Старейшины говорили, что выжившие после Катастрофы люди, разделились на своеобразные лагеря, почитающие главных стихийных богов.
В пустыне люди поклонялись богу ветра, вымаливая у него прохладный ветерок и редкие дожди. Таше и сама не раз молилась богу ветра, но просила у него не того, что другие. Она просила у него храбрости, смелости и воли, чтобы оставаться сильной перед лицом опасностей и трудностей. Просила, чтобы ее рука не дрогнула, когда придет время выполнить задание. Таша, конечно, никому не говорила, но ее молитвы иногда были обращены и к другому божеству – богу огня и войны, богу, так много получившему после Катастрофы. Она знала, что он не участвовал в Катастрофе, ведь нигде на Земле не было огня, и это знание еще сильнее заставляло Ташу ощущать некоторую признательность к этому божеству. Она молила бога огня о силе и бесстрашии, о том, чтобы ее путь воина не был закончен сразу после окончания ее задания. Воительнице хотелось большего – странствий, хороших противников и великих побед. Если бы о подобных ее мыслях узнали старейшины, Таша незамедлительно бы была жестко наказана. Ее молитвы были детищем тщеславия, а она не должна была испытывать подобное. Именно поэтому девушка никогда даже не упоминала бога огня в своих речах. У него не было народа, не было людей, которые поклонялись исключительно ему. Тем не менее, Таша была уверена, что он и без этих глупых молитв получает достаточно крови в своих нереальных храмах на свои несуществующие алтари.
Где-то в зеленых лесах люди поклонялись богине трав. Старейшины говорили, что лесные люди были характерно высокого роста, в большинстве своем с яркими зелеными глазами, напоминающими весеннюю листву. Их оружием были луки и стрелы, а пропитанием – лесная живность и травы. У них не было недостатка в воде, потому что через лес текла стремительная река, заканчивающаяся шумным водопадом на краю леса. От этих мыслей во рту Таши непроизвольно появлялась слюна. Она думала, что с удовольствием бы овладела навыком стрельбы из лука. Это казалось ей довольно интересным, ведь с фламбергом воительница могла вести лишь ближний бой, тогда как лук позволял уничтожить врага еще на подходе.
В свою очередь богиня леса и трав представлялась девушке хрупкой и изящной, подобно нимфе, неуловимой, прекрасной молодой женщиной с волосами цвета самого необыкновенно красивого изумруда, доходящими до самых пят. Удивительно, как подобная красота могла быть настолько коварной и опасной.
Ходили легенды, что в десятках дней пути от пустыни существует и город морского бога. Там жили люди с глазами цвета морской волны или же небесно-голубыми, как самое чистое небо. Их оружием были клинки, гарпуны или железные сети, которыми они также вылавливали рыбу из воды. Их едой были морепродукты, водоросли, кораллы и те скудные злаковые, что удавалось вырастить на плохой земле. После Катастрофы земля стала почти непригодна для взращивания зерна.
Таша мысленно примеряла на себя образ то одного, то другого жителя разных городов. Она думала, что, наверно, ей бы понравилось быть частью морского города и каждое утро вдыхать его особенный соленый запах, распахивать глаза и видеть бескрайнюю синеву вместо безжизненной ослепляющей пустыни. Возможно, она бы взяла за привычку каждое утро окунаться в холодную морскую воду, заставляя организм очнуться от сна. А потом бы она тренировалась, да. Обдуваемая прохладным ветром, она бы оттачивала свои движения, доводя их до совершенства. И ела воительница бы не зачерствевший хлеб, а аппетитную жирную рыбу.
Таша тешила себя подобными мыслями, как умирающий человек размышляет о том, кем мог бы стать, если бы у него еще оставалось хоть немного времени пожить. Но, как и у умирающего, у воительницы города ветра не было ни времени, ни будущего. Все было предопределено и решено за нее.
Шаг за шагом девушка приближалась к горной местности, и шаг за шагом ее судьба становилась все более отчетливой в свете того же жаркого пустынного солнца. Кое-где начали появляться островки травы и каких-то неприхотливых кустов. Таша жадно вдыхала их запах и ощупывала их листья, заставляя себя запомнить каждую жилку и каждую неровность.
Уставшие ноги ужасно болели при каждом движении, но девушка старалась не обращать на это внимания. Игнорирование боли немного, но спасало. При первом же удобном случае она с удовольствием омоет свои ноги прохладной водой и смажет кровавые мозоли соком кактуса, как ее научила местная целительница из города ветра и песка. Таша была прилежной ученицей, и как губка впитывала в себя ценные знания, которые могли бы ей пригодиться в будущем, поэтому ее навыки не ограничивались умениями пользоваться оружием.
"Будущее", – Таша усмехнулась и скривилась от одной мысли об этом.
Она нахмурилась и сжала губы в тонкую линию, неустанно продолжая свой путь. Мысли сами по себе возвращались к теме ее будущего. Чем бы ей заняться после выполнения миссии? Таша подумала, что она могла бы стать странницей, путешествующей по истощенной земле. Она могла бы действительно побывать в других городах, или же остаться в скалистом городе и стать одной из этих монахов – жителей горного города. Таша сомневалась, что ей было бы комфортно целыми днями сидеть в неудобной позе, пытаясь проникнуть вглубь своего разума. Она уже была там, старейшины поместили ее в самые сокровенные уголки мозга и заставили все там вычистить, оставляя холодную пустоту. И воительница была уверена, что как не медитируй и не пытайся познать дзен, больше ей не будет покоя с самой собой.
Внезапно ее мысли прервал подозрительный звук. Казалось, что это все усиливающийся ветер принес издалека шум воды, перемешанный с криками. Настоящими, человеческими криками! Таша напряглась и тут же достала фламберг из ножен. Не прекращая идти, девушка стала прислушиваться. Но кроме завывания ветра больше ничего не было слышно. Погода совсем испортилась, и воительнице это не нравилось. Она еще подошла недостаточно близко к скалам, поэтому ее вполне могла задеть песчаная буря. Сильный ветер превратился в настоящий ураган, и Таша поежилась. Обзор сократился, а рассыпчатый песок волнами больно бил в спину. Она попыталась посмотреть назад, но в глаза тут же попали песчинки, заставляя девушку зажмуриться.
Под небом раздался оглушительный грохот, и сердце Таши затрепетало. Она почти тринадцать лет не слышала звуков грозы. Со стороны скал надвигались тучи, а ветер становился все сильнее и сильнее. Девушка оказалась где-то посередине – между остатками песчаной пустыни и началом горной местности. Ей ничего не оставалось, кроме как найти место поукромнее (а здесь это было проблематично) и переждать надвигающуюся бурю. Две стихии встретились, чтобы устроить грандиозное представление: грохотал гром, небо озарялось яркими молниями, ветер завывал, превращая песок в своеобразное торнадо, не жалеющее ничего не своем пути.
Таша примостилась между двумя хилыми кустиками, укрываясь своим плащом. Она крепко вцепилась в фламберг, готовая в любой момент вступить в бой, ведь ее позиция сейчас была незавидной – одна, среди этой бури, почти без возможности использовать зрения. Закрыв глаза, воительница сконцентрировалась на остальных своих чувствах. Тем не менее, как не прислушивалась девушка, сквозь шум грозы и ветра было невозможно услышать что-либо еще. Хотя нет, было еще кое-что: яростный стук ее собственного сердца. Четкий, ровный, непоколебимый. Таша шумно выдохнула и распахнула глаза. Ее сердце стучится, она все еще жива. И никакая песчаная буря не сможет сбить и увести ее с намеченного пути. Достаточно просто переждать эту непогоду. Воительница сильнее закуталась в плащ и приготовилась ждать. Уж что-что, а искусству ожидания она научилась в совершенстве.
Казалось, что буря не окончится никогда. Шторм закончился лишь под утро, оставив после себя разряженный воздух и намокшую от дождя землю. Всю ночь Таша отчаянно пыталась заставить себя хоть немного отдохнуть, но в подобной обстановке это было почти невозможно. Проваливаясь в короткий сон, девушка то и дело резко просыпалась, ощущая непонятную тревогу в груди. Что-то происходило, но воительница не знала, что именно. За этим буйством стихий наверняка стояло что-то большее, чем просто непогода. И предчувствие чего-то неотвратимого не нравилось Таше. Она привыкла быть начеку, но как быть готовой к чему-то, если ты не знаешь, что или кто твой противник? Сердце подсказывало, что расшалившиеся стихии были как-то связаны с пророчеством, но вот разум твердил, что не нужно думать о детях небесных светил, как о необыкновенно значимых фигурах в этой игровой партии. Как превосходному тактику и стратегу, Таше не хотелось недооценивать противника, но и переоценивать его тоже не было нужды.
Как только первые лучи бледного солнца осветили местность, воительница решительно поднялась на ноги и отряхнулась. Песок с шумом упал на землю. Нужно было продолжать путь. Впереди было еще пару дней дороги до горных начал, и Таша не была так уверенна в том, что ей хватит припасов. Не хотелось бы появиться перед горным народом истощенной и ослабшей.
Обмотав разодранные в кровь ноги какими-то тряпками, девушка осторожно надела свои ботинки, молясь о том, чтобы бесконечный мокрый песок, наконец, закончился, уступив свое место ровной и твердой земле.
Наверно, стихийные боги услышали ее, потому что уже через какие-то несколько часов воительница легко смогла ускорить свой шаг, наслаждаясь твердой почвой под ногами. После грозы воздух был пропитан свежестью, перемешанной с ароматами все чаще попадающихся трав. Таша с наслаждением вдыхала приятный пряный запах, и не могла противиться тому, что все ее естество ощущает радость. Грусть и тоска по покинутому родному городу сменились неудержимым любопытством, присущим всем молодым людям. Воительнице хотелось остановиться и рассмотреть все до мельчайшей детали. Еще никогда в своих вылазках она не заходила так далеко, слишком давно она в последний раз ощущала траву под своими пальцами. Только в этот момент Таша открыла в себе кое-что еще помимо своей неудержимой воли к выполнению главной миссии ее жизни. Это была жажда жизни. Жажда, присущая людям сильным и волевым, готовым познавать неизведанное и не боящимся нового.
Когда мимо Таши пролетела одинокая бабочка, она была готова засмеяться от счастья и радости. Как же давно она не видела чего-то обычного и такого красивого, что простая бабочка вызвала в ней бурю таких эмоций! Пустыня была полна живности, но те существа были опасными и даже иногда смертельными. Тех же скорпионов вряд ли можно было назвать красавцами, хотя встречались на пути воительницы города ветра люди, которые искренне считали этих маленьких гадких убийц произведением искусства. Девушка в такие моменты лишь смеялась и качала головой.
Не думая ни о чем, Таша рванула за бабочкой, сосредотачиваясь и концентрируясь, словно перед боем, чтобы не упустить ее из виду, как опытный хищник выслеживает свою жертву. Казалось, что воительница слышит легкий шелест крыльев маленькой красавицы, и эти звуки молниеносно превращаются в музыку, которая ведет девушку за собой. Чувствуя себя до абсурда глупой, но ужасно довольной, Таша аккуратно засунула фламберг в ножны и опустилась на колени, чтобы не спугнуть присевшую на куст бабочку. Осторожными движениями девушка подползла ближе, внимательно рассматривая неповторимый узор на крыльях маленькой красавицы. Ее миниатюрные крылья были яркого янтарного цвета, но посередине разрастался узор, окрашенный в серые тона. Это сочетание одновременно озадачивало и завораживало. Это напоминало смесь песков пустыни и пасмурного серого неба, что так редко появлялось над родным городом Таши.
Что-то особенное было в этом моменте, и много позже, вспоминая его, воительница все еще, хоть и горько, но улыбалась. Потому что в этот момент, глупо сидя на коленях возле куста, на ветке которого расположилась маленькая бабочка, Таша не ощущала себя оружием. Она ощущала себя просто человеком, захваченным красотой существа, которому невдомек, что будет со всем этим миром дальше. Бабочке явно было плевать на всевозможные пророчества, детей солнца и луны, а также на неясное будущее самой Таши.
Прошло некоторое время, прежде чем девушка будто очнулась от наваждения. Она устало села прямо на землю и уткнулась лицом в свои же колени. Почему-то, как никогда захотелось горько заплакать. Закрыв глаза, Таша мысленно стала повторять то, о чем ей твердили уже несколько лет старейшины. Важность исполнения ее миссии, она – оружие, избранная не только старейшинами, но и богом ветра, ее провал может повлечь за собой ужасные последствия… Это заставляло сердце сжиматься от невыносимой тоски по чему-то, чему Таша не могла дать названия. Наверно, это было тоской по простой и нормальной жизни.
– Черт! Черт! Черт! – зарычала Таша и ударила кулаками по влажной земле, дорожная пыль появилась в воздухе, проникая в нос девушки и заставляя морщиться. Удары отозвались секундной легкой болью в пальцах, но девушка как будто не заметила этого. Воительница медленно встала на ноги и отряхнулась. Ее взгляд невольно наткнулся на все еще сидящую на ветке бабочку. Ведомая неизвестно откуда взявшейся яростью и гневом, Таша резко выхватила фламберг из ножен и легким взмахом нанесла смертельный удар. Казалось, что пространство заполнилось неприятным хрустящим звуком, но воительница была уверена, что это было лишь в ее голове. Звук смерти, после уже никогда не покидал очищенный разум Таши. Кровь закипела в жилах девушки, выбрасывая адреналин в организм. Не понимая, что она делает, воительница города ветра быстрыми ударами фламберга искромсала ближайший ни в чем неповинный куст на мелкие щепки. Только когда от куста совсем ничего не осталось, девушка остановилась. Она шумно выдохнула, а потом, отвернувшись и упрямо уставившись исключительно на виднеющиеся впереди горы, продолжила свой путь. Больше Таша не отвлекалась ни на прекрасные ароматы, появившиеся из ниоткуда и витающие в воздухе, ни на увеличивающееся количество удивительной зелени вокруг. Ее сердце снова окаменело, превращаясь в глыбу засохшего песка из родной пустыни.
Где-то возле искромсанного на части куста в песке лежало тельце прекрасной бабочки с удивительными крыльями цвета янтаря и серого неба. Тем временем Таша закрыла свой разум от вторжения неведанных ранее ей чувств. Она заставила себя прийти в себя, вспомнив о том, что ее предназначение важнее всего. Возможно, важнее даже нее самой.
На подходе к горной местности Таша перестала мучиться надоедливыми навязчивыми мыслями. Больше ее не беспокоили раздумья о неясном будущем или том, что ждет ее впереди. Она заставила себя мыслить трезво, очистив свой разум от ненужных переживаний. Глупо было мучиться подобными раздумьями сейчас, когда перед ней распростерлись владения горного народа, и где-то совсем близко должны были оказаться дети небесных светил.
Горы были прекрасны. Воительница с наслаждением вдыхала чистый, прохладный воздух, который перемешивался здесь с запахами трав. Она больше не убирала фламберг в ножны, предпочитая быть готовой к любому нападению. Конечно, старейшины говорили, что горный народ относится дружелюбно ко всем, в том числе и к путникам, предоставляя отдых и пищу, но Таша все равно была настороже. Она четко слышала шорохи и звуки горных существ, которые не показывались, но ясно давали понять о своем присутствии. Птицы кружили на самой верхушке горы, и воительница хорошо улавливала их звонкие щебетания.
Она остановилась лишь у самого подножья гор, придирчиво высматривая тропу. Чтобы достичь входа в скалистый город, ей нужно было еще подняться на определенную высоту. Силы были на исходе, но останавливаться Таша не собиралась. Все эти передышки и привалы были полны соблазнами снова окунуться в мысли о несбыточном, отвлечься от главного, затуманивая разум нереальными мечтаниями. Именно поэтому девушка подобрала с земли на вид довольно крепкую палку, рассчитывая использовать ее как посох, чтобы опираться на него, и все же продолжила свой путь.
Таша начала медленно подниматься, ощущая как под ее небольшим весом посох слегка поскрипывает. Ноги болели так, что воительница их уже почти не чувствовала. Тем не менее, она крепко держала фламберг в одной руке и продолжала идти вперед, вверх по еле заметной тропе, опираясь на посох. Ее путь занял несколько часов, и когда силы совсем покинули Ташу, она все же решилась остановиться и хоть немного отдохнуть. Радовала мысль, что от такой сильной усталости даже особо думать не хотелось. Все, чего воительница сейчас хотела, это окунуться в прохладный водоем, давая своему измученному дорогой телу время восстановиться, а организму – набраться необходимых сил.
– Добрый вечер, леди, – проговорил чей-то голос, и Таша немедленно вскочила, роняя посох и коря себя за то, что даже не услышала, как кто-то подобрался к ней настолько близко, совершенно не выдав себя. Вцепившись в фламберг, воительница приняла боевую стойку, рассматривая человека напротив себя. Незнакомцем оказался мужчина достаточно зрелого возраста в потрепанной серой мантии, которая отчаянно пыталась скрыть его болезненную худобу. Но взгляд Таши зацепился за его заостренные скулы и то, как сильно торчали косточки ключицы на неприкрытой мантией части груди. У мужчины на шее висел какой-то странный амулет, но воительница не успела его внимательно рассмотреть, потому что незнакомец приподнял руки в миролюбивом жесте, словно говоря, что он не опасен, и направился медленными шагами к ней. – Меня зовут Эрих, леди, я был назначен встретить вас на подходе к скалистому городу.
– Назначен? О моем прибытии было что-то известно? – подозрительно спросила Таша. Она все еще держала фламберг направленным прямо в грудь мужчины, но его, кажется, это совершенно не смущало. Он слегка улыбнулся и аккуратным движением отодвинул острие клинка от себя. Воительница вздрогнула, потому что ей показалось, что от соприкосновения железа и руки незнакомца произошла реакция, будто ток прошелся по всему фламбергу, щекоча кожу девушки. Этот Эрих явно был не так прост, как хотел казаться.
– С гор открывается довольно хороший обзор, – все также с улыбкой ответил Эрих, – не стоит бояться меня, я здесь, чтобы помочь вам, леди… как мне вас называть?
– Таша, – все еще настороженно ответила девушка, но фламберг все же опустила. Эфес в руке дарил ей уверенность в том, что она защищена. И воительница решилась довериться этому чувству и своему собственному чутью. А чутье говорило, что конкретно для нее Эрих сейчас не опасен.
– Таша из…?
– Город ветра и песка. Я пришла сюда, в город скал, по делу, – отчеканила Таша и нахмурилась. Как много она могла сказать этим людям? Точно, не то, что ее целью является убийство двоих людей. И точно не то, что сюда ее привело пророчество, предсказанное неизвестно кем.