X
Зигимер смотрел на римский лагерь Минденума с расстояния примерно полумили.
- Ты хочешь, чтобы мы туда пошли? - спросил он сына.
Голос его недоверчиво звенел.
Арминий кивнул.
- Хочу, отец. Я был там несколько раз - и, как видишь, цел. Вар считает, что я неопасен. А почему? Потому что я от него не прячусь. Он не верит, что враг Рима может позволить легионерам запросто себя схватить.
- Мне понятно, почему он в это не верит, - пробормотал Зигимер.
Длинный обоз из запряженных быками подвод в сопровождении вооруженного эскорта вез в лагерь припасы с пристани на реке Люпии. Такие обозы двигались по этой дороге уже пару лет, их колеса проделали в германской почве глубокие колеи.
Римляне считали, что они мало-помалу укоренятся в Германии, но Арминий упорно отказывался в это верить. И то, что захватчикам для охраны обоза по-прежнему требовалась внушительная стража, косвенно доказывало его правоту. До окончательного покорения края было еще далеко.
- Идем. Он примет тебя с честью, - убеждал отца Арминий. - А почему бы и нет? Разве ты не отец римского гражданина, ветерана римских вспомогательных войск?
Зигимер был отцом двух ветеранов римских вспомогательных войск, но о Флаве, который все еще сражался в Паннонии, Арминий предпочитал не вспоминать.
- Дай-то боги, чтобы я не оказался отцом глупца, - отозвался Зигимер.
Однако он все же последовал за сыном к укрепленному лагерю, присматриваясь к нему с возрастающим вниманием и любопытством. Арминия любопытство Зигимера не удивляло. Римляне заботились о безопасности каждого своего опорного пункта и были большими мастерами по части возведения оборонительных сооружений. Поначалу германцы, видя, как чужеземные воины рубят лес и копают землю, решили, что те попусту тратят силы. Но первая же попытка нападения на римский форпост убедила местных жителей в ошибочности этого мнения.
Римский воин из наружного караула увидел приближающихся германцев и поспешно направился к ним, чтобы выяснить, кто они такие и что у них на уме.
- А, это ты, - сказал он, узнав Арминия.
Он говорил вежливо, но деловито. Германец вряд ли заговорил бы таким тоном.
- А кто этот почтенный человек?
"А это что там за паршивый варвар?"
Арминий не сомневался, что мысленно римлянин задал именно этот вопрос, но раз оскорбление не прозвучало вслух, свои догадки германец оставил при себе.
- Это мой отец. Его зовут Зигимер. Он пришел увидеть великого Квинтилия Вара, похвалы которому часто слышал от меня.
Ни один германец не купился бы на столь примитивную лесть, но римлянин воспринял ее как должное. Лесть, выходящая за рамки разумного, да и вообще лицемерие, были неотъемлемой частью римского образа жизни. Но хотя в этом римляне и походили на собак, облизывавших друг другу задницы, не стоило забывать, что они - опасные собаки, с очень острыми зубами.
Впрочем, этот караульный никакой опасности не представлял: он охотно согласился позволить варварам предстать перед наместником и властно велел им следовать за собой.
Его тон чуть не заставил Арминия схватиться за меч, однако молодой германец взял себя в руки. Негоже, чтобы простой воин приказывал вождю, однако римляне убеждены, что каждый из них имеет право приказывать любому, не принадлежащему к их народу. Вот и это еще одно основание для того, чтобы не дать римлянам укрепиться в Германии.
Зигимер в отличие от сына не привык к бесцеремонной заносчивости римлян. У старика был такой вид, будто он готов прикончить легионера на месте, но Арминий, перехватив взгляд отца, слегка покачал головой.
Приподняв брови, отец молча, но красноречиво спросил: "Как ты можешь хотя бы на миг мириться с такими людьми?"
Арминий ответил едва заметным пожатием плеч. "А разве у меня есть выбор?"
Покамест выбора у него не было.
Воины у ворот приветствовали их довольно вежливо.
- Привет! - окликнул один из них. - Снова пришел повидаться с наместником?
- Верно, - ответил Арминий.
- А это кто с тобой? Твой отец? Вы с ним похожи.
- Да, это мой отец, - ответил Арминий на латыни.
Потом, перейдя на родную речь, спросил:
- Ты понимаешь, о чем они говорят, отец?
- Вполне сносно, - сказал Зигимер, тоже на германском.
Потом и он заговорил на латыни - медленно и не так правильно, как Арминий, - чтобы представиться часовому.
- Привет, Зигимер, - отозвался римлянин, который поздоровался с Арминием. - Добро пожаловать в Минденум.
- Премного благодарен, - ответил Зигимер - и Арминий подумал, что никогда в жизни не слышал от отца менее искренних слов.
Оказавшись в лагере, Зигимер начал с интересом озираться по сторонам.
- Ну и скучные люди эти римляне, - спустя некоторое время промолвил он. - Все у них расчерчено, всюду прямые линии! Неужели им нравится жить как зверям в клетках? Вот тоска!
- Мне тоже кажется, что так жить тоскливо. Но от этого есть толк, - отозвался Арминий. - Да, отец, и поосторожней со словами: некоторые из римлян немножко выучили наш язык.
- Ты вроде говорил, что они пытаются везде привить свою латынь, - заметил Зигимер.
- Верно, особенно командиры. Они считают, что учить наш язык (или любой другой язык, кроме греческого) ниже их достоинства, - ответил Арминий. - Но простые воины не столь высокомерны. Им приходится покидать лагерь, а когда проголодаешься или захочешь завести шашни с местной красоткой, нелишне выучить несколько слов на чужом языке. Поэтому в лагере нужно быть начеку.
- Коварные змеи! Как ты можешь доверять такому народу? - возмутился было Зигимер, но тут же сам ответил на свой вопрос: - Все очень просто - ты и не думаешь им доверять.
Арминий остановился перед большим шатром.
Глядя на это жилище, Зигимер спросил:
- Вот где, значит, поселился римский наместник?
- Да, отец, - улыбнулся Арминий, убедившись, что Зигимер может следить за своими словами, если постарается.
- Что ж, если кому-то охота все время жить под парусиной, дело хозяйское, - вынес суждение старик. - Но у меня такого желания нет.
"Да и кто в здравом уме захотел бы этого?"
Зигимер не произнес последних слов вслух, но движение его бровей говорило само за себя.
- В случае необходимости римляне могут выступить из лагеря хоть завтра, - сказал Арминий. - Когда я был в Паннонии, я видел, как они делают это по приказу в любое время дня и ночи. А на марше, представь себе, они каждый вечер разбивают укрепленный лагерь.
- По-моему, - проворчал Зигимер, - это напрасный труд. Охота им то и дело копать землю?
- Думаю, неохота. Но труд не совсем уж напрасный. Благодаря ему не так-то просто напасть на римлян на привале, - промолвил Арминий.
Отодвинув полог, он пропустил отца вперед. Внутри разделенного матерчатыми перегородками шатра они оказались в чем-то вроде передней, и дежуривший у входа смуглый раб кивнул Арминию. Со словами:
- Подожди здесь, - раб исчез в глубине шатра.
- Он приведет к нам Вара? - спросил Зигимер.
- Вряд ли. Скорее всего, он приведет к нам главного раба Вара, - ответил Арминий. - Таков уж у них обычай: тебя передают от одного раба к другому, пока ты наконец не доберешься до хозяина.
По этому поводу отец ничего не сказал, но выражение его лица было красноречивее всяких слов.
Конечно, приветствовать германцев вышел не Квинтилий Вар, а его доверенный раб Аристокл.
- Приветствую, Арминий, - сказал грек. - А кто этот… достойный муж? Неужто твой отец?
По заминке в его речи можно было догадаться, что он собирался спросить нечто вроде: "Кто этот старый дикарь?" Но, поскольку подобные слова так и не прозвучали, Арминий лишь ответил на вопрос:
- Да, мой отец. Отец, позволь представить тебе Аристокла, доверенного слугу римского наместника. Аристокл, это мой отец, его зовут Зигимер.
Аристокл ответил безупречным поклоном.
- Польщен возможностью познакомиться со столь достойным мужем. Твой сын, полноправный римский гражданин, выказал такую отвагу в борьбе с врагами Рима, что является подлинным украшением здешних лесов.
- Приятно познакомиться с тобой. Спасибо за добрые слова, - ответил Зигимер на своей вымученной латыни. - Я пришел сюда с Арминием, чтобы познакомиться с римским наместником.
Всякий, кто знал Зигимера, понял бы, что это значит: "Зачем я попусту теряю время на болтовню с никчемным рабом?"
Арминию пришлось спрятать ухмылку.
Если Аристокл и прочел мысли Зигимера, он не подал виду. Да, римляне преуспели в искусстве скрывать свои чувства, но их рабы волей-неволей преуспели в этом еще больше.
- Конечно, - промолвил грек, - наместник будет рад знакомству с тобой, достойный Зигимер. Позволь мне сообщить ему о твоем прибытии. Кроме того, ты, конечно, желаешь выпить и освежиться с дороги?
Прежде чем Зигимер успел ответить согласием или отказом, Аристокл исчез за занавеской. Когда занавеска снова колыхнулась, из-за нее появился другой раб - он нес серебряный поднос с вином, хлебом и фруктами, засахаренными в меду. Как и все остальные рабы Вара, которых видел Арминий, этот малый не был германцем. Арминий знал, что римляне обращали в рабство его соплеменников, однако Вару хватало ума не раздражать влиятельных германцев сим неприятным фактом.
- В дни моей молодости, - проговорил Зигимер, - вино было редкостью, очень большой редкостью. Сейчас римских торговцев стало гораздо больше, поэтому и вина в Германии куда больше, чем в прежние времена.
- Вино - это благо, - поддержал его Арминий.
Всякий, услышавший бы их из-за матерчатой перегородки, не нашел бы в разговоре ничего подозрительного, но отец и сын обменялись понимающими, многозначительными взглядами.
Вино, может, и благо. Но сам Рим - все, что угодно, только не благо.
Из глубины шатра доносились голоса Квинтилия Вара и двух других римлян, и Арминий предположил, что наместник совещается со своими командирами. Насколько Арминий знал римлян, "совещание" могло быть подстроено нарочно, чтобы показать, что ради встречи с какими-то там варварами наместник отрывается от важных дел. Все высокопоставленные чиновники в Паннонии действовали подобным образом.
Зигимер не мог узнать Вара по голосу и, скорее всего, не понимал, о чем говорят римляне. Арминий же понимал, хотя и не все, потому что ему мешала близкая болтовня рабов.
Судя по тому, что сумел расслышать германец, Вар допытывался, чем занимаются несколько колонн, которые он послал вперед. Похоже, он воображал, что, поделив свои силы подобным образом, он подчинит себе всю Германию, как потерявшую целомудрие женщину. Тиберий в Паннонии проявлял куда большую осторожность.
Правда, в Паннонии шла самая настоящая война, в этом никто не сомневался. Германия же казалась мирной страной, и Вар позволил себе распылить силы. Он никогда бы не решился на такое, если бы верил в возможность всенародного восстания.
"Что ж, пусть себе верит в наше миролюбие, - подумал Арминий. - Пусть воображает, что превратил германцев в римских дворняжек. Пусть легионеры свободно расхаживают, где им вздумается. Чем меньше мы будем беспокоить Вара сейчас, тем лучше".
- Когда придет этот римский заправила? - спросил Зигимер. - Неужто он считает, что мы недостаточно важные особы, чтобы с нами повидаться?
- Я думаю, он не задержится надолго, отец, - ответил Арминий. - Сейчас он занят беседой со своими подчиненными.
Зигимер недовольно хмыкнул и, чтобы поднять себе настроение, основательно приложился к вину.
Скоро кувшин опустел, но раб тут же принес еще один. Может, Вар хочет, чтобы перед встречей с ним германцы напились? Арминия бы это не удивило. Вино крепче пива, и тот, кто пьет его неразбавленным, может быстро напиться, тем более если не имеет привычки к такому напитку.
- Не налегал бы ты на вино, отец, - прошептал Арминий.
- И не думаю, - раздраженно буркнул Зигимер.
Это следовало понимать так: "А чем еще прикажешь здесь заняться?"
Когда пришел Вар, Зигимер еще не был пьян, а лишь слегка навеселе. Арминий представил их друг другу.
- Итак, Зигимер, ты - отец этого молодого человека? - промолвил Вар.
Он говорил медленно и отчетливо, простыми фразами, понимая, что старший из германцев не особо силен в латыни.
- Да, - кратко ответил Зигимер.
Вар неожиданно протянул руку и коснулся золотой пряжки, скреплявшей плащ Зигимера. Жест мог бы показаться фамильярным, если бы не последовавшие за ним слова:
- Воистину, твой сын является даже большим украшением, чем сия прекрасная застежка.
- Так оно и быть, - с улыбкой отозвался Зигимер: по-латыни вышло не совсем грамотно, но вполне понятно.
- Я скучаю по своему сыну. Он далеко, изучает… учится в Греции. - Вар положил руку на плечо Арминия. - Когда я впервые увидел твоего сына, мне показалось, будто я встретился со своим. Ну, не совсем так… Думаю, ты меня понимаешь. Но почти встретился.
Вар был облачен в тогу - одеяние из белой шерсти с пурпурной каймой. Плащ Зигимера был сделан из медвежьей шкуры с каймой из кожи тюленя, выменянной у хавков - племени, обитавшего у Северного моря. Вар имел короткую стрижку, волосы Зигимера ниспадали до плеч. Римлянин был невысок и приземист, германец - высок и худощав. Вар вообще не знал германского языка, Зигимер говорил на латыни с грехом пополам.
И все же оба они гордились своими сыновьями, и на какой-то миг Арминию показалось, что между ними больше сходства, чем различий. Но лишь на миг. Зигимеру не было никакого дела до сына Вара. Вар, пусть и неосознанно, хотел поработить сына Зигимера. Разве могла существовать между двумя людьми большая разница?
- Пожалуйста, извините, что заставил себя ждать, - сказал Вар. - Я обсуждал… э-э… некоторые вопросы со своими помощниками. Мы хотим принести в Германию мир, понимаете?
- Понимаю, да, - ответил Зигимер.
Арминий боялся, что отец добавит: "Если хочешь мира, тогда уходи!" - и испытал облегчение оттого, что Зигимер не сказал ничего подобного.
Хотя германец ответил лишь, что понимает, Вар воспринял его слова как одобрение и энергично закивал:
- Хорошо, очень хорошо. Рад, что в Германии есть такие вожди, как ты и твой сын, которые понимают преимущества и выгоды правления Рима.
Отец Арминия, даром, что житель лесов, не стал возражать. Он ограничился тем, что пробормотал с наивным видом:
- Прошу прощения?
- Я говорил о преимуществах сотрудничества с Римом, - ответил Вар.
Зигимер продолжал смотреть на него голубыми непонимающими глазами, поэтому наместник обратился к Арминию:
- Может, будешь так добр и переведешь своему отцу, что я сказал?
- Конечно, командир, - ответил Арминий, хотя был уверен: Зигимер прекрасно все понял.
Арминий перевел все слово в слово, без искажений - на тот случай, если где-то за перегородкой стоит другой римлянин, понимающий по-германски.
То, чем он сейчас занимался, было своего рода искусством. Римляне ставили на сцене пьесы для развлечения: пару таких представлений Арминий видел в Паннонии. Поняв идею театральной постановки, он научился получать от этого зрелища удовольствие. Зигимер ничего подобного не видел, не имел ни малейшего понятия об актерах и их игре, но запросто мог бы выступать на сцене.
- О, - энергично закивал он. - Да, да! Рим! Преимущества! Понял!
Вар улыбнулся. Он не заметил, что Зигимер не сказал, что он согласен с ним или одобряет его. Арминий тоже этого не заметил, - во всяком случае, не сразу; а потом понял, что отец его далеко не так прост, как могло бы показаться на первый взгляд. Это открытие даже несколько встревожило молодого человека.
- Вы отобедаете со мной? - спросил Вар. И тут же сам ответил на свой вопрос: - Конечно, отобедаете! Вы же мои гости. Я рад, что вы у меня в гостях. То, что вы сюда пришли, - наглядный пример, что германцы и римляне могут поладить.
- Мы всегда рады это продемонстрировать, командир.
В то время как его отец уклонялся от ответов, Арминий лгал без зазрения совести. При других обстоятельствах Зигимер имел бы полное право отдубасить сына за такое бесстыдное поведение.
- Я тоже этому рад, - заявил Вар. - И то, что вы пожаловали ко мне в гости, поможет погасить некоторые… э-э… не очень приятные слухи, которые следуют за твоим именем, Арминий.
- Это было бы замечательно, - сказал Арминий.
А про себя добавил: "Особенно потому, что слухи правдивы".
Визит отца и сына и впрямь мог успокоить тех римлян, которые не слишком-то верили показному миролюбию Арминия. Но, с другой стороны, посещения римского лагеря могли породить подозрения среди германцев - а вдруг Арминий задумал измену? Если германцам придет в голову нечто подобное, положение может усложниться, особенно после того как римляне уйдут за Рейн, чтобы перезимовать в Галлии.
Но даже при таком повороте событий Арминий найдет выход…
И этим можно будет заняться потом. А сейчас он находится посреди римского лагеря, и разумнее вести себя так, чтобы угодить римлянам.
Зигимер пару раз кашлянул, и Арминий поежился, вообразив, что будет, если отец вздумает облечь свои мысли в слова. К счастью, Квинтилий Вар даже представить себе не мог, о чем думает Зигимер.
- Аристокл! - позвал римлянин.
- Да, господин?
Грек возник словно ниоткуда: только что его здесь не было, и вот - пожалуйста, он уже стоит перед Варом.
- Скажи поварам, что Арминий и его достойный отец отужинают со мной нынче вечером, - приказал наместник.
- Конечно, господин.
Аристокл исчез почти так же молниеносно, как и появился. Из него мог бы выйти отменный фокусник, достающий монеты и ювелирные украшения из чужих ушей и носов на потеху народа.
"Или, - не без тревоги подумал Арминий, - он мог бы стать настоящим кудесником, способным появляться и исчезать, стоит ему щелкнуть пальцами".
Впрочем, последнее, на взгляд Арминия, было маловероятно. О кудесниках чаще говорили, чем видели их… Но кто знает?
Конечно, всякое бывает, но Арминия вдруг поразила неожиданная догадка: с чего бы волшебнику делаться рабом обычного человека, будь этот человек хоть сто раз римлянин? На такое пошел бы только законченный глупец. А Аристокл - германец не сомневался - глупцом не был. Значит, никакой он не чародей, а всего лишь необычайно легконогий грек.
Повара приготовили баранину без чеснока - должно быть, специально в угоду Арминию и Зигимеру, потому что римляне эту приправу обожали. Вар, конечно, не мог не заметить ее отсутствие.
- Своеобразный, э-э, вкус, - пробормотал он. - Кажется, мятный соус? Не совсем такой, к которому я привык.
- Вкусно, - кратко высказался Зигимер.
На сей раз он не лицемерил - судя по тому, сколько мяса переложил с подноса в свою тарелку.
- Иногда мы отвариваем баранину, а не жарим, - сказал Арминий. - Но, думаю, отец прав - мясо отличное. Мы оба благодарим тебя за угощение.
Он высосал мозговую кость.
- Поверьте, угощать друзей - для меня удовольствие, - заверил римлянин. - Я всегда рад видеть германцев, которые настолько доверяют мне и моим соотечественникам, что приходят к нам в гости и пользуются нашим гостеприимством.