3
Воскресное утро началось с энергичного возгласа Лиз, прокатившегося по всему дому.
- Пора вставать! Завтрак готов!
Марк застонал и накрыл голову подушкой. Жаль только, что это не могло его спасти. Всё равно придётся вставать, ибо мать просто так не успокоится. Если сын не появится через пять минут, она сама зайдёт к нему, узнать, в чём дело.
Откинув подушку в сторону, Марк нехотя поднялся и поплёлся умываться и чистить зубы.
Завтрак был вкусным и быстрым. По окончании трапезы Лиз ушла готовиться к отъезду, предоставив мытьё посуды и уборку стола мужу с сыном.
- Мы уедем после обеда, - поведал Уоррен. - А в следующие выходные навестить тебя не получится. - На розовощёком лике взыграла улыбка. - Только не надо притворяться, что расстроен. Мы наверняка тебе уже надоели.
- Что за глупости, папа? - искренне восстал Марк. - Я вас очень люблю. Очень. - Блондин задумчиво помолчал. - Я рад, что я ваш сын.
Глаза Уоррена сделались похожими на блюдца, как формой, так и размером.
- Сынок, лучше признайся сразу: что ты натворил?
- Ничего.
- Ага, как же. В последний раз ты так ластился незадолго до поступления в колледж, когда разбил мою машину.
- Пап! - рассмеялся Марк. - Я же давно взрослый и прекрасно могу сам решать проблемы. Просто я действительно люблю тебя и маму.
- Та-а-ак, дело явно серьёзнее, чем разбитая машина. - Уоррен прикрывался юмором, а на самом деле горячо наделся, что сын вправду молвит всё это исключительно по велению сердца.
- Нет никаких дел, - проговорил Марк. - Просто я раньше не понимал, как мне повезло с вами.
- И что же поспособствовало твоему просветлению? - Уоррен выгрузил собранную посуду в раковину и включил воду.
- Ну, - ихтиолог старательно орудовал специальной тряпкой, вытирая стол. - Одна девушка рассказала мне о своём детстве и о своих родителях… короче, вы с мамой самые замечательные.
Уоррен прямо-таки засиял. Он собрался обнять сына, но вспомнил про свои мокрые мыльные руки и сдержался. Марк сам обнял отца.
Это была невероятно трогательная сцена, простая и прекрасная. Дантон-старший чуть не прослезился, да и младший тоже.
Затем мужчины вернулись к мытью и уборке.
- Если не ошибаюсь, я вчера вечером слышал голос Кристи, - припомнил Уоррен. - Она оставалась на ночь?
Марк покачал головой.
- Не оставалась. Мы немного поговорили, и я вызвал ей такси.
- Прогнал девушку? - наигранно возмутился отец семейства.
Ихтиолог усмехнулся:
- Девушка сама захотела уйти. Мы, разумеется, задёрнули шторы, но два незваных фотографа снаружи всё же нас напрягали. Интимная атмосфера не задалась.
- Опять эти папарацци?
Марк печально кивнул.
- Сколько можно?! - вознегодовал Уоррен. - И им ещё не надоело?
- Как видно, нет. Наверное, пока нет более интересных материалов. Мы живём в благополучной стране. - Это было сказано не без гордости. Затем последовала усмешка. - Вике повезло: у неё в городе были накрыты два наркопритона и убит один политик, так что о ней быстро забыли.
- Да, Вика… - лысоватый мужчина передал сыну очередную вымытую тарелку, чтоб тот её вытер полотенцем. - Вика. Интересная девушка.
- Не то слово. - Марк внезапно понял, что каждый раз при произнесении имени Вики машинально расплывается в улыбке.
От внимания Уоррена сей факт также не скрылся.
- Знаешь, - Дантон-старший задумчиво посмотрел куда-то в угол потолка, - много лет назад мало кто верил, что у нас с твоей мамой что-нибудь получится. Мы были разными. Порой, я сам не понимал, что Лиз во мне нашла. Она - единственная дочь в семье блестящего учёного-физика, а я - простой парень с молочной фермы.
Марк не разумел, к чему это, но слушал заинтересованно. Когда отец смолк, сын потребовал продолжения:
- Так что вас сближало?
Лицо Уоррена посветлело.
- Нам было хорошо вместе. И тогда, и сейчас. Понимаешь, сынок, очень важно найти человека, с которым тебе хорошо и просто. Вот только это не всегда твоя вторая половинка. Это может быть и друг, и родственник. Любовь бывает разная. Важно не принимать одно за другое.
- Ты сейчас о чём?
- О тебе. И о Вике. Скажи, тебе с ней хорошо?
- Очень, - не раздумывая, ответил ихтиолог.
- А с Кристи?
- Что за вопрос, па? Если б было плохо, разве бы я стал встречаться с ней четыре года?
- То есть, они обе тебе… скажем так, нравятся?
Марк кивнул, добавив:
- Только по-разному.
Уоррен глубокомысленно покачал головой.
- В том-то и дело, сын. Повторюсь: любовь бывает разная. Женщину можно любить как мать, как сестру, как друга, как… женщину… ну, ты меня понял. Последние две категории труднее всего различить. Но нельзя путать любовь к другу с любовью к женщине, это, как правило, плохо заканчивается.
Разговор был прерван неожиданно и бесцеремонно. В открытое окно вдруг сунулся нахального вида субъект и принялся оживлённо щёлкать фотоаппаратом во все стороны. Парень сделал снимков пятнадцать, пока не сообразил, что не застал ничего особенного; вряд ли люди, домывающие посуду, тянули на сенсацию. Папарацци разочарованно вздохнул.
Марк стиснул зубы и язвительно процедил:
- Вы опоздали, международное заседание шпионов завершилось полчаса назад. - Голос его был ровен, но наглому гостю не предвещал ничего хорошего.
Непрошенный фотограф не замедлил метнуться обратно на улицу, после чего поспешно покинул не только двор Дантона, но и квартал.
Марк обречённо возвёл очи долу.
- И так практически ежедневно.
- Может, тебе брать деньги за каждый снимок? - весело предложил Уоррен.
- Неплохая мысль. Повешу на себя ценник. "Один снимок - пять долларов".
- Не дешеви, требуй десять.
- Мальчики, вы ещё не закончили с посудой?! Я уже собрала вещи!
Вытерев последнюю тарелку, ихтиолог доложил:
- Всё сделано! - И вместе с отцом устремился в гостиную.
Лиз, как и Уоррен несколько минут назад, малость опешила, когда сын вдруг крепко-крепко её обнял и сказал, что очень любит.
- Марк, милый, мы уезжаем лишь после обеда, пока рано прощаться.
- Это не прощание, мам.
- Это порыв чувств, - пояснил Уоррен и присоединился к объятиям.
4
Мираб усадил любимую тёщу на переднее сиденье. Следовательно, Вика и Марк должны были занять места сзади. Но молодые люди не спешили. Австралиец с подозрением осматривал транспортную конструкцию, не в силах поверить, что та ещё способна передвигаться.
- А это точно поедет? - усомнился ихтиолог. Усомнился по-английски.
- Ещё как! - заверила Вика на том же языке, потом обратилась к Мирабу и Софье Соломоновне, разъясняя: - Марк говорит, что никогда не видел ничего подобного.
- Поглядим, что он скажет после того, как с нами проедется, - усмехнулась Мирабова тёща. - Если, конечно, он потом сможет говорить.
- Что она сказала? - спросил Марк, насторожённый несколько мрачноватым юмором в тоне женщины.
- Она уверена, что ты получишь незабываемые впечатления, - "перевела" Вика. Не хотелось пугать Марка заранее.
- Слушай, чего встали? - бодро жестикулируя, проговорил Мираб. - Садитесь, садитесь, прямо сейчас и поедем.
Ихтиолог и налоговый инспектор залезли в салон. Для Марка незабываемые впечатления начались сразу же. При лицезрении сего автомобиля изнутри первым делом на ум приходило воспоминание о фильме "Терминатор", конкретно - о сцене, где будущий отец Джона Коннора застревает внутри машины. Марк отродясь не страдал клаустрофобией, но ему сделалось не по себе.
- Мама, Вам удобно? - осведомился Мираб, усевшись за руль.
- Удобно, Мирабушка, удобно. Стартуй.
Водитель кивнул и завёл своё четырёхколёсное сокровище.
Теперь Марку вспомнилось сразу несколько картинок, из разных фильмов, но на одну тематику: машины, которые при заведении взрываются. Серьёзно, механическая повозка столь отчаянно затарахтела, что сами собой навеялись мысли об апокалипсисе.
Дантон сильнее засомневался в том, что автомобиль сдвинется с места. Напрасно. Жалобно поскрипев и обиженно побренчав, чудо техники несколько раз выплевалось дымом через выхлопную трубу, потряслось и дёрнулось вперёд.
Мираб повернулся к Марку и велел придерживать дверцу рукой, так, на всякий случай. На сей раз Вика перевела точно.
- Зачем? - наивно вопросил Марк.
Виктория знала ответ, поэтому пояснила сама:
- Там замочный механизм нестандартный, иногда на поворотах дверца распахивается.
Ихтиолог вцепился в ручку мёртвой хваткой.
Пока они ехали по городу, Дантон отвлекался на созерцание незнакомых улиц и домов. Для него всё это было не то чтобы странным, скорее очень непривычным.
- Твой город красивый, - полушёпотом сказал парень инспекторше.
- Ты ещё далеко не всё видел.
Казалось, правила дорожного движения для Мираба не писаны. Нет, он ничего не нарушал, но… но мчал так, что волосы на голове шевелились.
Дыбом они встали, когда компания выехала за черту города. Вот тогда-то "Шумахер" разогнался вволю. И предыдущая часть поездки уже представлялась лёгким променадом. Асфальт отнюдь не был ровным, с поразительной регулярностью встречались то бугры, то выбоины. Причём при встрясках Марк и Вика дружно подпрыгивали на пружинящих креслах и в каждом втором случае ударялись макушками о крышу кабины. А Мираб сидел как влитой. Софья Соломоновна тоже. Видать, привыкла.
Со всем этим авто-экстримом Марк еле-еле находил в себе силы любоваться проплывающими мимо пейзажами. А засматриваться было на что: величественный лес, пестрящий зеленью листвы и хвои, стройные берёзки, раскидистые тополя, могучие дубы, статные сосны, пышные ели. Порой проглядывали поля и равнинки с разноцветными домиками-дачами, посёлками. Солнце щедро раздавало свои ласково-тёплые лучи.
Мираб высадил инспекторшу и ихтиолога возле музея при заповеднике, пообещав подобрать их на обратном пути часа через четыре.
- Ну, как впечатления? - первым делом справилась Загрызалова у австралийца.
- Действительно незабываемые, - выдохнул Дантон.
Вика ухмыльнулась без тени подтрунивания. Саму её после поездки слегка потряхивало, притом нервно.
Музей представлял собой добротный деревянный дом в два этажа, не большой, но и не маленький. Экскурсовод, маленькая блондинка бальзаковского возраста, на первый взгляд не слишком гармонично вписывалась в обстановку, особенно на втором этаже, полном внушительных чучел крупных животных и птиц. Но женщина знала так много занятного, так искренне радовалась гостям, так увлечённо и интересно рассказывала, что быстро стало ясно: она аккурат на своём месте.
Дантон и Загрызалова были первыми и пока единственными визитёрами за день. Судя по всему, у музея зачастую случались и менее удачные на посетителей дни.
Марка возмутило наличие чучел. Вика и желала бы его заверить, что все эти зверушки умерли естественной смертью, да не могла; экскурсовод тоже. Австралиец не хотел упускать уникальную возможность посмотреть на экзотически для него животных; но в знак протеста против их истребления быстро ушёл, вернувшись на первый этаж, к картам, рисункам, схемам, картинам.
Вскоре путешественники покинули музей, отправившись в гущу леса. Оба они были нагружены пухлыми рюкзаками, в которых лежало всё необходимое для похода.
- Ты не боишься, что сейчас из леса выскочит медведь и растерзает нас? - невинно поинтересовалась Вика.
- Думаю, если б такое было действительно возможно, ты не была бы такой безмятежной, - с улыбкой ответил ихтиолог.
Вооружившись биноклями, молодые люди принялись высматривать птиц и зверей. Весьма успешно, надо сказать. Живности было хоть отбавляй, хотя, медведей вот не попадалось. Марк был в восторге.
Путешественники-экскурсанты настолько увлеклись наблюдением, что перестали следить за дорогой. И, само собой, заблудились. Однако запаниковать по этому поводу не успели, ибо быстро нашёлся другой, более веский. Из лесной чащи к ним навстречу, как ни в чём не бывало, вышел мужик с топором.
Вика, естественно, взвизгнула. Душевно так, громко, на пол-леса. Загрызалова вообще довольно бурно реагировала на топоры. Марк быстро выскочил вперёд, отодвинув Вику за себя.
- Чего разорались? - вопросил мужик, ненавязчиво помахивая топориком.
- А чего ж тут не разораться-то? - едва ли не заикаясь, пробормотала Виктория.
Незнакомец сообразил, чем напугал пару, застенчиво улыбнулся и убрал топор за пояс.
- Извините, ребята. Да не бойтесь вы так. Я лесник. Лесник я. Не маньяк. Иссохшие или гниющие ветки обрубаю, чтоб дерево целиком не захирело.
Благодаря леснику Загрызалова и Дантон выбрались обратно к музею.
Вскоре подъехал Мираб. Некоторое время Марк и Вика всерьёз подумывали о том, чтобы отказаться от услуг "Шумахера" и добраться до Викиного дома автостопом, на попутках. Но в итоге всё же постановили, что идея не из лучших.
Видимо, тёщу свою Мираб впрямь любил; потому как в её отсутствие вёл машину ещё бесшабашнее. Мало того, что гнал на предельной скорости, так вдобавок постоянно норовил то порыться в бардачке, то перебрать музыкальные диски, то поискать в карманах сигареты, - и всё это он делал, преспокойно отпуская руль.
- Мира-а-аб! - в унисон орали Марк с Викой.
- Что? - мирно спрашивал водитель.
- Держи руль!
- А куда он денется? Приделан крепко.
Периодически возникали другие машины. И проезжающие мимо почему-то сигналили. В конце концов, Мираб решил остановиться и посмотреть, в чём же дело. Затормозил. Вышел. Пассажиры тоже вылезли. Втроём направились к задней части автомобиля…
Вика первая разразилась хохотом. Мираб и Марк не замедлили присоединиться. Смеялись долго, минут пять без продыха. За машиной тянулся след из яблок.
- Пропал тёщин подарок, - без особого сожаления констатировал просмеявшийся Мираб, открывая багажник. - Чёрт с ним, всё равно недозрелые. Софья Соломоновна пять кило яблок дала нам с женой на варенье.
Осмотр багажника выявил, что из пяти килограммов уцелели лишь несколько штук.
Ихтиолога и инспекторшу накрыло новой волной гомерического смеха. В багажнике зияла дыра. Наверно, от тряски пакет, стоявший в углу, опрокинулся, фрукты выкатились и через отверстие ринулись на свободу.
В общем, к дому экипаж прибыл в одиннадцатом часу вечера. Дантон и Загрызалова выползли из машины бледные, но счастливые (от того, что остались живы).
- Это был потрясающий день, - признал Марк уже в квартире. - Слушай, мне же теперь будет совершенно неинтересно на американских горках.
- Да, американские горки меркнут в сравнении с российскими дорогами.
И снова смех. Они всегда много и от души смеялись, когда были вместе.
Марк осмотрелся и в который раз подивился обстановке. Вика определённо уважала минимализм. В квартире не было ничего лишнего, никаких милых безделушек, никаких лишних украшений. Чем меньше вещей, тем проще поддерживать порядок, - вот каким принципом руководствовалась Виктория.
Дантон подошёл к серванту, на одной из полок которого стояла старая фотография в рамке. На снимке была запечатлена Вика, на несколько лет моложе, чем сейчас, сидящая на диване между бравого вида седоусым мужчиной в клетчатой синей рубашке и пожилой женщиной с очень добрым лицом, одетой в светло-голубое платье с вышивкой на груди.
- Твои бабушка и дедушка?
Вика кивнула.
- Люблю этот снимок. Он сделан в тот день, когда я поступила в университет. То есть, когда я узнала, что хорошо сдала все экзамены и меня приняли. - Девушка вздохнула и нежно улыбнулась, взяв фотографию. - Приятно, когда близкие тобой гордятся. - Она бережно провела ладонью по изображению. - Бабушка умерла через полтора года. Дедушка пережил её на два месяца.
Ну вот, опять. Ихтиолог снова не знал, что сказать.
- Не говори ничего, - будто прочтя его мысли, мягко произнесла Вика. - Я и так знаю, что тебе жаль, и что ты сочувствуешь. Всё нормально.
Марк рассеянно улыбнулся. Вика и впрямь была в порядке.
- Мне, наверно, пора. - Дантон засунул руки в задние карманы джинсов. Ни дать ни взять - смущённый школьник.
- Конечно… Иди. - Нет, Загрызалова с радостью предложила бы ему остаться, но боялась, что он неправильно поймёт подобное предложение.
- Спасибо за замечательный день, Вика.
- Не за что. Мне и самой было хорошо.
5
Спать Вика легла в первом часу ночи. Ей казалось, что она дико устала и заснёт, едва голова коснётся подушки, но не тут-то было. Сон ни в какую не шёл, вместо него нахлынул поток мыслей.
Сегодня был отличный день. Марку точно понравилось. Он с таким воодушевлением вышагивал по лесу, высматривал зверушек, то и дело с биноклем пытался выискать местных птиц, когда это удавалось, восторгался от всей души. Он радовался будто ребёнок, увидев орла. Да, любит Дантон природу. И к людям хорошо относится, гораздо лучше, чем абсолютное большинство Викиных друзей и знакомых.
Ну кто бы ещё согласился приютить у себя дома иностранку, без пяти минут уголовницу? Кто бы так терпеливо сносил все её дерзкие и порой циничные высказывания? Кто бы помог ей с работой, несмотря на то, что у самого дел по горло? Кто бы стал учить сёрфингу, опять же в ущерб каким-то другим своим делам? А кто бы рискнул отношениями с любимой девушкой ради спасения совершенно постороннего налогового инспектора?
Хм. Любимая девушка. Почему так неприятно произносить это даже мысленно? Похоже на ревность. Тьфу ты, какая чушь в голову лезет!
Сегодня, когда вдруг показался этот лесник, чтоб ему икалось всю ночь, Марк первым делом встал впереди Вики, защищать её собирался. Как же это всё-таки приятно.
Виктория Валерьевна, что-то Вас понесло не в ту сторону. У Вас, между прочим, уже имеется молодой человек, причём завидный. Ваня - это же не мужчина, это ожившая мечта всех женщин планеты Земля. Ну ладно, может, и не всех, но очень многих. Вообще непонятно, каким чудом его до сих пор не охомутали. Он же такой…
Размышление прервал внезапно оживший мобильный. Загрызалова нехотя поднялась, нащупала в сумочке агрегат и вынула, посмотрев на цифры в верхнем правом углу мониторчика. Час ночи. Не, ну и кого хватило совести позвонить в такое время? Номер неизвестный. Держись, милок, сейчас тебе скажут пару ласковых! И радуйся, что ещё не разбудил хозяйку телефона, а то бы такое услышал…
- Алё! - рявкнула Вика.
- Привет, - раздался Ванин голос, и Викино возмущение вмиг улеглось. - Прости, что разбудил. Я знаю, тебе завтра на работу и всё такое. Но я только-только вернулся и подумал: может, устроим романтический ужин прямо сейчас?
- В час ночи?! Это, скорее, будет уже романтический завтрак.
- Завтрак так завтрак. Извини меня. Обычно я не названиваю девушкам посерёдке ночи, честно. Просто я соскучился по тебе, очень-очень.
- И я по тебе. Так… Мне нужно минимум полчаса, чтобы привести себя в порядок, а ещё лучше - час.
- Заеду через полтора.
- Ты чудо.
- Как и ты. Кстати, это мой новый номер, постоянный.