* * *
Дьён был очень зол на себя за то, что не предугадал реакцию землянки. "Вин! Я окончательно расслабился и пустил все на самотек! Вот закономерный результат превращения ученого в слюнтяя! Я старше и опытнее! Она не сильно задумывается о том, что делает, но я! А ведь так все хорошо было!" Дьён, во время экскурсии Кати по кораблю, приглядывал за ней, пусть и не все время. Ему нравился ее восторг исследователя и энтузиазм. "Переключил, называется! И почему я не мог промолчать?" Еще он был недоволен тем, что не смог Кате нормально ничего объяснить. "Опять этот фактор эмоций! Почему всегда сначала включаются они, а потом уже рационализм! А в ее случае даже рационализма ждать… Неизвестно дождешься ли". Дьён обессилено опустился в кресло и устало потер пальцами виски. Проблем и так хватало. С отчетами он почти закончил, теперь оставалось выработать версию для доклада Ходорату, продумать речь… Кроме этого он планировал провести Кате биосканирование и максимально подготовить ее для посадки на Ладьё, а тут… "Теперь не хватало еще чтобы она начала меня бояться! А без инъектора не обойтись! А если рассматривать ситуацию в перспективе, то вообще неизвестно, захочет ли она остаться… Сейчас убедит себя, что все ее чувства и впечатления ложь. А я провокатор и интриган! Как же все не вовремя!"
Дьён поднялся из кресла, подошел к столу и выдвинул правый ящик…
Фиксатор виджай поблескивал отполированным боком и Дьён смотрел на него чуть ли не с брезгливостью. "Похоже, придется обойтись без уговоров и объяснений. С другой стороны, это просто формальность. Хотя звучит дико…" – Дьён протянул вперед руку и коснулся прибора, – "и вряд ли кто-нибудь использовал ритуал в этих целях". И тут в его каюту вошла Катя.
Дьён обернулся. Она была бледна, но взгляд не отвела.
– Я хотела… Точнее подумала, – поправилась она, – мы же скоро прилетим?
– Да, – ответил Дьён осторожно, не зная, чего ожидать.
– Может быть, ты успеешь научить меня говорить и читать по – ладьёрски. У вас же есть технологии, чтобы сделать это быстро?
– А зачем тебе это? На Ладьё проблем с общением и переводом не будет.
– Я про себя все поняла, – твердо сказала Катя. – Я выбираю жизнь! Новую! А для этого мне надо учиться. Вот я и прошу, научи меня!
"Разговаривает со мной, как с неразумным ребенком" – мельком отметил Дьён, – "но настойчивость это замечательно! Правда, теперь мне потребуется время. Опять не высплюсь…" – проскользнула обреченная мысль. Дьён резко задвинул ящик стола и сказал:
– Хорошо. Я тебя научу. Но завтра. Нужно кое – что подготовить.
* * *
"Какой-то он замороченный, и действует как робот. Не выспался, наверное" – сочувственно подумала Катя, сосредоточенно пялясь на Дьёна, который пристраивал у нее на руках и висках какие-то датчики.
Ладьёр выглядел не лучшим образом. Чувствовалось в нем какое – то напряжение.
– Времени у нас не так много, поэтому придется делать все сразу.
– Что именно? – Катя заволновалась.
Вчера, когда она попыталась расспросить его о процедуре изучения языка, Дьён обмолвился, что все займет не больше получаса гипнотического сна. Катя теоретически могла себе это представить и решила что это недолго и практично. А теперь вдруг выясняется, что времени нет.
– А…Э… Мы что уже подлетаем?
Рука Дьёна, которой он регулировал прибор дрогнула, но ответил он ровно.
– Не волнуйся. Да, мы на подлете, но все успеем.
– Хотелось бы поточнее.
– Возможности твоего мозга несколько отличаются от того, к чему привыкли мы, поэтому мне придется снять кое – какие блоки. Кроме этого первичная дезинфекция и иммунизация. Но это стандартные процедуры и их можно провести во время гипносна.
– Ну, хорошо. А интересно, какая она? – Тут прибор завибрировал, Катя невольно улыбнулась, расслабляясь. Ее как будто затягивало внутрь кушетки, тело казалось невесомым, а мысли летящими…
– Кто?
– Ну… Ладьё… Уже скоро увижу…
– Спи.
* * *
Дьён внимательно посмотрел на землянку. Нет, он ни о чем не жалел, хотя пришлось решить моральную дилемму.
Ладьёры давно научились снимать нейроблоки, поэтому, собственно, основная сложность при первичном контакте с другими расами состояла именно в дешифровке, идентификации и разработке адекватных языковых моделей. А Дьёну именно это было очень интересно. Еще во время обучения он много работал с другими языками. И практически все задачи ему решать удавалось. Но тут он столкнулся с чисто технической, можно даже сказать, ерундовой проблемой, к которой оказался совершенно не готов. Этому его не учили. Потому как ладьёры либо контактировали с расами, уже разработавшими свои методы быстрого освоения принципов коммуникации с чужаками, либо в случае непредвиденных контактов, как сейчас с землянами, полагались только на свои умения. Осваивали чужой язык, а своими знаниями не делились. Теперь Дьёну предстояло применить ладьёрскую модель к неподготовленному мозгу землянки. И он остро жалел, что рядом с ним нет ни Сабо, ни Анталя, ни Табори. Ему хотелось поделиться с кем – нибудь своим научным нетерпением и разделить восторг от решения задачи. Хотя он понимал, что его восторги преждевременны, но ничего не мог с собой поделать. Он хотел, чтобы все получилось и ждал этого… Ну и волновался, разумеется.
Модель, над которой он работал почти всю ночь, получилась красивой. Понятно, что он использовал свои предыдущие наработки, но все равно не ожидал, что из урезанной версии ладьёрского языка получится слепить что-то настолько гармоничное. "Надеюсь, то, что получится, мне понравится… Блоки все равно придется снимать…" Дьён боялся, что после гипносна землянке станет плохо и даже собирался все отменить. Думал просто вколоть Кате иммунный преобразователь и провести общую дезинфекцию организма. Согласно записям Талин первичная дезинфекция была проведена регенератором еще на Земле. Но стоило перестраховаться. А вопрос с языком оставался открытым, до тех пор пока Дьён не придумал Катю до планеты, а точнее до медлаба в космопорту Гьёньёрю не будить. Во время обучения у него был только общий курс по нейрофизиологии, когда курсантов как раз и знакомили с ладьёрскими достижениями в сфере изучения мозга и раздвижению границ его использования, и насколько Дьён помнил, даже во время первых экспериментов при тогда еще несовершенных технологиях, пострадавших не было. Но испытуемые были ладьёрами, а что будет с землянкой, Дьён прогнозировать даже не пытался. Поэтому языковую модель он решил внедрить, а вот возможные проблемы со здоровьем оставить на откуп ладьёрским медикам.
"Может, стоило ей рассказать?" – думал он, украдкой поглядывая на Катю, которая расслабленно лежала на кушетке. – "Да нет… Вот если бы я решил выучить чужой язык, такая ерунда, как головная боль меня бы вряд ли остановила. А если учесть то, что ее реакции мне пока с трудом удается предугадывать, то я все сделал правильно. Она ничего не заподозрила и спокойно заснула. Аж завидно!" – Дьён тяжело вздохнул и вышел из медлаба.
* * *
"Итак, ладьёры. Они похожи на нас. И внешне и по мышлению. Насчет физиологии пока данных нет. Голыми я их не видела. А провести полномасштабные исследования не представляется возможным. Но необходимо учитывать, что наличие одних и тех же внешних признаков не говорит о внутреннем сходстве. С каждым днем у меня возникает все больше вопросов. Например, к чему они стремятся? Пока в непосредственной близости я имею возможность изучать только один объект, и на первый взгляд, большинство его поступков продиктовано познавательным интересом, но даже в этом он отстраненно – холоден. Эмоциональный пофигист. Он делает то, что должен! Хотя нет, не только… Например, он всячески старается облегчить мое существование. Но я не понимаю его мотивов. Это его представления о моем удобстве? Его желание сделать мне хорошо? Или некие культурные особенности, касающиеся уважения забредших в твой дом гостей? Да, на корабле я гостья, а не пленница. Разговоров о выкупе, отработке, да и вообще о том, что я что-то должна – нет. Но изучать меня будут. Надеюсь, такие же как Дьён. Пока он довольно корректен. Интересно, все ли ладьёры такие адекватные и хладнокровные? Или это вообще дань традициям? Татуировка на запястье. Возникает ощущение, что это не единственный подобный элемент их культуры. Может, стоит спросить о его верованиях? Но если честно, я боюсь. Боюсь разочароваться. В наших книгах по истории развития цивилизаций всегда четко писали, что традиции и условности – свойство первобытных племен, которые пытаются упорядочить свою жизнь, не рискуя полагаться на себя, и создавая видимость безопасности. Туда же относятся и верования. А если я у него спрошу и выяснится, что ладьёры поклоняются какой-нибудь мудрейшей голубой черепахе, тогда что? Нет, к таким ответам я пока не готова. Пусть все идет своим чередом. Может, именно поэтому я и не задаю вопросов, на которые нужно отвечать длинно и развернуто. Я не знаю, насколько то, с чем я столкнусь, будет соответствовать земной культуре и моим представлениям о правильности. Пока могу уверенно судить только о трудовой деятельности ладьёра(ов), что же касается досуга, то тут тоже одни вопросы. Несколько раз я неожиданно нарушала одиночество объекта. Ничего необычного, точнее выходящего за рамки повседневной необычности, я не заметила. Единственное, пару раз я замечала, что он взволнован. Но его умение контролировать эмоции когда-нибудь сослужит ему плохую службу. Он просто взорвется и вспыхнет сверхновой ярости на весь ближайший космос!
Ему не интересно, что о нем думаю я. Он не задает вопросов о моих впечатлениях. Я не могу понять этого ладьёра, наверное, он для меня в принципе слишком сложный… Можно было бы перенаправить свои усилия на что-то другое, но наблюдение затрудняет отсутствие объектов…"
* * *
"Ему неинтересно, что о нем думаю я…" С этим Дьён был бы готов поспорить. После того как Катя уснула, он дожидался первичных показаний приборов и от нечего делать снова залез в ее отчет. Он видел, как она с утра что-то писала, пока он пытался проснуться и включиться в работу.
Да, Дьён хотел свежих впечатлений, нового взгляда на ладьёров и на него в частности. Но такого он точно не ожидал. Естественно ни какой научной систематизации в отчете и не было. Дьён бы его даже назвал по – другому, например, личные записи или дневник. Но читать от этого было еще интереснее. Эмоциональные забавно сформулированные впечатления – очень ценный материал! Тем более Катя тоже нашла, чем озадачить Дьёна. Он не знал слова "пофигист". Пришлось поднимать русскую лингвистическую базу и искать там. Ладьёр был почти уверен, что слово не несет сильной смысловой нагрузки, поскольку является сленговым. Но тем любопытнее было узнать, что же конкретно о нем думает Катя. Отчет Дьёна умилил, а над последний фразой он хохотал как сумасшедший.
"Наблюдение затрудняет отсутствие объектов". И решил ее тоже в своих отчетах использовать…
Перед выходом из гиперпространства Дьён еще раз проверил все системы и опять задумался о том, как же его встретят. Гиперпространственного передатчика на космокатере не было, поэтому о судьбе экспедиции на Ладьё никто не знал. Последний доклад Ихарошу ушел с "Эльщу" сразу после боя с эшатами. Тогда же Талин получила разрешение на то, чтобы задержаться в Солнечной системе "в связи с дополнительными трудностями…", – как она это сформулировала…
И вот теперь на Ладьё ждали "Эльщу" и Талин, а возвращался один Дьён на космокатере. Дьёну даже на миг стало не по себе, когда он представил, как будет докладывать о гибели группы. Сначала Ихарошу, а потом в Ходорат… "Только бы еще до Ходората избежать встречи с отцом. Устроить Катю" – устало подумал ладьёр. Проблемы сыпались на него одна за другой, и это было только начало. Он прошел в медлаб, подошел к сейфу, открыл стеклянную дверцу и взял капсулу. – "Все равно без стимуляторов не обойтись. А я еще когда-то думал, что временами в космосе может быть скучно. Наивный!" Оказалось, что в одиночку летать очень тяжело. Если бы он был на "Эльщу", он мог бы спокойно спать во время посадки. Посадку бы контролировали вахтенные.
Через пять минут стало легче. В голове прояснилось, и Дьён с энтузиазмом себя еще раз похвалил за, насколько здорово он все придумал. То, что Катя спала, избавило его от необходимости проводить ритуал. Пока он был увлечен своими лингвистическими изысканиями, он про него и не думал, а теперь вот вспомнил. "Можно, конечно, сделать это и сейчас, и ей ничего не придется говорить… Опять. Но, с другой стороны она сама приняла решение остаться?!"… И фиксатор виджай так и остался лежать в столе. Последнюю волю Талин Дьён выполнять не стал.
Космокатер выскочил из гиперпространства и тотчас же попал в карантинную ловушку. Военные звездолеты были от них заэкранированы. Но с космокатерами ладьёры не церемонились. Мало ли кто на нем прилетит! В нормальной ситуации космокатера для дальних перелетов не использовались.
"Вот я и дома…" Защитные экраны космокатера поднялись, и среди бескрайнего космоса золотистым боком купаясь в лучах звезды Сзилаг, своего сына встречала планета Ладьё…
С Катей все устроилось хорошо. Ихарош дал Дьёну время, чтобы нормально разгрузиться и переместить регенератор с землянкой в медлаб космопорта. Отцу Дьён отправил сообщение, но ответа не получил. Оставалось успокаивать себя тем, что это уже неважно. В медлабе Дьён долго общался со своим другом Ладжосом. Тот не стал ничего спрашивать об экспедиции, но, узнав про Катю, нахмурился.
– Ходорат в курсе?
– Пока нет. Я тебе оставлю часть материалов.
– И статус не определен?
"Вот въедливый какой!" Дьён недовольно поморщился. Хотя к вопросу был готов.
– От тебя требуется только убедиться, что после того, что я с ней делал, землянка не пострадала.
Ладжос удивленно посмотрел на него.
– В смысле?
– Проверь на побочные эффекты иммунизации и проведи исследования мозга. Мозговые волны, синаптические связи, все что придумаешь. Я снимал блоки.
– Угу, – сосредоточенно кивнул Ладжос. – Как мне себя с ней вести?
– Не знаю. – честно ответил Дьён. Еще не хватало об этом думать! – Сам разберешься.
– Это точно.
Дьён знал, что на Ладжоса можно положиться. Тот был врачом – ксенобиологом и не впервые сталкивался с представителями иных цивилизаций. И опыта ему было не занимать.