– От тебя это не зависит, – усмехнулся Финн и, усадив Уну на свою постель, вопросительно посмотрел на нее. Вопрос и определенное почтение во взгляде вожака лесного народа заставило травницу почувствовать, как учащается ее сердцебиение. Зеленые глаза Финна впивались в ее лицу, не давая и шанса на то, чтобы отвести взгляд. Как завороженная, Уна внимала мужчине. Вожак лесного народа продолжал говорить с Вудом, но всем своим видом показывал, что обращается именно к травнице. – Как скажет Слышащая, так и будет. И если она захочет, чтобы тебя здесь не было, тебя здесь не будет, поверь мне.
Наступила долгая мучительная тишина. Снова и Финн, и Мартин смотрели на Уну в упор, ожидая ее решения. Девушка закусила губу и, все же оторвавшись от созерцания магических глаз вожака лесного народа, бросила быстрый взгляд на своего спутника. Он выглядел недовольным, но решительным. И, возможно, травнице могло показаться, но во взгляде его серых глаз была надежда. Сердце Уны пропустило удар. Травница поняла, что не может просто так прогнать Мартина. Как бы она не злилась сейчас на него, Вуд был прав – оставаться наедине с Финном действительно могло быть опасным. Она совершенно не знала вожака лесного народа. Но зато Уна прекрасно знала, что парням и мужчинам нужно от молодых неопытных девушек. И пока на ней этот провокационный наряд, травница не за что не почувствует себя в полной безопасности.
– Пусть он останется, – четко произнесла Уна, обращаясь к Финну. Мартин, кажется, выдохнул с облегчением, с победной улыбкой смотря на вожака лесного народа, поэтому следующую фразу травница адресовала уже ему. – Будь добр, Вуд, молчи. Не пытайся разговаривать со мной. Ты сегодня сказал достаточно, – закончила девушка. Последние слова слегка раздосадовали Мартина, но он все же кивнул. Финн лишь пожал плечами, а потом указал Вуду на кресло рядом с постелью.
– Пожалуйста. Кресло полностью в твоем распоряжении, – ухмыльнулся вожак лесного народа, а потом снова посмотрел на Уну. Девушка ответила на его взгляд спокойно. Больше его зеленые глаза не удерживали ее взгляд в своем плену. – За час до ритуала я разбужу тебя, а пока – отдыхай, Уна.
Травница согласно кивнула, и Финн без промедления направился к выходу. Укладываясь в постели, Уна накрыла себя одеялом, и вдруг поняла, что все же ощущает чувство признательности к вожаку лесного народа. Слова ее благодарности достигли Финна уже перед самым выходом.
– Спасибо, Финн, – тихо проговорила травница и легко улыбнулась. Финн не обернулся, но она была готова поклясться, что и он улыбнулся ей в ответ.
– Всегда пожалуйста, Слышащая.
Финн ушел, и наступила тишина, прерываемая лишь треском костра. Уна закрыла свои глаза, пытаясь заставить себя уснуть. Но как же это было сложно! Всего в метре от нее сидел Мартин. Она могла чувствовать его запах – аромат кожи, стали и крови. Травница слышала его спокойное дыхание, и могла точно сказать, что в этот момент он смотрит на нее, не отрываясь.
Уна так и не открыла глаза, и не посмотрела на Мартина. После долгих минут откровенно навязчивых мыслей и ощущений девушка все же уснула.
* * *
Мартин смотрел на травницу внимательно, почти что пристально, прекрасно осознавая, что она чувствует его взгляд на себе. Но не смотреть на нее Вуд не мог. Воин все еще злился на Уну за то, как она спокойно принимала ухаживания этого наглого вожака лесного народа. Но больше всего Мартин злился на нее за то, что она, кажется, даже не понимала, какое влияние оказывает на Финна.
Это ее чересчур откровенное платье, к счастью, закрывало ноги и грудь, но обнаженная спина и руки не давали Мартину и шанса на покой. Он в свои двадцать два года уже успел познать красоту женского тела и, надо сказать, совершенно не фигуристая Уна была не в его вкусе. В Морском городе было достаточно легкодоступных девушек, и Вуду, не желавшему слишком вникать в глубокие чувства любви и страсти, хватало обычной физической разгрузки. И сейчас к своему изумлению парень вдруг понял, что ему не хочется, чтобы травница так просто принимала ухаживания Финна. Она была его спутницей, и не должна была отвлекаться на подобное! Или же дело было в чем-то ином?
Мартину не хотелось думать и размышлять о том, что эти ее хрупкие запястья и какая-то болезненно бледная кожа, вызывали в нем вполне объяснимое желание. Не обычное желание секса, а желание настоящей физической близости. Когда Вуд увидел здесь Уну в первый раз в тусклом свете костра, у него пересохло в горле. Сглотнув слюну, парень плотно сжал губы, лишь бы никто из присутствующих не определил его эмоций. Конечно, от Финна подобные махинации не спасли, но травница, кажется, поверила, что ничего особенного Мартин не почувствовал. Он решительно заставил себя испытывать злость и раздражение на Уну, нашел повод для недовольства – лишь бы только не размякнуть под взглядом ее янтарных глаз окончательно.
И сейчас Мартин прекрасно понимал, что травница чувствует его цепкий взгляд на себе. Тем не менее, Уна отчаянно делала вид, что мирно спит. Наверно, она желала бы сейчас действительно немедленно уснуть, но Вуд не собирался так упрощать ей жизнь. Раз уж травница умудрилась усложнить его собственное существование, то почему бы и ему не помучить ее?
Прошло некоторое время, и дыхание Уны стало ровным и размеренным. Мартин понял, что девушка все же смогла уснуть. Морщинка на ее лбу разгладилась, а ресницы чуть подрагивали при каждом вдохе и выдохе. Во сне травница выглядела еще более невинной и милой, чем обычно. Вуд осторожно, стараясь не шуметь, встал с кресла и медленными шагами подошел к постели. Присев на край, парень перевел дыхание. Уна все еще спала.
Мартин осторожно прикоснулся пальцами к щеке травницы, мысленно удивляясь, что кожа ее лица нежная и совершенно необветренная, как у большинства людей их родного города. Там постоянно дули холодные ветра, а прибрежные скалы совершенно не защищали от мороза – особенно в зимнее время года.
Проведя пальцами по щеке девушки, Мартин задержался на подбородке, подмечая, что у нее, оказывается, есть эта странная ямочка, которая мало у кого из людей встречается. Раньше он этого не замечал или же просто не придавал этому значения. Еще у Уны были четко очерченные скулы, а под глазами залегли темные круги. Она выглядела уставшей, и парень только сейчас осознал, что это путешествие, наверно, изрядно ее вымотало.
А еще этот ритуал посвящения! Вся эта ситуация настораживала Мартина. Он не знал, чего ожидать от Финна, остального лесного народа и этого ритуала. Не навредит ли Уне посвящение? Как вообще это все будет происходить? Вожак лесного народа ничего не объяснил ему, но Вуд догадывался, что уж травнице тот что-то да рассказал.
Мартин не знал, сколько прошло времени, прежде чем травница вдруг резко распахнула свои большие глаза. На одно мгновение в ее взгляде появилась толика страха и паники, но как только она узнала Вуда, то страх исчез. Зато появилась обида, и Мартину немедленно стало не по себе, за то, что он сказал девушке при последнем разговоре.
– Финн сказал, что твое место в кресле, – почти шепотом произнесла Уна и закусила губу. Она аккуратно отодвинулась, стараясь, чтобы между их телами стало больше пространства. Это не понравилось Вуду.
– Я не подчиняюсь приказам Финна, – хладнокровно пожал плечами Мартин. Сейчас он не был зол на травницу, сейчас его охватило странное и доселе незнакомое чувство. Если бы Вуд не был уверен, что такого не могло с ним случиться, то сказал бы, что им овладело чувство нежности.
– Да, ты ведь вообще ни чьим приказам не подчиняешься, – выдохнула травница и аккуратно приподнялась на локтях. Покрывало чуть сползло, и взгляд Мартина зацепился за участок обнаженной кожи девушки. Уна заставила себя проигнорировать этот взгляд, хотя по ее коже мгновенно пробежались мурашки. Она храбрилась, потому что ее спутник вел себя странно. И хоть его близость не пугала ее, травница все равно ощущала себя неуверенно. – Что на тебя нашло до этого? Я ведь ничего плохого не сделала! Я наоборот договорилась о сделке и решила нашу проблему!
– Ох, Уна… Ты не понимаешь, да? – кратко поинтересовался Мартин, и Уна покачала головой. Вуд придвинулся ближе к девушке, заставляя ее всю сжаться под его взглядом. Его ладонь легла на затылок травницы, притягивая ближе. – Ты совершенно ничего не понимаешь.
– Что именно я должна понимать? Давай, объясни мне, ты же такой умный и всезнающий, и… – гневно начала Уна, но Мартин ее прервал. Его губы накрыли ее рот, заставляя замолчать. Вуд почувствовал, как травница вся напряглась, слабо пытаясь оттолкнуть его, но он был сильнее и не позволил ей этого сделать. Парень чуть прикусил губу девушки, заставляя ее приоткрыть рот. Прошло несколько секунд, и Мартин удовлетворенно понял, что Уна больше не сопротивляется. Даже больше – она пытается неумело отвечать на его поцелуй. Ее холодные ладони все еще упирались в его грудь, но больше травница не пыталась его оттолкнуть. Наоборот, она сжала ткань рубашки, почти что притягивая его ближе к себе.
Поцелуй получился странным – резким, совершенно не нежным, каким-то прерывистым и неумелым со стороны Уны. Тем не менее, даже такой поцелуй отозвался в теле девушки необыкновенной волной эмоций, которые она до этого момента ни разу в жизни не испытывала. Сердце стучалось очень быстро, а кислорода совершенно не хватало. И когда Мартин прервал поцелуй, травница почти задыхалась. Ее губы горели, а пальцы цепко держали ткань рубашки парня напротив. Уна почувствовала, как начинает заливаться румянцем, ощущая бешеное смущение. Но где-то глубоко внутри зародилось необыкновенное чувство – желание. Желание продолжения. Ей понравился этот поцелуй. И, ох, боги, ей понравилось то, что целовал ее именно Мартин Вуд!
– Какого черта? – прошептала травница и посмотрела на своего спутника взглядом загнанного зверька.
– Какого черта это было, или какого черта я прервал поцелуй? – ухмыльнулся довольный собой и происходящим Мартин. Он все еще был очень близко, и девушка непроизвольно провела языком по своим губам, заставляя его мгновенно отвлечься на этот жест. Затуманенный взгляд парня привел Уну в чувство. Это было словно ведро холодной воды, обрушившееся на нее без предупреждения. Травница лежала в постели, в ужасно откровенном, почти вульгарном, платье, а над ней возвышался парень. Парень, который явно знает намного больше в любовных делах, чем она. И он все еще держит ее в своих сильных руках.
Уна отцепилась от рубашки Мартина, тут же пытаясь натянуть одеяло до самого подбородка. Это ее действие вызвало в Вуде лишь усмешку.
– Ты слишком близко, Мартин Вуд, – уверенно заявила травница, стараясь отодвинуться. Но двигаться было особо некуда – кровать стояла возле стены. Упершись обнаженной спиной о грубую деревянную стену, Уна почувствовала себя в ловушке. – Не смей так больше делать!
– А мне вот показалось, что ты не сильно возражала, – пожал плечами Мартин и, наконец, отодвинулся от травницы, чем вызвал у нее шумный вздох облегчения. Поведение Уны позабавило воина, но он все же не стал и дальше издеваться над ней.
Наступила неловкая тишина, во время которой травница старательно заставляла себя выглядеть спокойной и уверенной в себе, а Мартин откровенно веселился. Он покорно вернулся в свое кресло, предоставляя всю постель исключительно для Уны. И когда она уже готова была что-то сказать, дверь открылась, и в комнату вдруг вернулся вожак лесного народа. Он застыл на пороге, как будто ощутив повисшее напряжение между покрасневшей и смущенной Уной и чрезвычайно довольным Мартином.
– Я не вовремя? – поинтересовался Финн, и хотя в его тоне не было и намека на веселье, губы скривились в легкой улыбке. Смотрел он исключительно на травницу, которая сейчас прятала свой взгляд куда-то в одеяло.
– Вообще-то, да, не вовремя, – довольным тоном сообщил Мартин. Одновременно с его словами, скидывая с себя покрывало и стремительными движениями поправляя платье, Уна вскочила на ноги.
– Очень даже вовремя! – закивала девушка и направилась прямиком к Финну. Тот слегка удивленно посмотрел на нее. – Я хочу начать приготовления к ритуалу прямо сейчас! Это возможно?
– Да, хорошо, – согласился вожак лесного народа и, вдруг, аккуратным движением руки пригладил локон волос Уны, заправив его за ее ухо. Это движением было таким обычным и непреднамеренным, что девушка даже не вздрогнула. Зато вот Мартин насупился и тут же встал с кресла и подошел к Финну и Уне.
– Почему бы мне пока не собрать наши припасы и оружие, – грубо сказал Вуд и, взяв травницу за руку, аккуратно развернул к себе. – Подозреваю, что мне придется подыскать тебе новую одежду, не так ли? В этом платье ты далеко не уйдешь.
– Да, спасибо, буду тебе благодарна, – тихо проговорила Уна. Она ощущала прикосновения пальцев Мартина к своей коже, и это вызывало в ней бурю эмоций. Но в присутствии Финна девушке не хотелось так опростоволоситься, поэтому она осторожно отняла свою руку из хватки своего спутника, и снова обернулась к вожаку лесного народа. – Пойдем?
– Да, пойдем, – согласился Финн, подозрительно косясь на ухмыляющегося Мартина.
Уна быстрым шагом, стараясь не путаться в длинном подоле платья, вышла из жилища вожака лесного народа, а вслед за ней вышли Мартин и Финн. Оба парня показательно не смотрели на обнаженную спину девушки. Только когда пути Мартина и Финна с Уной разошлись, Вуд позволил себе бросить быстрый взгляд в спину своей спутницы. Он отчетливо увидел, что кожа на спине Уны чистая и, наверно, такая же гладкая, как и кожа ее лица. Острые лопатки выделялись, так же, как и ребра, которые вызвали у Мартина одно желание – немедленно накормить травницу и навсегда запретить ей питаться этими дурацкими листьями. От этих мыслей Вуд рассмеялся в голос. Это путешествие с каждым мгновением становилось все интересней и интересней. И Мартин вдруг понял, что не против узнать, что же будет дальше.
* * *
Мартин чувствовал надоедливое чувство раздражения. Время ритуала посвящения все близилось, и ему никак не удавалось застать Уну в одиночестве. Рядом с ней постоянно находился то Финн, то еще какие-то люди, четкими, аккуратными и какими-то скованными, движениями помогая девушке с подготовкой. Травница, словно тряпичная кукла, позволяла всем этим людям подготавливать себя к ритуалу. У нее был какой-то отрешенный и пусто, но решительный взгляд, и от этого Мартин ощущал легкое беспокойство. За все дни их знакомства Уна редко была такой – слишком задумчивой, слишком серьезной и сосредоточенной. Парень привык видеть травницу немного легкомысленной и неизменно доброжелательной, и беспечной. Он знал, что за хрупкими плечами этой девушки было тринадцать сложных лет, прожитых в постоянных переживаниях и мыслях о выживании. Но даже этим трудным, долгим годам не удалось сломить ее дух и жажду к жизни.
Сейчас Мартин стоял в стороне, боком облокотившись о дерево. За спиной чувствовалась приятная и такая привычная тяжесть клинков, а на здоровом плече висели их с Уной походные сумки. Люди Финна предложили немного припасов в дорогу, и у Вуда не оказалось в запасе аргументов, чтобы отказаться. Вожак лесного народа сообщил Мартину, что после леса, в нескольких днях ходьбы есть поселение горных людей, которые живут в пещерах и выходят наружу лишь с целью охоты или добычи воды в ближайших источниках. Парень принял решение, что им с Уной непременно нужно дойти и до них. Лорд-отец будет счастлив, если они вернутся в город с такими хорошими вестями и двумя полноценными договорами об обмене ресурсами. Сотрудничество с двумя поселениями выживших после Катастрофы – подобного за тринадцать лет еще не случалось. Впрочем, до недавнего времени никто из Морского города даже не подозревал, что даже лесной народ реален, не говоря уже о людях в скалистом городе.
Когда наступил последний час дня, в лесу стало откровенно жутко: лесной народ зажег факелы и свечи, полыхающие в полном мраке. От их света лица людей становились совсем иными. Но более пугающая метаморфоза произошла с лицом Уны, которая расслабленно сидела на коленях возле огромного костра, не заботясь о том, что подол тонкого платья может испортиться. Казалось, что травницу совершенно не волновал жар огня, опаляющий нежную кожу. В свете костра лицо Уны было словно кукольным – живые черты сменились четко очерченными линиями. И так четко выраженные скулы стали болезненно острыми. Губы были сжаты, а глаза, не отрываясь, смотрели сквозь огонь. Мартин с трудом смог заставить перевести свой взгляд с Уны на костер, но, как и ожидалось, ничего, кроме пламени, он не увидел.
Начало ритуала посвящения ознаменовалось тихой песнью, которую запела девушка из лесного народа. Она стоял в стороне, но ее мелодичный голос, казалось, было слышно со всех сторон одновременно. Мартин проследил взглядом за тем, как Уна медленно поднялась на ноги. Платье мгновенно распрямилось, укутывая ее худые ноги. Ее руки плетьми висели вдоль тела, а глаза были закрыты. Прошло всего несколько мгновений, и силуэт травницы вдруг засветился знакомым зеленоватым светом, так сильно контрастирующим с пламенем костра и тьмой ночи. Мартин, подавив в себя желание подойти ближе к девушке, напряженно стал наблюдать за происходящим.