Минут через десять нам удалось переехать высохшую речку с обрывистыми берегами. В восьмидесяти метрах правее был расположен небольшой бугорок, на который я и держал курс. И хотя старик ворчал, что ветер нам не благоволит, я все равно ехал. Львы уже знают о нас, но если они обедают - ни за что не тронутся с места.
- Они жрут буйволицу, - разглядел наконец Джума.
Димбо согласился с ним.
- Давайте объедем с севера, там должны остаться следы других буйволов, - предложил старик, - Буйволица никогда не ходит одна.
Проехав метров пятьсот, мы заметили в долине с десяток буйволов, медленно бредущих вдоль пересохшего ручья. Затормозив и выйдя из машины, я достал свой бинокль. Нацелившись на стадо, я присмотрел молодого стройного бычка, плетущегося в конце стада. Ему было едва ли больше трех лет.
- Что вы там высматриваете?! - злился Димбо. - Прозеваете добычу!
Он, как всегда, был прав. Я мигом схватил ружье, выдал Джуме дробовик и небольшой рюкзак с водой.
Старик отобрал у Панго мачете и строго пояснил:
- Этот парнишка, который не умеет считать, останется охранять машину.
Панго загрустил, но промолчал. Я ободряюще кивнул ему, и мы двинулись вперед, обходя стадо справа.
Идти было непросто: на пути попадались бесконечные заросли, однако опытный Димбо вывел нас к огромному термитнику, поросшему кустами. Ветер нам, к счастью, благоприятствовал.
Мы устроились в засаде и стали ждать приближения стада. Одна из телок была уже примерно в двухстах метрах от нас, когда старая буйволица подняла голову и, принюхавшись, предупредительно замычала. После этого она повернулась в нашу сторону, а за ней потянулось и все стадо. Внезапно буйволы пустились бежать. И прямо на нас!
Я предусмотрительно переполз за ближайший куст и снял карабин с предохранителя. Первой мимо меня промчалась старая корова, за ней - все остальные. Я дожидался своего бычка.
Когда он поравнялся с термитником, я прицелился точно под лопатку. Бычок не упал, но замедлил бег и остановился в восьмидесяти метрах от меня. Внезапно он поменял направление и остервенело бросился к пересохшему ручью. Вторая пуля повалила его набок. На всякий случай я перезарядил карабин, но буйвол уже запел песню смерти. Задрав голову, он издал протяжное мычание.
Джума хотел было приблизиться к добыче, но я остановил его:
- Подождем еще немного. Где Димбо?
- На термитнике.
Старый пьяница стоял на термитнике и смотрел вдаль.
- Нет, это невозможно! - почему-то злился он, - Посмотрите туда!
Мы послушно повернули головы туда, куда был устремлен указующий перст Димбо, и не увидели ничего, кроме нашего Панго, важно вышагивавшего в нашем направлении. Он заулыбался и радостно спросил:
- Убили буйвола? Я слышал два выстрела!
- Панго, ты что, с ума сошел?! - Теперь разозлился уже я, - Мы так не договаривались! Я же мог попасть в тебя! Почему ты ушел от машины?
- Это нечестно! Вы все время оставляете меня в тылу! - пожаловался парнишка, - Сначала я хотел посмотреть, как вы идете по следу, и медленно пошел за буйволами, но с другой стороны, чтобы вам не мешать. Потом услышал два выстрела и понял, что вы кого-то подстрелили. Вот я и пришел, чтобы вам помочь.
- Ну и компания! - ругался Димбо, - Если бы я вытворил что-нибудь подобное при бване Хартли, он бы меня на месте пристрелил. А сейчас можно все! Этот сопляк коленца выкидывает, а ты его поощряешь!
Я посмеялся над словами старика, но не мог не признать его правоту.
- Отправляйтесь за машиной, - приказал я своим помощникам, а мы с Димбо подошли к буйволу.
- Неплохо стреляешь, бвана, но почему не с первого раза? У тебя же ружье, а не копье!
- Я неправильно стоял, но не хотел упустить буйвола.
- Ты отдашь мне его желудок, бвана? - спросил старик, бросая камень в буйвола. Старая охотничья привычка.
- Конечно. Ты заслужил! И еще ногу, как я обещал, чтобы у тебя было чем отпраздновать Рождество!
- Рождество?! Ах, да! Это когда украшают деревья, да? Помню, бвана Хартли сажал в ведро с глиной небольшое дерево и украшал его игрушками и свечками. Это было очень красиво! - Димбо на минуту задумался, а затем вновь оживился: - Одолжи мне нож, я отрежу причитающуюся мне ногу и выну желудок.
- У меня с собой только карманный ножик. Он слишком маленький. Придется дождаться машины, там есть большие ножи.
- Он острый? - снова спросил старик, протягивая руку.
- Как бритва, но…
Димбо вырвал ножик у меня из рук.
- Ерунда, бвана! Я таких буйволов перерезал сотни, а здесь только одна нога и желудок. Я могу взять любую ногу? - спросил он, подняв голову, и, дождавшись положительного ответа, добавил: - Тогда я возьму переднюю левую, там нет дырки от пули. К тому же мясо на передней ноге мягче, чем на задней…
Я не знаю, как ему это удалось, но, когда Панго и Джума выпрыгнули из машины, бычок был уже выпотрошен, а левая передняя нога и желудок лежали в сторонке.
- Хороший нож, - похвалил Димбо, возвращая мне инструмент, - Такой острый, что я даже порезался.
В подтверждение своих слов, он показал мне порезанный палец. Судя по всему, рана была довольно глубокая.
- Порез нужно обработать, чтобы не было воспаления, - заволновался я, - Панго, дай мне, пожалуйста, аптечку, - Подхватив небольшую сумку с красным крестом, я приблизился к старику и попытался взять его за руку: - Покажи мне рану.
- Бвана, ты знаешь, сколько у меня было таких ран? - покачал головой старый выпивоха, пряча руку за спину, - Не представляешь! Это ерунда! Знаешь, лучшее средство для заживления таких ран… Вот! - Он ловко засунул поврежденный палец во внутренности разделанного буйвола, а затем продолжил: - Когда я готовлю желудок, я никогда не промываю его. Это лучшее лекарство, которое только может быть на свете.
Ужаснувшись про себя, я вдруг подумал, что, если Димбо вообще не моется и не брезгует возиться во внутренностях буйвола, то, может быть, его действительно ничего не берет.
Погрузив разделанного буйвола в машину, мы положили долю старика сверху: ему первому выходить. В Комоло мы оказались уже поздно вечером и решили зайти в таверну, чтобы узнать новости. Нам сообщили, что с пострадавшими шахтерами все в порядке! На прощанье я купил Димбо три глиняных кувшина помбе. Счастливый, он вышел проводить нас до машины.
- Димбо, это тебе подарок на Рождество, - сказал я, протягивая ему бутылку хорошего виски, - Еще раз спасибо за классную охоту. В следующий раз, когда поеду за буйволом, обязательно возьму тебя с собой!
- Хорошо, бвана, я согласен. Спасибо за подарок, это будет самое лучшее Рождество в моей жизни! Не забудь украсить дерево!.. - крикнул он нам вдогонку, и последние слова его напутствия затерялись в дорожной пыли.
На второй день после праздника я обнаружил, что в моей "Тойоте" перегорела фара, и решил посмотреть, в чем дело, а заодно осмотреть салон. Под задним сиденьем я нашел старую измятую и засаленную бумажку - точнее, маленький сверток. Развернув его, я увидел несколько ярко-красных камешков размером с лесной орех. Немного подумав, я вспомнил, что это подарок спасенного нами отца Авази. Он принес этот сверток вместе с канистрой помбе.
Я совершенно не разбираюсь в камнях, поэтому решил проконсультироваться у одного приятеля, который знал толк в этом деле.
- Замечательные гранаты, - сказал он, повертев камни на свету, - Где ты их взял?
- Это подарок одного шахтера.
- Если ты хочешь продать камни, я дам за них хорошие деньги, - предложил он, и в его глазах отразилось нетерпение, - Посмотри, какой удивительный цвет! Такие камни бывают только в Комоло!
- Они действительно оттуда. Знаешь, я решил оставить один на память, а остальные готов продать тебе. Я в этом не разбираюсь, но, надеюсь, ты меня не подведешь.
Мой приятель прямо-таки взмок от напряжения и от страха, что может упустить такую добычу. Он отвел меня в мастерскую, взвесил там на моих глазах камни и заявил:
- Сейчас у меня нет столько денег. Завтра отправлюсь в банк.
- А что, эти камешки такие дорогие? - изумился я.
Приятель привез мне деньги на следующее утро, часов в десять. Прощаясь, он попросил:
- Если у тебя когда-нибудь появятся такие камни, сразу приезжай ко мне.
"С ума сойти, сколько денег! - подумал я, - За спасение шахтеров это даже слишком!"
Секунду поколебавшись, я позвал своих помощников:
- Едем в Комоло, дело есть.
Въехав в деревню, мы сразу направились в таверну. Только там можно узнать все новости и справиться о местонахождении любого жителя.
Шахтеры жили на другом конце деревни.
- Где отец? - осведомился я у одного из спасенных нами парней. Он сидел прямо на земле у ограды самого крайнего в поселке домика. Парень сразу узнал нас и, широко улыбнувшись, пригласил зайти в хижину.
Я отправил Панго в таверну за пивом, которое с удовольствием пьют здешние жители, и мы сели за стол. Мбази, шахтер-отец, очень обрадовался нашему приезду и выставил всю закуску, какая у него была.
- Послушай, - начал я, обратившись к нему, - те камни, что ты подарил мне, стоят слишком дорого, поэтому я тоже решил сделать тебе подарок.
Мои помощники внесли в хижину двадцать больших долот, несколько тяжелых кувалд, сто метров стального троса и пять жестяных ведер. Отец и сыновья страшно обрадовались.
- Бвана, - сказал удивленный Мбази, - ведь это же целое состояние. За те камни не купишь и половины твоего подарка!
Только сейчас я понял, что ни отец, ни сыновья никогда не были в городе и все покупают здесь, в Комоло, у одного торговца, принимающего в уплату гранаты.
- Посмотри, - произнес Мбази, открыв старую банку из-под рыбных консервов. Она была полна превосходных красных гранатов, - Мы неплохо живем, бвана. За эти камни можно все купить. Только женщины нам не хватает. Моя жена, мать моих сыновей, умерла в прошлом году, а сейчас очень трудно купить новую жену. У нас все добывают красные гранаты, и за них женщину не получишь.
- Почему бы тебе не съездить в город и не продать их? - изумился я, - Ведь за деньги ты сразу же получишь женщину.
- Я думал об этом, но у меня совсем нет времени. Мои парни привыкли к шахте, да и я каждый день вкалываю. Но у нас все хорошо.
Я не нашелся, что ответить, и в хижине воцарилась тишина.
- Бвана, а ты знаешь, что Димбо умер? - вдруг спросил один из сыновей Мбази.
- Не может быть! - поразился я.
- Он же охотился с нами два дня назад, - добавил Панго.
- Это его и добило. В тот вечер он напился в трактире и попросил запечь ему мясо буйвола. В трактире было много шахтеров. Они долго подначивали Димбо, чтобы он изжарил мяса и для них. В результате Димбо поцапался с кем-то из пьяных и ушел домой. На следующий день он вернулся в трактир, чтобы забрать оставшееся мясо и желудок. А трактирщик ничего не вернул старику, заявив, что Димбо должен ему шесть тысяч шиллингов за приготовление мяса и выпивку. Старик так расстроился и разозлился, что упал на пол и потерял сознание. Я случайно оказался рядом, когда хозяин таверны приказал выкинуть беднягу на улицу, прямо на солнцепек. Я оттащил его в тень и обнаружил, что у него сильно распухла рука. Когда я до нее дотронулся, она была горячей, как огонь. У него был жар.
- Левая рука была воспалена? - с ужасом спросил я.
- Да, откуда ты знаешь?
- Он поранил ее, когда разделывал буйвола, и не позволил обработать рану. Что же было потом?
- Я побежал домой за отцом.
- Я созвал всех сыновей, и мы пошли к трактиру. Димбо все еще сидел, опершись о дерево. Его трясла лихорадка. Мы отнесли старика домой, но в доме у него ничего не было. Совсем ничего. Только в углу стояла бутылка с красной этикеткой и надписью наискосок.
- Правильно. Эту я подарил ему на Рождество, - подтвердил я, - Что было дальше?
- Потом я послал Авази за доктором. Это был ненастоящий доктор, шаман, ты его, наверное, знаешь. Он осмотрел Димбо и сказал, что здесь может помочь только медицина. А потом Димбо умер. Просто перестал дышать. Лекарь подтвердил, что Димбо умер.
- Где его похоронили?
- Поскольку у него не было родственников, мы похоронили его там, где лежат шахтеры. Пойдем, мы покажем, - Мбази поднялся с места.
Шахтерское кладбище располагалось недалеко от деревни. Могил там было немного, но над некоторыми возвышались деревянные кресты.
Мбази остановился у небольшого глиняного холмика и сообщил печально:
- Вот здесь лежит Димбо, бвана.
- У вас в деревне есть мбао?
- Да, его зовут Омари, он делает столы, кровати и стулья.
- Отведите меня к нему, - попросил я, и мы вернулись в деревню.
Оказалось, что столяр обедает в трактире.
Мы заказали трактирщику пиво и лимонад и уселись за столик. Пока африканец лет пятидесяти с неприятным злым лицом наполнял наши стаканы, я заметил за его спиной бутылку "Джонни Уокера", ту самую, что я подарил Димбо!
Мои помощники - быстрые ребята. Они мигом подвели хозяина к нашему столу, крепко взяв его под руки.
- Ты, оказывается, не только лжец, но еще и вор, - зловеще произнес я, чувствуя как во мне нарастает злоба.
- Что ты себе позволяешь? - огрызнулся он.
- Садись! - рявкнул я и добавил, обратившись к Панго: - А ты присматривай за ним! Джума, иди за полицейским!
Трактирщик забеспокоился:
- Чего ты хочешь, музунгу? Я ничего не сделал!
- Сейчас увидишь, вор! - ответил за меня Панго.
Когда пришел полицейский, мы сдали мошенника на его попечение, а сами начали осматривать кухню, где очень быстро обнаружили половину окорока, украденного у Димбо. Он уже слегка покрылся плесенью, но именно такое мясо больше всего нравится африканцам. Полицейский, репутация которого во время спасательных работ в шахте была подпорчена, горел желанием восстановить ее и устроил трактирщику настоящий допрос. Тот попытался было оправдаться тем, что Димбо сам отдал ему окорок, но лгать в присутствии стольких свидетелей было непросто.
- Кстати, с каких это пор в Комоло начали продавать виски? - ошарашил я полицейского.
- Ты что, музунгу, спятил? - изумился блюститель порядка, - Здесь никогда не было виски!
- А что, по-твоему, стоит на полке рядом с пивом?
- Эту бутылку я честно… - начал было трактирщик.
- Украл! - закончил за него Джума, и в трактире повисла мертвая тишина.
- Эту бутылку я сам подарил Димбо на Рождество в тот вечер, когда мы вернулись с охоты. Оттуда же он привез левую переднюю ногу и желудок буйвола, - заявил я.
- Он должен мне шесть тысяч шиллингов! Могу я хоть какого возместить ущерб или нет? - вдруг обнаглел хозяин таверны.
- Нога буйвола стоит не меньше десяти тысяч шиллингов, - принялся подсчитывать полицейский, - Но этого тебе не хватило, и ты еще забрал бутылку, которая стоит… Сколько, бвана?
- Двенадцать тысяч шиллингов, - подсказал я.
- Желудок стоит три тысячи, итого… - С арифметикой у полицейского были проблемы, - Сколько это будет, музунгу? - спросил он, наклонившись ко мне, чтобы никто не заметил.
- Двадцать пять тысяч, - шепнул я.
Немного подумав, полицейский лукаво улыбнулся и объявил:
- Двадцать пять и двадцать пять - это пятьдесят тысяч…
- Как пятьдесят?! - выпучил глаза хозяин трактира.
- Могила для Димбо - это еще десять тысяч, бензин для музунгу… в общем, всего сто тысяч шиллингов! - заключил представитель закона и, подойдя к трактирщику, спросил: - Ну как, заплатишь или тебя посадить под арест?
- Нет, только не арест, - взмолился деревенский ресторатор, - Я лучше заплачу! Но у меня нет столько денег.
Я кивнул полицейскому и вышел на улицу. Перед заведением собралась практически вся деревня. Я спросил, кто вождь деревни, и из толпы вышел пожилой африканец с приятным лицом.
- Я слышал о тебе, музунгу, - произнес он сердечно, - И благодарю тебя за спасение Мбази и его детей. Я знаю о трактирщике, который обворовал Димбо.
- Вождь, ты согласен, что трактирщик Сатава должен заплатить сто тысяч шиллингов? - спросил его полицейский, который последовал за мной на улицу.
- Согласен. Я даю свое кибали на исполнение наказания, но у трактирщика действительно нет столько денег. Что будем делать?
- Мне удалось получить у него только пятьдесят тысяч, - сообщил полицейский.
- Как быть с остальными деньгами? Трактирщик будет выкручиваться и не захочет платить. Мы этого обдиралу хорошо знаем, - заметил вождь.
- Думаю, у него на складе достаточно пива и водки, - вмешался я, - На кухне висит окорок. Давайте устроим поминки по Димбо! Пусть трактирщик приготовит окорок и выставит всю выпивку.
- Мудрое, очень мудрое решение, - одобрил вождь и, улыбнувшись, обратился к полицейскому: - Созывай всю деревню, будем поминать Димбо!
Уже смеркалось, когда мы вернулись к могиле Димбо. Мои помощники установили на ней огромный деревянный крест, сделанный из дерева лолиондо, которое местные жители за твердость называют железным.
Я заказал местному мбао вырезать очень простую эпитафию: "Димбо. Охотник на буйволов".
Эль-Бурко
Пляшущие языки пламени освещали трех людей в ярко-красных одеялах, сидевших полукругом у костра.
- Завтра мы их догоним, - раздраженно сказал один из них, подбрасывая хворост в костер, - Они тоже масаи, но, если судить по приметам, они еще очень молоды. Взрослый воин никогда не потеряет тыквенную фляжку с молоком и не поведет за собой корову перед самым отелом. Это неопытные парнишки, которые пытаются сдать экзамен на зрелость, чтобы считаться настоящими воинами.
Поежившись, говоривший накинул себе на голову одеяло.
- Мы сами дураки! - отозвался другой, - Как они могли увести стадо прямо у нас из-под носа?! Когда мы их поймаем, разговор будет коротким: ни один не уйдет живым! Правда, если считать по следам, их четверо, а нас всего трое.
- Если мы хотим сохранить нашу честь, то должны убить всех! - прогнусавил третий, - У них два преимущества - свежее молоко и возможность идти и ночью. А у нас нет молока, и мы не можем идти ночью, потому что не видно следов. Есть только одна надежда… - Он на секунду задумался, - Стельные коровы не могут долго идти, они должны делать остановки как можно чаще. Не сегодня завтра две коровы разродятся. Это задержит мальчишек. И вот что еще меня удивляет. Если парни действительно из Кении, как можно судить по приметам, почему бы им не пойти прямой дорогой домой? Ведь до Лолкисале, где проходит граница, около, тридцати пяти миль. А они идут в противоположную сторону!
- Они хотят нас запутать. Увидите, завтра утром следы приведут нас к горе Эль-Бурко, к кенийской границе, - усмехнулся первый масай, продолжавший поддерживать огонь, - Не забывайте, что коровам нужно пить, а вода есть только у Эль-Бурко. Если они будут идти всю ночь, то придут туда завтра после полудня, там мы их и догоним. Бедные коровы! Кстати, ведь и мы сможем попить только завтра после полудня. Не попробовать ли нам того молока, что они потеряли?