- Тихо! - выдохнул Краснов и подал вперед новую команду: - Отвечайте своим, что идете одни!
- Там никого, - откликнулись спереди. - Нас только трое.
- Тем лучше, - сказал Краснов, но не поверил.
Однако у входа действительно оказались только три сумки, не очень туго набитых.
Обрадовавшись свету, Краснов тем не менее сохранил бдительность. Под угрозой автомата диверсанты выдернули из брюк ремни, и один из них, самый с виду щуплый, связал руки остальным, а его самого связала Светлана. Затем состоялся беглый осмотр сумок на предмет провианта, после чего, не смущаясь насмешливыми улыбками пленных, победители устроили пир, во время которого Краснов занялся допросом.
- Хорошо вы в Америке питаетесь, - начал он провокационно.
- Почему именно в Америке, - ответил их старший, с белым шарфиком на шее. - Какая разница, где питаться…
- Скоро узнаешь, - пообещал Краснов. - Когда же вас сюда забросили?
Диверсанты переглянулись. Подумав, старший сказал:
- Мы немного проехали свою остановку. Решили размяться.
- А в пещеру, - быстро добавил самый молодой, - зашли случайно.
Последний осенний комар сильно ему досаждал, юноша стряхнул с головы шапочку и отмахивался белыми кудрями. Типичный ариец, подумал Краснов.
- И незачем применять крайние меры, - обиженным тенором прозвенел третий, самый щуплый и самый, судя по Светкиным взглядам, красивый.
- Это какие же крайние меры? - полюбопытствовал Краснов.
Диверсанты опять переглянулись.
- Да ладно тебе, - засмеялся старший. - Построжился - и развязывай. Можешь сфотографировать, а хочешь - карточки забери…
- А то ведь мы тоже можем… - перебил тенор.
- Что же вы можете? - Краснову сделалось очень интересно.
- За унижение достоинства притянем! - выкрикнул тенор.
- Вот так, хозяин, - улыбнулся старший. - Давай-ка…
- Мы законы тоже знаем, - с нажимом добавил третий.
- От ВАШИХ законов, - Краснов усмехнулся, - придется отвыкать.
- У тебя что, другие законы? - вскинулся третий.
- Пещерные? - ехидно спросил тенор. - Или ты на Остров захотел?
- Законы тут кругом советские, - сказал Краснов веско. - Да за шпионаж, я думаю, у вас тоже не жалуют.
Диверсанты переглянулись и помрачнели.
- А кстати, - Краснов продолжил допрос, - вы как, из власовцев или из эмигрантов?
- Это ваши дела, - ответил старший, опять переглянувшись со своими.
- А все-таки? - Краснову показалось, что он на верном пути.
- Не знаем таких, - был ответ. - И вообще хватит. Давай развязывай, если не хочешь неприятностей.
Сказано было СИЛЬНЫМ тоном. Краснов знал этот тон. Таким тоном на понт не берут. Но кто же они тогда? Может быть, какие-нибудь спецвойска? Тренируются на выживаемость и не считают нужным предупреждать. Таких и одеть могли по-специальному. Да и предупредить могли за эти трое суток… Черт побери, трое суток! За это время без него все зеки могли разбежаться… Однако молодец Краснов, таких спецов повязал, да при Светке…
- Вот что, мужики, - сказал он миролюбиво. - Я вас развяжу, но сначала посмотрю документы. Если в порядке…
- С этого бы и начинал, - засмеялся старший. - А то сразу - к харчам…
Засмеялись и остальные.
Да конечно свои, подумал Краснов, поднимаясь. Вполне симпатичные парни, не заносятся…
Парни носами показывали ему, где брать документы, и даже не пытались пустить в ход свободные свои длинные ноги. Впрочем, против этого он принял меры: подходил к ним, сидящим, сзади, а Светлане велел стоять в стороне с автоматом наготове. Надо было бы послать за документами ее, но сработала ревность, и он ничего не мог поделать: стоял перед глазами целуемый "старатель".
Документы смутили опытного особиста Краснова. Он ожидал найти служебные удостоверения установленного образца, какие-нибудь спецпропуска или мандаты, в крайнем случае - хорошо изготовленные советские паспорта, военные и профсоюзные билеты, всякие справки, которыми должно было снабдить своих агентов ЦРУ. Оказалось же - просто фотокарточки размером примерно семь на десять сантиметров. Это были цветные портреты владельцев, каким-то образом впечатанные внутрь прозрачных пластинок из материала, напоминающего целлулоид, но явно не хрупкого и не боящегося царапин. С обратной стороны каждого портрета было отгравировано или выдавлено три строчки. Первую у всех занимали имя и фамилия. Во второй значилось нечто, как понял Краснов, связанное с работой.
Третью строчку занимало одно слово, хорошо знакомое капитану: "Магадан".
Он увлекся разглядыванием странных карточек и вздрогнул, когда на руки легла тень. Это тихо подошла сзади любопытная Светлана. Окинув ее взглядом, Краснов прыснул.
- Увидел бы тебя сейчас Иннокентий!
- Да уж… Подойти бы не решился.
Накинутая на халат и застегнутая телогрейка была перепоясана офицерским ремнем Краснова. На ремне висел армейский нож. Из подмышки свисал до земли тупорылый автомат с тяжелым диском. Венчали портрет изодранные меховые носки: из правого торчал сбитый большой палец, из левого - оцарапанная лодыжка.
В общем-то бабенка страдала ни за что. Усмиряя собственную жалость, Краснов пошутил:
- Боец! Почему оставили пост? Оправиться!
Она потянулась на ласку, но тут же вспомнила о службе и отступила. Краснов повернулся к задержанным.
- Н-ну, познакомимся. Я - капитан войск НКВД Краснов Василий Александрович. А вы, стало быть…
Старшего звали Такэси Кампай, хотя и намека на что-то японское Краснов в его внешности не усмотрел. Работал Такэси в каком-то Минспросе.
- Что это за организация? - строго спросил Краснов. - Не знаю такой в Магадане.
С действительно японской изысканностью Кампай ответил, что в Министерстве Спроса юмор уважают, и шутка капитана из неизвестной (или неизвестного?) НКВД будет оценена по достоинству.
- Весело шутишь, - оценил Краснов. - Но запомни: с НКВД лучше не шутить.
Белокурого юношу (это его разоружил Краснов под землей) звали Ганс Христиан, и было неясно, что у него имя и что - фамилия. Как, впрочем, и у старшего. Что-то с детства знакомое было в этом имени, но время для воспоминаний выдалось неподходящее, и Краснов не стал напрягаться.
- Что такое СТВ? - спросил он Ганса, и юноша, приняв начатую старшими игру, с улыбкой ответил, в очередной раз сдувая комара:
- Служба Точного Времени, капитан-хозяин!
Задиристый тенор по имени Иван Лапонька служил в каком-то Рескосе, который оказался Релейной Скоростной Связью страны Лабирии.
- Скажи еще, что ты в Лабирии не бывал, - добавил задира, и все они заржали. - Ну, развязывай!
Краснов, чтобы скрыть растерянность, повернулся к пленным спиной и, строго указав на них глазами своему вооруженному бойцу, отошел в сторону. Мысли разбегались. А когда он вышел на обзорную площадку перед тоннелем, разбежались и глаза.
Да, вокруг были знакомые сопки. Да, стояло "бабье лето", и завтра, по всем признакам, суждено было ему кончиться - самое время поспешать в лагерь, к своему патефону. Однако из желтого пуха лиственниц на вершинах двух дальних сопок и одной совсем рядом торчали непонятного назначения высоченные мачты с какими-то тарелками. Еще на одной сопке стояла целая группа таких мачт и на каждой вертелись длинные узкие лопасти ветряка: ветроэлектростанция, догадался Краснов. А по распадку, где предполагалась дорога к прииску, на тощих белых опорах было проложено что-то вроде узкого моста, ни на что знакомое не похожего. Высоко над паутинками "бабьего лета" в разных направлениях бесшумно летели два… ну явно не самолета, потому что самолеты с такой скоростью летать не могут.
Краснов не читал фантастических книг, у него был другой профиль. От Светланы, которая в юности ухитрилась окончить двухлетний учительский институт, слышал о чем-то подобном.
Забыв о пленных, он позвал:
- Светка!
Она подбежала, осмотрелась, помолчала, потом спросила:
- Это что, Вась?
- Этого здесь не было, - ответил Краснов.
- Точно?
- Да я тут был в августе. Это в двадцати километрах от нас.
- Точно?
- Точно, точно, - он разозлился. - Да вон под той сопкой прииск!
- Не вижу.
- Да нет, он с обратной стороны.
- Ой, Вась, а что это летит?
- Да черт его знает! Ты больше меня читала…
Они стояли молча, пока Краснов не услышал шаги. Трое пленных шли к ним снизу. Руки у всех были развязаны, но агрессивности они не проявили.
Первым движением Краснова было вырвать у Светланы ППШ, но, уже подняв ствол, он потерял дар речи. Ну нечего было приказывать этим трем ухмыляющимся нахалам: они не скрывали, что играть в послушание больше не намерены. Они - тоже хозяева здесь.
- Опусти ружье, - сказал старший, - не бойся. И мы не убежим, и вы не убежите. Объясни нам лучше, что это за новое хозяйство - НКВД?
- Десять минут спорим, не можем расшифровать, - белокурый добродушно рассмеялся, хотя, наверно, и болела ссадина на скуле. - Какой-нибудь самодеятельный Народный Контроль Высшего Долга? Или Высших Достижений?
Краснов опустил автомат и посмотрел на Светлану. Она молча разглядывала бывших диверсантов. Потом повернулась к нему с восторгом и ужасом:
- Вася… Мы на том свете?!
- Это сон, - сказал Краснов. Он поднял автомат и короткой очередью раскрошил небольшой камень у входа в тоннель. - А если это не сон, то это ложь!
И выпустил оставшиеся пули в коварную тьму тоннеля. Стрелял, впрочем, не от полноты чувств: перегруженное воображение вдруг нарисовало Кешку, подбирающегося с карабином.
3. Это не сон
Солнце показывало полдень.
От маленького костерка тепло не требовалось - его развели для веселия. По очереди подбрасывали мелкие сухие веточки, обломанные с ближайших деревьев. Светлана одна зябла - с голыми ногами, - оттого сидела ближе всех к огоньку и щепотками сыпала в него сухие желтые хвоинки, которых нагребла под себя целый ворох.
Молчали почти уже час. Почти молчали.
Краснов не представлял, о чем могут думать хозяева этого мира. Сам же он постыдился бы открыть свои мысли, потому что их не было. То есть была всего одна. Она с тупой настойчивостью крутилась на одной ноте, как выщербленная патефонная пластинка: "С той стороны тоннеля мы так бы не сидели… С той стороны тоннеля мы так бы не сидели… С той стороны…" Время от времени он встряхивал головой, чтобы сбить затупившуюся иголку на какую-нибудь другую мысль, но больше мыслей не было. В голове слышалось шипение, затем снова звучало: "С той стороны тоннеля…" Даже редкие, осторожные вопросы хозяев и собственные односложные ответы не мешали чертовой пластинке вертеться.
Вопросы задавал неугомонный Ганс Христиан, остальные молчали.
- Вы так и жили там в темноте? - был самый первый вопрос.
- Нет. Там тоже так.
- А это… далеко?
- Не знаю. Наверно.
- И у всех такие ружья?
- Это автомат.
- Странное название, - оценил Иван.
- Почему? - равнодушно спросил Краснов.
- Потому что автомат - это автомат, а ружье - это ружье. Разные вещи.
- Правильно, - согласился Краснов. И не стал ничего уточнять.
Потом Краснов все же справился с испорченной пластинкой. Он в очередной раз тряхнул головой и, пока тупая игла шипела, спросил:
- А почему называется - Лабирия?
- Не знаю! - Ганс Христиан отозвался живо и со злостью. - И никто не знает. А главное - никто не хочет знать.
- Как?
- А так, что никому не интересно!
- И давно это так? - спросила Светлана.
- Всегда! - отрезал Иван.
- Это который же нынче год? - спросила Светлана.
Трое переглянулись.
- Уточни вопрос, - попросил Такэси. - Что значит - "который год"?
- Ну, - у нее стало учительское лицо, - который год… от Рождества Христова?
- Год, - ответил Такэси, - это понятно: от весны - до весны. А от рождества - это как?
- Ну, - Светлана искала слова, - скажем так: вот сколько тебе лет?
- Около тридцати, - уверенно ответил Такэси. - С точностью до трех-четырех…
- А-а-а! - догадался Ганс Христиан, - я понял, Такэси! Светлана спрашивала, который год от моего рождения! Правильно?
Теперь ошеломленно переглянулись Краснов со Светланой.
- Они не знают христианства, - сказал Краснов.
- Они не знают своего возраста! - воскликнула Светлана. - Вася, вот живут! А тебе, Ваня, сколько лет?
- Нам всем примерно одинаково, - Иван был смущен. - Какое это имеет значение?
- Ну как же! - Светлана рассмеялась. - Например, если жениться, то желательно, чтобы невеста была года на четыре моложе жениха…
- Погоди, погоди, - остановил Ганс Христиан. - Жениться, невеста… Это что?
- У-у-у, - Светлана покрутила головой. - Ребята, либо вы здорово ушли вперед, либо здорово отстали. Как у вас с любовью-то?
- Погоди ты с любовью, - перебил Краснов. - Вот вам попроще: как исчисляется пенсионный стаж, если неизвестен возраст?
Опять переглянулись трое. Они явно растерялись. Даже простой вопрос о трудовом стаже им не по силам.
- Наскоком тут не разобраться, - сказал Такэси. - Поехали-ка с нами, хозяева. В Магадане все выясним.
- В Магадан?! - Светлана подпрыгнула. - А можно?
- Нужно, - Такэси улыбнулся и взглянул на часы. - Если поспешим, успеем как раз к вагону.
- А если не успеем? - Светлана вскочила.
- Тогда ждать до вечера. Полтора часа.
- Полтора часа до вечера? - Светлана посмотрела на небо. - Что-то больно скоро. Который час-то?
Такэси еще раз посмотрел на браслет:
- Два семьдесят шесть, если точно.
Встали все, кроме Краснова. Он был мрачен, смотрел на умирающий огонь.
- Вася, - позвала Светлана.
- Нам надо обратно, - Краснов поднял голову. - Если им интересно, могут идти с нами. Но безопасность могу гарантировать только в пределах моей власти.
- Ва-а-ся! - простонала Светлана. - Ну зачем?
- Лагерь на мне, - процедил он, глядя снизу. - Полторы тысячи душ… Если там что-нибудь, то меня, знаешь?..
- Васенька! Ну кто тебя тут достанет?
- Не знаешь ты НКВД, - он опустил голову. Помолчав, отрезал: - Короче, надо идти назад.
Светлана резко опустилась рядом и очень тихо сообщила:
- А я отсюда не пойду. Понял, начальник?
- Пойдешь, - так же тихо ответил Краснов.
Светлана вскочила и драным кожаным носком стала затаптывать костерок.
- Никуда! Ни за что! Понял? Хоть стреляй! Да тебе нечем!
Она кричала яростно, исступленно, истерически. Иван взял ее за плечи, мягко отодвинул от брызгающего искрами кострища и осторожно примял угли толстой рубчатой подошвой.
Краснов медленно встал, отпятился, левой рукой волоча разряженный автомат и запуская правую в карман брюк.
- Ребята! - крикнула Светлана. Но он уже выхватил из кармана ТТ и взвел курок.
- Отпусти ее, - велел Ивану.
Иван охотно повиновался и шагнул к нему, загораживая собой женщину.
- Отойди к ним! - велел Краснов.
На этот раз Иван не тронулся с места. Зато двое других пошли на Краснова. Он выстрелил под ноги белокурому Гансу и рявкнул:
- Всех положу, патронов хватит! Отошли быстро!
- Ребята! - закричала Светлана. - Не отдавайте меня! Лучше пусть убьет.
И тогда Такэси бросился на Краснова. Он бросился не прямо, а сначала прыгнул в сторону, потом сделал длинный кувырок вперед, перекатился вбок, извернулся на земле у самых ног Краснова, и тот упал навзничь с острой болью в колене, так и не успев прицелиться.
Потом капитану вывернули руку и отобрали пистолет. Потом связали его же брючным ремнем и посадили на кучу хвои.
- Два ружья с собой носил! - Такэси бегло осмотрел пистолет, нажал нужную кнопку и выдернул из рукоятки обойму. Дернул затвор, освобождая ствол от досланного патрона, и сунул все это в свою сумку, после чего холодно сказал: - Хорошо. Не хочешь оставаться - твоя воля. Но ее насильно уводить нельзя.
- Закон о праве выбора, - жестко пояснил Иван.
- И Закон о личном достоинстве, - добавил Такэси. И сурово усмехнулся: - Один закон нарушить - еще куда ни шло. Да и то - не из этих двух.
- О рамках досуга, например, - подсказал Ганс, и все трое чему-то засмеялись.
- Вот это терпимо, - сказал Такэси. - "Короче", как ты выражаешься. Иди, если тебе так надо. Фонарь и продукты дадим. Сколько времени вы шли?
- Не говори! - быстро приказал Краснов.
- Три дня.
- Дура!
- Сам такой! По твоей же щетине видно, сколько дней ты не брился!
Трое обидно засмеялись.
- Короче, - повторил старший. - На три дня тебе хватит - и света, и продуктов. Развяжи его, Иван.
Иван не торопился, и Ганс принялся развязывать Краснова. При этом приговаривал:
- Не думаю, что по этому тоннелю одинаково легко ходить в обоих направлениях. Вы не забыли, хозяева, Гошу Дойкина?
- Да-да, где-то здесь его медведь задрал, - сказал Такэси.
- Это официальная версия, - возразил Ганс. - А если честно, то этот тоннель нашел Гоша. Он ведь до тебя, Иван, следил тут за автоматами. Мы собирались тогда сюда вдвоем, но меня задержала работа. Он оставил мне свою карту и уехал. Здесь аппаратура всегда вела себя… странно. - Ганс развязал Краснова и закончил, поднимаясь: - Я приехал сюда следующим вагоном. Думал, успею, пока он закончит наладку. А он уже ушел.
Краснов тоже слушал с интересом.
- А ты уверен, что он ушел в тоннель? - спросил Такэси. - Не мог его медведь перехватить по дороге?
- Во-первых, - возразил Ганс, - ты получше нас знаешь, что медведя он мог не бояться.
- С двумя бы и он не справился, - сказал Такэси.
- А во-вторых, - закончил Ганс, - у входа он оставил мне записку: "Внутрь не ходи, жди не больше суток. Если пропаду, вали на зверей".
- Вот как, - Такэси вздохнул. - Вот она, жизнь староверская.
- А ты, - Ганс наклонился к сидящему Краснову, - не встречал там Гошу? Год назад…
Краснов мотнул головой. Он ничего не слышал ни про какого Гошу. Может, Гоша этот ушел в какой незаметный поворот. Может его Кешка убил или еще кто, а спрятать в сопках - разве проблема? А может, он выполз из тоннеля где-нибудь в каменном веке? Чему теперь удивляться, если можно под землей бродить из эпохи в эпоху? И кстати, неизвестно, куда попадет капитан Краснов, если пойдет обратно. А если тоже в каменный век? Без одежды, на зиму глядя, с горстью патронов в кармане… Хорошо еще, что не обыскали…
- Жалко Гошу, - Ганс Христиан вздохнул. - Таких староверов поискать.
- Ну, - обратился Такэси к Краснову, - идешь или остаешься?
Краснов думал, опустив голову. Брючный ремень, развязанный Гансом Христианом, так и висел у него на плече.
- Заряды из меньшего ружья мы тебе оставим, раз уж вам иначе нельзя. И нож возьми с собой. Светлана, ты отдашь ему нож?
Светка, заложив руки за ремень и отставив ногу в дырявом носке, выглядела до того потешно, что Краснов не выдержал и усмехнулся. К тому же элегантный Ваня очень уместно торчал рядом.
- Светк, - сказал нерешительно Краснов, - а может, правда, не достанут?