных по приказу. Ровно через час колонна направилась в сторону Аустралии. Жители, встречавшиеся нам на пути, радостно приветствовали наш батальон и желали вернуться с победой.
Раньше мне никогда не доводилось бывать ни в районе Большого Хагуэя, ни на станции Аустралиа. Поэтому я был просто поражен, когда колонна остановилась поблизости от станции. Офицеры спрыгнули на землю. Рядовым отдали приказ оставаться на местах, а сами направились к капитану.
- Разрешите обратиться, товарищ капитан? Батальон ополченцев из школы народной милиции ждет дальнейших указаний.
- Прошу всех подойти сюда… Противник произвел высадку в районе Плая-Хирон и Плая-Ларга и сбросил группу парашютистов в районе селения Пальните…
Мы с Бельо и Лопесом переглянулись. Именно этот вид атаки со стороны противника мы считали наиболее вероятным и поэтому обсуждали его в мельчайших подробностях до самого рассвета.
А капитан продолжал:
- В данный момент 339–й батальон ведет боевые действия с противником и мы не располагаем информацией о сложившейся обстановке. Ваша задача - вытеснить противника из района Плая-Ларга в течение двадцати четырех часов. Одна группа должна любой ценой захватить аэропорт, чтобы помешать противнику проводить воздушные операции с нашей территории. Командиром батальона назначается лейтенант Нельсон. Лейтенант Хинарте будет держать связь со мной. Командный пункт будет располагаться на центральной станции. А теперь я хотел бы сказать несколько слов личному составу. Желаю удачи!
Мы вышли во двор, где уже стояла наготове колонна машин. Капитан взобрался на одну из них и громким голосом произнес речь:
- Товарищи! Подразделения контрреволюционеров при поддержке американцев высадились в районе Плая-Хирон и Плая-Ларга. Революционное правительство доверило вам очистить наше побережье от врага. Помните, что в этом бою вы защищаете ваших детей, жен, всех кубинцев. Смерть захватчикам! Родина или смерть!
Рафаэла Чакон Нарди
Песня воина-пахаря
Энскому батальону посвящается
Прозрачной, как сновиденье,
луною облиты горы.
Но, врытые в синий сумрак,
в окопах не спят дозоры.В землянке звенит гитара,
и, словно с надежным другом,
беседует с ночью песня,
пропахнув свинцом и плугом."…Сегодня платок хотел я
своей подарить подруге,
но вышло так, что винтовку
я вынужден взять был в руки.Крестьянин я и воитель,
защитник своей Отчизны.
Не жаль для земли мне пота,
не жаль для Отчизны - жизни.Пока я стою на страже,
Отчизна непобедима,
а завтра отправит голубь
письмо для моей любимой.Я воин, но я же - пахарь.
По этой причине вдвое
земля мне моя дороже:
я пахарь ее и воин…"Наш остров, наш край родимый!
Ты - родина нежной песни
и порохового дыма.
Поэтому ты навеки,
Отчизна, непобедима!
Лисандро Отеро
Пароль "Черный Орел"
1
- Какая чудесная у меня рота! - воскликнул лейтенант Диас, разведя руками.
Все заулыбались, вспомнив, как бесстрашно, презирая смерть, действовал каждый из них под пулеметным огнем самолетов врага.
- Вперед, вперед! Мы победим!
Этот разговор состоялся незадолго до смерти лейтенанта. Когда подошли наши танки, Диас ринулся в атаку и упал, разорванный снарядом на куски. Бой как раз достиг своей кульминации. Крики людей сливались с захлебывающимся грохотом крупнокалиберных пулеметов.
Самора кричал:
- Берегитесь, сукины дети! Родина или смерть! - а наемники отвечали ему раскаленным градом пуль и снарядов.
Наступила ночь. Враг установил свои пулеметы так, что очереди их скашивали траву, вынуждая батальон зарываться в землю, искать убежища в наспех отрытых окопах.
Самора с группой бойцов бросился в атаку на высотку, где враг оборудовал дзот, и заставил пулемет замолчать. Однако батальону, вооруженному лишь винтовками устаревшего образца, не удалось удержаться на занятой высотке.
- Трудный бой, - сказал лейтенант Грае. - Они занимали удобные позиции и были хорошо вооружены, но мы дрались с большим мужеством…
- А теперь все говорят, что они и не стреляли вовсе, - посмеивался Каррасана. - Вот я и недоумеваю, откуда же на меня обрушивался такой шквал огня.
Школа командиров милиции в окрестностях города Матансас - длинный двухэтажный зеленый барак, отделенный от Центрального шоссе широким, аккуратно подстриженным газоном. В здании есть буфет, и в воскресенье 16 апреля все свободные от службы собрались там, как обычно, поговорить. Обсуждали бомбардировки Гаваны и Сантьяго, а также недавнюю речь Фиделя. Разошлись около полуночи.
А в 3 часа 10 минут утра радист принял сообщение о высадке вражеского десанта. Оказалось, что около часа ночи морской десант агрессора приблизился к Плая-Ларга и Плая-Хирон. Черные силуэты кораблей скрывала непроглядная тьма. Захватчиков, еще не ступивших на влажный песок пляжа, встретили огнем пограничники с Плая-Хирон.
По первым сообщениям, полученным в школе командиров милиции, трудно было составить представление о силе вражеского десанта. В 4 часа 50 минут созданный из курсантов школы батальон уже был готов к выступлению. Однако приказа пришлось ждать до самого рассвета.
В 6 часов утра командование школы приняло решение задерживать грузовики, проходящие по Центральному шоссе, чтобы на них перебросить бойцов школы с оружием к месту высадки десанта. Солнце уже припекало, когда грузовики двинулись от зеленого барака по шоссе к сентралю "Аустралиа", увозя 875 человек.
2
Когда подъехали к "Аустралии", поступил приказ продолжать движение до установления соприкосновения с противником. Шел уже девятый час утра.
Участок шоссе, ведущего к Плая-Ларга, напоминал ад кромешный. То и дело появлялись американские бомбардировщики, поливая пулеметным огнем все живое на земле. С грузовиков были хорошо видны асфальтовая лента шоссе, белый песок по обе его стороны и придорожные канавы, которые бойцы особенно внимательно осматривали: ведь враг выбросил несколько групп парашютистов, и там могла притаиться засада.
Кто-то закричал:
- Самоле-о–от!..
В один миг грузовики опустели: кто укрылся в кювете, кто спрятался в зарослях на болоте. Спикировав,
Б–26 дал две очереди из крупнокалиберного пулемета. Когда наконец он улетел, превратившись в еле заметную точку на горизонте, все поднялись с земли. Недосчитались лишь нескольких шоферов: напуганные внезапным налетом, они, очевидно, предпочли держаться подальше от района военных действий.
Лейтенант Аргуэльес получил свой диплом только в субботу. Настроение у него было хорошее: предстояла поездка в Гавану, а затем в социалистические страны. Но в понедельник утром, узнав о высадке контрреволюционеров, он вернулся в Матансас. Однако своих уже не застал и, разыскав легковую машину, отправился вслед за товарищами, рассчитывая нагнать их у сентраля. Ехал радостно возбужденный, предвкушая настоящий бой. А через пятнадцать минут после того, как он свернул с шоссе, начался воздушный налет…
Аргуэльес принял бомбардировщик за самолет Повстанческой армии и стал приветствовать его. Он еще жестикулировал, когда самолет открыл огонь. Путь к смерти оказался для молодого офицера коротким: менее чем через три часа после отъезда из Гаваны он погиб на пыльном шоссе.
Батальон продвигался по шоссе до двенадцатого километра. Затем первая и вторая роты получили приказ идти в Пальните и Соплильяр-пункты, как предполагалось, захваченные десантом врага. Неожиданно из-за поворота шоссе колонны этих двух рот подверглись обстрелу из автоматов. Как выяснилось позднее, это была группа вражеских парашютистов. Роты развернулись и атаковали врага, который был вынужден отойти.
Когда роты прибыли в Соплильяр, там они встретили еще 60 солдат 339–го батальона из Сьенфуэгоса. Кроме того, сюда пришли десять крестьян, вооруженных старыми охотничьими ружьями. Эти люди собрались защищать землю, полученную ими в результате аграрной реформы.