- Корзина принадлежала негодяю, а это изображение его ног! Отпечатки сделаны мною в саду дома, где совершено преступление, на улице Сен-Николя… Следы находились под стеной ограды, в том месте, где убийца приставил лестницу. Мистер Тоби признал их за отпечатки ног Френсиса Бернетта, английского бандита, главаря шайки "Красная звезда"…
- Подтверждаете все это, мистер Тоби?
- Да, хоть бы под присягой!
Живо заинтересованный, чиновник начал теперь замечать свет, все более рассеивавший потемки, окружавшие это трагическое и таинственное дело.
Между тем Редон продолжал:
- Я передал вам полное дело, врученное мне при отъезде из Лондона старшим агентом Мельвилем. Когда прочтете его, мы поговорим о Леоне Фортене.
- Назначив вчера по телефону мне свидание, - вполголоса произнес товарищ прокурора, - вы сообщили, что надеетесь узнать имя своего убийцы и предоставить доказательства того, что он - виновник преступления.
- Я думаю, мистер Тоби удовлетворит любопытство нас обоих! Не так ли, мистер Тоби?
- Да, сударь!
- Прекрасно, - заявил судья. - Итак, у вас есть доказательства, что убийца из "Красной звезды".
Тоби 2-й порылся в своих карманах и начал, обращаясь сперва к Редону:
- Вот прежде всего нож, которым вы были поражены. Это прекрасный шеффильдский клинок, на буйволовой рукоятке которого вырезаны инициалы В и W, а под ними маленькая красная звезда о пяти лучах.
Поль Редон взял оружие, попробовал острие пальцем, провел им легонько по нитке и сказал наполовину серьезно, наполовину смеясь:
- Черт возьми! И колет, и режет: доказательством тому мое бедное поврежденное тело.
- Это нож Боба Вильсона, вытащенный мной из его собственного кармана! - продолжал Тоби. - Впрочем, он ценен только благодаря инициалам, красной звезде и происхождению. Но вот что более всего важно!
При последних словах агент вынул из внутреннего кармана своего пиджака конверт, в котором находился бледно-красный листок, покрытый буквами.
- Это лист из бювара номера, который занимал Боб Вильсон в отеле "Виндзор". Я сам возобновил в нем бумагу в надежде, что бандит воспользуется ею в качестве промокательной для своих писем, и не ошибся. Вот потрудитесь прочитать!
Так как буквы находились на листке в обратном виде, агент поднес его к зеркалу. После этого товарищ прокурора и репортер могли с большим трудом разобрать следующие три строки:
"Я покончил с Редоном: он знал слишком много. Человек из Мезон-Лафита окончательно погиб!
Боб Вильсон".
Тоби 2-й продолжал своим спокойным голосом:
- Это письмо Боба Вильсона. Впрочем, вот образчик - потрудитесь сравнить, господа!
Образчик и строки бювара имели такое сходство, что всякое колебание было невозможно: оба письма, несомненно, вышли из-под пера Боба Вильсона. Он - убийца Редона.
Дрожащим от волнения голосом товарищ прокурора обратился к журналисту и его помощнику.
- Ваша храбрость и изобретательность, дорогой Редон, вместе с терпением и ловкостью мистера Тоби, дадут восторжествовать справедливости. Благодаря вам ошибка в отношении Фортена будет исправлена, невиновный получит свободу и оправдание. Мне остается только сообщить следователю все, что я сам узнал! Надеюсь, вы не откажетесь мне помочь?
- О, всеми силами! - отвечал журналист. - Вот документы, добытые английской полицией и переданные Мельвилем. Прочтите их… это поразительно. А теперь нельзя ли мне свободно общаться с Фортеном? Хотел бы сообщить хорошие известия ему и старикам-родителям.
- Я сейчас возвращаюсь в Версаль, увижу вашего друга и сообщу всю правду!
- Благодарю, дорогой друг, благодарю от всей души!
- Вы взволнованы, отдохните до завтрашнего полдня, а тогда приезжайте в Версальский суд.
- Не премину это сделать.
- И вы также, мистер Тоби.
- Да, сударь, по приказу своего начальника, старшего агента Мельвиля, я остаюсь с мистером Редоном. Очень рад повиноваться его приказанию и, увидите, буду вам полезен. Прежде всего, мне нужно сделать так, чтобы негодяи не смели приблизиться к вам. Увидя рядом сыщика английской полиции, они поймут, что открыты, и быстро оставят Францию.
- В этом есть свой смысл, мистер Тоби. Располагайтесь здесь… вот комната… вы у себя… пейте, ешьте, а я - в постель! До завтрашнего полудня, дорогой прокурор! Вот документы… возьмите их!
- Благодарю!
- Прав я был, когда кричал "ловушка"?
- Да, были правы, и я благодарю вас от имени правосудия.
- Ба! Не стоит!
- Нет, стоит, вы разъяснили печальное заблуждение. Но это останется между нами, не так ли?
- Даю слово!
- Я и не ждал иного от такого человека, как вы! Мы иногда ошибаемся, потому что ошибки свойственны людям, но всегда действуем по совести и стараемся не преступить закона! До завтра!
Товарищ прокурора уехал. Редон пообедал с аппетитом, лег в постель и уснул как убитый.
В восемь часов Тоби вышел из дому, взял карету, вернулся в отель "Виндзор" и потребовал расчет. Получив его, сложил в маленький сундук свой тощий багаж, снес его в экипаж и направился в квартиру Редона.
На улицах продавали второй выпуск газеты "Ле суар". Разносчики выкрикивали: "Берите последние новости… Читайте о Батиньольском преступлении… убийство капиталиста… кража пятидесяти тысяч франков! Требуйте последние новости!"
Тоби подумал:
"Пятьдесят тысяч франков… Две тысячи фунтов… Что, если и здесь замешана "Красная звезда"?"
Он купил газету, пробежал глазами описание события и сел в карету…
ГЛАВА 9
Тщетные предосторожности. - Дьявольская ловкость. - Это английская работа. - На свободе. - Вознаграждение. - Истинный друг. - Отправимся в Клондайк! - Отъезд в Америку.
Убийство в Батиньоле осталось навсегда тайной. Совершенное с неслыханной ловкостью и смелостью, оно сильно взволновало общественное мнение; но парижской полиции, несмотря на все ее искусство, не удалось отыскать ни одного следа преступников. Только, может быть, Тоби 2-й да его товарищи, агенты Мельвиля, догадывались о правде.
Жертвою был семидесятилетний старик, очень скупой и богатый, собиравший драгоценные вещи и деньги. С ним жила единственная служанка, шестидесяти лет, плохо слышавшая и любившая пропустить стаканчик.
В день убийства старик получил в банке "Лондонский кредит" пятьдесят тысяч франков и возвратился веселый, любуясь шелестящими синими бумажками, потом заперся в маленьком кабинете, где находился денежный сундук и куда никто, кроме него, не входил, даже прислуга. Предосторожность скупца доходила до чрезвычайных размеров, он сделал все, чтобы превратить эту комнату в неприступную крепость: ставни, плотно закрывавшие окна, были покрыты стальными листами и снабжены целой системой запоров и пружин. Кроме того, входная дверь запиралась цепями и стальными перекладинами. Наконец, отверстие каждого камина закрывалось на высоте человеческого роста прочной решеткой. К несчастью, хозяин забыл обить железом пол и стены, тогда бы он жил в настоящем металлическом кубе.
Но как бы то ни было, восьмого апреля освободилось помещение над квартирой старика, находившейся на четвертом этаже старого дома по улице Бурсольд. Какие-то люди перевезли сюда скудную мебель, они уходили и приходили в свое скромное жилище в определенное время, как мастеровые или служащие, и с дьявольской ловкостью ухитрились проделать отверстие в полу, как раз над комнатой-сейфом богача. Работали без всякого шума и выполнили эту каторжную работу за восемь ночей.
Должно быть, когда злоумышленники спустились к нему, старик услыхал легкий шум, потому что встал и взял спичку, найденную потом в безжизненной руке, - воры ворвались в комнату, схватили его, задушили и бросили на ковер, сами же кинулись к денежному сундуку. Предпочитая грубой работе с ломом ювелирную точность, они пробили металлическую стенку при помощи стального наконечника, приложенного к маленькому коловороту с зацепками - чудо механики! Сделав одно отверстие, принялись за второе, потом заменили коловорот маленьким ручным буравом, снабженным пилой. Мало-помалу, менее чем в два часа, в стенке на уровне замка получилось широкое круглое отверстие. Однако вырвать запорный механизм не удалось; тогда один из взломщиков просто просунул внутрь узкую руку и вытащил связку в пятьдесят тысяч франков, находившуюся сверху. Почему воры удовлетворились такой добычей? Не услыхали ли они какого-нибудь подозрительного шума вблизи? - неизвестно, только проделывать отверстия с другой стороны денежного сундука не стали.
Поднявшись в свою квартиру, грабители переменили одежду и покинули помещение в три часа утра.
Служанка ничего не слыхала. В шесть часов постучалась к хозяину, дверь комнаты которого была, по обыкновению, наглухо закрыта. В восемь часов она опять подошла к двери, испугалась, спустилась к привратнику и попросила привести полицейского.
Убийство было обнаружено, равно как и кража. Но подозрений ни на кого не пало. Один Тоби провидел истину. Он добыл от французских агентов некоторые разъяснения, видел улики и сказал Редону:
- Это английская работа! Ваши французские бандиты не имеют таких совершенных приборов!
- Очень возможно, Тоби, - с важностью отвечал журналист, - впрочем, у меня нет национального самолюбия!
Английский агент при помощи своего товарища начал розыски, но они ни к чему не привели. Пришлось сделать заключение, что убийцы покинули Францию, увозя с собою и пятьдесят тысяч франков - предмет их преступных вожделений. Кроме того, агент заявил журналисту и его друзьям:
- Вы сбиты с толку деятелями "Красной звезды". Думаю, два злодея уехали, как и предупреждали, в Клондайк - ловить в мутной воде миллионы. В их преступных руках оказался основной капитал, необходимый для начала предприятия, - пятьдесят тысяч франков.
- Но тогда молодчиков легко арестовать в Гавре или Ливерпуле на пути в Америку?
- Они слишком хитры, чтобы сесть на французский или английский пакетбот. Я думаю, преступники уже достигли границы, бельгийской или германской, и продолжают путь в Антверпен или Бремен. Ах, если б я мог быть разом в двух, трех местах!
- Ну, поезжайте сами в Бремен, а своего товарища отправьте в Антверпен.
- Не смел просить вас об этом! - сказал агент, и глаза его заблестели. - Ведь я имею приказ наблюдать за вами, охранять вас!
- Благодарю, мой Тоби, я теперь сам себя могу охранить и защитить. Не бойтесь ничего и посылайте каждый день известия!
Когда оба агента уехали, Редон вернулся в Версаль и подоспел как раз к освобождению Леона Фортена. Несчастный пленник очутился на свободе, ничего не понимая, как и в день своего ареста.
Его выпустили из заключения точно так же, как и арестовали, без всяких разъяснений. Он сначала не узнал своего верного друга Редона, без бороды, бледного, с лихорадочным блеском в глазах.
По дороге в Мезон-Лафит Редон рассказал вкратце все, что произошло, скромно приписав себе только незначительную долю хлопот для освобождения товарища.
Когда они достигли дома, Леон открыл дверь, влетел в комнату вихрем и, увидев мать, протянул к ней руки, крича сквозь слезы:
- Мама!.. Бедная моя мама!
Старушка обняла его, проронив разбитым голосом:
- Мальчик мой, дорогой… Наконец-то… Мы не жили… разлученные с тобою… О, эти судьи!.. Тебя, саму доброту, честность… подозревать!..
Он вырвался из объятий матери и кинулся на грудь к отцу, который не произносил ни слова, а только плакал, как ребенок; он был бледный, почти бездыханный.
Только после этого Леон и его друг заметили двух молодых людей, поднявшихся навстречу. Это была прекрасная девушка в глубоком трауре, растроганная и не пытавшаяся сдерживать слез, и ее брат.
В то время как Поль Редон пожимал руки старикам, знавшим, какое участие он принимал в освобождении сына и не находившим достаточно слов, чтобы отблагодарить его, Леон с восхищением вскричал:
- Мадемуазель Грандье! Вы здесь? О, да благословит вас Бог за это!
- Милостивый государь, - сказала та с достоинством, - роковая судьба соединила ваши страдания с нашими, и мы с братом желали первыми, после ваших родителей, засвидетельствовать свое уважение!
Растроганный, забывший все пытки заключения, он горячо пожал протянутые руки молодой девушки и ее брата.
- А что у вас нового, мадам Фортен? - спросил Редон.
- Плохие новости, на нас все указывают пальцем, нельзя выйти на улицу, бедный Леон потерял свою должность в Сорбонне, вот письмо, извещающее об этом!
- Ах, - с горечью сказал Леон, - судебная ошибка не проходит даром! Теперь я без должности, имею массу врагов. Что делать, Боже мой, что делать?
- Покинуть отечество, - посоветовал Редон, - устроиться за границей и отплатить презрением за презрение!
- Но я беден, а мои родители тоже не имеют средств!
- Это устроить очень легко! - возразил журналист. - Папаша Фортен, сколько вам нужно в год, чтобы прожить прилично?
- Я не знаю, право, - робко заявил тот.
- Ну, вот, у меня есть на берегу моря, в дорогой Бретани - я бретонец - прелестный домик с садом. Вы поселитесь в нем и будете сажать овощи… Жизнь там дешевая. Довольно ста франков в месяц!
- Но, дорогой Поль… - прервал его Леон.
- Что ты хочешь от дорогого Поля? Я твой компаньон, не так ли? Мы создадим, если хочешь, общество. Я внесу капитал, ты - свой ум и свои технические познания, а материальная жизнь твоих родителей будет обеспечена частью капитала.
- Я перестаю понимать!
- Изволь, объясню: тебе нужно пятьдесят тысяч франков, чтобы начать дело в Клондайке. Я даю эту сумму, поскольку уверен, что заработаю на ней пятьдесят миллионов! На Север же мы отправимся вместе.
- Итак, решено, едем наживать капиталы?
- Чем раньше, тем лучше, и думаю, с помощью твоего открытия миллионы быстро потекут в наши руки. Вероятно, там мы встретим и злодеев "Красной звезды", которые совершили столько преступлений, принесли столько горя. Я бы не прочь отплатить им той же монетой.
Брат Марты поднялся при этих словах и, дрожа от гнева, произнес:
- Господа, они убили моего отца, возьмите и меня!
- Хорошо, молодой мой друг! - с горячностью отвечал журналист. - Сколько вам лет?
- Шестнадцать, но, клянусь, я по храбрости не уступлю взрослому!
- В 1870 году многие юноши ваших лет были неустрашимыми солдатами. Вы едете с нами!
- Благодарю, не пожалеете. Что касается сестры, то…
- Она не покинет тебя, друг мой! - прервала молодая девушка, вставая в свою очередь.
- Как, мадемуазель?! - вскричал Леон. - Вы решаетесь подвергнуть себя пыткам ледяного ада, лишениям, холоду… ужасному, мертвящему холоду?!
- Наш покойный отец завещал отомстить убийцам, и я буду везде преследовать их, перенесу любые страдания, даже смерть, без колебания, без сожаления, без жалоб!
Все это сказано было спокойно, с холодною решимостью человека, не желающего передумывать.
Чувствовалось, что под нежной кожей девушки кипит горячая кровь, а в ее сердце - отвага героя. Оба друга почтительно склонились, не будучи в силах устоять перед такой энергией.
Тогда девушка продолжала:
- Будьте уверены, я не помешаю. Бедный отец как будто предчувствовал и воспитал меня по-американски. Я приучена к трудностям, занималась всевозможными видами спорта. Наконец, у нас есть небольшие деньги - около десяти тысяч франков. Это наш с братом пай в предприятие. Таким образом, мы сделаемся компаньонами, не так ли?
- Мадемуазель, - почтительно отвечал журналист, - для нас ваши желания - закон! Теперь последнее слово! Надо приготовиться к отплытию в Америку в течение недели!
- Но мы готовы! - в один голос отвечали брат и сестра.
- Чудесно! А ты, Леон?
- Мне надо три дня, чтобы устроить свое снаряжение!
- Решено! Я со своей стороны жду важного известия, которое рассчитываю получить не раньше, чем через два дня. От этого зависит время нашего отъезда!
Марта с братом вернулись на виллу Кармен, которую они вскоре должны были покинуть навсегда. Леон Фортен заперся в своей маленькой лаборатории и с увлечением отдался работе. Старики Фортены, удрученные мыслью о близкой разлуке с сыном, но, сознавая ее неизбежность, готовились к отъезду в Бретань.
Таким образом прошло двое суток. Редон начал уже волноваться, как вдруг получил телеграмму. Он запер сундуки и в омнибусе Западной компании отправил их на станцию Сен-Лазар. Сам же, дав необходимые инструкции консьержке, пешком отправился на вокзал Западной дороги.
К ночи Редон прибыл в Мезон-Лафит. Здесь собрались, предупрежденные депешей, Марта Грандье, ее брат и Леон Фортен с родителями. Каждый чувствовал, что решительная минута наступила. После обычных приветствий Редон вынул из кармана телеграмму и прочел:
"Бремен, четверг, 5 мая 1898 года, 2 часа. Компаньоны "Красной звезды" сегодня утром сели на пакетбот "Император Вильгельм", отправляющийся в Нью-Йорк, потом в Канаду и Клондайк. Уезжают в полдень. Я следую за ними. Адресовать письма - Силька-Ванкувер, потом Доусон-Сити. Тоби 2-й".
- Поняли? - спросил Редон. - Нет, конечно! Сейчас объясню! - и он подробно передал им свои приключения, начиная с того момента, когда сделал отпечатки следов ног убийцы в саду на улице Сен-Николя.
Когда все было выяснено, сообщены все сведения относительно "Красной звезды", он прибавил:
- Сегодня пятница, вечер, шестое мая. Завтра утренним поездом мы отправляемся в Гавр, в шесть часов. В прилив снимаемся с якоря и вперед! В Америку, куда зовут нас мщение и богатство!
Часть вторая
ГНЕЗДО САМОРОДКОВ
ГЛАВА 1
Страна золота. - Золотая лихорадка. - Рудокопы передового отряда. - Огильви. - Бескорыстие. - Нищета и миллионы. - На приступ. - Вторжение. - Много званых.
Два года тому назад географы не знали даже названия Клондайка, этого скромного ручья, притока могучего Юкона, катящего свои воды по вечно мерзлой почве Канады и Аляски, а сегодня все повторяют это имя, происходящее от индейского слова "трон-дюнк", это значит "много рыбы". Клондайк теперь полон золота!..
Это - Эльдорадо страны снегов, таинственное место, где должна находиться громадная золотая сокровищница… золотой мешок, открытие которого привело бы к падению стоимости драгоценного металла во всем мире. Но Клондайк вместе с тем представляет также ледяной ад, где дрожат от золотой лихорадки, где носятся в воздухе алчные желания, где мечется отчаяние, где гибнут во множестве люди, пораженные безумием.
Да, ледяной ад, где свирепствуют страшные холода в сорок пять, пятьдесят и пятьдесят пять градусов, где скалы трескаются с громовым шумом, где мясо рубят топором, сало и масло пилят пилой, где ртуть доходит до плотности свинца, где жизнь кажется невозможной и где во время бесконечных месяцев полярной ночи работают, как бешеные, люди, стекшиеся сюда почти со всего света.
Уже два года близ места, где скрещивается шестьдесят четвертая северная параллель со сто сорок вторым западным меридианом, люди всех племен, говорящие на всевозможных языках, охваченные одинаковой алчностью, бьют кирками мерзлую почву, содержащую золотые зерна.