Меж тем все потянулись к столу, даже Лена, придерживая рукой заметно округлившийся живот.
- Дело в том, - пояснил Старх, - что оригинал карты оказался весьма ценной вещью.
- Юля нам объяснила, - продолжила за мужем Катя, - что это работа очень известного в Китае мастера. Вернее, известными его работы стали совсем недавно. Мастер уже много лет покоился в земле, когда вдруг обнаружилось, что он был чуть ли не гением. И теперь любая его работа стоит огромных денег.
- Так что Юля Гущина враз обогатилась, - вновь перехватил слово Старх, - и в благодарность презентовала нам и ксерокопию карты и сам портрет, который художественной ценности не имеет, и дневник своего предка капитана Гущина.
Сообщение о дневнике на некоторое время отвлекло внимание от карты. Все смотрели на Старха, который извлекал из дипломата тетрадь в кожаном переплёте.
- Занимательное, я вам скажу, чтиво, - потряс дневником Старх, - однако к нашему делу большей частью отношение не имеющее. Потому я тут карандашиком нужные места отметил, их вам сейчас и зачту.
Старх раскрыл тетрадь и стал перелистывать пожелтевшие от времени страницы.
- Вот, например, любопытная запись. - И он зачитал, водя пальцем по строчкам: - "… Сюда не дотянутся алчные руки союзников, достояние России останется в русской земле. С собой взяли три пуда на расходы…" Или вот: "… Карту узкоглазый нарисовал отменную. Теперь без креста и портсигара сам чёрт не найдёт дорогу к закладке…" И последнее: "… Решили так: если не мы, то пусть наши потомки, но не ранее 10.10. 2010. Почему так - не знаю. Вяземский что-то объяснял, но я так ничего и не понял…"
- И это всё? - разочарованно спросил Максимов. - Может, вы что-то пропустили?
Старх молча протянул ему дневник. Геннадий принял тетрадь, но читать не стал, а обратился к карте.
- Вы уже разобрались, что вся эта аллегория может означать? - спросил он у Старха.
- Ну, как-то так… - уклонился от прямого ответа Вяземский. - Карта, очевидно, сориентирована по сторонам света. Вот эта медуза с хвостом - Байкал.
- А что, похоже, - кивнул Максимов. - Щупальца - реки, которые впадают в озеро, а хвост - Ангара.
Женщины рассматривали карту молча, внимая умным речам мужчин.
- Драконы, - продолжил Старх, - видимо, хребты.
- А цифры? - спросил Максимов. - Их тут не пересчитать.
Вяземский пожал плечами.
- Одна из них, скорее всего, указывает на клад. Но какая?
- Да… - протянул Максимов. - Без портсигара не понять. Что там на нём, и где его искать?
- Что на портсигаре, узнаем, когда его найдём, - сказал Старх. - А искать его надо в Даурии.
- Почему именно в Даурии? - удивился Максимов.
- А потому, Гена, что "харбинская" история ещё не закончена. Юля поведала нам одну притчу, которая передаётся в их семье из поколения в поколение. Якобы через полгода после гибели капитана Вяземского пришёл к его жене один человек - русский казак, который поведал о том, что есаул Егоров погиб от руки одного из приспешников атамана Семёнова - чего-то они там не поделили. Умирая, Егоров попросил того казака отыскать в Харбине капитана Гущина, и поведать ему о том, что портсигар теперь в руках убийцы Егорова. А произошли все эти страсти, стало быть, в Даурии.
- А фамилию убийцы тот казак назвал? - спросил Максимов.
- Назвал. Тимофеев.
- Хорошо! Я постараюсь узнать как можно больше об этом Тимофееве, а вы, - Геннадий обвёл собрание глазами, - готовьтесь в дорогу!
- Как я вам, ребята, завидую! - вздохнула Лена. - Если бы не сын, - она ласково погладила живот рукой, - махнула бы и я с вами!
Майор Максимов внутренне перекрестился. Вовремя обрюхатил генерал жену. Если за Свету грозят голову снять, то за Лену и кое-что более ценное оторвут, не задумываясь!
* * *
- Это ты в точку попал! - дослушав доклад, хохотнул Сологуб. - За свою Лену Ерёменко бы тебе точно яйца оторвал! - Потом, не обращая внимания на хмурое лицо Максимова, спросил: - И что там Тимофеев?
- Был такой. Состоял при Семёнове палачом. Предан был атаману, как собака. Их и повесили-то рядышком.
- Справедливо. Любишь атамана, люби и рядышком висеть, - подвёл черту под судьбой Тимофеева Сологуб. - А про портсигар что-нибудь выяснил?
- В описи вещей, изъятых у Тимофеева при аресте, портсигар не числится.
- Ишь, ты, - удивился Сологуб. - Опись, значит, сохранилась? Какого только мусора в архиве не держат… Да… обрубился, значит, кончик?
- Не совсем… - загадочно улыбнулся Максимов.
- Ты вот что, Гена, - рассердился Сологуб, - кончай мне туман напускать. Обойдёмся без мхатовских пауз.
- Нашлась ниточка, Михаил Иванович, - зачастил майор. - Отыскал я в Москве одного ветерана из наших, который при аресте Тимофеева присутствовал. Так он божится…
- Окстись, Гена, - прервал майора Сологуб. - Как такой может божиться?
- Я хотел сказать: утверждает, - поправился Максимов.
- Другой коленкор, - кивнул Сологуб. - Хотя, учитывая его возраст, это слово тоже не очень-то катит. Ну, за неимением гербовой… Продолжай!
- Так вот, видел он этот портсигар! Массивный, серебряный, с двуглавым орлом на передней крышке и какими-то письменами на задней. Сам он его не брал, но кто мог это сделать, припомнил. Писарь, что опись составлял.
- Логично, - одобрил Сологуб. - Украл и в опись не внёс. Очень даже логично! Фамилию твой ветеран не вспомнил?
- Не вспомнил, но я её сам нашёл. Заглотин фамилия того писаря.
- Подходящая фамилия. Точно он портсигар тиснул. Не мог с такой фамилией не тиснуть! Где обитает, выяснил?
- Не точно, но, скорее всего, в аду. В рай его бы вряд ли пустили.
- Помер, значит, - подытожил Сологуб. - А до того где обитал?
- Вы не поверите, Михаил Иванович, но в той самой станице, что в Даурии, откуда и Егоров, и Тимофеев родом, и где Тимофеев Егорова порешил.
- Знамо дело, не поверю, - кивнул Сологуб. - Такие совпадения только в кино бывают. Помяни моё слово, Гена, за такую удачу там, - Сологуб ткнул пальцем в потолок, - высокую плату потребуют. Так вы сейчас туда?
- Завтра вылетаем, Михаил Иванович.
- Ты, Гена, пиши с дороги, не забывай старика. Тискай "аську"-то, не стесняйся!
* * *
- Ну, чё, командир, за ними? - таксист вопросительно косил на Князева. - Я могу, если "бабосы" есть.
- Разворачивайся! - Князев с сожалением посмотрел вслед удаляющейся машине. - Возвращаемся в центр.
- Как скажешь, - немного разочарованно сказал таксист, выполняя маневр.
"Миллионщики хреновы! - ругался про себя Князев. - В область на "тачке" рванули. Деньги им девать некуда! А мне их теперь ищи…"
* * *
Жорж Князев, в миру Бухлов, то, что своё слово не сдержит, знал ещё тогда, когда бумагу подписывал. Точнее, Бухлов тогда думал, что сдержит, а вот Князев точно знал, что нет. А всё потому, что мнил себя лузером. И если бы он один. Вся редакция так считала. Потому и закрепилось за Князевым малопочётное прозвище "Жора Минус". А он очень хотел стать Плюсом. Просто бредил этим. Готов был ради "золотой" строчки копаться в любом дерьме. Впрочем, в газетёнке, которую он представлял, этим занимались все журналисты, и все рано или поздно находили свою золотую жилу. Нашёл её, казалось, и Князев. И помог ему в этом, как ни странно, такой же, как и он, лузер, и по совместительству одноклассник Венька Галкин. Хотя чего тут странного? Два минуса в определённой комбинации вполне могут дать плюс.
Капитан Галкин служил в ведомстве генерала Ерёменко, где звёзды, как известно, падают не столько на грудь, сколько на погоны. К тому времени, как три маленькие звезды расположились на погонах Галкина уютным треугольничком, начальство окончательно утвердилось в том, что для оперативной работы он абсолютно не пригоден. И его подвинули ближе к бумагам. Мог он, конечно, службу и оставить, но не захотел. Уж больно нравились ему красные корочки с вытесненными на них золотом грозными буквами…
В тот день на душе у Галкина было особенно паршиво. Ему в очередной раз дали почувствовать себя лузером. А ведь ещё с утра настроение у него было очень даже себе ничего. Поблёскивая новыми погонами, он вошёл в приёмную генерала Николаева и попросил адъютанта доложить о своём прибытии. Тот кивнул и снял трубку.
- Товарищ генерал, к вам капитан Галкин с бумагами… - Не притёртое ещё слово "капитан" приятно ласкало слух. - … Говорит, что срочно. Слушаюсь! - И уже Галкину: - Проходите!
В кабинете генерала было людно.
- Мы тут, капитан, присвоение очередного звания Максимову отмечаем, - пояснил Николаев протиснувшемуся к столу Галкину. - Давайте ваши бумаги!
Галкин протянул генералу папку и повернулся к виновнику торжества.
- Поздравляю!
Новоиспечённый подполковник Максимов улыбнулся.
- Спасибо! Так ведь и вас можно с капитаном поздравить?
Как сумел Галкин расслышать в этих словах насмешку? Но сумел. Потому лишь криво улыбнулся, кивнул, забрал папку с подписанными бумагами и, сделав вид, что не заметил протянутого ему стакана с водкой, поспешил к выходу. Недоумённый шум за спиной перекрыл генеральский басок:
- Да бог с ним!
Галкин шёл домой, не разбирая дороги, не видя перед собой ничего, кроме насмешливого лица Максимова.
- Вот, сука!
Вырвавшаяся наружу аттестация Максимову роковым образом совпала со столкновением с каким-то мужчиной.
- Это вы мне? - удивился тот.
Ещё и это! Галкину стало себя совсем жалко. Он поднял глаза на мужчину и пробормотал:
- Извините, это я не вам.
- А кому?.. - начал было мужчина, но осёкся, и уже совсем другим тоном прокричал: - Веник, ты ли это?!
Школьное прозвище заставило Галкина повнимательнее всмотреться в лицо мужчины.
- Буха! - воскликнул он, раскрывая объятия.
Встреча со школьным приятелем отодвинула на второй план воспоминания о казусе в генеральском кабинете. Обмен похлопываниями и междометия постепенно перешли в связные вопросы и ответы. Вскоре Галкин выдал:
- А я вчера капитана получил!
- Да ну?! - искренне восхитился далёкий от армейской службы Бухлов. - Так это ж надо отметить!
Ближайший ресторан гостеприимно распахнул двери. После первой восстановилась былая дружба. Между второй и третьей запараллелились судьбы. После четвёртой всплыла история с Максимовым.
- Он ведь меня, сука, привсенародно унизил! - пьяно канючил Галкин. - А сам…
Так, тут же выскочивший из-за спины Бухлова Князев узнал об операции "Латинское танго". В тот вечер ему писалось, как никогда. На следующий день это отметил и главный редактор словами "Не ожидал!", после чего распорядился поместить статью на первую полосу. Успех был оглушительный, но короткий. Поддержать угасающий интерес читателей можно было только новыми фактами, и лучше "жареными".
Князев вновь встретился с Галкиным. Тот был статьёй доволен. Точнее, её последствиями для своих недавних "обидчиков", Николаева и Максимова. Потому охотно поделился всем, что имел. Теперь Князев знал о возвращении в Россию основных "танцоров" Екатерины и Аристарха Вяземских. Он вознамерился взять у них интервью, но получил от ворот поворот. Озлобился и приступил к осаде, которая кончилась инцидентом в электричке. Это было и хорошо и плохо. Плохо потому, что теперь Князев был на крючке у спецслужб. Хорошо потому, что не осталось сомнений: тут что-то нечисто.
От преследования Вяземских Князев решил перейти к слежке за ними же. И уже очень скоро был вознаграждён. Вокруг интересующей его четы началась нешуточная возня. А когда в поле зрения попал небезызвестный ему по разговору в РОВД товарищ в штатском, и Галкин по предъявленной фотографии опознал в нём Максимова, сердчишко Князева затрепетало в предчувствие большой удачи. Он не знал всех деталей, но точно угадал, что речь идёт о негласном продолжении операции "Латинское танго". Краткосрочный визит Вяземских в Харбин стал для него сигналом о приближении времени "Ч".
Князев изловчился и заранее узнал время дату и место назначения вылета экспедиции. Сам улетел предыдущим рейсом. Дождался путешественников в аэропорту. Был страшно раздосадован тем, как сильно поредели за время полёта их ряды: до Читы долетели лишь Лариса и Геннадий Максимовы. Горевал на ходу, пока незаметно следовал за ними до железнодорожного вокзала. Ехал в том же пригородном поезде. Как и они, взял на привокзальной площади такси. Постоянно утешал себя мыслью: рано или поздно все они воссоединятся, главное не упустить этих. И упустил, вернее, отпустил, поскольку за городом опытный Максимов обязательно бы слежку заметил. Правильнее было дождаться возвращения такси, - номер он запомнил - и уже через таксиста узнать, куда он отвёз пассажиров.
* * *
Князев только-только обустроился в гостиничном номере, а о его прибытии в небольшой забайкальский городок уже докладывали местному криминальному авторитету.
- … Сукой буду, Грач, дело здесь нечисто! - закончил рассказ тот самый таксист, что не так давно возил Князева по городу.
Невысокий черноволосый с горбинкой на носу Грач произнёс каркающим голосом:
- Чего гадать? У него и спросим! Хмурый, - обратился он к сидящему рядом с таксистом здоровяку, - пригласи мудилу в гости.
Хмурый кивнул.
- Сюда везти?
- Совсем глупый, да? - возмутился Грач. - На "дачу" пригласи!
* * *
Князев в раздумье стоял перед входом в гостиницу, когда услышал за спиной:
- О чём задумался, командир?
Князев обернулся и увидел улыбающееся лицо вчерашнего таксиста. Он улыбнулся в ответ.
- Да вот, хочу в таксопарк наведаться. Не подскажешь, какой автобус туда идёт?
- Зачем тебе автобус? - удивился таксист. - Я как раз смену закончил, в парк еду, тебя подброшу. - И заметив сомнение на лице Князева, добавил: - Бесплатно подброшу!
Последний аргумент перевесил сомнения, и Князев решительно шагнул к машине. Протянул руку к ручке передней двери, но таксист его остановил.
- Эта дверь немного заедает. Садись назад, - и распахнул перед Князевым заднюю дверцу салона.
Журналист не успел расположиться на мягком сидении, как рядом с ним разместился какой-то крепкий мужик, разом оттеснив его в центр сидения. Князев открыл было рот, чтобы выразить свой протест, как с другой стороны на сидении утвердился ещё один крепыш. Князев оказался зажат между двумя братками, успев только выдавить:
- Вы что?
Братки не ответили, зато Хмурый, который только что занял место рядом с водителем, повернул к нему голову.
- Молчи, падла!
Князеву уже надевали на голову какой-то мешок, а потом они поехали.
* * *
Свет ослепил. Князев невольно прикрылся рукой, вновь привыкая жить без мешка на голове. По тому, как свободно дышалось, он находился не в помещении. Подскочивший сбоку ветерок подтвердил его домыслы, одновременно принеся с собой аромат готовящегося шашлыка. Князев по-лошадиному прял на запах ноздрями и этим вызвал за спиной чей-то смех.
- Любишь шашлык, дорогой? - прокаркал голос с лёгким кавказским акцентом.
Князев убрал руку от лица и повернулся. На лужайке перед двухэтажным домом сидело на раскладном стуле и пялилось на него некое горбоносое чмо. Рядом стояли уже знакомые братки, не было только таксиста.
Горбоносый поманил его волосатой рукой:
- Подойди.
Князев приблизился, получил кулаком под дых, невольно опустился на колени. Отдышавшись, попытался встать, но чужие руки на плечах пресекли попытку. Ещё одна рука, больно ухватившись за волосы, подняла голову. Теперь взгляд горбоносого был чуть выше.
- Не дёргайся, - посоветовал он, потом добавил: - Рассказывай.
- Чего рассказывать? - поинтересовался Князев и тут же чуть не задохнулся от боли в почках.
Горбоносый укоризненно покачал головой.
- Совсем глупый, да? Я сказал: рассказывай, а ты вопросы задаёшь.
Князев потеряно молчал, за что ещё раз получил по почкам, правда, уже не так сильно. Тогда он заговорил, запинаясь через слово:
- Меня зовут… Жорж Князев, я журналист… из Москвы.
- Молодец, - похвалил Князева горбоносый, - рассказывай дальше.
И Князев рассказал обо всём, что было связано с поездкой в эту дыру, где верховодил драчливый кавказец и о которой (поездке) он уже успел пожалеть. Больше его не били. Когда Князев выговорился и замолчал, горбоносый поднялся со стула. Князева тут же вздёрнули на ноги и оттащили в сторону. Горбоносый, не глядя, прошёл мимо в направлении мангала. Князева отпустили. Горбоносый, не оборачиваясь, махнул рукой. Князева подтолкнули в сторону дома.
- Пошёл!
Не успел Князев сделать и пары шагов, как сзади раздалось:
- Погоди!
Князев остановился и повернулся на голос. Горбоносый снял с шампура кусок мяса и кинул в его сторону.
- Лови!
Князев изготовился поймать летящий кусок, но тут откуда-то вывернулась собака и в высоком прыжке перехватила добычу. Горбоносый издевательски рассмеялся.
- Хочешь кушать - надо быть ловчее!
"Подавись ты своим шашлыком, чурка грёбаная!" - с обидой подумал Князев, повернулся и под присмотром конвоиров поплёлся к дому.
* * *
- Присаживайся, дорогой, угощайся! - предложил Грач подошедшему таксисту. Тот быстро юркнул за стол и ухватил с подноса шампур.
- Узнал, куда уехали друзья нашего гостя?
Таксист поспешил проглотить не разжёванный кусок.
- Узнал, Грач, в станицу Знаменская.
- Молодец! - похвалил таксиста Грач. - Да ты кушай, кушай. - Потом повернулся к Хмурому. - У тебя есть кто в Знаменской?
- Есть человечек, - кивнул Хмурый.
- Так ты его озаботь: пусть присмотрит за гостями.
- Сделаю.
- Сделай, дорогой. А куда те трое подевались, удалось выяснить?
- Их самолёт до Читы имел две посадки: в Новосибирске и Иркутске.
Грач протянул руку.
- Дай-ка фотку, что при журналюге нашли.
Хмурый вложил в протянутую ладонь фотографию. Грач долго её рассматривал, потом спросил:
- Отмечены те, что в Знаменской?
- Да, - подтвердил Хмурый.
- Остальных трёх сделай на отдельный снимок и пошли с ним человека в Иркутск, пусть сядет им на хвост.
- А где он их там найдёт? - спросил Хмурый.
- А ты умного отправь, - посоветовал Грач.