* * *
На следующее утро вместо будильника меня разбудил звонок Тодда.
- Пол, тебе сегодня не нужно приходить на работу, - приветливо начал он.
- Сегодня не работаем? - не въехал я в ситуацию спросонья.
- Или, точнее, ты сегодня не работаешь, - поправил меня Тодд.
- А когда я работаю, - продолжал тупить я.
- А ты никогда не работаешь, - терпеливо пояснил американец. - Ева мне все рассказала.
- Что рассказала Ева? - совсем запутался я.
- Ты сам все понимаешь, да и не хочу я отчитываться перед тобой. Ты уволен, после обеда можешь зайти за деньгами, - Тодд повесил трубку, а до меня наконец-то дошло, что я вновь стал жертвой корпоративного беспредела.
У всякого плохого события есть хорошая сторона. Забрав остатки зарплаты, мы с Димой купили пива, пиццы и убойной мексиканской травы, и сели праздновать мое возвращение в статус безработного лузера.
- Паша! Паша, привет! - раздался в трубке громкий вопль, когда мы с братом уже успели изрядно повеселеть и затуманиться мозгом. - Это Саша и Виталик из общаги, помнишь? Мы в Нью-Йорке уже! Заберешь нас?
Еле прорвавшись сквозь канабинноидную эйфорию, я вспомнил, что пару недель назад обещал помощь двум знакомым из Пятигорска. Саша и Виталик были хорошие парни, но не хватали с неба звезд. Их бизнес-план посещения Америки заключался в том, чтобы прилететь в Нью-Йорк и позвонить Паше, а все остальное он решит за них.
- Хорошо, завтра утром я за вами приеду, - выбора у меня не было - помогать друзьям я считал священной обязанностью. - А где забрать вас?
- Мы на Манхэттене. Тут рядом с Уорлд Трейд Центром, - обрадовались братья по студенчеству.
- Окей, До Нью-Йорка мне ехать четыре часа. В общем, давайте в десять утра у этого Центра вашего, - сказал я, прикинув время на поездку.
- Ура! Паша, спасибо! Мы в долгу не останемся! - завопили радостные пацаны.
Весть о появлении новых знакомых рож на чужбине вызывало у нас с Димой всплеск прекраснодушия, поэтому после пива последовал пузырь черносмородинового Абсолюта. "Трубка мира" регулярно передавалась по кругу из двух человек, так что посиделки затянулись до утра.
Проснулся я от острого ощущения что куда-то опаздываю. Сфокусировав взгляд на цифровом табло валяющегося на полу электронного будильника, я прочитал английское слово "hell" ("ад" - англ. яз). Офигев от такого инфернального послания, я резко сел на кровати. Подняв будильник с пола, я перевернул его и поставил на стол. Зловещее "hell" превратилось в безобидное 11:34.
- Черт! Проспали всё! - выругался я, вспомнив свои вчерашние обещания.
В дверь заглянул бодрый Дима с ополовиненой бутылкой пива в руке. Он выглядел так, как будто и не пил всю ночь.
- Па-аш, слышь, чо-то у нас телек накрылся, канал не переключает. Не посмотришь чо с ним, а то там все по-английски в меню. - Дима обожал смотреть кабельное телевидение, хоть и не понимал почти ничего из произносимого. "Я так учусь", - объяснял он обычно.
Прошлепав на кухню, я достал из холодильника ледяную бутылку Бадвайзера, залпом выхлебал половину и блаженно поежился.
- Ну-ка, давай посмотрим, что тут у тебя, - защелкал я по каналам. Пульт действительно был неисправен, но неисправен какой-то странной неисправностью. Цифры каналов переключались, но картинка оставалась одна и та же. По всем каналам показывали какой-то третьесортный боевик-катастрофу. Пассажирский лайнер раз за разом таранил близнецы-небоскребы в самом центре Нью-Йорка.
- Дима, - медленно проговорил я, начиная осознавать в чем причина неисправности телевизора. - А ты в курсе что это показывают то место, где мы с тобой сегодня утром должны были пацанов забирать?
- Это что, все по-настоящему? - испуганно кивнул брат головой в сторону телевизора, - Так что Саня с Витьком эта… того?
Я кинулся к телефону и набрал номер, с которого мне вчера звонил Шурик. После шестого звонка в груди моей начал подниматься тревожный холодок.
- Алле, Саня! Саня! Это ты?! - завопил я в трубку, услышав, наконец, хриплое "Алё".
- Блин, Паша, ты уже здесь? Чёрт, сорри, мы проспали. Накатили тут вчера с друзьями за приезд, и заночевали у них.
- Ты телевизор смотрел? "Накатили" они! - с облегчением выкрикнул я. - Включай ящик, там у вас все взорвали! Мы сейчас смотрим - по всем каналам показывают.
Осознав факт чудесного спасения, парни прониклись террористической опасностью и громко завопили, чтобы я пришел на выручку, пока бомба не упала на Брайтон, где они временно находились в гостях у бывшего одноклассника.
Дима занял навигаторское место в Додже, гремя бутылками с пивом.
- Блин, тебе вообще-то, путь прокладывать, - нахмурился я.
- Да ладно, все нормально будет, - отмахнулся Дима. Я завистливо вздохнул, мне за рулем пить было нельзя. Уж слишком далекое путешествие. Позатракав в МакДональдсе, бесперебойную работу которого не могли нарушить все террористы мира, мы уточнили дорогу у продавца-индуса.
- Направо на I-95 и там только вперед, не заблудитесь, - блеснул он белозубой улыбкой. - Следующий, пожалуйста!
Первые два часа дороги прошли в полном молчании. Дима задремал, откинув сиденье, а я давил на газульку под альтернативный рок по радио, поклевывая носом. Голова после вчерашнего была тяжелая и мысли в ней ворочались, как зеркальные карпы в илу перед зимней спячкой, тяжело и сонно.
"Удивительно, - думалось мне, - вроде ещё недавно я проезжал здесь по дороге из Флориды, и вот уже все выглядит совершенно незнакомым. Все-таки географическая память - это дело такое. Либо она есть у человека, либо её нет".
- Дима, - непочтительно я пихнул в бок расслабившегося навигатора. - Ну-ка сверься с картой, чо-то названия какие-то странные пошли. Не помню, чтоб такие проезжали.
Вздрогнув, Дима резко выпрямился и уставился вокруг глазами безумного филина. Минут пять он смотрел на карту и молчал.
- Ну, - вопросил я, осознав, что молчание затянулось.
- Да. Всё верно едем, - заявил Дима и откупорил свежую бутыль Бадвайзера.
- Так ты же карту вверх ногами держишь, - опечалился я, бросив взгляд на цветную раскладушку на коленях у брата.
- А-а-а… - меланхолично протянул Дима, переворачивая карту. - Да. Все верно едем, - последовал ответ еще через пару минут разлядывания карты.
Мой телефон зазвонил. Шурик с Виталиком были обеспокоенны нашим отсутствием.
- Ну, четыре часа до вас ехать, ну, - раздраженно ответил я - Через час будем в Нью-Йорке.
Лес по над хайвеем, тем временем, продолжал сгущаться, местами переходя в тайгу и взбираясь на скалистые уступы, нависающие над дорогой.
"Осторожно, лоси выходят на дорогу!" - гласил внушительный знак с изображением натурального сохатого.
"Олени может? - медленно проснулись подозрения в моем мозгу. - Откуда лоси в Нью-Йорке?"
- Чо-то у них олени, на лосей похожи на знаке, - коротко всхохотнул выспавшийся Дима, - Чудики криворукие.
- Там, вообще-то, про лосей написано, - задумчиво протянул я.
- Не хочешь ли ты сказать… - также задумчиво протянул брат.
"Канадская граница 500 метров" - увидел я надпись на огромном знаке, вынырнувшем из-за поворота. "Добро пожаловать в Канаду!" - гласил рядом с ним другой с огромным, не оставляющем никаких сомнений, красным кленовым листом.
- Б****ть!!! - завопил я, резко ударяя по тормозам и уходя в крутом развороте на встречную полосу через ряд двойных-сплошных.
- А-а-а! - завопил Дима перекосившимся ртом, глядя на надвигающийся на нас огромный трак.
- Блин, говорил я тебе "Не пей!" - обрушился я на голову незадачливого навигатора, когда мы отъехали на безопасное расстояние от ужасного места. - Мы ж нелегалы с тобой, нас с той канадской границы прям в тюрьму бы повезли!!!
Мой полный трагизма монолог прервал звонок мобильного.
- Паш, а вы точно приедете, просто мы с гостиницы съехали и на улице тусим с вещами, - жалобно проныл в трубку Саша. - Нам ночевать, если что, негде.
- Э-э-э… Саша, тут такое дело, - начал рассказывать я, осознавая, насколько неправдоподобно выглядят мои объяснения. - Мы тут немного ошиблись поворотом на хайвей и не на юг в Нью-Йорк поехали, а на север в Канаду. Но уже развернулись и едем к вам. Только теперь не через четыре часа будем, а через восемь. Вы извините уж…
Положив трубку, я припал к рулю и прибавил газу.
- О, смотри! Лоси! - воскликнул вдруг Дима. Проследив за вытянутой рукой брата, я увидел трех огромных черных животных с развесистыми рогами. Двигаясь с могучей грацией, они развернулись и в несколько прыжков скрылись в тайге.
На хайвей медленно опускалась ночь.
Эпизод 27: Луна и Сэлинджер
Через два часа мы вернулись в Хэмптон-Бич. Дима был смещён с поста навигатора с занесением в личное дело и оставлен дрыхнуть в аппартменте. Место второго пилота заняла Светка.
При виде темнеющего неба парни в Нью-Йорке периодически ныли и стенали в трубку, но не могли приблизить свое спасение. Несмотря на трезвость и умение читать по-английски, новый навигатор пустил наш крейсер в незапланированный крюк-круиз по красивейшем городу США, Бостону. Прозевав укромный поворот на объездное шоссе, мы понеслись по оживленным автострадам между небоскребов и сияющих реклам.
- Пожалуйста, повнимательней, - проскрежетал я. Шею свело от усталости, глаза слезились, а руки вцепились в руль, как клешни краба. Через час мы вернулись на исходную позицию и развернулись на второй заход.
- Ой, опять проехали, - испуганно пролепетала Светка, после чего я не выдержал, и стал сочиться желчью, как жертва дорожного наезда. В машине сгустились тучки назревающей ссоры.
- Всё! Давай мне карту и садись за руль! - поменявшись местами с женой, я воткнулся туманным взором слезящихся глаз в карту. Желваки заходили под лоснящейся от жира кожей. Если хочешь, чтобы что-то было сделано, сделай это сам.
- Блин! - сказал я, через некоторое время, проводив взглядом промелькнувший справа заветный съезд, - какой-то он… эээ… незаметный…
- Ну, что? Кто из нас "слепой"? Кто "смотрит в карту, видит фигу"? - торжествующе покрикивала жена.
Пристыженный я молчал и ошалело пялился в лес неоновых реклам, которые подмигивали нам, как хорошим знакомым.
"You will be back!" - уверенно высветились нам в след красные буквы на шляпе проволочного ковбоя.
"Hell, no!" - упрямо помотал я головой.
- Паша, если вы не приедете, то так и скажи, мы пойдем снимем гостиницу, - упавшим голосом заявил в трубку Шурик, - а то у нас уже три раза полицейские документы проверяли.
- Да все нормально, пацаны, мы тут просто немного… ВОТ ОН!!! - заорал я, роняя телефон. Отчаянно сигналя и визжа тормозами, мы еле вписались в магический поворот.
По адресу мы приехали глубокой ночью, но радости парней не было предела. Восторженно басил стокилограммовый Шурик по кличке "Худой" (Саня, почему у тебя такая кличка - "Худой"? - Потому что я худой), смешно выписывал кривыми ногами вензеля астеничный Виталик.
- Вот это машина! Вот это мощь! - нахваливал Шура Интрепид на обратном пути. - А можно проехать? Ну, хоть триста метров?
- Зря вы это, - осторожно заметил Виталик, глядя на устраивающуюся на кресле водителя тушу.
- Аааа! - завопил я, через сто метров, выворачивая руль в Сашиных руках, еле успев предупредить незапланированный полёт в кювет. - Вон из-за руля!
- Да чото я с непривычки, - бубнил Санек, водворяясь на заднее сиденье.
- Не умеет он водит, - кратко пояснил его товарищ, - но любит.
* * *
Однако жизнь налаживалась. После приезда парней туристический сезон в Хэмптон-Бич достиг своего пика. Работы за неплохие деньги хватало на всех. Парни устроились поварами, я официантил в Эшворт Хотеле. По вечерам в доме Виталика и Шурика устраивались грандиозные вечеринки с участием студентов из Латвии.
- Пятьдесят долларов и я привезу травы, если хотите, - сообщил Томас, окидывая собравшихся с видом превосходства. Надменное немного скучающее выражение никогда не покидал его лица.
- У папы два завода, так что у нас с вами немного разное будущее, - любил он напоминать к месту и не к месту.
Ничего кроме легкого раздражения и неприязни этот наглый долговязый тип не вызывал, но его неизменно терпели из-за красавицы жены, с которой он приходил на вечеринки. Маша была белокурым ангелом с восхитительными формами. Обтягивающие шортики и маечка только ничего не скрывали, но все подчеркивали, а стильные узкие очки придавали девушке вид беззащитный и интеллигентный. Одно её присутствие в обществе повышало тонус мужской компании сразу на несколько градусов.
- Я могу дать полтинник, а потом раскидаем, - расщедрился Дима, и Томас с парой своих друзей укатили на поиски травы.
Больше Томаса в этот день не видели. На следующий день мы раздобыли его номер телефона. Дима был зол.
- Я не понял или это чего, в натуре, - осведомился он в трубку сухим оффициальным тоном, - где трава?
- Да что-то лень было возвращаться, мы сами все скурили, - шокировал Томас откровенностью.
- Ну, тогда, где деньги, блин?
- Деньги я тебе не верну. Забудь об этом, - лениво резюмировал Томас и отключил трубку.
Вот так конфликт возник на ровном месте.
- Наглая литовская морда! - расстроился Дима.
- Вообще-то он болгарин, - счел я уместным пошутить.
- Да? - быстро включился Дима. - А какая разница? Хехехе.
На следующее утро Томас с неудовольствием обнаружил нас с братом на выходе из своего апатртмента.
- Деньги сам отдашь или в морду сначала получишь? - угрюмо спросил Дима у будущего наследника двух заводов.
- Я ээ… это… у меня сейчас нет времени, но вечером я приду, и разберемся один на один, - отмочив очередную наглость, латыш споро скрылся из вида.
После работы мы собрались у Шурика с Виталиком, чтобы негодовать. Под мандариновый Абсолют негодовалось неплохо, но ощутимо хуже, чем под Абсолют черносмородиновый.
- Ну, теперь даже если он деньги отдаст, в глаз получит, - Дима всегда отличался миролюбием и спокойным нравом, но ситуация вывела его из себя. - Да за кого он, вообще, меня держит? Что я ему лох какой-нибудь!
- На кол проходимца, - сурово качнул массивным черепом Саша.
В дверь постучали.
Лица собравшихся мгновенно посуровели. Четыре пары глаз вперились в дверь, после чего Шурик встал и отворил её.
- Э? Маша? - заготовленные флюиды презрения и угрозы остались неизлученными. На пороге стояла хорошенькая жена Томаса.
- Привет, ребята, - улыбнулась она смущенно. - Вам тут мой муж денег должен. Вот возьмите, пожалуйста. Я также хотела бы извиниться за его поведение - он не должен был так поступать.
На секунду повисла неловкая пауза, лишь в тишине печально похрустывал деревянными стенами ссыхающийся от жары съемный домик. Маша подошла к столу, слегка замешкалась, не без труда извлекая пятидесятидолларовую бумашку из узенького кармашка узких облегающих шортов и повернулась, чтобы уйти. Тут же все вокруг пришло в движение. Мужчины бегали и галдели.
Дима прижимал руки к груди и пытался всучить обратно злосчастную купюру. Я качал головой и с сокрушенным видом всплескивал руками. Шурик по-кавказским обычаям гарцевал вокруг дамы со стулом, одновременно открывая невесть откуда извлеченную бутылку мартини. И лишь один Виталик эргономично пожирал макароны с мясом, не сводя напряженного взгляда с коричневых окружностей, озорно темнеющих под белой маечкой жены латышского вице-олигарха.
- Ну, что вы, Маша, как можно нас так обидеть? Соизвольте хотя бы не побрезговать бокалом вина! За то, что вы оказались гораздо смелее и честнее некоторых мужчин, - заговорил Дима высоким слогом, что легко можно было понять - он холостяковал без малого второй год.
- Вообще-то завтра на работу, - заколебалось воплощение богини Афродиты на Земле, - разве что совсем чуть-чуть.
Под непрестанные шутки, тосты и комплименты "чуть-чуть" растянулось на пару часов. Дима и Шурик так часто поднимали тосты за прекрасных дам, что не заметили стремительного входа в фазу остекленения.
- "Булава" нейтрализует любую пиндосскую ПРО! - стучал Саша массивным кулаком по шаткому столику, забыв про "прекрасных дам", - да мы их разделяющимися боеголовками закидаем!
- И сколько у нас сейчас таких ракет? Сколько? - горячился Дима. В оружии Дима эксперт.
Виталик, как мудрый индейский вождь, довершил расправу над макаронами и заиндевел в кресле-качалке, окутав себя сизыми клубами облегченного Мальборо.
- А кто у вас Сэллинджера читает? - повернулась ко мне Маша, указывая на небольшой томик рассказов, который я притащил из местной библиотеки. - Я обожаю "Над пропастью во ржи". Лицо её раскраснелось, похоже, она совсем забыла о том, что спешила домой.
- Ты Сэллинджера любишь? - воскликнул я с интонацией "красавица, да ты ещё и собутыльник!", разливая Абсолюта в стаканы с мартини. - Это же мой любимый писатель!
- Да, только я рассказы не читала, - с большим интересом она посмотрела на меня, - расскажешь?
Хочет ли кот валерьянки? Хочет ли черная дыра поглотить?
О Сэллинджере я мог говорить часами.
- Я рад, что ты спросила! - солидный "бульк" мандаринового пойла прорвал упругую поверхность вермута и закружился в стакане замысловатыми маслянистыми завихрениями. Опрокинув смесь в раскаленное жерло глотки, я отпустил поводья своего интеллектуального коня.
- Конечно, "Над пропастью во ржи" - повесть замечательная, но самое лучшее, что написал Сэллинджер - это все-таки его серия рассказов о семье Глассов! Одна из самых недооценненых книг в современной литературе! Короче, если в двух словах - члены этой семьи отличаются от окружающих людей одной особенностью. Все они очень тонко чуствуют красоту. Этот талант или болезнь (смотря с какой стороны посмотреть) приводит к тому, что существовать в мире обычных людей для них - сложная задача. Они не способны кривить душой, лгать, изворачиваться. По сути - все творчество Сэлинджера - это философский манифест. "Красота спасет мир" - сказал Достоевский, так? Вот собственно эту идею он и развивает. (Кстати Достоевский и Толстой единственные писатели, которые, как он считал, достойны подражания). В свое время Достоевский создал своего великолепного "Идиота", князя Мышкина, как идеал "человека прекрасного". Носителя той самой душевной красоты, которая "спасёт мир"… Тебе интересно? А то гружу тут фигней всякой заумной…
- Нет, нет, ты что! - Маша, показалось, даже обиделась. - Очень интересно, продолжай, пожалуйста!
Очередная порция мартини с водкой обожгла молодые пищеводы. Я галантно подпалил даме сигарету шуриковой зиппой и продолжил:
- Так вот когда этот "носитель красоты" был запущен создателем в вымышленный-реальный мир романа, стало ясно, что ничем иным кроме трагедии история окончиться не может. В конце её всегда маячит гора и крест. Точно так же, как и в первый раз, когда такой "носитель духовной красоты" в первый раз встретился с человечеством под видом Иисуса из Назарета…
- Пашка, чо ещё за Исус из лазарета! Давай выпьем лучше, - слегка кося налитым кровью глазом, Саня фамильярно навис надо мной, продемонстрировав Маше небритую ароматную подмышку. - Может Маша хочет послушать музыку? А? Я могу включить центр?