* * *
… - Ну, а уже из Парижа вылетели в Москву.
Хотя я в рассказе опустил некоторые наиболее щекотливые моменты - историю с Удавёнком выбросил вообще - Настя и Антон слушали, открыв рот. Ирина, как мне показалось, больше думала о чём-то своём.
- А теперь рассказывайте, что новенького у вас, - попросил я.
- У нас с Настёной особых новостей нет, - правда, сестрёнка? - а мама про свои расскажет сама. - Антон поднялся из-за стола. - Ты извини, Старх, мы при вашем разговоре присутствовать не будем. Так что, всем пока! Пошли, Настя!
Я проводил детей недоумённым взглядом, потом перевёл взгляд на Ирину. Та сидела, потупив глаза. Потом неуверенно произнесла:
- Старх, я не знаю, как тебе это сказать.
- Начни с сути, а там посмотрим, - предложил я.
- Хорошо… Старх, я вышла замуж.
Теперь что сказать не знал я. Сюрприз удался. У меня вертелась среди прочих мысль: "я собираюсь выйти замуж", но чтобы "вышла"…
- И как давно? - подобрал я, наконец, подходящие слова.
- Уже месяц, - зарделась Ирина.
Однако. Это что, почти сразу после моего отъезда?
- Это произошло так внезапно. А расписали нас через три дня после подачи заявления. У Кости такие связи.
Значит Костя… Шустрый, видать, малый. Интересно будет на него взглянуть.
- Фотки есть?
- Да, я захватила, - ободрённая моим интересом к новому члену семьи, Ирина полезла в сумочку.
Странно, она что, ждала скандала? Вряд ли. Скорее, боялась, что я как-то сильно огорчусь. А я и огорчился, но не её замужеством, а тем, что пролетел сегодня мимо секса.
* * *
… - А Серёжу уже забрали.
Воспитатель смотрел на меня с почтительным достоинством.
- Как забрали? - удился я. - Кто?
- Как кто? Его мама. - В глазах воспитателя появился интерес. - А вы разве не вместе приехали?
- Что? - Мысли в голове путались. - Нет, не вместе. Дело в том, что мама Серёжи была в командировке, - я врал первое, что приходило в голову, - видимо, уже вернулась и сразу сюда, а меня не успела предупредить.
- Понятно, - вежливо наклонил голову воспитатель.
Как я ему в этот момент завидовал! Мне самому не было непонятно ничего.
- Я думаю, они пошли к озеру, - сказал воспитатель. - Вы ведь знаете дорогу?
- Да, спасибо!
- Не за что, - неслось мне в спину.
Я спешил к озеру. В первую очередь надо убедиться, что с парнем всё в порядке, а уж потом разбираться, что там за мама нарисовалась.
Они сидели на скамейке около пруда: Серёжа и женщина издали очень похожая на Катю. Я перевёл дух и замедлил шаг. Раз это не киднеппинг, то и спешить некуда.
Меня заметили. Серёжа поспешил мне навстречу, а женщина осталась сидеть на скамейке.
- Здравствуйте, дядя Аристарх!
- Здравствуй, Серёжа.
Наши руки устремились навстречу и сошлись в мужском рукопожатии. Осторожно сжимая доверившуюся мне ладошку, я с удовлетворением отметил радость в его глазёнках. Детские глаза не умеют врать, значит, он действительно рад меня видеть.
Он что-то спрашивал, я что-то отвечал. Или наоборот? Не помню. Моими мыслями овладевала женщина, к которой мы приближалась, и которая с каждым шагом всё больше походила на Катю. Наконец я смог заглянуть в её глаза, а уши мои заполнил знакомый голос:
- Я так понимаю, Аристарх Вяземский, что вы являетесь поклонником ночных бдений?
От наваждения меня избавил удивлённый голос Серёжи:
- Почему ты говоришь про ночь, мама, сейчас же день?
Значит, мне не пригрезилось, и она наяву произнесла эту фразу?
- Действительно, день, - как бы делая для себя открытие, осмотрелась по сторонам Катя, - рассмеялась и привлекла к себе недоумевающего Серёжу.
Мальчик неуверенно хихикнул. Он уже сообразил, что мама пошутила, но никак не мог понять, в чём прикол.
Катя посмотрела мне прямо в глаза. "Да, это действительно я, - говорил её взгляд, - но все объяснения потом".
* * *
Когда Серёжина спина скрылась за дверью, мы направились к выходу. Молча вышли из здания, молча пошли по дорожке к воротам. Я понимал, что Катя ждёт от меня каких-то правильных мужских слов, но в голове вертелась одна банальщина. И лишь когда мы дошли до парковки, меня осенило. А чего я, собственно, парюсь? Зачем вспоминать фразы из давно прочитанных книг, когда можно начать разговор с самых простых слов.
- Ты как сюда добиралась? - спросил я у Кати самым обычным тоном, как будто не стояла между нами её мнимая смерть и моя вынужденная "бондиана" - или, правильнее, "индиана"?
- Сюда - на такси, - в тон моим словам ответила Катя, сильно выделив при этом слово "сюда".
Я посмотрел в её улыбающиеся глаза, и у меня возникло подозрение, которое я тут же перевёл в слова:
- Уж не хочешь ли ты сказать, что назад планировала уехать со мной?
- Хочу! - с вызовом ответила Катя.
И тут я понял, что мне светит замечательный вечер, если у меня хватит ума отложить выяснение отношений на потом. Потому я просто предложил:
- Тогда садись!
Я вёл машину осторожно, с соблюдением всех предписаний ПДД. Я как бы давал понять Кате, что не собираюсь делать резких движений. Она оценила это и приняла. А чтобы я не сомневался в её оценке, включила радио и отыскала в эфире нежную романтичную мелодию.
В квартиру мы вошли абсолютно друг в друге уверенные. Потому всё делали не спеша, даже можно сказать, буднично. Не было разбросанной по полу одежды - всё повисло на своих местах. Без суеты по очереди посетили душ, погрузились в шуршащую свежей простынёй постель, и только там отпустили тормоза.
- Я хочу есть. - Первая фраза Кати после того, как мы немного отошли от секса.
- Не вопрос, в моём холодильнике найдётся всё, что требуется для приготовления романтического ужина.
Я натянул боксеры и отправился на кухню, претворять озвученный план в жизнь. Спиной почувствовал её присутствие, а потом услышал и голос.
- А мы не опоздали с романтическим ужином? Может, просто поедим.
Я обернулся и тут же вновь её захотел. Катя картинно расположилась в дверном проёме. В моей футболке, которая заметно оттопыривалась на груди и едва прикрывала низ живота, но оставляла открытыми великолепные ноги, она смотрелась очень сексуально.
- А ты знаешь, чем отличается романтический ужин от обычного? - спросил я.
- Свечами, шампанским, вечерним платьем, медленным танцем - нет?
- Нет. Ты перечислила атрибуты. Они могут быть и такими и другими, их может вовсе не быть - главное не в этом. Главное в том, что за романтическим ужином всегда следует секс.
- В таком случае я отзываю свой вопрос, - промурлыкала Катя.
Так что Катину историю я услышал лишь на следующее утро. Мы долго молчали. Потом Катя робко попросила:
- Старх, скажи что-нибудь.
- В твоём рассказе ты несколько раз произнесла слово, которое я больше никогда не желаю слышать.
- Какое слово?
- "Фиктивный".
Екатерина Вяземская
Мне кажется, сестра - та её частичка, что живёт в моей душе, - осталась довольна. У меня есть свой живой мужчина, а мёртвый теперь всецело принадлежит ей.
Вчера распрощалась с Конторой. Сама себя я давно уже уволила, но надо было соблюсти формальности. Встретила кое-кого из тех, с кем работала до заброски в Рагвай. Особой радости встреча не принесла ни мне, ни им. Слишком много воды утекло, не осталось и тени былой привязанности. Они-то и поведали мне о том, что "Латинское танго" имело печальный конец. Тем лучше - удерживать не будут.
Рапорт об увольнении на стол начальника управления положила лично. О генерале Сологубе была наслышана, но видела впервые. Интересный мужчина. С виду добродушный как медведь и видимо такой же опасный - сидел бы он иначе в этом кресле.
Сразу предложил сделать общение неформальным.
- Да ты присядь, дочка, - ласково пробасил Дядя Миша (его прозвище было известно всей Конторе), - пока я с твоей цидулей разберусь.
Прочёл рапорт, не меняя выражения лица, потом посмотрел на меня.
- Решила, дочка, нас покинуть?
- Решила, Дядя Миша, - дерзко ответила я.
У генерала от удивления округлись глаза, а потом он рассмеялся.
- Молодец, хорошо меня приложила!
- Извините, товарищ генерал-лейтенант, - поспешила я сдать позиции.
- Да ты что, дочка, не извиняйся, я же не в укор. Тебе можно. Я даже рад слышать своё прозвище из уст такой красавицы.
Совсем засмущал меня хрыч старый. Почувствовала, что краснею.
- Ладно, - слегка пристукнул по столу ладонью Сологуб, - переходим к официальной части.
Он поднялся из-за стола, сделал серьёзным лицо и приял строевую стойку. Я последовала его примеру.
- Подполковник Вяземская! - торжественно произнёс Сологуб. - Именем Российской Федерации имею честь вручить вам заслуженные правительственные награды: два ордена и несколько юбилейных медалей.
Он протянул мне папку, поверх которой лежало несколько коробочек. Я понятия не имела, как теперь отвечают в подобных случаях, поэтому позорно смолчала. А Сологуб уже сбросил с лица официальную маску.
- Не напрягайся, дочка, считай, что я тебя услышал, - сказал он, садясь в кресло. - Да ты присаживайся.
Я села, а он посмотрел на меня как-то смущённо.
- Конечно, такие награды положено вручать в более торжественной обстановке, но и сроки прошли, и с "Латинским танго" неувязочка вышла.
- Я в курсе.
- Да? - удивился он. - Ты что, с Максимовым успела пообщаться?
- Никак нет, у меня свои источники.
- Это хорошо, дочка, что у тебя свои источники, - одобрил Сологуб, - но с Максимовым ты всё-таки пообщайся.
- Зачем? - удивилась я. - Всё, что могла, я отразила в отчёте.
- Знаю, читал, хороший отчёт. Но к майору всё одно сходи. Вот прямо сейчас и сходи. Если хочешь, можешь считать этой моей стариковской блажью. А мой адъютант пока за тебя бегунок обнесёт и остальные бумаги выправит. Тебе потом только подписи останется поставить - лады?
- Хорошо… если вы так настаиваете…
- Настаиваю, голубушка, настаиваю.
Максимов встретил меня слегка вымученной улыбкой.
- Рад вас видеть в добром здравии, Екатерина Михайловна.
- Здравия желаю, товарищ майор.
- Ну, зачем так официально? Я больше вам не начальник, да и звёзд на погонах у меня теперь меньше.
Меньше всего мне хотелось сейчас заниматься словоблудием, поэтому я сказала довольно резко:
- Генерал Сологуб попросил меня с вами поговорить. О чём?
- О второй части операции "Латинское танго".
- А разве её не прикрыли? - удивилась я.
- Официально - прикрыли. Но возникли некоторые обстоятельства… Да вы присядьте, я вам всё объясню.
Когда Максимов закончил, я спросила:
- Чего вы хотите от меня?
- Примите участие в моём неофициальном расследовании.
- Нет!
- Тогда помогите привлечь к расследованию Аристарха Вяземского.
- Нет!
Было видно, что Максимов крайне разочарован моими ответами, но держался он вполне достойно.
- В таком случае, Екатерина Михайловна, мне вам больше нечего сказать.
Я поднялась со стула, коротко кивнула и направилась к двери.
- До свидания, Екатерина Михайловна, - раздалось за моей спиной.
Уже взявшись за ручку двери, я, не оборачиваясь, ответила:
- Нет, майор, прощайте!
Сологуб всё понял по моему лицу.
- Вижу, дочка, послала ты майора, - добродушно пробасил он.
Я неопределённо повела плечами.
- Ладно, это твоё право… Пока мой адъютант бегает с твоими бумагами, давай-ка я тебя чайком побалую!
Сологуб жестом пригласил меня к стоящему в обрамлении мягких кресел низкому столику, содержимое которого было накрыто большой салфеткой. Жестом провинциального факира он сдёрнул салфетку.
- Ап!
Похоже, одним чаем мы не ограничимся. Помимо традиционных конфет и печенья на столе присутствовали в большом количестве бутерброды с разнообразной начинкой, порезанный на тонкие дольки лимон на маленькой тарелочке и бутылка дорогого коньяка. Пока я размышляла, как мне реагировать, кто-то вошёл в кабинет.
- А меня чайком не угостите? - раздался за моей спиной знакомый голос.
- Конечно, Пётр Петрович, - заверил вошедшего Сологуб, - для вас рюмка чая всегда найдётся!
Я повернулась. Как же он постарел. Пётр Петрович с улыбкой шагнул ко мне.
- Здравствуй, Мария Остроухова!
Он протянул руку, но я её отстранила, подошла вплотную, обняла и поцеловала в пахнущую дорогим парфюмом щеку. Сразу сделала шаг назад.
- Нет больше Марии Остроуховой, Пётр Петрович, имя забрала с собой сестра, оставив взамен своё, а по фамилии я уже дважды Вяземская.
- Прошу за стол, коньяк стынет! - поторопил нас Сологуб.
Обжигающая жидкость благостно прокатилась по пищеводу. Ерёменко посмотрел на Сологуба. Тот встал, подошёл к сейфу, что-то из него достал - за спиной не было видно - и вернулся с двумя коробочками в руках. Меня снова собираются награждать?
Ерёменко взял коробку побольше и протянул мне.
- Это тебе от нас на память.
В коробке лежал пистолет с наградной табличкой на рукояти.
- А это подарок особый, - Ерёменко протянул мне вторую коробку. - От нас тут только удостоверение, дающее право на ношение высшего отличительного знака нашего ведомства. Сам знак завещала тебе перед смертью Инга Яновна.
Комок подкатил к горлу, а Пётр Петрович уже протягивал мне рюмку.
- Помянем твою наставницу.
Вскоре Ерёменко засобирался. Прежде, чем покинуть кабинет, сказал, обращаясь ко мне:
- Мы с женой хотим пригласить тебя с мужем и Светлану Фернандес в гости. Не откажешься?
- Не откажусь.
- Вот и ладно. День и время сообщу дополнительно.
Когда Пётр Петрович вышел, Сологуб спросил:
- Ещё по одной?
- Спасибо, дядя Миша. Я только чай.
- Ну, тогда давай чаёвничать.
* * *
Старх долго и с уважением разглядывал награды. Спросил, кивая на подполковничьи погоны, подаренные Сологубом:
- Не жалеешь, что так и не надела?
Я села к нему на колени, обняла за шею.
- Это всё в прошлом. Моё будущее - это ты и Серёжа. И никакого Максимова!
- Подожди, Максимов?.. Твой бывший руководитель! А он тут при чём? - спросил Старх.
- Я же говорю: ни-при-чём!
- Мы же условились: никаких недоговоренностей, - напомнил Старх.
- Хорошо, слушай.
Я пересказала мужу весь разговор с Максимовым.
- Значит, ты его отфутболила и за себя, и за меня, - задумчиво произнёс Старх.
- А ты разве против? - удивилась я. - Наследство Вяземских в плане поиска пропавшего золота оказалось ведь пустышкой.
Старх ничего не ответил, вышел в другую комнату, вскоре вернулся и протянул мне свёрнутую в трубочку бумагу.
- Читай!
Я развернула листок. Прочла и удивлённо посмотрела на Старха.
- Откуда у тебя это?
- Из тайника, который находится в кресте. Видишь ли, у меня есть друг, который увлекается коллекционированием разных вещей с "двойным" дном. Есть в его коллекции и похожий крест. Я как увидел его близнеца после того, как открыл ларец, так сразу подумал о тайнике. После того, как была составлена опись имущества, нотариус и Михаил Сергеевич вышли, а я остался на некоторое время возле банковской ячейки один. Вот тогда-то я открыл тайник и извлёк оттуда эту бумагу.
Книга третья
Не всё золото…
Мужчина, наделённый изрядным воображением, на "обожаемую" тёщу глядючи, мрачнеет от одной лишь мысли: вот она, та "бабочка", в которую превратится через энное количество лет очаровательная "куколка", связавшая его паутиной брачных уз.
С воображением у Гены Максимова как раз всё было в порядке, однако тёщу свою он обожал безо всяких кавычек - и, скажу я вам, не без оснований. Лариса Матвеевна Корниевская, мало того, что была красива, умна и хорошо воспитана, она владела особой женской мудростью, передаваемой в их роду от матери дочери уже не одно поколение. Хотя, притаись Гена в тот памятный вечер возле открытой веранды дачи Корниевских, кто знает, было бы столь велико его обожание? Но тем днём Гена не только не был возле веранды, он даже не подозревал о существовании дачи, да и самих Корниевских, кстати, тоже. Потому и говорить о том нечего.
А вечер действительно был хорош. Палящее солнце, плавившее в середине лета асфальт московских улиц, к обитателям утопающего в зелени элитного дачного посёлка было более снисходительно, к тому же оно катилось теперь к закату. Две женщины, больше похожие на сестёр, чем на мать и дочь, сидели в плетёных креслах на веранде и вели неторопливый разговор, без опаски на комаров, поскольку влёт на особо охраняемую территорию для всех видов кровососущих был категорически воспрещён.
Подслушивать чужую беседу нехорошо, но страшно интересно. А автору, который не прочь вписать чужие речи в своё повествование, так просто необходимо.
- … Мужчин, в плане брака, можно разделить на три группы, - вещала старшая из женщин, в то время как младшая со всем вниманием впитывала вековую мудрость. - Самцы, Подкаблучники и Рохли. Самцы интересны разве что в постели, да и то не факт, - усмехнулась чему-то своему Лариса Матвеевна. - Для создания нормальной семьи они слишком эгоистичны. Рохли, кстати, в постели могут быть гораздо интереснее Самцов, но они совсем не добытчики. В мужья же следует выбирать Подкаблучников…
Лариса Матвеевна заметила, как дёрнулось лицо дочери, и поинтересовалась:
- Чего морщишься? Или Подкаблучники тебе нехороши?
Ларочка кивком подтвердила верность материнской догадки.
- Они ведь такие несамостоятельные, - прокомментировала она свои сомнения.
- Ты чем слушала? - удивилась Лариса Матвеевна. - Которые несамостоятельные - это Рохли. В силу различных причин у них отсутствует мужской стержень. Я имею в виду не тот, который в штанах, а тот, который в характере. Таким нужна не жена, а нянька. Есть любительницы поиграть в вечных "мамочек", но нам-то это ни к чему, верно?
Ларочка вновь кивнула.
- А Подкаблучники, те по жизни о-го-го! Умны, целеустремлённы, заточены под успех. Взять твоего отца…
- По-твоему, папа Подкаблучник?! - искренне удивилась Ларочка.
- А кто же ещё? - рассмеялась наивности дочери Лариса Матвеевна. - Надеюсь, за Рохлю ты его не держишь?
Ларочка отрицательно помотала головой.
- А был бы Самцом, - продолжила Лариса Матвеевна, - ходили бы мы обе по струнке, а я ещё и с синяком под глазом. Нет, девочка, папа твой типичный Подкаблучник. На службе просто горит. Недаром такую карьеру сделал. У таких, как он, на быт пороху просто не остаётся. Дом для них - тихая гавань, где всегда ждёт накрытый стол, приятное общение и мягкая постель с уютной женщиной. И нечего краснеть. Лучшей релаксации для утомлённого работой мужского организма, чем питательный секс, никто ещё не придумал.
- А как же…
Ларочка замялась, пытаясь подобрать слова, но Лариса Матвеевна быстро догадалась, что не шло дочери на язык, и поспешила ей на помощь.