Тимур, оправившись от удара, сел на пол и прислонился к прохладной рифленой стенке кислородного резервуара. Девчонка перехитрила их. Поняла, что они сдались, что сейчас Тимур помолчит немного, покумекает и убедит себя, что ее лучше сдать. А может, и кумекать уже не будет. Одно дело, от пиратов убегать, другое, выступить против военных кораблей Стражей. Для такого у него изобретательности не хватит, да и кишка тонка.
– Что она будет делать? – спросил Кирик, глядя на капитана.
– Думаю, сейчас она посылает к черту Рамона, а через секунду врубит двигатели и полетит на Гаутиму, – усмехнулся Тимур. – Эта девчонка без тормозов. Жаль только, угробит и себя и нас.
– Без тормозов!? – вскричал Дод. – Да она просто ненормальная стерва! Зачем ты только связался с ней, Тим!! Она устроила взрыв на корабле! Взрыв на корабле!
Кирик почесал голову.
– Если она успеет отлететь влево, как говорила, то есть шансы успеть приземлиться. Стражи, наверное, не будут стрелять из тяжелых, чтобы не зацепить атмосферу, а преследовать на поверхности они не смогут. Крейсеры можно посадить только на спецплощадках.
– Зачем им стрелять из тяжелых, дуралей! – сказал Дод, закусив костяшки пальцев. – Нас прихлопнет любой излучатель.
Снаружи послышался нарастающий рев, который завершился очередью короткий взрывов, а затем кареглазую дернуло и понесло глубоко влево. Тимур заскользил по полу вдоль стенки, попытался удержаться за край гравитатора, но пальцы не выдержали и он впечатался в стену. Дод и Кирик упали и покатились кувырком в сторону Тимура. Он еле увернулся от двух сплетенных тел, и они с размаху бухнулись рядом.
Дод застонал.
– Пристегните ремни, мальчики, – послышался из динамиков веселый голос Виалисы. – Полетим быстро!
– Хватайтесь за что-нибудь! – скомандовал Тимур и устроился в небольшом закутке между кондиционерами.
Кирик и Дод тоже нашли безопасные места и затихли в тревожном ожидании.
– Еще раз прошу прощения, – сказала Виалиса. – Пришлось взорвать кислородный баллон, чтобы вас обмануть. Просто мне никак нельзя к Стражам, понимаете? Пока остается хоть малейший шанс, надо его использовать.
Стражи не стреляли. На таком расстоянии сбить грузовой звездолет е-класса для них было сущим пустяком. Однако они не стреляли. Может, Рамон блефовал, когда говорил о приказе, а может, они просто прицеливались получше, но сам факт внушал надежду.
Виалиса управляла звездолетом очень резко. Кареглазую швыряло из стороны в сторону, заносило на виражах и крутило так, что казалось их полоскает в гигантской стиральной машине. Некоторое время члены команды умудрялись удерживаться на месте, а потом всех по очереди выбросило из закутков и замешало в кучу-малу.
– Наверное, Стражи открыли огонь, – стуча зубами от тряски проговорил Кирик.
Тимур пытался освободиться от навалившегося на него Дода, который от сильного удара о стену, был в легком нокдауне.
– Уворачивается, – подтвердил Тимур. – Кто же там на пушках у них сидит? Слепой что ли?
Послышался звук взрыва, похожий на тот, ложный, который устроила Виалиса. На этот раз, очевидно, все было по-настоящему. Кареглазую развернуло на триста шестьдесят градусов. Не выдержав перегрузок, сорвался с креплений один из гравитаторов, пролетел через весь отсек и врезался в дверь. Кирик едва успел пригнуться. Секунда промедления, и стокилограммовый металлический куб размозжил бы ему голову.
– Попали, – сказал Тимур. – Куда-то в район машинного.
Звездолет вдруг сбросил скорость, завис на секунду и ухнул вниз. Всю компанию подбросило к потолку.
– Зашли в атмосферу, – прокомментировал Кирик. – Стрелять уже, наверное, не будут. Держите Дода, капитан. Кажется, он сейчас отключится.
– Сейчас ты у меня сам отключишься, – пробормотал Очкарик, поправляя очки и потирая лоб, на котором вздулась шишка. – Если я хоть что-нибудь понимаю в людях, то этот Рамон на нашей стороне. Он не хотел стрелять на поражение.
Кареглазая снова резко затормозила и ушла вправо. Вся команда упала на пол и отлетела к стене. Кирик засадил каблуком Тимуру в грудь, а Очкарик ударил головой в подбородок. Капитан замычал от боли.
– Аккуратнее, – процедил он сквозь зубы. – Аккуратнее, господа.
– Дверь! – крикнул Тимур, заметив, что сорвавшийся гравитатор полностью разбил верхние петли. – Можно попытаться выбраться!
Дод кинулся к двери, но тут же потерял равновесие и рухнул на пол.
– Как вы там, мальчики? – спросила Виалиса с задоринкой. – Вас малость потрясло, но я надеюсь, ничего серьезного? Проклятые Стражи стреляли по машинному отделению и, кажется, разок попали. Четыре двигателя отключились, я пока лечу на посадочном, не знаю, насколько его хватит.
Тимур изо всех сил старался пробраться к двери, ползя по полу и отчаянно цепляясь за углы. Кирик полз следом.
– Сюда бы вашего Очкарика, – продолжала девушка. – Но он плохо себя вел.
– Стерва! – надрывая связки, крикнул Дод.
Кареглазая летела сквозь атмосферу. Ее уже не крутило. Стражи прекратили огонь, а Виалиса, наконец, взяла прямой курс. Если она говорила правду и все четыре двигателя вышли из строя, то посадка обещала быть очень жесткой. В отсеке стало жарко и послышался нарастающий гул.
– Осталось пара минут, судя по тому, с какой скоростью нагревается обшивка, – сказал Дод. – Ребята, кончайте возиться с дверью, давайте лучше обнимемся на прощанье.
Тимур с Кириком тем временем раскачивали дверь. Верхние петли были сорваны, но нижние держали крепко.
– Разве ты не хочешь напоследок убить девчонку? – спросил, тяжело отдуваясь, Тимур.
Дод тут же бросился на помощь и, с разбегу навалившись на дверь, помог выломать оставшиеся целые петли. Тимур с Кириком упали вместе с дверью в коридор, а Дод придавил их сверху. Он что-то радостно прокричал, но гул от трения воздуха об обшивку стал таким громким, что слов было не разобрать. Температура неумолимо росла.
Спотыкаясь и болтаясь из стороны в сторону, обжигая ладони о стены, они кинулись к рубке управления, чтобы успеть хотя бы пристегнуться к креслам. Тут кареглазая завизжала, застонала всеми оставшимися рабочими механизмами и включила обратную тягу. Посадочный двигатель натужно загудел, работая на пределе возможностей и даже выходя за них. Корабль дернулся, клюнул носом, потом выправился и снова сорвался вниз. Двигатель ревел, как обезумевший слон, пытаясь если не остановить, то замедлить падение. Гул снаружи стал немного тише.
Тимур, преодолевая тряску, первым добрался до рубки. Виалиса, почувствовав его присутствие, обернулась. В ее глазах блестели шальные искры от азарта погони. Она улыбалась. Быстрым движением схватив себя за волосы, рванула, отбрасывая их в сторону. Под париком прятались ослепительно белые, словно нетронутый снег в солнечный полдень, взлохмаченные пряди.
– Прости меня, капитан, – сказала она.
Кареглазая ударилась брюхом о землю, подпрыгнула и с диким скрежетом поехала вперед, зарываясь носом в твердую почву. Тимура прибило к полу, швырнуло об стену, он успел увидеть, как лопаются ударопрочные тонированные стекла – те самые карие глаза, за которые он так любовно прозвал свой корабль, как врывается в образовавшиеся проемы желтая песчаная буря, заметая рубку управления, а потом наступила темнота.
Глава 12
Странно, но сознание не отключилось. Оно словно отделилось от тела, потеряло связь с органами чувств и повисло в каком-то особенном измерении, где не было ни времени, ни расстояний, а стояла вечная универсальная пауза.
"Вот и смерть", – подумал Тимур и обрадовался. Смерть была совсем не страшной.
Наоборот, в этой абстрактной пустоте хотелось задержаться подольше, отдохнуть мыслями, успокоить суетный ум. Он расслабился и поплыл, увлекаемый потоками небытия, стараясь погрузиться как можно дальше, глубже, где как он чувствовал, заканчивались все беспокойства. В дремоте привиделась мама, уже старенькая, но активная, спешащая по делам. Там где она живет, на Земле, людям приходится очень туго. Для того, чтобы вырастить Тимура, ей пришлось пойти на панель и все пятнадцать лет, что он взрослел, мама работала.
В пятнадцать он сбежал, незаконно проникнув на борт грузового звездолета, и с тех пор навестил маму только дважды. Первый раз через пять лет после побега, и второй раз еще через пять лет. Теперь ему тридцать два, а это значит, что за последние семь лет он не нашел возможности слетать на Землю. Проклятое расстояние. Лететь до Земли в двести пятьдесят раз дальше, чем до Гаутимы. Кареглазая не потянет, даже если навесить на нее самые совершенные гипертяговые двигатели, а заработать на билеты как-то не получилось. Дорого, и всегда есть расходы поважнее.
Тимур почувствовал, что теряет волну. Сознание сжималось, сворачивалось калачиком, но какая-то сила тормошила, тянула в реальность. Он открыл один глаз и сразу закрыл, ослепленный ярким полуденным солнцем. Сильно болел рот. Тимур пожевал непослушные сухие губы, поворочал языком и выплюнул целую горсть песка. Закашлялся и снова открыл глаз. Останки кареглазой, смятые, раскуроченные, громоздились слева от Тимура, а сам он лежал на раскаленном песке и вокруг была пустыня.
Справа послышались вскрики и звуки борьбы. Еле-еле, он повернул голову. Тело слушалось с трудом.
Тимур увидел, как Виалиса наносит серию ударов по Кирику, а тот, не в силах их отразить, отлетает на полметра. Девушка выглядела довольно свежо, в то время как Кирик был явно не в форме. Кровь залила лицо, а правая рука болталась плетью. Тем не менее, он поднялся и, приняв защитную стойку, принялся подступать к Виалисе.
Белые волосы развевались в потоках горячего ветра пустыни. Тимур, несмотря на боль во всем теле, залюбовался безупречной гладкой кожей, блестевшей на солнце, как шелковая простыня. Штанина на раненой ноге была полностью разорвана, открывая мягкий рельеф бедра и голени. Виалиса сделала выпад и сбила Кирика с ног.
– Хватит, долговязый, – сказала она, подходя к нему. – Ты ранен.
Тимур пошевелил ногой, потом другой. Обе были на месте и подчинялись командам. Руки, кажется, тоже. Он попробовал подняться и даже смог это сделать, несмотря на адскую боль во всем теле, но удержаться на ногах не сумел и повалился в песок. Из недр кареглазой донесся стон Дода. Он был исполнен злобы и раздражения.
Виалиса вдруг закричала и принялась махать руками, пытась привлечь чье-то внимание. Вскоре раздался шорох и рядом с ней затормозил древний потрепанный гиперцикл.
Из кабины вышел парень, лет двадцати. Он оживленно жестикулировал, показывая то на обломки звездолета, то на истекающего кровью Кирика и взволнованно говорил. Тимур не мог разобрать слов. Что-то случилось со слухом, а может, и с головой. Он слышал звуки, но трудно было собрать их воедино, чтобы понять смысл.
Виалиса показала куда-то пальцем, а потом, когда парень отвлекся, заехала ему ребром ладони по шее. Парень обмяк. Девушка подхватила его под руки и аккуратно опустила на землю, после чего бросила взгляд на Тимура и скрылась в кабине гиперцикла. Машина подняла вихрь дыма и песка, со свистом развернулась и умчала прочь.
Тимур застонал и повернул голову так, чтобы смотреть прямо вверх. В синем небе, так высоко, что казались игрушечными, висели звездолеты Стражей.
Чьи-то руки вытерли песок с лица и подложили под голову что-то мягкое. Это был Очкарик Дод. Он оклемался и стоял на ногах.
– Эй, капитан! – сказал он. – Ты как?
– Помоги встать, Дод, – сказал Тимур. – Кажется, руки, ноги в порядке. Только в голове гудит, не могу равновесие удержать.
При помощи Дода, Тимур поднялся. Его зашатало, и пришлось навалиться на техника, чтобы не упасть. Он глубоко дышал, пытаясь поскорее прийти в себя. Через пару минут качка прошла и капитан, осторожно отпуская плечо Дода, сказал:
– Спасибо. Давай-ка поможем Кирику. Кажется, он сильно ранен.
– Стерва умотала на гиперцикле, – злобно прошипел Дод и пошел к Кирику.
Тот лежал плашмя, с запрокинутой головой и черным от крови лицом.
– Дружище, – потормошил его за плечо Очкарик. – Ты как?
Вопреки ожиданиям, Кирик нашел в себе силы ответить:
– Рука сломана и ссадина на голове. Ничего серьезного.
Очкарик вздохнул и поднял глаза к небу.
– Конечно, ничего серьезного. Просто царапина, я понимаю.
– Нам бы узнать, где тут север, где юг, – сказал Тимур, оглядываясь по сторонам. Голова соображала, как после пьяной драки. – Дойдем до поселения, а там подмогу вызовем.
Дод с подозрением на него посмотрел.
– Ты чего, капитан? Вон город, – он показал на возвышающиеся городские постройки. – А помощники нам не нужны, сами справимся. Забыл, что у нас в грузовом отсеке припрятано?
Капитан мотнул головой, прогоняя туман. Очкарик прав. Нужно срочно разобраться с горошком и двигать в город.
– Девушка очень сильная, – прошептал запекшимися губами Кирик. – Думал, справлюсь, даже со сломанной рукой, но недооценил.
– Эка тебя шандарахнуло, долговязый, – сказал Дод, внимательно рассматривая ссадину на голове Кирика. Осторожно откинул влажные от крови волосы. – Похоже, тут черепушка треснула.
Кирик поднял здоровую руку и потрогал пальцами голову, которая в месте ушиба была подозрительно мягкая. Лицо исказила гримаса боли, а взгляд помутнел.
– Капитан, – позвал он.
Тимур подошел к раненому. За семь лет, что они были знакомы, он ни разу не видел его таким беспомощным. Бедняга лежал на песке, неловко раскорячив ноги. Одна рука была неестественно откинута и вывернута, и, казалось, не имела отношения к телу. Другой он бессмысленно двигал по песку, набирая в ладонь и пропуская сквозь пальцы.
– Я не могу просить об одолжении избавить меня от предсмертной муки, – прошептал первый помощник. – Знаю, ты не сможешь это сделать. Но пожалуйста, не откажи в другом. Раскопайте с Додом небольшую яму в песке и положите меня туда, а после мы попрощаемся навсегда.
– Постой-ка, дружище, – начал было Тимур, но Кирик остановил его.
– Я не могу идти. У меня пробит череп, а внизу спины все горит огнем. Кажется, я не чувствую ног. Прошу тебя, капитан, не мучай меня и не задерживай себя. Вам надо уходить, а мне пора заканчивать путь.
Он замолчал. Не потому, что сказать было нечего, а потому что закончились силы.
– Сходи-ка поищи аптечку, Дод, – распорядился Тимур. – И подумай, куда нам спрятать горошек.
Очкарик с сожалением смотрел на Кирика. Глаза его увлажнились.
– Хорошо, Тим, – сказал он. – Горошек так просто не спрячешь. Можно попробовать унести с собой часть, а остальное просто бросить.
– С собой мы ничего не берем, Очкарик, – резко сказал Тимур. – Нам удалось сбежать на этот раз, и я не хочу больше рисковать. А товар, наверное, сожжем.
Дод ушел, а Кирик снова заговорил:
– На моей родной планете, когда расстаются навсегда, говорят так: мы обязательно встретимся. В другом месте и в другое время.
Тимур хотел что-то сказать, но почувствовал вдруг такой комок в горле, что стало трудно дышать.
– Мы верим, что вселенная – это поле вероятностей и, умирая, мы не исчезаем, а оказываемся где-то еще. В другой вселенной, где все так же, как и здесь, только немного по-другому, – Кирик говорил тише и тише, его голос слабел, а взгляд все больше мутнел. – И каждый раз, каждая новая вселенная оказывается лучше и гармоничнее предыдущей. Поэтому, уходя, мы радуемся.
– Ну, хватит, – Тимур легонько похлопал Кирика по плечу. Потом, поколебавшись, взял его за руку.
– В другой жизни я сделал серьезную ошибку, капитан, – проговорил Кирик. – Пошел против сородичей и за это меня изгнали. Настало время вернуться к ним.
Пот стекал ручейками со лба, омывал брови и, собираясь на висках, капал на прогретый солнцем песок.
– Скажи, капитан. Скажи, что мы еще встретимся.
В отчаянном усилии он приподнял голову и посмотрел Тимуру в глаза. Одна контактная линза выпала при падении, поэтому левый глаз сверкал красным.
– Погоди, друг, – ответил капитан. – Не спеши расставаться.
Кирик в изнеможении опустил голову. Тимур продолжал держать его за руку. Ладонь вспотела, но он не мог оборвать этот контакт. Ему казалось, что стоит отпустить руку и помощник улетит, словно осенний листок.
– Дод! – закричал он. – Дод!
Примчался техник с покореженной аптечной сумкой.
– Вот, еле нашел, – сказал он.
– Быстро! – сказал Тимур. – Оказать первую помощь раненому.
Дод сделал несколько уколов и наложил повязки. Кирик пытался сопротивляться и что-то мычал, но его не слушали.
– Надо выкарабкиваться, помощник, – говорил Тимур. – Надо стараться.
Тем временем, очнулся парень, которого вырубила Виалиса. Он подошел к ним с опаской и поинтересовался, кто они и что собираются делать.
– Мы собираемся идти в город, – сказал Тимур. – Далеко тут?
– Пешком? – спросил парень. – Часов восемь, не меньше. У вас раненый, так что затея гиблая. Я вызову полицию и скорую.
Он достал из кармана коммуникатор, но Тимур его выхватил.
– Полиция нам тут не нужна, приятель. Понял?
Парень с сомнением посмотрел на распластанного на песке Кирика. Потом на Тимура.
– Понял, – сказал он. – Скорую тоже не надо?
– Тоже, – ответил капитан, прекрасно понимая, что скорая помощь не поедет в открытую пустыню, не уведомив полицию. – Пешком пойдем, а ты нам поможешь. Тебя как звать?
Парень был рослым и статным, с чрезвычайно здоровым цветом лица и непослушной длинной челкой, разделенной посередине пробором.
– Бриус, – ответил он. – Ваша знакомая угнала мой гиперцикл, а теперь я должен помогать вам?
– Эта стерва нам не знакомая, – сказал Дод, поправляя повязку на голове Кирика. – Она нам звездолет разбила.
– Тем более, мы обязаны вызвать полицию, – твердо сказал Бриус и протянул руку за коммуникатором.
Тимур спрятал устройство в карман.
– Дод, нужно быстренько сжечь сам знаешь что и делать ноги, – сказал он. – Как думаешь, сколько у нас времени, прежде чем Стражи сядут на ближайшем космодроме и придут за нами?
– У нас два-три часа форы, – ответил Очкарик. – При условии, что они не обратятся напрямую к местной полиции и не сообщат наши координаты. В этом случае, нам не уйти.
Убедившись, что Кирик получил все, что было возможно в полевых условиях, техник поднялся и пошел к кареглазой. Бриус так и стоял с протянутой рукой. Его лицо выражало недовольство, которое плавно перетекало в агрессию. Тимур сжал кулаки. Он был готов к драке и даже хотел ее.
– Отдайте-ка мою вещь, капитан, – сказал парень.
Голос его сорвался на последнем слоге, выдавая волнение. Тимур присмотрелся к нему внимательнее. Несмотря на хорошую физическую форму, Бриус был слишком молод. Из тех старшеклассников, которые перегнали сверстников в развитии и выступают в сборной школы по ракетболу. Злость сразу куда-то ушла.
– Ну, будет тебе, – сказал Тимур. – Отдам я твою вещь.
– Лучше отдай по-хорошему, папаша, – сказал Бриус, приняв смягчение Тимура за слабость. – Мне проблемы не нужны. Вам, скорее всего, тоже.
– Мы попали в передрягу, сынок, – сказал Тимур. – Та девушка, которая тебя облапошила, предала нас. Мы ее спасли, поверили ей, а она нас предала. Тебя когда-нибудь предавали, Бриус?