Действительно, в ледяных равнинах Клондайка, где рабочие руки так дороги, а труд страшно тяжел, горящие нетерпением золотоискатели постоянно прибегают к динамиту, запас которого имелся под рукой и у наших друзей. Правда, динамитные снаряды совершенно замерзли. Тогда Дюшато, Поль, Леон, Жан и Лестанг спрятали их под одежды, чтобы дать отогреться. Затем старый рудокоп и Фортен начали отыскивать в скале трещину или щель, куда можно было бы подвести мину. Случай помог им; между тем через полчаса снаряды уже достаточно отогрелись от соприкосновения с человеческим телом. Немедленно принялись за дело. Пока Леон с помощью Лестанга подготавливали взрыв, другие члены экспедиции отводили подальше сани и собак. Наконец, все было готово. Леон подошел к фитилям с дымящимся трутом, зажег их и спокойно отошел в сторону. Прошло минуты четыре. Вдруг послышалось что-то похожее на глухой удар, затем последовало непродолжительное землетрясение, почва будто дрогнула под снежным одеялом, и высокий белый столб поднялся к небу. Затем раздалось еще несколько раскатов, целый град обломков взлетел в воздух и рассыпался во все стороны, как при извержении вулкана. Собаки страшно взвыли и пустились бежать; люди же, точно повинуясь могучему инстинкту, ринулись вперед к месту взрыва. Часть отвесной скалы оказалась взорванной, и ее черные, еще дымившиеся обломки валялись повсюду, обнаженный разрез выступил ярко-желтой блестящей полосой на темном фоне камня. Индеец не мог надивиться тому, что только что видел: колдовской взрыв вместе с утесом сотряс и его разум, все его существо. Он стоял онемевший, завороженный, в то время как остальные устремились к громадной глыбе металла весом не менее двадцати пудов. Прежний безумный восторг уже был готов охватить наших друзей, но несколько слов Леона охладили их пыл. Нагнувшись и подняв с земли осколок величиной с крупный орех, он с минуту рассматривал его, затем проговорил как бы про себя: "Дурной цвет и скверный вид!"
Сердца путешественников учащенно забились, дыхание стеснилось в груди, все подвинулись ближе. Между тем, сильно потерев кусок металла о свою меховую куртку и поднеся его к носу, Фортен продолжал:
- Скверный запах!
- Что вы хотите сказать?.. - спросил его дрожащим от волнения голосом Лестанг, у которого даже в глазах потемнело. - Вы пугаете меня… Голова идет кругом!..
- Увы, мой бедный друг, - произнес Леон, - как ни неприятно разочаровывать вас, но должен сказать, это не золото… а медь!
- Медь! Медь! - воскликнуло несколько голосов, полных отчаяния. - Возможно ли, о Боже!..
- Правда, это самая превосходная руда из существовавших когда-либо в целом мире! - продолжал Леон, подготовленный к подобному разочарованию своей непогрешимой леониевой стрелкой.
- Медь! Это медь! Выходит, индеец - наглый лжец и обманщик! - раздраженно воскликнул Дюшато. - Он насмехался над нами!
- Но ты вполне уверен в том, что это медь? - спросил Поль Редон своего приятеля. - Докажи нам!
- Смотри, - ответил молодой ученый, - ты, верно, слышал о существовании пробирного камня?! Это - особого рода твердая базальтовая порода, посредством которой испытывают золото. Кусок его трут о пробирный камень, на шершавой поверхности которого остается желтая полоса легкого слоя металла. На эту-то желтую полосу наливают несколько капель соляной кислоты, и, если данный металл - медь, он мгновенно исчезает - медь растворяется в соляной кислоте; если же - золото, оно останется без изменения вследствие своей безусловной нерастворимости… Все это мы имеем здесь под рукой, стоит только достать из саней…
- Не утруждайте себя напрасно, месье Леон, - произнес старый Лестанг разбитым голосом, - я могу смело подтвердить, что вы правы! Это действительно медь… Стоит только попробовать на язык… Да и как можно спутать такой подлый металл с настоящим золотом?! - презрительно добавил он. - Правда, в первый момент я хотел себя уверить, что ошибаюсь, что "Мать золота" именно такая, но…
- Все это вина индейца! - воскликнул раздраженный, не похожий сам на себя Дюшато. - Ты обещал нам золото, а ведь это простая медь?!
- Я не знаю, что значит золото и медь, - спокойно отвечал вождь, - я знаю только, что обещал Лестангу и его бледнолицым друзьям указать место, где много, много желтого металла! Скажи, разве это не металл? Разве он не желтый? Разве его здесь не много? Не страшно много? Отвечай, так это или нет?
- Да, так!
- Так на что же ты жалуешься?
- И ради этого мы претерпели столько мучений!.. - задумчиво проговорил Лестанг. - А все-таки существует пресловутая легенда о "Матери золота", и эта легенда не пустой вымысел! - закончил он.
- Что не говори, а я весьма опасаюсь, что "Мать золота" есть Эльдорадо полярных стран, иначе говоря, плод воображения! - произнесла Жанна. - Но вы не знаете, что такое Эльдорадо? Я сейчас объясню. Близ экватора, в Гвиане, также стране золота, где царит не мороз, а страшная жара, невыносимый зной, сохранилось предание, будто где-то в таинственном, почти никому не доступном месте стоит громаднейший, великолепный дворец Эльдорадо, принадлежавший знатному властелину, богатств которого нельзя было даже и счесть. Весь его дворец, гласила молва, был из литого золота - вся мебель, утварь, украшения, - словом, все, даже статуи, изображавшие людей в натуральный рост. Замок этот люди отыскивали в течение нескольких веков, и многие пали жертвой своей страсти. Но вот однажды кому-то случайно посчастливилось найти громаднейший грот, поддерживаемый бесчисленными колоннами, где все горело и блестело; в пещере двигались люди, совершенно нагие, но походившие на золотые статуи. Оказалось, что стены грота, колонны, все натерто порошком слюды…
- Что же теперь нам делать? - со всех сторон послышались вопросы.
- Забыть о своем разочаровании, не оглядываться назад и бодро идти вперед! - отвечала Жанна.
- Да, дитя мое, ты права! Я был жестоким безумцем, когда так резко и неблагодарно отнесся к бедному индейцу! - произнес Дюшато. - Он неповинен, для него нет разницы между золотом и медью. Он сдержал свое обещание и самоотверженно переносил ради нас все, не рассчитывая ни на какое вознаграждение. И потому его следует отблагодарить за труды и доброе намерение.
- Да, да! - хором воскликнули все.
- Брат мой, не твоя вина, что и ты и мы обманулись! - продолжал Дюшато, обращаясь к краснокожему. - Видишь эти сани со всем снаряжением, с поклажей и собаками? Возьми их: они твои!
Такого рода подарок в полярной стране - громадная ценность, особенно для краснокожего, который ничего не имеет и постоянно влачит самое жалкое существование. Индеец едва мог вымолвить несколько слов благодарности от душившего его волнения; долго-долго смотрел он на свои санки, на собак, на тщательно увязанные тюки, на упряжь и, наконец, произнес:
- Ах… белые люди - добры и щедры! Серый Медведь никогда не забудет этого: он будет братом для белых. Прощайте! - Краснокожий один тронулся в путь и вскоре исчез во мраке.
- А мы что будем делать? - еще раз спросил Редон.
- Вернемся немедленно в Медвежью пещеру, - был ответ Леона.
ГЛАВА 6
Стая волков. - Нападение. - Резня. - Как Редон грел свои пальцы. - Отступление. - Они пожирают друг друга. - Медвежья пещера.
Возвращение было нелегким. Пятидесятиградусные морозы не ослабевали, а надежда, прежде гревшая путешественников, сменилась унынием. Ко всему добавились встречи с ужасными полярными волками - свирепыми, хитрыми хищниками. Животные эти, обладающие поистине удивительным обонянием, чуют на громадном расстоянии всякую живность, и потому неудивительно, что уже на второй день обратного путешествия они появились вблизи поезда наших друзей. Резкий, хриплый вой этих вечно голодных разбойников преследовал людей среди томительного полумрака полярной ночи. К счастью, мужчины, скорее по привычке, чем из предусмотрительности, имели при себе ружья и потому не испугались непрошеных гостей. Зато собаки, охваченные паническим страхом, вдруг остановились и, сбившись в кучу, жались к ногам людей, прятались за сани.
- Берегите патроны! - вскричал канадец, видя, что его товарищи готовы дать общий залп в громадную стаю, выделявшуюся темным пятном на белом снегу.
Мужчины и девушки выстроились полукругом, ощетинившись рядом ружейных стволов; но против них было по меньшей мере две сотни волков. Фосфорический блеск глаз хищников виднелся уже на расстоянии пятидесяти шагов. Лестанг выстрелил первым, и один из волков передовой линии упал замертво. Примеру рудокопа последовали другие, - полдюжины волков не стало. Выстрелы раздавались подобно грому среди морозного воздуха снежной пустыни. Испуганные волки на минуту приостановились, но затем с новой решимостью устремились на людей.
Пальба продолжалась.
- Вот заряженный винчестер! - проговорил Редон, принимая из рук соседа уже разряженное ружье и вручая ему свое, с полным зарядом патронов. Поль сумел достать большой ящик с боеприпасами, готовя к сражению одно ружье за другим.
Еще две атаки были с успехом отражены, - и более половины волков полегло под непрерывным огнем. Наконец, звери перестали подступать; хищный огонь их глаз как будто угас, затем послышался хруст костей и слабый вой, точно плач ребенка: очевидно, уцелевшие пожирали теперь убитых и раненых собратьев.
- Ну, я думала, пришел конец! - сказала Жанна, с видимым облегчением опуская свою винтовку.
- Однако как ни прекрасно, что серые отстали от нас, а все-таки у меня руки замерзли, особенно правая, - сказал Жан.
- И у меня тоже!.. И у меня!.. И у меня!.. - послышалось со всех сторон.
- А у меня руки теплые! - подсмеивался над ними Редон.
- Быть не может?! Вы - вечный мерзляк!
- Честное слово! Делайте как я: грейте руки о горячие стволы ваших ружей! Это прекраснейший способ!
- В следующий раз им воспользуемся, а сейчас надо бежать, - уверенно говорил Лестанг. - Волки занялись своим делом, и два дня их нельзя будет отогнать от этого места. Мы за это время должны далеко уйти, так далеко, чтобы они нас не нагнали.
- Да! Да! Вперед! - согласились все.
Собаки, обезумевшие от близости волков, неслись что есть мочи.
Несколько часов спустя изнеможенные, разбитые от усталости путники остановились на ночлег, разбив палатку, сварив ужин и обогревшись, насколько было возможно. Собак пришлось привязать, чтобы не разбежались: воспоминание о волках, очевидно, преследовало их и теперь. К счастью, ночь прошла благополучно, и после отдыха наши друзья снова отправились в дорогу. Они уже стали немного успокаиваться, хищники не показывались. Однако канадцы, знавшие упорство волчьей натуры, не рассчитывали, что опасность совершенно миновала, и были постоянно настороже. Дальнейшее подтвердило их опасения.
Жан, шедший в хвосте поезда и поминутно оборачивавшийся назад, крикнул: "Опять!" - затем, не теряя ни минуты, вскинул свое ружье к плечу и выстрелил. Дюшато сделал то же. Они стали стрелять поочередно, и каждый убивал все новых и новых волков. По прошествии нескольких секунд двенадцать их уже лежало на снегу; уцелевшие приостановились, но все-таки не обратились в бегство: очевидно, голод был сильнее страха. Стая стояла под выстрелами, пожирая, как и в прошлый раз, павших.
Этим и воспользовались путники, уносясь к своей Медвежьей пещере, но - увы! - волки снова и снова нагоняли их, только теперь, наученные горьким опытом, нападали не сплошной стаей, а отдельными группами по пять-шесть особей, зато разом со всех сторон. Пришлось расправляться с каждым серым поодиночке, что под силу лишь искусным стрелкам. Наконец, четвероногие хищники как будто поотстали; истомленные путешественники сделали привал, поужинали и расположились на ночлег. Пока они спали, собаки перегрызли свои путы и пустились бежать в разные стороны, чуя близость волчьей погони. Но на каждую из них в леденящей пустыне пришлось по десятку волков… Между тем путешественники, пробудившись, с ужасом заметили отсутствие собак. Как же быть с санями? Волей-неволей пришлось тащить их по глубокому снегу на себе, и вместе с тем обороняться от волков.
До Медвежьей пещеры оставалось два дня пути. В первую очередь впряглись в сани Леон, Дюшато и Редон, а обе девушки, Жан и Лестанг подталкивали сзади. Было очень трудно, не раз наши друзья спотыкались и падали, проклиная убежавших собак, но продолжали путь. Наконец, показалась и Медвежья пещера.
- О! - со стоном вырвалось из груди каждого. - Мы спасены!
Напрягая последние силы, несчастные достали из саней свои меховые спальные мешки, втащили их под своды пещеры, где царила сравнительно высокая температура, затопили печь, зажгли лампу, но ни у кого не хватило сил приняться за приготовление ужина - все, кое-как устроившись, немедленно завалились спать. Тяжелый крепкий сон сковал их веки; казалось даже, что пушечный выстрел не сможет разбудить измученных людей. Между тем Портос, единственный верный пес, оставшийся при своем господине, давно уже стал рычать и злиться, наконец громко залаял и выскочил наружу, оскалив зубы.
Более сильный и чуткий, чем остальные, Жан, сделав над собой усилие, тоже встал и вдруг сообразил: перед пещерой происходит нечто необычайное. Очнувшись окончательно, он ползком направился к выходу, протер лицо снегом, схватил за ошейник собаку и вместе с нею исчез во мраке.
ГЛАВА 7
Пробуждение. - Это динамит! - Опять враги. - Быть может, "Красная звезда"? - Золото! - Вот она - "Мать золота"! - Суждено ли погибнуть?
Трудно сказать, сколько времени длился у путешественников тяжелый сон, похожий на летаргию. Во всяком случае, несколько часов, после чего наступило ужасное пробуждение. Жан не вернулся в пещеру, но никто даже не заметил его отсутствия. Вдруг почва заколебалась, готовая разверзнуться под спящими, - и пещера потряслась до самого основания: раздался оглушительный удар, целый град обломков, как при взрыве, обрушился сверху. Душераздирающие крики вырвались у внезапно пробудившихся, они стали звать друг друга голосами, полными ужаса и отчаяния.
- Жанна! Жанна, где ты? Где вы? - восклицали одновременно Дюшато и Редон.
- Марта! Жан! - звал Леон.
Ни звука, ни слова в ответ.
- Лестанг! Лестанг! - кричали несчастные.
- Я здесь! - отозвался старый рудокоп. - А молодежь-то где? Господи Боже! Да где же они?
- Огня! Огня! Скорее огня! - кричал Редон.
У каждого были постоянно при себе кремень и огниво, коробка спичек и свеча в маленьком футлярчике. Канадец проворно зажег фитилек и прежде всего осмотрел постели. Постель Жана не только была пуста, но и совершенно холодна, как и постели обеих девушек. Это необъяснимое исчезновение товарищей до того поразило друзей, что они даже забыли на мгновение о страшном взрыве.
Мужчины направились к выходу, но, к их удивлению, он был завален громадными обломками. Несчастные оказались теперь заживо замурованными в этой пещере.
- Черт побери! Что же случилось здесь? - воскликнул журналист.
- Вероятно, произошел какой-нибудь геологический обвал. Но у нас есть орудия, дружно примемся за дело, отроем себе выход и…
- Да разве ты не чувствуешь запаха? - прервал его встревоженным голосом Леон. - Запаха динамита!
- Да, да… Но неужели ты полагаешь, что был умышленный взрыв? Кто же мог это сделать?
- Кто?! Да те, кто увез наши сани, похитил наших дорогих спутниц и Жана…
- Эх, черт возьми! Весьма похоже, это дело рук "Красной звезды"!
- Да, я тоже так думаю! - сказал Леон.
- Как бы то ни было, нам следует как можно скорее выбраться отсюда! Где наши заступы и кирки?
- Да я же тебе говорю, они унесли решительно все: и оружие, и инструменты, и съестные припасы, словом - все!
- Будем искать лаз, - заявил решительным тоном Дюшато, - здесь обитали двое медведей, следовательно, в пещере должен быть еще и другой выход!
- Весьма возможно! Прежде всего осмотрим коридор, из которого проникли к нам в пещеру медведи. Я пойду вперед, следуйте за мной, друзья! - произнес канадец.
Они вышли в коридор. Вначале он был широкий и высокий, но потом суживался так, что местами несчастные боялись задохнуться от недостатка воздуха. Наконец, они очутились в своего рода яме, где можно было стоять во весь рост. Яма эта имела от двух с половиной до трех сажен в диаметре и вся оказалась устланной мягким мхом, на котором еще валялись там и сям обглоданные кости.
- Это спальня медведей, - объявил Лестанг. - Как видите, зверь любит удобства! Какая у него мягкая постель!
Стены ямы состояли из сыпучего песка, и Редон, проведя по ним ладонью, заявил:
- Будь у нас когти, как у медведей, мы могли бы прорыть себе выход!
- Ничего не поделаешь! - проговорил Леон. - Выхода нет: я осмотрел все!
- Надо осмотреть еще и другой коридор! - произнес Дюшато. - Не отчаивайтесь!
Они снова отправились на поиски и, наконец, вышли в главный круглый зал пещеры. Второй коридор располагался гораздо ближе к месту взрыва и потому значительно больше пострадал: свод его был сильно расшатан, некоторые глыбы над проходом едва держались, поэтому, прежде чем решиться войти сюда, наши друзья сочли необходимым удалить их. Леон, как самый сильный и самый рослый, принял эту задачу на себя.
- Берегись! - крикнул он, захватывая руками одну глыбу.
Все посторонились. Раздался треск, шум. Когда поднятая пыль немного улеглась, из уст наших друзей вырвались крики изумления - им под ноги упала целая груда мутно-желтых камней, величиной с два здоровенных кулака. При свете одной свечи, бывшей в руках путешественников, трудно было разобраться, сколько тут золота - на целые миллионы или миллиарды. У всех мелькнула одна и та же мысль, а высказал ее Лестанг: "Мать золота"!"
На этот раз привычный глаз рудокопа не ошибался: это было действительно золото, чистое золото, а не "желтое железо" простодушного индейца.
Старик набросился на эти глыбы, прижимая их к груди, смеясь и плача, словно ребенок.
- Да… да… это она, которую я так искал и уже не надеялся найти. Теперь можно умереть спокойно… О, чудо!..
Несмотря на весь ужас своего положения, и остальные невольно поддались странному, опьяняющему обаянию золота. Всех невольно тянуло взглянуть на эти сказочные богатства. Поль Редон и Леон зажгли свои свечи, чтобы как следует насладиться волнующим зрелищем. Перед этими грудами сокровищ все забыли про грозящую ужасную смерть: любящий отец забыл про свое дитя, единственную дочь; бескорыстные, в сущности, и прекрасные молодые люди - про своих исчезнувших невест. Все было забыто, душу поглотило какое-то безотчетное чувство алчности.
- Глыба эта свалилась оттуда, - точно в бреду, бормотал Лестанг. - Там может быть, есть еще золото… много!
Несчастному рудокопу уже показалось мало этих миллионов, мало всех этих несметных богатств, валявшихся под ногами; он простирал дрожащие от волнения руки к своду, сверкающему самородками при свете поднятой вверх свечи! О! Сколько золота! Его так много, что больно глазам! Дикий порыв безумия снова готов был охватить этих людей, но Дюшато и двое молодых людей очнулись все-таки от золотого бреда и вспомнили о дорогих их сердцу существах.
- О, Жанна, дитя мое ненаглядное, где ты? - воскликнул несчастный отец.
- Марта, это все было для вас! - прошептал Леон.
- Какая злая насмешка судьбы! Теперь, став царями золота, мы пойманы здесь, как в ловушке, зарыты, замурованы!