Кроме того, есть еще полумеханическое или полностью механическое письмо. В этом случае медиум при письме (вообще или частично) не имеет возможности читать написанное или думать о нем, хотя его сознание остается совершенно незамутненным. Эта способность может достигать весьма высокой степени развития, когда медиум во время письма живо разговаривает с присутствующими, нисколько не концентрируя внимания на том, что пишет. Этой высокой степенью обладали баронесса Адельма фон Вай, а также знаменитая мадам д’Эсперанс (d’Esperance), которая могла писать обеими руками - и даже в темноте. С ней работали выдающиеся ученые, такие как немецкий астрофизик профессор доктор Фридрих Цельнер (Ztillner) и его друг доктор Роберт Фризе (Friese). Последний пишет в своей книге "Голоса из царства духов" ("Stimmen aus dem Reich der Geister", с. 16), что он "исключительно сам лично задавал вопросы духам". Профессор Т. П. Баркас (T. P. Barkas) из Ньюкасла, проработав уже два года с мадам д’Эсперанс, сообщал, что "получал ответы почти на все самые сложные научные вопросы", причем "на всех возможных языках". Проблемы были самые разные, например, по анатомии, акустике, интерференции света, по музыке и другие. Профессор Т. П. Баркас подчеркивал, что мадам д’Эсперанс писала одновременно двумя руками, и что касается качества ответов, то он бы очень удивился, "если бы ответы некоторых университетских профессоров были хотя бы наполовину столь же хороши". Доктор Фризе пишет далее: "Она писала при свете и в темноте, за несколько минут ловко рисовала портреты являвшихся ей духов в полностью затемненной комнате, а в ярко освещенной комнате видела духов знакомых мне умерших, описывала их и тут же находила их фотографии в альбоме".
Мадам д’Эсперанс, ярая противница спиритизма, еще ребенком проявила дар ясновидения. Ее отец, морской капитан, взял ее однажды на свой корабль в плавание по Средиземному морю. В открытом море она вдруг "почувствовала" другой корабль, идущий прямо на судно отца. Несмотря на ее предупреждающий крик, курс не был изменен. В момент ожидаемого столкновения она от страха закрыла лицо руками. Когда она вновь открыла глаза, чужой корабль исчез. Позже ее обследовал врач, с пониманием относившийся к необычным феноменам, и выявил ее дар ясновидения, от которого она до той поры сильно настрадалась. Ведь ее поднимали на смех всякий раз, когда она видела вещи, невидимые для других. "Нет ничего приятного в том, чтобы быть медиумом", - часто вздыхала она. А доктор Фризе заметил: "Быть объектом низких подозрений, унизительных проверок и подглядываний, чтобы доказать даже людям, которые нам дороги, что ты их не обманываешь; подвергаться грубым нападкам невежд, считающих себя мудрецами, и все это из любви к большой и святой цели - это могло возмутить нежную душу, оказать на нее отупляющее действие".
Невежество, незнание, без сомнения, часто становились причиной жестокого обращения с людьми, владеющими даром внечувственного (экстрасенсорного) восприятия. Так, например, одного молодого крестьянина по фамилии Индридасон в Рейкьявике кололи иголками. В состоянии транса он никак на это не реагировал. Но в нормальном состоянии он скакал от боли по комнате. Я сам видел на Филиппинах, как один врач из Гамбурга, по-видимому, не имевший никакого представления о паранормальных феноменах, пытался отогнуть назад пальцы девочки, лежащей в каталептическом оцепенении.
Мадам д’Эсперанс до самой кончины отказывалась сознавать себя медиумом. Даже в конце своей известной книги "В царстве теней" ("Im Reiche der Schatten") она пишет: "Принимая во внимание то, что все манифестации (явления потусторонних. - Прим. пер.) соответствовали характеру занятий, возрасту участников сеансов, я считаю само собой разумеющимся, что они-то и были медиумом, а я - лишь частью его. Если круг участников состоял из детей, феномены были детского характера. Если присутствовали ученые, манифестации были ученого характера. Во всяком случае, я настоятельно отвергаю мысль о том, что я была медиумом, когда кроме меня в помещении присутствовали еще одиннадцать или девятнадцать человек. Можно засчитать мне одну двенадцатую или одну двадцатую (медиумического участия. - Прим. пер.), но никак не больше…"
Конечно, мадам д’Эсперанс права в том, что каждого участника сеанса сопровождает не только некая "свита" потусторонних, оказывающих своим присутствием флюидное воздействие на медиума, но и окружает более или менее интенсивная мыслительная активность. Этот факт давно доказан возможностью мысленного (телепатического) подключения. Но одно обстоятельство мадам д’Эсперанс все же проглядела - то, что без нее никаких "манифестаций" просто не происходило…
Некий мистер Ливермор (Livermoore) получал письменные сообщения от своей покойной жены Эстеллы через известную в свое время женщину-медиума Кейт Фокс на французском языке, неизвестном медиуму, и в зеркальном отражении! Не менее убедительные факты из личного опыта приводит Ганс Малик: "В моем кружке по развитию медиумических способностей медиум Йозеф К. беседовал со мной о "Фаусте" Гёте. Одновременно его правая рука писала статью, причем буквы стояли "вверх ногами", да к тому же рука двигалась не слева направо, а наоборот. В то же время его левая рука писала статью буквами в зеркальном отражении. Содержание обеих статей мы после смогли сравнить лишь с помощью зеркала. Читать написанное во время писания было невозможно. То есть через одного человека одновременно проявлялись три духа. Никаких других объяснений тут быть не может". Таким образом, в этом случае одновременно имели место три разумных проявления сознания одного человека с совершенно разным содержанием. Подобные факты приводит и норвежский поэт Людвиг Даль в своей книге "Мы здесь" (Ludwig Dahl "We are here"):
"19 декабря 1926 года правая и левая руки моей дочери Ингеборг одновременно писали (вернее, записывали) два совершенно разных письма. То, что записывалось левой, было от умершего молодым врача Карстена С. к его отцу, заведовавшему одним важным учреждением в городе на юге Норвегии. Позже отец отметил в письме к нам, что почерк (которого моя дочь никогда не видела) - точная копия почерка его сына. А моя дочь даже и не знала ничего о молодом враче во время его земной жизни. Второе письмо, написанное правой рукой и совершенно другим почерком, было от некоей Евы к ее родителям… В то время как руки Ингеборг водили карандашами по бумаге, она, находясь в состоянии транса, с улыбкой беседовала с двумя своими (умершими) братьями".
Наблюдалось даже автоматическое стенографирование. Очень интересный случай такого рода описывается в материалах, собранных профессором Райном. Четырехлетний мальчик проживал вместе со своей матерью в отеле в Орегоне. Однажды он исписал какими-то, как казалось, каракулями несколько листов бумаги, сложил их и засунул матери в бумажник. Обнаружив листы на следующее утро, она уже хотела их выбросить, но официант, обслуживающий номера, обратил ее внимание на то, что "каракули" выглядят, как стенограмма, и изъявил готовность показать листы знакомому учителю стенографии. "Каракули" оказались стенографическим письмом устаревшей системы - без ошибок или лишних черточек. Текст представлял собой письмо мужа этой женщины, умершего двумя неделями раньше в Нью-Йорке; в письме сообщалось о сейфе, про который женщина ничего не знала. Устаревшую систему стенографии муж выучил задолго до описываемых событий, будучи еще совсем молодым. Известен также случай использования медиумом неизвестной ему азбуки Морзе, зафиксированный в издании "Психологические исследования" ("Psychische Studien") 1874 года, с. 209. К сожалению, я сам не сумел достать этот номер.
Два очень редких и потому особенно интересных случая передачи сообщений с помощью медиумического письма описывает доктор Эмиль Маттизен в первом томе своего труда "Жизнь личности после смерти" (Emil Mattiesen "Das persönliche Überleben des Todes"). В первом случае речь идет о передаче личной тайнописи (очень необычным способом), во втором - об использовании азбуки для глухонемых. Первое сообщение исходило от доктора Хинковича или Хинковица (Hinkovic) из Аграма, которое он переслал в то время довольно известному исследователю по имени Шарль де Весм (Charles de Vesme). Доктор Э. Маттизен несколько сократил его описания:
"Некий дух по имени Ватрославо уже неоднократно заявлял о себе через девушку по имени Тоника, пишущего медиума. Через некоторое время после его смерти умерла и одна из его сестер. Она переписывалась со своим женихом тайнописью. После ее смерти мать нашла переписку, но не сумела ее расшифровать. Во время одного сеанса в доме доктора Хинковича Ватрославо выразил намерение написать письмо своей матери, которой на сеансе не было. "Мадемуазель Тоника, - пишет д-р Хинкович, - взяла карандаш, и, пока моя жена - по просьбе Ватрославо - крепко держала ее руку, стол, на котором лежал лист бумаги, приподнявшись над полом, начал слегка двигаться по отношению к острию неподвижного карандаша, так что на бумаге появлялись очень странные угловатые знаки. Так на наших глазах было написано письмо, которое мы должны были переслать матери Ватрославо. Днем позже она пришла ко мне с лицом, сияющим от волнения, и сказала, что сумела прочесть письмо, написанное тайнописью, так как автор приложил ключ для дешифровки! В письме Ватрославо рассказывал матери, что дух его сестры Любицы доверил ему ключ к тайнописи и что теперь с помощью этого ключа их мать сможет расшифровать переписку влюбленных. Мать еще сказала, что никто, кроме жениха и невесты, а уж Ватрославо и подавно, при жизни не знали этой тайнописи".
Второй случай описан профессором доктором К. Шэфером (C. Schäfer) из Вандсбека. Он наблюдал одну сенситивную даму, которую называл "мадемуазель Г."
"Однажды объявился дух глухонемой женщины, очень ловко что-то сообщавшей на языке глухонемых, о котором медиум не имел ни малейшего представления. Так как и другие присутствующие не владели этим языком, мы попросили потустороннюю женщину прийти завтра. На следующий сеанс мы пригласили молодую девушку, которая могла истолковать язык глухонемых. Вновь объявилась глухонемая. Медиум так быстро и ловко показывал знаки алфавита, что девушка едва поспевала за ним. Если она неправильно истолковывала какое-то слово, медиум (находившийся в трансе) отрицательно качал головой и повторял знаки до тех пор, пока они не были правильно поняты". Девушка подтвердила, что никогда еще не видела, чтобы кто-то так быстро и ловко управлялся с алфавитом глухонемых. Эта способность не могла таиться в подсознании женщины-медиума, так как до этого ей ни разу не приходилось наблюдать язык глухонемых, а тем более изучать его, подчеркивает профессор доктор Шэфер.
Весьма странным следует считать и происхождение некоторых исторических романов и повестей на позднесредневековом английском языке. Они были получены (из мира иного) некоей миссис Каррен (Curran) в Англии. Потусторонний автор сказал, что является крестьянкой, жившей в XVII веке, что родилась она в Англии, перебралась в Америку и там была убита индейцами. Она называла себя Пэйшнс Уорт и диктовала тексты на древнем языке, который оказался диалектом графства Дорсетшир XVII века. Стихотворное произведение примерно в 70 тысяч слов (записанное за 35 часов) под названием "Тэлка" было признано шедевром, причем никто всерьез не стал приписывать авторство медиуму. Кстати, медиум мог часами говорить на этом диалекте (в состоянии транса).
Анимисты наряду с многострадальным "подсознанием" зачастую утверждают, что автоматические записи возникают вследствие телепатического процесса, "мыслительного подключения" реципиента послания. Однако такое едва ли возможно в следующем случае, описание которого оставил американский психолог Эстебрукс (Estabrooks). В роли медиума выступала миссис Ченовет. Один из друзей Эстебрукса захотел вступить в контакт со своим отцом. Карандаш миссис Ченовет начал писать. "Было сказано, что мой отец здесь. После обмена приветствиями я сказал: "Отец, ты, конечно, знаешь, как трудно нам устанавливать связь между вашим и нашим мирами. Я хотел бы, чтобы ты дал мне какое-нибудь действительное доказательство (такой связи)". Рука медиума написала: "Я попытаюсь тебе помочь". Тогда сын спросил: "Ты помнишь свои дневники?" Ответ: "Да, помню". Сын: "Хочу тебя попросить назвать мне какую-либо дату и сказать, что ты делал в тот день". Ответ через медиума: "Это будет непросто, прошло столько времени. Но я попытаюсь". Три минуты рука медиума не шевелилась, затем написала: "Я хорошо помню 18 июля 1910 года. В тот день я навестил одного человека. Я хотел снять дом для нашей семьи. Но тогда я его не застал и сумел снять квартиру только в сентябре". Сын отыскал дома соответствующий времени дневник и прочел там, что его отец 18 июля 1910 года навещал человека по фамилии Гаррисон. Следующая запись гласила, что этот человек вернулся в Нью-Йорк только в сентябре. "Честное слово, - заверяет сын, получивший послание от отца из мира иного, - я никогда прежде не читал дневники отца, не могу себе представить, каким образом этот факт мог бы выйти из моего подсознания".
Довольно широкую известность приобрело дополнение недописанного тома одного из романов умершим Чарлзом Диккенсом: простой рабочий по фамилии Джеймс в 1872 году случайно обнаружил у себя дар автоматического письма. В октябре того же года его рука написала послание, адресованное ему самому якобы от Чарлза Диккенса, умершего в 1870 году в Англии. Писатель просил рабочего начиная с 15 октября предоставить все свое свободное время в его распоряжение, чтобы с помощью рабочего дописать неоконченный роман "The mystery of Edwin Drood" ("Тайна Эдвина Друда"). Таким образом, недостающий том был написан и вышел из печати в Браттельборро в 1873 году. По оценке одной нью-йоркской газеты "нельзя было не узнать перо Диккенса" как в отношении характеров персонажей, стиля и своеобразных речевых оборотов, так и в части орфографии и точного знания географии Лондона. Правда, другие критики якобы нашли стилистические диссонансы. И все же интересно, что Диккенс, как говорят, за два часа до смерти написал последние строки неоконченного романа.
Из этого можно сделать несколько смелый вывод, что дело тут не в покойном, а в сконцентрированном "мыслительном содержании" (т. н. моноидеизме) автора, который с помощью неизвестных нам "моторных автоматизмов" стремился осуществиться на земных просторах и, наконец, нашел годного для этой цели мистера Джеймса. Это было, пожалуй, что-то вроде автосуггестии (самовнушения), ищущей реализации тем же способом, что и постгипнотический приказ, который тоже представляет собой внушение. Поэтому представители анимистической теории не видят в подобных случаях доказательства постодической жизни. Это для них не доказательство. Карл Дюпрель пишет по этому поводу:
"Если самовнушение умирающих продолжает действовать после их смерти, то из этого с уверенностью можно заключить только то, что в каждой мысли заложена сила, стремящаяся к самовыражению. Но из этого никоим образом не следует, что психологическое состояние умерших людей исчерпывается такими моноидеизмами. Только они реализуются будто невзначай, как постгипнотическое внушение. Хотелось бы понять, участвует ли в этом сознание умершего, и участвует ли оно в этом в большей степени, чем сознание лунатика в его действиях".
"Таким образом, психологическое состояние перешедших в мир иной на современном уровне развития наших знаний может быть для нас эмпирическим предметом лишь постольку, поскольку мысли этих людей еще не отделились от земной сферы и то и дело возвращаются туда. Но наряду с этим в душе умершего много места занимают еще и другие, о которых мы не имеем сведений. Так что из явно недостаточного материала наблюдений мы никак не смеем делать общие выводы о судьбе умерших и характере будущей жизни".
Менее известным, чем случай с Чарлзом Диккенсом, стало похожее происшествие, когда дух датского писателя-сказочника Андерсена после смерти через медиума написал еще несколько сказок: с помощью баронессы фон Вай появились два тома сказок - "Сказки, подслушанные у Зефира" и "Повести солнечных лучей", которые даже были переведены на датский язык. Однако дух Андерсена являлся еще и некоей даме в Мельбурне в квартире тогдашнего соиздателя журнала "Harbinger of Light" мистера Джеймса Смита. Во время своей первой манифестации Андерсен сказал: "Детские сказки должны быть еще больше спиритулизированы. Мне хотелось бы, чтобы здесь была еще одна баронесс Вэ (англо-говорящий Смит не сумел правильно передать фамилию баронессы), с помощью которой я мог бы писать. Скоро я снова приду и расскажу маленькому ангелу (внучке мистера Смита) сказку". Это действительно произошло через некоторое время, и мистер Смит послал написанное госпоже ф. К. в Вальби под Копенгагеном. А она опубликовала сказку в журнале "Fra de to Verdener".
На эту публикацию откликнулся один из подписчиков журнала, концертмейстер Гр., обратив внимание госпожи ф. К. на то, что "баронесс Вэ", о которой говорил Андерсен, это не кто иная, как баронесса фон Вай. Ведь однажды она и ему прислала сказку от Андерсена, записанную ею медиумическим путем. Вот типичный случай того, как одна и та же сущность заявляет о себе на разных концах Земли, причем реципиенты (приемники) не имеют ни малейшего представления друг о друге. Доктор Сайриакс описал это интересное событие в своих "Спиритических листках".
А вот происшествие, не лишенное некоторого комизма: Людвиг Бюхнер (Ludwig Büchner, 1824–1899), натурфилософ, писатель и врач, является, как известно, автором книги "Сила и материя" ("Kraft und Stoff"), популярнейшего труда тогдашнего магнетизма, до сих пор высоко ценимого в Восточном блоке (читатель должен учитывать время написания книги. - Прим. пер.). Книга, вышедшая в 1855 году, вызвала дискуссии во всем мире.
В 1860 году в немецком Эрлангене вышла книга Хадсона Таттла (Hudson Tuttle) "История и законы процесса творения", переведенная с английского доктором Ашенбреннером. Бюхнер и его коллеги-материалисты встретили книгу с восторгом и часто ее цитировали. Бюхнер даже хотел, когда приехал в Америку, лично воздать почести автору и навестил его в Кливленде. Но Хадсон Таттл скромно отклонил все похвалы. Выяснилось, что он - простой фермер без специального образования, который в 18 лет начал писать научные труды, будучи психографическим медиумом! Таттл так описывает свою беседу с Бюхнером:
"Я спросил его, как же это он цитирует мои книги явно спиритуального происхождения в доказательство теории материализма? Он пояснил, что ничего не знал о таком происхождении книг; он предполагал, что я от нечего делать полностью посвятил себя науке. Я сказал ему, что выдержки, которые он цитировал, стоили мне многих дней тяжелого физического труда и были написаны под влиянием сил, значительно превышающих мои собственные силы. На это он очень вежливо ответил, что я обладаю недюжинным теоретическим образованием и что это научное образование откуда-то да взялось или было почерпнуто из специальной литературы".