Вскоре один из двух следовавших за нею людей оступился на лестнице и упал на колени. К нему сейчас же подбежали, чтобы оказать помощь. Виновницей падения оказалась апельсиновая корка; произошла суматоха, и Марта, унесенная человеческой волной, вошла в вагон. Приехав в Мезон-Лафит, она сошла с поезда, опустила руку в карман и хотела вынуть портмоне, где, кроме расписки Жерве, лежал дорожный билет. Дрожь пробежала по ее телу, ноги едва не подкосились, она прошептала: "Бумаги пропали!"
Дойдя до дома, Марта рассказала все брату, но только ему одному, и решила на другой день опять поехать в госпиталь, но прежде дождаться почтальона. Последний принес одно из тех ужасных писем, какие погубили ее несчастного отца. "Фортен виновен! Не будучи в состоянии спасти, соучастники - товарищи из "Красной звезды" - покидают его. Свидание с раненым из Сен-Жермена бесполезно. Новая попытка стоила бы ему жизни. Берегитесь сами. Вам запрещается под страхом смерти хлопотать в пользу того, кто должен искупить свою ошибку. При убийстве не оставляют улик". Как и письма, адресованные Грандье, это послание запечатано было красной звездой.
ГЛАВА 7
Маленький старикашка с улицы Ларошфуко. - Молодой человек. - Париж. - Кале, Дувр, Лондон. - Товарищи из "Красной звезды". - Тоби 2-й. - По телефону. - Доказательства невиновности.
Прошла неделя. К Редону допускался только доктор, давнишний друг его. О состоянии здоровья репортера в журналах не печаталось ни строчки. Известно было только, что он, против ожидания, еще жив, но что нить этой жизни готова порваться каждую минуту.
Непроницаемая таинственность окружала некогда веселый дом репортера. На девятый день, в восемь часов утра, из него вышел маленький старичок в очках, с седою бородой, закутанный в темный широкий плащ. Очевидно, он вошел к больному рано утром, когда никто не мог его видеть. Впрочем, дом был обширен, так что носильщики, слуги, жильцы постоянно сновали взад и вперед, и старик мог пройти совершенно незамеченным. Он бодрым еще шагом дошел по улице Ларошфуко до улицы Сен-Лазар и очутился на площади Св. Троицы. Здесь остановился, выбрал одну из карет, двигавшихся по Антенскому шоссе, и сделал кучеру знак остановиться. Но прежде чем сесть, старик довольно долго вел переговоры с кучером, который сначала казался удивленным, а потом кивнул и даже улыбнулся, получив золотую монету. Седок поместился в карете, и она покатилась. Лошади бежали крупной рысью. Вот карета завернула на улицу Лафайет и дальше домчалась до улицы Тревиз. Там скопление экипажей ненадолго задержало ее; дверца открылась - и пассажир вышел. После этого кучер сейчас же, не поворачивая головы, уехал.
Но старик с почти белой бородой и расслабленной походкой подвергся чудесному превращению. Теперь это был молодой человек отважного вида с очень бледным лицом. Одет он был в клетчатый костюм с узким воротником, заколотым булавкой в виде подковы, и очень походил манерой держаться на жокея. На вид ему можно было дать двадцать два, двадцать три года. Быстрым взглядом юноша-старик окинул шоссе, увидел свою карету и быстро двинулся к станции Монтолон. Здесь он выбрал кучера, заплатил ему, открыл дверцу кареты, проскользнул между сиденьями, вышел через вторую дверцу и спокойно зашагал за вереницей экипажей в то время, как карета мчалась вперед. Наконец, эта странная личность, нуждавшаяся в таких предосторожностях, села в третью карету, сказав кучеру:
- На Северный вокзал.
Спустя несколько минут неизвестный подошел к кассе. Взяв билет первого класса до Шантильи, он занял место в купе, где оставалось еще одно свободное место, забрался в угол и казался заснувшим, между тем как проницательный взгляд его следил внимательно за всем.
В Шантильи трое пассажиров сошли, но наш молодой человек продолжал спать. В Лонжо вышли еще трое, а он, добавив контролеру двадцать шесть франков сорок пять сантимов, продолжал путь в Кале, где, по-видимому, намеревался выйти. В Кале-приморском очутился он в двенадцать часов пятьдесят минут. У пристани уже разводил пары пакетбот.
Наш молодой человек, не колеблясь, поднялся на судно. Прошло пять минут, раздались свистки, и "Вперед" тронулся в Англию. Морской ветер, обороты винта, немножко боковой и килевой качки - и переезд совершен. Ровно через восемьдесят минут судно вошло в Дуврскую гавань.
Поезд на Лондон готовился уже отойти…
Таинственный незнакомец, проехавший через сушу и море без всякого багажа, съел два сандвича, выпил стакан вина и вскочил в лондонский поезд. Через час и три четверти поезд остановился на станции Чаринг-Кросс. Было четыре пополудни. Незнакомец взял кеб, дал кучеру адрес и помчался по улицам Лондона, как недавно мчался по улицам Парижа. Кеб остановился перед старым домом на Боу-стрит, и путешественник смелыми шагами перешел аллею, пересек двор, поднялся на второй этаж, три раза постучался в дверь, вошел и, увидев служителя, спросил, принимает ли мистер Мельвиль.
Служитель встал, открыл дверь и привычным жестом пригласил посетителя войти. Тот вошел и увидел высокого, плотного господина, сложенного подобно Геркулесу, с умным и симпатичным лицом, на котором особенно выделялись серые блестящие глаза. Это был знаменитый Мельвиль, один из самых опытных сыщиков английской полиции. Несколько выдающихся процессов принесли ему известность и уважение во Франции. Обладая удивительной памятью, он знал всех мошенников Лондона, на которых наводил настоящий ужас. Два раза пытались его убить, но колоссальная сила и ловкость предохраняли его от смерти. Относительно его мужества и хладнокровия рассказывали вещи, бросавшие в дрожь любителей душераздирающих криминальных драм.
Метр поднялся навстречу гостю, молча протянул ему руку и крепко, по-английски, пожал ее так, что тот не мог удержаться от легкого вскрика.
- Больно? - спросил он на чистом французском языке, без всякого акцента.
- Легче!.. Ну, и рука же у вас, мой дорогой Мельвиль!
- Вы устали?
- Не так, чтобы слишком, но достаточно!
- Поспите два часа на моем диване!
- Когда мы будем беседовать?
- Сейчас же. Вы голодны?
- Как волк!
- Так поедим… Ленч особенный. Я вас ждал и позаботился обо всем!
- Дорогой Мельвиль, вы настоящий друг!
- Равно как и вы! И еще вы - настоящая ищейка, как говорят у нас!
- Ба! Маленькая работа любителя! Но ваши слова особенно льстят мне, и я чувствую себя счастливым, имея возможность брать уроки у такого учителя!
- Вы прекрасно пользуетесь ими! Получили мое письмо?
- Третьего дня!
- Как думаете, удалось вам вырваться незамеченным?
- Думаю, что да, я очень постарался запутать свой след!
Хозяин встал с места, свистнул в слуховую трубку, отдал через нее несколько приказаний и, снова садясь на место, прибавил:
- Дом охраняется. Теперь будем говорить за столом, который уже накрыт.
Незнакомец сел за стол, сделал несколько больших глотков вина и без обиняков сказал:
- Известен вам некий Френсис Бернетт, лет…
- Сорока!
- …Сильный, коренастый… с длинной бородой… одевается у…
- Барроу, портного на Оксфорд-стрит.
- Именно! Но вам цены нет, Мельвиль. Откуда вы это знаете?
- Пустяки, мой друг!
- Поразительно!
- Вы в таком доме, где ничему не удивляются.
- Итак, вам известен Френсис Бернетт?
- Да, еще бы! Это один из самых ужасных бандитов Англии. Злодей, всегда ускользавший из моих рук. Я уже месяц не имел о нем известий. Правда, по моей милости пребывание его в Англии сделалось довольно опасным.
- В течение последнего месяца он жил во Франции. Дело в Мезон-Лафит…
- Я не сомневался в этом, читая о преступлении в ваших журналах… Красная звезда - его эмблема или, лучше, эмблема ассоциации…
- А, так это шайка?
- …Называемая шайкой двух тысяч…
- Их две тысячи?..
- Нет, название произошло от того, что они не берутся за дело, обещающее меньше двух тысяч фунтов стерлингов. Еще их называют, то есть они сами себя называют, "Рыцари красной звезды" или "Красная звезда"!
- О, как напыщенно, словно заглавие бульварного романа! А хорошо организованы эти "рыцари"?
- Увы, да! - отвечал полицейский сыщик более серьезным голосом. - Это сборище самых ужасных и ловких негодяев. Там встречаются инженеры, химики, врачи, клоуны, механики, ученые - отвергнутые обществом, объявившие ему ожесточенную войну. Это цвет шайки; есть и бандиты второго сорта, исполняющие всю черную работу. Им досталось от нас серьезно. А вот главари ускользнули, некоторые из них переправились через пролив и работают на материке!
- Интересно! Как захватывающий роман!
- Да, - подтвердил полицейский сыщик, - уголовные дела и доставляют, главным образом, сюжеты для подобных романов!
- Я должен записать то, что вы мне расскажете!
- Не беспокойтесь! Уже приказано одному из моих людей переписать для вас часть дела о "Красной звезде"! Вам остается только перевести ее, что нетрудно, - вы владеете английским языком, как своим!
- Поразительно!.. Успеваете подумать обо всем!
- О, немного порядка в мыслях и поступках - сущие пустяки! К тому же я рад сделать приятное джентльмену, которого глубоко уважаю!
- Вы знаете, Мельвиль, что это чувство взаимно!
- Да, знаю и очень счастлив! - сказал английский агент, снова пожимая руку своего таинственного собеседника. - Но возвратимся к нашим баранам, напоминающим скорее волков. Находя, что действовать дальше в метрополии трудно и опасно, один из них решил завладеть Клондайком, громадной сокровищницей золота…
- Так они для этой цели хотели иметь пятьдесят тысяч франков?..
- Да, две тысячи фунтов стерлингов или пятьдесят тысяч франков - минимальная цифра у этих мерзавцев. На всякий случай я послал двух моих агентов преследовать их и получаю время от времени донесения из Франции, пока очень скупые.
В эту минуту зазвонил телефон.
- Вы, патрон?
- Да.
- Ваш агент, Тоби 2-й.
- Где вы?
- В Париже!
- Что нового?
- Важное сообщение относительно убийства французского журналиста Поля Редона!
- Очень хорошо, Тоби! - ответил Мельвиль агенту и обратился к своему таинственному гостю:
- Это интересно… Возьмите один из приемников и слушайте!
Голос Тоби 2-го продолжал:
- Мистер Поль Редон был убит Бобом Вильсоном, хорошо нам известным.
- Да, ловкая рука у друга Френсиса Бернетта.
- Мистер Поль Редон, извещая по телефону Версальский суд о своих успехах, говорил слишком громко, так что бывшие по соседству Боб Вильсон и Френсис Бернетт все слышали. Эти бандиты, найдя, что мистер Редон стал опасен, решили немедленно уничтожить его и намерение свое выполнили.
- Тоби, мой мальчик, хорошо, что вы напали на след! Полу́чите четыреста фунтов награды!
- Благодарю, патрон!
- Что еще?
- Известно, что убийцы как бы гипнотизируются своей жертвой и возвращаются на то место, где пролита кровь.
- Мы дежурили близ дома мистера Редона, но не видали ни Боба Вильсона, ни Френсиса Бернетта.
- Так-так.
- И еще: комиссар по юридическим делам должен был допросить мистера Поля Редона и обратился за разрешением к своему начальству. Когда он вошел в спальню репортера, то увидел, что постель того пуста, остыла, мебель в беспорядке… Сам журналист исчез. Его искали по всему дому, в саду, в других флигелях. Ничего! Пропал!
Несмотря на британское хладнокровие, сыщик не мог удержаться от смешка, передавшегося по телефону в уши Тоби 2-го. Гость же Мельвиля расхохотался так, будто необъяснимое исчезновение репортера было самой комичной вещью в мире.
- Вы смеетесь, патрон? - вскричал Тоби 2-й, но сейчас же спохватился: - У вас кто-то есть?
- Да, надежный человек, говорите не стесняясь!
- Хорошо! Итак, мы с товарищем узнали, что мистер Редон убит членом "Красной звезды", но у нас не было доказательств! Теперь же они есть, и в случае надобности можно передать дело в суд.
- Ага! - вскричал друг Мельвиля. - Если у ваших людей, дорогой Мельвиль, есть такие доказательства, то невиновность Леона Фортена очевидна!
- Я думаю так же. Ваше путешествие сюда может оказать действительно громадную помощь в этом загадочном деле!
Потом он прибавил в телефон:
- Мистер Тоби 2-й?
- Слушаю, патрон!..
- Теперь шесть часов, согласны вы завтра, в этот же час, сообщить свои доказательства человеку, объявившему, подобно нам, беспощадную войну членам шайки "Красная звезда"?
- Да!
- Прекрасно! Ровно в десять часов будьте на улице Ларошфуко у флигеля исчезнувшего репортера. Позвоните и спросите Поля Редона. Увидите его во плоти, а не в качестве призрака, хотя он теперь имеет двойника.
ГЛАВА 8
Опять маленький старикашка. - Удивление. - Воскресший из мертвых. - Ужасная рана. - Железная энергия. - Разоблачения Тоби 2-го. - Слепок ног. - Отождествление. - Свет. - Преступление в Батиньоле.
Как только начало бить шесть часов, у двери дома, занимаемого Полем Редоном, остановились двое мужчин. Один - высокий, сухощавый, с длинными зубами и маленькими белокурыми локонами - имел вид английского слуги. Другой - одетый по последней моде, молодой, интеллигентного вида - был джентльменом с головы до ног. Последний поглядывал на англичанина; тот со своей стороны украдкой бросал ответный нерешительный взгляд, нажимая кнопку электрического звонка. Дверь тотчас же открылась, и на пороге появилась экономка журналиста.
- Господин Поль Редон дома? - спросил на чистейшем парижском жаргоне джентльмен.
- Мистер Поль Редон? - переспросил по-английски слуга.
- Потрудитесь пройти! - сказала тогда женщина, давая дорогу.
Они вошли в спальню и увидели в ней низкого старичка, стоявшего спиной к камину, плешивого, с мутными глазами и дрожащими руками и ногами.
- Поль Редон, - сказал он тонким, как у щура, голосом, - это я!
- Ах! - вскричал озадаченный англичанин. - Вы смеетесь надо мною!
- Эй, голубчик, нельзя ли без подобных шуток! - воскликнул и джентльмен.
Старичок быстро выпрямился и крикнул задыхающимся от смеха голосом:
- Да, это я!
В то же самое время плащ упал, седой парик полетел прочь, такая же борода отстала от щек и подбородка, и в результате перед пришедшими оказался молодой, немного бледный человек, с тонкими чертами лица.
- Да! Это я - Редон! Не сомневайтесь в этом, дорогой прокурор! Я сам вчера телефонировал вам из Лондона в Версальский суд, назначив свидание здесь в шесть часов. Вы очень мило сделали, что не опоздали!
- Но вы все еще неузнаваемы! - вскричал пораженный чиновник. - А борода? Ваша настоящая борода? Красивая шатеновая борода, так шедшая вам?
- Сбрита совершенно! Я пожертвовал ею ради дружбы и еще - чтобы запутать своих недоброжелателей!
- Удивительно! - произнес судейский чиновник, пожимая ему руку. - Но как ваша рана? Честное слово, мы вас собирались оплакивать!
- Да, я знаю… Благодарю! Моя мнимая смерть имела добрые последствия: мы сейчас поговорим об этом… А теперь прежде всего, дорогой мой друг, имею удовольствие представить вам мистера Тоби 2-го, одного из самых тонких и ловких сыщиков Англии!
Англичанин поклонился просто, но с достоинством, а Редон прибавил:
- Это с вами я вчера говорил по телефону от моего друга Мельвиля, в Лондоне?
- Да, сэр.
- Садитесь, мистер Тоби, сюда, а вам, дорогой прокурор, предлагаю это кресло. Я чувствую себя разбитым непрерывным путешествием из Парижа в Лондон и обратно, а потому прошу разрешения растянуться в шезлонге!
- Но, дорогой мой Редон, скажите, что сие значит: переодевания, путешествие в скором поезде, рана, затворничество, слухи о вашей смерти?..
Журналист распахнул свою рубашку, снял повязку на груди и, показав ужасную рану, наполовину затянувшуюся, прибавил:
- Человек, желавший моей смерти, напряг все свои силы при нанесении удара и мог рассчитывать на удачу: я должен был скоро умереть. Но удар пришелся по пластрону моего шелкового галстука, причем плотная ткань изменила его направление. Вследствие этого нож вместо того, чтобы пронзить мне грудь, только перерезал слой мускулов до самых ребер, на которых и остановился!
- И вы ходите с этим?
- Уже тридцать часов!
- Ну и человек же вы!
- Человек, у которого есть цель. В первый момент я считал себя пораженным насмерть. Мысль распространить слухи о своей скорой кончине пришла мне только после перевязки. Этим маневром я хотел усыпить бдительность своих врагов и ускользнуть от них!
- Умно придумано!
- Но эта ужасная рана… еще побаливает, хотя сегодня одиннадцатый день и она на три четверти уже залечена. Доктор промыл ее, зашил, обеззаразил. Благодаря его врачебному искусству процесс зарубцевания прошел нормально, не причинив мне лихорадки.
- Удивительно, я не знаю, чему больше удивляться: вашему ли терпению или науке, совершающей подобные чудеса. Но скажите, друг мой, не подозреваете вы, кто ваш убийца?
- Вот мистер Тоби 2-й, может быть, сообщит нам о нем.
- Да, сэр! Я скажу всю правду!
- Мистер Тоби, мы с этим джентльменом владеем английским языком, как своим собственным, поэтому вам будет удобнее изъясняться по-английски!
- Хорошо, сэр! Покинув "Павильон Генриха IV" в Сен-Жермене, где некоторое время выдавал себя за путешественника, я поступил в гарсоны парижского "Виндзор"-отеля.
- В Сен-Жермене!.. Вы были в Сен-Жермене в момент совершения преступления?!
- За неделю до него и видел Френсиса Бернетта с Бобом Вильсоном; мы с товарищем следили за ними в течение нескольких дней. К сожалению, агенты французской полиции в решительную минуту помешали нам!
При этом сообщении странная мысль мелькнула в уме репортера; он ударил себя по лбу и вскричал:
- Но… вы должны узнать эти ноги!
- Какие ноги? - спросил товарищ прокурора, которого поражало несоответствие поступков, слов и мыслей его друга, их неожиданность и оригинальность.
Журналист подошел к двери своей туалетной комнаты, открыл ее, отыскал спрятанный под обоями маленький сундучок и вынул два отпечатка, сделанных в саду на улице Сен-Николя.
- Вот отпечатки следов, мистер Тоби, их можно зачернить для большего сходства с ботинками!
- Лишнее, так как я чистил вчера утром в "Виндзор"-отеле такую же обувь и сразу узнал форму ноги: ее длину, необыкновенную даже для англичанина, обтертый задник, маленькую выпуклость большого пальца левой ноги, указывающую на начало подагры. Поверьте совести честного человека, эти ноги принадлежат Френсису Бернетту, одному из главарей "Красной звезды".
- Но тогда, если он в отеле "Виндзор", нет ничего легче, как арестовать его! - вскричал Поль Редон.
- Он оставил отель вчера вечером.
- Тысяча молний!
- Впрочем, мой товарищ должен его выслеживать.
Этот быстрый обмен словами остался совершенно непонятным для товарища прокурора, так что он, наконец, осведомился, что все это значит.
- Помните, по телефону я просил задержать корзину на станции Сен-Лазар? - вместо ответа спросил его репортер.
- Помню!