- Я вас слушаю, - чуть осевшим голосом произнёс он.
- Вот и замечательно! - рассмеялся незнакомец. - Вам никогда не приходило в голову, милейший Георгий Игоревич, что вы чем-то схожи с древнеримским богом Янусом?
Бухлов неопределённо пожал плечами.
- Схожи, схожи, - продолжил настаивать на своём незнакомец. - Лик обывателя Георгия Игоревича Бухлова наше ведомство мало интересует. А вот со скандально известным представителем "жёлтой" прессы Жоржем Князевым - вы ведь так подписываете свои пасквили? - по одному вопросу нам бы хотелось прийти к взаимовыгодному соглашению.
Бухлов сглотнул и как заведённый повторил:
- Я вас слушаю.
- Слушайте, и не говорите потом, что не слышали. Мы безо всяких неприятных последствий, кроме, разумеется, тех, что зафиксированы у вас на лице, вытаскиваем вас из передряги, в которую вы угодили, а вы прекращаете преследовать чету Вяземских и навсегда забываете о "Латинском танго". По-моему, вполне равноценный размен, как вы полагаете?
"Значит, мои догадки были верны! - молнией пронеслось в мозгу Бухлова. - Я вплотную соприкоснулся с государственной тайной и меня решили укоротить. Спасибо, не убили. И что теперь делать? На терроризм этот пшик в электричке, ими же, наверняка, и устроенный, конечно, не тянет, но с таким "хвостом" редакторы могут побояться иметь со мной дело. Придётся соглашаться на их условия. А там - поглядим!"
- Я согласен, - выдавил из себя Бухлов.
- Отлично! - улыбнулся незнакомец. - Сейчас закрепим наше соглашение на бумаге. - Он пододвинул Бухлову бланк. - Подпишите!
Бухлов взглянул на бланк и вздрогнул, как от удара током.
- Подписка о сотрудничестве? - хрипло произнёс он.
- Она самая! - кивнул незнакомец. - Да вы подписывайте, Бухлов, подписывайте! Поверьте, в роли информатора вы нам не интересны. Но если захотите нарушить обещание, эта бумага поставит на вашей журналистской карьере крест. Подписывайте!
Бухлов вздохнул и расписался, где требовалось.
* * *
Ерёменко выслушал доклад Сологуба с каменным лицом.
- Вы сошли с ума? - поинтересовался он у закончившего доклад Сологуба очень спокойным тоном, который не предвещал знающим Ерёменко сотрудникам ничего хорошего.
- Никак нет, товарищ генерал-полковник, - поспешил успокоить начальство Сологуб. - Майор Максимов разработал и провёл операцию по личной инициативе, в свободное от службы время, самостоятельно, без привлечения кого-либо из сотрудников.
- А удостоверение сотрудникам полиции он что, "липовое" предъявил? - грозно спросил Ерёменко.
- Так точно! - лихо отрапортовал Сологуб.
- То есть как? - вытаращил глаза Ерёменко. - Нет, вы точно рехнулись. А если бы там "липу" распознали?
- Это в "задрюпинском"-то отделении? - удивился Сологуб. - Шутите, товарищ генерал-полковник.
- Ну, да, - смущаясь от нелепого предположения, и, одновременно, остывая, произнёс Ерёменко. - Это я погорячился. Ладно. Но ты мне об этом не докладывал!
- Никак нет! - гаркнул Сологуб.
- Что "никак нет"? - удивился Ерёменко.
- Так точно, не докладывал!
- Ну, что ты, Михаил Иванович, - поморщился Ерёменко. - Генерал-лейтенант, а шутишь, как полковник.
- Виноват.
- Извинения приняты. В следующий раз, прежде чем ко мне идти, потренируйся.
- Есть потренироваться!
- Ладно, - усмехнулся Ерёменко. - Присаживайся, Михаил Иванович, - всё это время Сологуб стоял навытяжку подле стола. - Рассказывай, зачем вся эта кутерьма понадобилась.
"Пронесло!" - с облегчением подумал Сологуб, присаживаясь на краешек стула.
- Ну? - поторопил его Ерёменко.
- Как мы с вами и предполагали, Пётр Петрович, - начал Сологуб, - операция по внедрению Ларисы Максимовой в окружение Екатерины Вяземской была проведена её матерью успешно. И как-то в разговоре Екатерина обмолвилась, что их с мужем достаёт некий назойливый журналист. Майор Максимов без труда узнал и имя этого журналюги, и то, что именно он является автором той скандальной статьи, из-за которой у него с погона слетела звёздочка.
- Не угомонился, значит, на том писака, - сквозь зубы произнёс Ерёменко.
- В том-то и дело, - подхватил мысль Сологуб. - И решил Максимов разом двух зайцев пострелять: и Вяземских от докуки избавить, и за Контору посчитаться…
- Но-но, ты это брось, - перебил Сологуба Ерёменко. - Или ты, - он подозрительно посмотрел на генерал-лейтенанта, - считаешь, что Максимова за сей подвиг к правительственной награде представить следует?
- Нет, этого я не считаю, - заверил начальство Сологуб, был помилован и поощрён на продолжение рассказа. - А вот награда от Вяземского, в виде дружбы, ему, я полагаю, положена.
- То, что полагаешь ты - это одно, а что полагает сам Вяземский?
- Поживём - увидим, - пожал плечами Сологуб.
* * *
- То есть, ты полагаешь, что я теперь как бы Максимову должен?
Катя пожала плечами.
- Ну, не то, чтобы, но, вроде как, и да. Мы должны.
- А не кажется тебе, - прищурился Старх, - что эта услуга нам, как бы это помягче выразиться, навязана?
- Нет, не кажется, - тряхнула головой Катерина. - Я в этом нисколько не сомневаюсь. Однако ценность услуги это ничуть не снижает.
- А ничего, что ты сама, и совсем недавно, не рекомендовала мне иметь каких-либо дел с Максимовым?
- Тогда я пеклась исключительно о твоих интересах, - уверено ответила Катя.
- А сейчас?
- И сейчас, - не сменила тона Катя. - Или ты начал во мне сомневаться?
- Нет, нет, - поспешил уверить жену Старх. - Всё очень логично, и, главное, последовательно.
- Рада, что ты это понимаешь! - поставила точку Катя.
Старх не выдержал и рассмеялся. Катя некоторое время крепилась, но не удержалась и тоже фыркнула.
Потом они сидели рядышком на диване. Голова Кати покоилась на плече мужа. Старх рассуждал:
- Пригласим Максимовых в гости. Ты приготовишь вкусный обед… - Старх почувствовал, как Катя завозилась у него под боком. - Что-то не так?
- Всё так, милый. Только пригласим мы их в хороший ресторан, где и угостим вкусным обедом.
- Точно! - поддержал жену Старх. - Так будет гораздо лучше. И выберем ресторан с караоке.
- Непременно, милый, - промурлыкала Катя.
- А потом я расскажу Геннадию - так, кажется, зовут Максимова? - про ту бумагу, которую я утаил.
- На фига? - поинтересовалась Катя. - Дело, конечно, твоё, но зачем так торопиться? Познакомься поближе. Если решишь, что он достоин дружбы, тогда всё ему и выложишь.
- А чё не сразу? - лениво поинтересовался Старх.
- После того, как ты покажешь ему бумагу, твоё участие в операции станет свершившимся фактом. Усёк?
- Усёк, - не очень уверено ответил Старх.
* * *
- Товарищ генерал-лейтенант, майор Максимов по вашему приказанию прибыл!
- Здравствуй, Гена, - Сологуб с интересом смотрел на вытянувшегося майора.
- Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант!
Сологуб укоризненно покачал головой.
- Не здравия ты мне желаешь, Гена, - погибели ты моей хочешь. Чего раскричался-то?
- Так ведь… - растерянно начал майор и замолк.
- Как "так" и что "ведь"? - строгим голосом спросил Сологуб. - Ты, кроме меня и себя, кого-нибудь ещё в кабинете видишь?
- Никак нет!
- Может, ты думаешь, что мой кабинет "слушают"?
- Никак нет, - упавшим голосом повторил Максимов.
Майор никак не мог привыкнуть к генеральским, как тот сам их называл, "загибулинам". А Сологуб очевидно наслаждался его растерянностью.
- Никак нет, - передразнил он майора. - Генерал к нему по имени, с душой, а он "никак нет", не стыдно?
- Так точно! - вырвалось у майора, но он тут же поправился: - Стыдно, Михаил Иванович, виноват…
- Другое дело, - добродушно буркнул Сологуб. - Проходи, присаживайся.
Максимов выбрал ближний к "престолу" стул и сел. Генерал приподнял лежащую перед ним бумагу.
- Значит, в отпуск просишься, Гена?
- Прошусь, Михаил Иванович, - кивнул Максимов.
- А чё так надолго? Вконец нервы, видать, поистрепал.
- Поистрепал, Михаил Иванович, ох, поистрепал! - вошёл в раж Максимов.
Сологуб хмыкнул.
- Ты играй, майор, да не заигрывайся, - пробурчал он, впрочем, совсем не грозно. - Подпишу я твою бумагу, только ответь: где нервы лечить собираешься?
- Приятель экспедицию организует. Хочет отыскать потомков друзей одного из своих предков. Ну, и меня с женой пригласил поучаствовать.
- Доброе дело другу помочь, - одобрительно кивнул Сологуб. - А друга-то не Аристархом, случаем, кличут?
- Точно. Аристарх Вяземский. А как вы догадались? - изобразил удивление Максимов.
- Работа у меня такая, - усмехнулся Сологуб. - Так вы втроём в экспедицию собираетесь?
- Нет. Ещё едет жена Аристарха Екатерина и её подруга Светлана.
Сологуб нахмурился.
- Я ведь тебя насчёт Светланы Фернандес, кажется, предупреждал?
- Так я тут и не причём, - развёл руками Максимов. - Женщины сами всё между собой и решили.
- Верю, что не твоя была идея, майор, - голос Сологуба враз стал жёстким. - Но ответственности это с тебя не снимает. Если хоть один волос… Уяснил?
- Так точно, товарищ генерал-лейтенант!
- Ну и ладно, - в голос Сологуба вновь вернулось добродушие. - И где же твой друг собирается искать этих самых потомков?
- Это очень интересная история, Михаил Иванович. Приятель мой полгода как вернулся из другой экспедиции: в Латинскую Америку.
- Повезло парню! - восхитился Сологуб. - Наверное, привёз что-то интересное?
- Да. Старинный крест.
- Дорогой, наверное?
- Это как посмотреть, - хитро прищурился Максимов. - Крест может и не дорогой, но с тайником, а в тайнике - бумага!
- Как бумага? - опешил Сологуб. - Ты ведь докладывал, что тайник пуст?
- Не я один, все так думали, - пожал плечами Максимов. - Однако бумага была. Её Вяземский ухитрился незаметно ото всех вытащить.
- Вон оно как… - протянул Сологуб. - Всех, значит, Вяземский перешустрил. Молодец!
Тут Сологуб вспомнил недавний разговор с Ерёменко и добавил как бы для себя одного:
- А чутьё тебя, Дядя Миша, таки не подвело.
Заметив, как заёрзал на стуле Максимов, поспешил успокоить подчинённого:
- Не заморачивайся. Это я о своём. Бумага с собой?
- Подлинник у Вяземского. А я, - Максимов полез в карман, - сделал себе копию.
Сологуб принял протянутый Максимовым листок, затем хмыкая и жестикулируя лицевыми мускулами, прочёл глазами следующий текст:
"Туда тебе, путник, идти суждено,
где в водах реки отразилось руно.
Чтоб выбрал одно ты из тысячи мест,
в том в помощь тебе будет Вяземских крест.
И карта, что даст тебе сам Адмирал,
портрет чей у Гущина век скоротал.
Чтоб верно ты с картою крест совмещал,
прочти, что подскажете тебе портсигар.
Егоров его не молясь на авось
доселе в кармане таскает, небось".
- Хреновый стишок! - Сологуб перекинул листок обратно Максимову.
- Так ведь он писан не для того, чтобы услаждать слух, а для того, чтобы указать дорогу к золоту, - заступился за неизвестного пиита майор.
- Аргументируй! - потребовал генерал.
- Руно - золото, - начал Максимов и остановился, глядя на генерала. Видимо майор решил придерживаться пошаговой стратегии.
Сологуб этот маневр мгновенно раскусил, усмехнулся, и первый шаг одобрил.
- Ну, допустим, продолжай.
- С рекой ещё проще, - приободрился Максимов. - Из Байкала вытекает лишь Ангара.
- А вот это не факт! - довольно резко отреагировал Сологуб. - С чего ты взял, что речь идёт о том, что вытекает? И вообще: где тут Байкал?
- В стихотворении его действительно нет, - согласился с начальством Максимов, - но оно наверняка есть на карте…
- Которую ещё надо выпросить у какого-то адмирала, - перебил его Сологуб.
- Думаю, что встреча с потомками капитана Гущина даст ответ на многие вопросы.
- Так их ещё надо найти, - резонно заметил Сологуб.
- Они уже найдены!
- О как! - теперь уже вполне искренне удивился Сологуб. - Оперативно, хвалю. И где же они?
- В Харбине.
Максимов достал из кармана ещё один листок и положил на стол перед генералом. Тот попытался рассмотреть отпечатанную на листе копию фотографии, чертыхнулся и полез в ящик стола за лупой. Закончив изучение снимка, отложил лупу в сторону и вопросительно посмотрел на Максимова.
- Надгробная плита на могиле Гущина в Харбине, - пояснил майор. - Там есть энтузиасты, которые ведут учёт могилам русских людей, там похороненных. Некоторых могил уже не существует, остались только фотографии. Но могила Гущина, к счастью, цела. По оперативной информации за ней до сих пор ухаживают родственники.
- Это действительно кое-что, - одобрил Сологуб, потом хитро прищурился, - Однако скажи мне, майор, отчего ты раньше до могилы не докопался?
- Все предыдущие поиски велись на основе мемуаров каппелевского офицера. А в них указана фамилия Рощин.
- А он не Рощин, а Гущин, - усмехнулся генерал. - Описался мемуарист, земля ему пухом. Что думаешь делать?
- Ждать известий от Вяземских, - пожал плечами Максимов и пояснил: - Они уже в Харбине.
* * *
Послушать "харбинские" рассказы собрались все члены будущей экспедиции и примкнувшая к ним Елена Ерёменко. Именно она оккупировала любимое кресло Старха, - саммит проходил на квартире Вяземских - на что он, впрочем, не затаил в душе обиду, памятуя не столько о высоком положении её супруга, сколько об интересном положении самой Елены. Чета Максимовых заняла левую половину огромного дивана, правую же его часть украсили своим присутствием Катя Вяземская и Света Фернандес.
Слово держал Старх. Он только-только преодолел вводную и постепенно подбирался к сути.
- … Оказалось, после отъезда Вяземского капитан Гущин жил хоть и недолгой, но весьма насыщенной жизнью. Заскучав отсутствием друзей (есаул Егоров вслед за Вяземским оставил Харбин и ускакал в направлении родного Забайкалья) он решил взбодриться поиском приключений на известное место и весьма в этом преуспел. Не без помощи нагана отбил у каких-то бандитов симпатичную девчонку, ничуть не смутившись тем, что она была китаянка, в неё же влюбился и на том влип окончательно. Отец девушки, говоря современным языком, был местным предпринимателем, испытывал жесточайшее давление со стороны криминала и такому мужу для своей пятой дочери был рад. Гущина женили и поставили во главе войск самообороны. Есть сведения, что в браке Гущин был счастлив, потому вскоре оставил жену безутешной вдовой. Возглавил воинов клана в решающей битве, саму битву выиграл, но пал на поле боя. Однако наследника смастерить успел, потому и род его на нём не прервался, и в Харбине появилась китайская семья с русскими корнями и нетипичной для Поднебесной фамилией Гу-Цин.
Старх потянулся к стакану с соком, и пока он смачивал натруженное горло, рассказ продолжила Катя.
- Мы отыскали в Харбине некую Ю Гу-Цин. Очень симпатичная девушка и хорошо говорит по-русски. Она многое рассказала о своём предке капитане Гущине и помогла обнаружить карту.
- И где же она? - нетерпеливо спросил Геннадий Максимов.
Катя посмотрела на мужа. Старх улыбнулся лёгкой загадочной улыбкой, водрузил на стол стоящий до того на полу дипломат, лихо щёлкнул замками, откинул крышку, извлёк из нутра дипломата холст без рамы и продемонстрировал собранию.
- Александр Васильевич Колчак, - прокомментировал увиденное Максимов.
- Он самый, - одобрительно кивнул Старх. - Портрет адмирала Колчака. Писан с фотографии неизвестным китайским художником в Харбине осенью 1920 года.
- Можно? - протянул руку Максимов.
Старх молча передал ему холст. Майор быстро осмотрел портрет и удовлетворённо улыбнулся.
- Холст сдвоенный, - объявил он таким тоном, будто только что сам сделал это открытие, - между половинками карман, до недавнего времени заделанный, а в нём… - Майор двумя пальцами подцепил что-то внутри холста и вытащил на свет. - А в нём, видимо, карта!
Максимов встал и понёс сложенный лист к столу. Старх убрал дипломат, Геннадий положил лист на стол и развернул.
- Точно, карта, - не совсем, однако, уверенно произнёс майор. - Вернее, её ксерокопия. - Он вопросительно посмотрел на Старха.