– Мы? – переспросил Мартин, а потом вдруг зло рассмеялся. Уна повернулась к парню и вопросительно приподняла одну бровь. – Ты это серьезно, Уна?
– Я выгляжу так, будто шучу? – невозмутимо спросила девушка.
– Ты выглядишь смешно, – отрезал Мартин. – Неужели ты думаешь, что Финн просто так подбивал к тебе клинья? Все это было с одной-единственной целью – заставить тебя согласиться на ритуал посвящения. Впрочем, он этого, как видишь, добился.
Они и сами не заметили, как остановились. И теперь прожигали друг друга яростными взглядами. Уна смотрела с обидой и злостью, Мартин же – с недовольством и раздражением.
– По-твоему, за мной можно ухаживать, только преследуя какую-то цель? – процедила травница сквозь зубы. Ее спутник на мгновение замер, а потом нахмурился. – По-твоему, я не могу заинтересовать кого-то просто как девушка?
– Ты свела все не к тому выводу, Уна, – покачал головой Мартин. Это еще сильнее разозлило травницу. Он не ответил конкретно на заданные ею вопросы. Глубоко внутри Уны начала подниматься волна гнева, которую она и не думала утихомиривать. Сейчас ей хотелось наказать Мартина. За его слова, за то, что он так поступает с ней, хотя она ничего плохого ему не сделала.
– Тогда объясни мне, Мартин Вуд, если тебе не понравились ухаживания Финна за мной, и если ты набросился на меня с поцелуями просто от скуки, какого черта тебя вообще все это волнует?
– Меня и не волнует, – тихо ответил Мартин. Больше в его взгляде не было недовольства. Была какая-то странная усталость. Но это только сильнее разгневало Уну. Она сжала руки в кулаки, сдерживая себя что есть сил. Внутри бушевал гнев, готовый вырваться в любую минуту на свободу. Уна одновременно боялась и хотела этого.
Наступила тишина. Травница ощущала, как все внутри нее пылает огнем обиды. Глаза заволокла пелена злости, казалось, что она готова просто наброситься на Мартина с кулаками. Где-то совсем рядом снова послышался шум воды, но Уна не придавала этому значения. Учитывая то, что она теперь является Слышащей богини леса и трав, неудивительно, что ей то и дело слышатся разные необъяснимые звуки.
– Уна, – Мартин сделал шаг в сторону девушки и протянул руку, пытаясь дотянуться до ее щеки. Травница вспыхнула гневом и отвернулась.
– Не смей прикасаться ко мне, – отчеканила девушка, а потом гордо пошла вперед, мысленно надеясь, что Вуд поймет, что сейчас ее лучше не тревожить. Наверно, он все же понял это, потому что последовал за ней в полной тишине.
Они так и не устроили привал и шли всю ночь. Уне несколько раз казалось, что что-то не так. Ветер был слишком холодным, и она продрогла до самых костей. Деревья не спасали от холода, травница даже стала замечать, что под ногами уже появляются опавшие листья. Это могло значить лишь то, что наступала осень. Самое промозглое время года.
Пару раз Мартин пытался завести с ней беседу, но Уна стойко игнорировала его, хотя было откровенно нелегко. Тон Вуда вдруг стал каким-то извиняющимся, ласковым и спокойным. Но и это не смогло разжалобить травницу. Она была обижена, и обида эта была все еще сильна.
На следующее утро Мартин все же заставил девушку остановиться на отдых. Она молча кивнула и, облокотившись о дерево, прикрыла глаза. Есть не хотелось. Хотелось просто уснуть, а проснувшись оказаться в теплой кровати. Травница как будто наяву ощущала жар от костра в хижине Финна. Там было уютно, да. В ее собственной хибаре вряд ли будет когда-нибудь также.
– Тебе нужно хоть немного поесть, – заявил Мартин и протянул девушке кусок хлеба с сыром. Уна приоткрыла глаза и с усмешкой посмотрела на него.
– Ешь свой хлеб сам, Вуд, у меня есть мои травы. И если я захочу поесть, то я сама позабочусь об этом, не сомневайся.
– Ох, ну хватит, – покачал головой Мартин и уселся рядом с травницей. Девушка вздрогнула, скривилась, но все же решила, что убегать не будет. Это, в конце концов, он пришел на ее место, ему и уходить. – Ты же знаешь, что я не собирался тебя обижать, Уна.
– Тем не менее, у тебя это отлично получилось, – пожала плечами девушка. От близости тела Мартина было не по себе. Гнев почти полностью исчерпал себя. Травница ощущала тепло своего спутника даже сквозь ткань одежды. И это было невыносимо. Часть Уны хотела немедленно сбежать подальше от Мартина, но другая часть – чтобы он снова обнял ее своими сильными руками и прикоснулся своими губами к ее губам. Девушка ощущала себя изголодавшейся по тем эмоциям и чувствам, хотя прошло совсем немного времени.
– Ты поняла все неверно, – заявил Мартин и накрыл своей ладонью руку Уны. Она снова вздрогнула, и он, конечно же, это заметил. Поэтому на его губах появилась легкая ухмылка победителя.
– Что ты делаешь? – тихо поинтересовалась травница, когда Мартин стал легко поглаживать ее руку своими пальцами. Эти прикосновения отдавались дрожью в теле Уны, но она все еще пыталась держать себя в руках.
– Пытаюсь вымолить у тебя прощение, – улыбнулся Вуд и чуть наклонился к лицу девушки. Уна не шевельнулась. Она изучающе смотрела в лицо Мартина, замечая, что у него довольно длинные ресницы. А еще на щеках проскальзывают еле заметные веснушки. Рядом с бровью имелся давний шрам, и травнице захотелось знать, как Мартин его получил. Тем не менее, она молчала, не двигаясь с места. – Уна.
– Что? – почти шепотом проговорила девушка.
– Могу я тебя поцеловать? – также тихо спросил Мартин. Уна прикрыла глаза, пытаясь справиться с собой. Ей хотелось, очень хотелось, ответить согласием. Но все еще не прошедшая обида камнем лежала на сердце.
– В прошлый раз ты не спрашивал.
– Да, – согласился Мартин и чуть приподнял уголки губ, словно припоминая. – А теперь спрашиваю, чтобы ты потом не кидалась обвинениями, что я, цитирую: "набросился на тебя с поцелуями".
– О, раз уж мне дают возможность выбора, тогда я отвечу отказом, – ухмыльнулась Уна, торжествующе замечая во взгляде Мартина недовольство. – Раз уж ты снизошел до вопроса, то я отказываю тебе, ясно?
– Правда? – проговорил парень, а и его руки обвили талию Уны, сильнее прижимая к себе. – Но почему я тогда ощущаю, как ты дрожишь в моих объятьях?
– На улице осень, Мартин Вуд, – усмехнулась травница, что есть сил сдерживая себя от позорной сдачи в плен этому самодовольному парню. Ей становилось все труднее сдерживаться, чтобы не послать все к чертовой матери и не позволить Мартину все-таки поцеловать ее. Это было похоже на самую настоящую пытку.
Мартин весело улыбнулся, а потом слегка задел пальцами обнаженный участок на спине Уны. Девушка мгновенно выпрямилась, еще сильнее прижимаясь к телу парня. Не контролируя себя, она провела языком по своим губам, мысленно представляя, как было бы приятно ощутить снова вкус губ Мартина.
– Спрошу еще раз, последний. Могу я тебя поцеловать? – тихо повторил Мартин. Он смотрел исключительно на губы Уны, заставляя себя бездействовать, хотя сохранять спокойствие, находясь в такой непозволительной близости от девушки, удавалось с трудом.
– Нет, – также тихо ответила Уна, и Мартин закрыл глаза. Он шумно выдохнул, заставляя себя расслабиться, а потом как-то нехотя расцепил руки, выпуская Уну из своих объятий.
– Это твой выбор, и я его уважаю, – проговорил Вуд и чуть отодвинулся от травницы.
Уна ощущала себя странно, словно что-то было неправильным. Наверно, ей так понравилось находиться в руках Мартина, что теперь без его объятий Уне было как-то неуютно. Она медленно повернула голову к парню, замечая, что он пытается взять себя в руки. На обычно уверенном лице Мартина появилось выражение легкой растерянности, словно он не мог понять, что с ним происходит. Травница хорошо понимала это его чувство.
– Ты не можешь поцеловать меня. Но ты можешь обнять меня, – наконец, вымолвила Уна, и Мартин тут же повернулся к ней лицом. В его взгляде было удивление и вопрос. Девушка почувствовала легкое смущение, поэтому решила пояснить свои слова. – Сегодня необычайно холодно, похоже, осень вступает в свои права. И пока мы отдыхаем, могли бы хотя бы согреть друг друга.
Мартин был явно доволен словами Уны, но она больше не чувствовала раздражения. Обида исчезла, и сердце теперь вновь было свободным. Все эмоции превратились в одну сплошную усталость. И Уна не могла врать самой себе – в руках Мартина действительно было удобно и тепло. Она заставляла себя думать о том, что просит его об объятиях только потому, что наступает осень. Лето сдавало свои права, уступая место прохладным ветрам. Земля была холодной, вызывая в теле девушки дрожь.
– Обычно, чтобы согреться, нужно для начала раздеться, – с нахальной улыбкой заявил Мартин и легко притянул Уну в свои объятья. Девушка сморщила носик, но все же не смогла сдержать довольной улыбки.
– Мечтай, Вуд, мечтай, – только и произнесла травница, прежде чем отдаться приятным ощущениям и отдохнуть.
Они делали это на каждом привале. Объятия согревали и давали чувство спокойствия. В какой-то момент это стало чем-то обычным и привычным – засыпать в объятиях друг друга, согреваясь. Уна заметила, что в такие моменты ей удавалось действительно хорошенько выспаться и отдохнуть. Также она видела, что и Мартину нравится их новая привычка. Он больше не спрашивал разрешения на поцелуй, но травнице и не хотелось этого. Было достаточно засыпать и просыпаться в руках Вуда. Это делало ее счастливой, одновременно заставляя ощущать страх, ведь раньше Уна не нуждалась в подобном. Раньше она никому не позволяла быть настолько близко к себе и своему телу.
С каждым днем становилось все прохладней и прохладней. Осень обрывала зеленые листья с деревьев, заставляя их кружиться в бешеном танце. Подгоняемые ветром, они окружали Мартина и Уну со всех сторон. Шум воды, который буквально преследовал травницы, не умолкал ни на секунду. И девушка уже начала думать, что это какой-то побочный эффект ритуала посвящения.
В один из дней, когда запасы были на исходе, выхода из леса все еще не было видно, а Мартин прибывал в не особо хорошем настроении, им пришлось пойти на охоту. Вуд категорично заявил, что охота – дело исключительно мужское, но Уна все же не решилась остаться в одиночестве. Поэтому просто взяла сумку парня, давая ему шанс на большую маневренность в сражении с хищником.
Птиц почти не было, и травницу это смущало. В лесу ведь всегда было много птиц, их голоса раздавались с разных сторон, да так, что было даже сложно определить, откуда именно. А теперь в лесу стояла странная тишина. И если бы не постоянный шум воды в голове Уны, она подумала бы, что начала сходить с ума.
Охота длилась уже несколько часов. Травница мягкими неслышными шагами следовала за Мартином, не говоря ни слова. А парень все сильнее злился, потому что лес будто опустел – ни зайцев, ни лисиц или даже ежей. Не говоря уж о более крупной дичи, например, лосях.
– Мартин, кажется, охота сегодня не удастся, – наконец, тихо произнесла Уна, и ее спутник гневно посмотрел на нее. – Не надо сверлить меня таким взглядом, это не я разогнала всю живность в округе.
– Помолчи, будь добра, – довольно грубо фыркнул Вуд и продолжил высматривать цель. Уна пожала плечами, но больше ничего не сказала. Когда Мартин был в плохом настроении, разговаривать с ним было просто невозможно.
Через некоторое время воин резко остановился и поднял руку, заставляя остановиться и травницу.
– Ты слышишь? – тихо проговорил парень, не оглядываясь. Уна кивнула, хотя прекрасно понимала, что он этого не видит. – Возможно, это улей. А где улей, там и медведи.
– Медведи довольно хм… опасны, – как бы между прочим прошептала Уна. Мартин тут же оглянулся и недовольно посмотрел на нее.
– Я смогу справиться с ним.
– Да, конечно, я и не говорила, что не сможешь, – пожала плечами Уна.
– Тогда просто молчи и наблюдай, женщина, – тоном заядлого охотника изрек Мартин и аккуратными шагами направился на звук шума. Это заняло еще несколько минут и, наконец, они увидели его источник. Это действительно оказался улей, но еще интересней было, что небольшой медведь как раз подбирался поближе к дереву, чтобы, видимо, разорить его самым беспощадным способом.
Мартин повернулся к травнице и победно ухмыльнулся, как бы показывая: ну я же говорил. Уна лишь закатила глаза, оставаясь на месте, чтобы не помешать его охоте и, ни в коем случае, случайным образом не обратить внимание хищника на себя.
Подбираясь ближе к медведю, Мартин тихо достал свои клинки из ножен. Казалось, что хищник что-то услышал, потому что вдруг обернулся в сторону Вуда и навострил уши. Уна, всматривалась в морду медведя, мысленно просила прощение и у него, и у самой природы. Отнимать жизнь, даже в процессе охоты, было для нее неправильным.
Вдруг медведь поднял голову к верху и громко заревел. От его громогласного рева уши Уны заложило, и она почувствовала, как дрожь пробежала по всему ее телу. Внутри все напряглось от ожидания неизбежного. Мартин больше не скрывался – вышел прямо на хищника, принимая боевую стойку. И когда медведь рванул прямо на него, парень был готов. Сердце же травницы сжалось от ужаса, когда началась схватка. Она была опасной, довольно долгой, но, тем не менее, стремительной. Уна повесила обе сумки на свои плечи и достала кинжал, мысленно надеясь, что ее помощь Мартину не понадобится. Ее сердце замерло от волнения, когда медведь сильным ударом отбросил парня в сторону, и Вуд, потеряв равновесие, упал. Травница взвизгнула и бросилась к Мартину, который кинул быстрый предостерегающий взгляд на нее. Девушка знала, что после всего он будет недоволен, возможно, будет даже орать на нее за то, что она не осталась на месте, как он того просил. Но просто наблюдать, как разъяренный медведь приближается к лежащему Мартину, Уна просто не могла.
– Стой! Остановись! – закричала травница, будто хищник мог ее понимать. Конечно же, он не остановился. И Уна оказалась прямо перед медведем, закрывая Мартина собой. Она слышала, как парень поднимается, хрипя от боли, – возможно, медведь зацепил его достаточно сильно. В голове вспыхнуло понимание, что что-то подобное уже случалось. Люди Финна нападали, и Уна встала на защиту своего спутника, давая ему шанс подняться на ноги. Но сейчас против них были не люди. Против них был зверь, которого не смог бы остановить никакой приказ.
Все происходило слишком быстро, чтобы Мартин успел что-то предпринять. Медведь замахнулся лапой на Уну, и она выставила вперед руку с кинжалом и ладонь, словно защищаясь. Яркая вспышка зеленого света мгновенно озарила все вокруг. На долю секунды стало очень тихо, а потом звуки обрушились на Уну, буквально сводя с ума. Она больше не видела ни медведя, ни леса вокруг. Был лишь оглушающий шум воды, стрекот насекомых, отдаленные голоса птиц, которых она за прошлые дни совсем не слышала. Упав на колени, травница выронила кинжал и схватилась руками за голову, пытаясь хоть как-то защититься от многообразия шума. Это было невыносимо! Это сводило с ума, заставляя скулить, словно собака на пороге.
– Уна! Уна! – знакомый голос ворвался в сознание девушки, и она с трудом открыла глаза. Все вокруг казалось невероятно ярким, почти нестерпимым, но травница все же смогла различить обеспокоенное лицо Мартина перед собой. Он тряс ее за плечи, пытаясь привести в чувство. – Нам нужно бежать, слышишь? Нужно уходить немедленно!
Мартин вдруг сделал резкий взмах рукой, словно отгоняя что-то, и Уна обратила внимание на то, как болит ее кожа. Что-то было не так. Относительно придя в себя, травница тут же заметила тушу медведя неподалеку. Хищник лежал не двигаясь. Неужели это сделала она?
– Уна! Давай же! Бежим! – снова ворвалось в сознание отчаянное рычание Мартина, и девушка почувствовала, как он одним резким движением поднял ее на ноги. Кожа нестерпимо болела, и Уна не понимала почему.
Когда Мартин схватил их сумки и побежал, утягивая ее за собой, Уна не удержалась и снова упала на колени. Чертыхаясь, Мартин быстро накинул на плечи сумки, воткнул клинки в ножны, а потом поднял хрупкое тело девушки на руки. Она слабо пыталась протестовать, но сил сопротивляться не было. Уна наконец-то поняла, почему они бегут. И почему так сильно болит ее собственная кожа.
Выбросом энергии Уна не только убила нападающего на нее медведя, но и опрокинула улей. Разъяренные пчелы немедленно стали атаковать ближайших врагов. Вот почему кожа болела и горела огнем! Это были укусы пчел!
Пытаясь прийти в себя, Уна сильнее вцепилась в плечи Мартина. Она слышала, как он дышит – хрипло и быстро, словно его силы на исходе. Шум в голове не прекращался ни на секунду, но зрение немного восстановилось, поэтому, когда лес вдруг резко кончился, и они оказались на самом краю пропасти, Уна испуганно закричала.
– Стой! Стой, Мартин! – вырвалось у Уны, но Мартин и сам уже увидел, что они в тупике. Впереди был лишь водопад. Шум воды оглушал, но травница не могла отвести своего взгляда от воды. Все эти дни ей не давал покоя этот шум. Почему она раньше не догадалась, что источник воды где-то рядом?
Заставив Мартина выпустить ее из хватки, девушка нестойко встала на ноги. Кожу жгло от укусов, да и, судя по виду Мартина, выглядела она не лучше. Пчелы все еще не отставали.
– Вода! Пойдем, нам нужно оказаться в воде! – отчаянно зарычал Мартин и потянул Уну за руку, заводя прямо в холодную стремительную воду. Девушка мгновенно почувствовала, как ее одежда промокла, заставляя ощущать нестерпимый холод. Но благодаря воде укусы жгли не так сильно. Пчелы начали отставать только тогда, когда Мартин и Уна оказались почти на середине реки. Травница была почти по грудь в воде, чувствуя, что с трудом остается на месте. Течение было сумасшедшим, и Уне еле-еле удавалось оставаться на ногах. Если бы не сильная хватка Мартина, она бы уже давно упала, уносимая яростным течением.
– Теченье, Мартин, нам не выстоять, – прохрипела травница. Она видела, что и ее спутник уже на своем последнем пределе. Им нельзя было бороться с водной стихией так долго. Нужно было выбираться на берег. – Нужно перейти реку!
Мартин только кивнул и, с трудом прорываясь сквозь воду, потащил Уну за собой. Она чувствовала, что вот-вот просто упадет, но все же заставляла себя переставлять ноги, с трудом делая шаг за шагом.
В одно мгновение Мартин вдруг споткнулся, нечаянно выпуская руку девушки из своей хватки. Уна взвизгнула и тут же упала прямо в холодную воду, погружаясь в нее с головой. Ощущая, как остатки сил, чтобы бороться со стихией, травница все же пыталась хоть как-то выплыть. Она слышала, как закричал Мартин, но сильнее всего в ее голове был шум воды. Не в силах больше сопротивляться, Уна закрыла глаза, расслабляя слабое тело и позволяя течению унести ее к обрыву. Не было больше сил бороться. Не было больше даже мыслей о борьбе или неподчинении водной стихии, и это успокаивало Уну.
Когда хрупкое тело травницы смыло течением с обрыва, Мартину ничего не оставалось, как последовать за ней. Было невыносимо думать, что, возможно, девушка уже мертва. В то же время парень был почти уверен, что это еще не конец их приключения. И последнее, что он помнил перед тем, как отключиться, это то, как его тело погружается в холодную прозрачную воду, забирающую все силы без остатка.