- Понимаю… - Он многозначительно наклонил голову. Потом сложил губы хоботком и принялся озабоченно осматривать ребро своей правой ладони.
У него было круглое бабье лицо, острые, глубоко упрятанные глазки и седоватая гривка.
- Вот ведь как бывает, - доверительно обратился он ко мне. - С виду рука как рука…
- Чего надо? - прямо спросил я. - Видишь же - люди разговаривают! Чего ты лезешь со своей рукой?
Жировичок тонко усмехнулся и, понизив голос, проговорил без выражения и почти не шевеля губами:
- Ребром ладони могу вскрыть любой сейф…
- Что?!
В этот момент в коридоре показался майор - крупный светловолосый мужчина лет тридцати пяти. Поздоровавшись, он задержал взгляд на посетителе в мятом костюме, и в его серых глазах мелькнуло беспокойство.
- Вы опять ко мне? - вежливо, с еле уловимой запинкой спросил майор.
- К зам, Павел Николаевич! - отвечал, влюбленно на него глядя, вскочивший со стула жировичок. - Знаете, я сегодня всю ночь думал… Все-таки на учет меня поставить надо! Ведь если человек способен вскрыть сейф без помощи каких-либо инструментов…
Майор поморщился.
- Давайте лучше пройдем в кабинет, - предложил он.
- Конечно-конечно!.. - засуетился жировичок, и дверь за ними закрылась.
У меня потемнело в глазах.
Да что ж это за невезуха такая! Прийти - раз в жизни, по делу, да по такому, что серьезнее не бывает, - и сразу же наткнуться… Нет, вы прикиньте, что теперь получается! Заходит к майору этот чокнутый и говорит: "Здравствуйте, я вот ребром ладони сейфы режу, поставьте меня на учет…" И тут же, следом, как нарочно, вхожу я, ввожу Гришу и говорю: "Здравствуйте, тут вот товарищ с другой планеты прибыл. Выговорить ее невозможно, где находится - он не знает. Документы у него настоящие, но краденые, а что фотография везде его, так это вам только кажется…"
Я вскочил со стула.
- Гриша! - хрипло сказал я. - Айда отсюда.
Но тут дверь кабинета отворилась и в коридор вышел разобиженный жировичок. Быстро его майор…
- Ну? - с ненавистью бросил я.
- Все в порядке, - неохотно отозвался он. - Поставил на учет… Фамилию записал, адрес…
- А чего надутый такой?
Жировичок оскорбленно фыркнул.
- И здесь перестраховщики! - сердито помолчав, сообщил он, - Я, говорит, не могу доложить о вас начальству, предварительно не убедившись! Вот, говорит, вам мой сейф - режьте!..
- Ну? - еле сдерживаясь, процедил я. - А ты?
Жировичок опять фыркнул - на этот раз гневно.
- Неужели он сам не понимает? - с досадой сказал он. - Ну, разрезал бы я этот сейф, испортил бы казенное имущество, а отвечать кому? Ему же и отвечать! Странный он, ей-богу!..
- А ну пошел отсюда!.. - прохрипел я, и жировичка не стало.
На шум из кабинета выглянул майор.
- Вы тоже ко мне? - спросил он, не увидев нигде поставленного на учет посетителя. - Что ж вы не заходите?
Пришлось зайти. Мы отдали ему пропуска и опустились в предложенные нам жесткие полукресла, стараясь не смотреть в угол, где стоял небольшой серо-голубоватый сейф.
- Слушаю вас, - деловито и в то же время доброжелательно сказал майор. - Только представьтесь сначала…
Представились. Услышав, что перед ним резчики холодного металла, майор насторожился и как бы невзначай покосился на сейф.
- Я вас слушаю, - повторил он.
Я поднялся и, ни на кого не глядя, полез в свою спортивную сумку за вещественным доказательством. Вынул, поискал глазами какой-нибудь ненужный предмет и, не найдя, установил на краешке стола спичечный коробок. Майор с интересом следил за моими действиями. Я отрегулировал рычажком дальность, аккуратно прицелился…
И ничего не произошло. Коробок как лежал - так и остался лежать. Машинка не сработала. Впервые.
А ведь я знал, что она не сработает! Еще когда нажимал клавишу! Потому что не почувствовал электрических мурашек, бегущих от кисти к локтю. Вместо этого мурашки пробежали у меня по спине, но электрическими они не были.
- Не работает… - сказал я с тоскливым отчаянием и положил оружие на стол. Пропащий ты человек, Минька Бударин! На роду, что ли, так написано?..
Майор озадаченно разглядывал лежащий перед ним на столе большой ярко-оранжевый пистолет. Потом поднял глаза на меня.
- А работало? - живо спросил он.
- Не знаю, - сдавленно ответил я и сел, не чувствуя ничего, кроме страшной разламывающей усталости.
Подумав, майор снял телефонную трубку.
- Ты сильно занят? - спросил он кого-то. - Тогда загляни ко мне. Да, прямо сейчас. Тут, кажется, кое-что по твоей части…
Трубка легла на место, и почти в тот же самый момент в кабинет вошел хмурый темнолицый человек в штатском. Видно, у них кабинеты через стенку.
- Ну-ка, взгляни, Борис Иванович, - попросил майор. - Что это может быть?
Хмурый Борис Иванович, мельком глянув на нас с Гришей, поздоровался вполголоса и, подойдя к столу, принял оружие из рук майора. Не меняясь в лице, осмотрел, примерил к правой руке, к левой. Оказавшись в его огромных (больше, чем у меня) лапах, пистолет как-то сразу утратил свои внушительные размеры и стал еще больше похож на детскую игрушку.
- А как это к вам попало? - довольно равнодушно спросил Борис Иванович.
Я прокашлялся.
- Да у пацана отнял… у соседского… - выдавил я, не решаясь поднять глаза на Гришу. - А пацан в овраге нашел…
Борис Иванович кивнул и снова замолчал минуты на две. Майор ждал. Видимо, хмурый, загорелый дочерна человек был из тех, кого торопить не стоит.
- Ах, вот даже как… - пробормотал он наконец. - Значит, это - сюда…
Одним решительным и точным движением он сдвинул ствол, разъял рукоятку, вынул стеклянный экранчик, что-то вывинтил, что-то расключил… Как будто всю жизнь только и занимался тем, что собирал и разбирал такие вот штуковины.
Меня аж в спинку кресла вдавило, когда я увидел, что он делает. Вот убей - не решился бы разбирать!.. Да он бы и сам, наверное, не решился, если бы хоть раз увидел эту штуку в действии!
Борис Иванович разложил все детали на столе и удовлетворенно оглядел получившуюся картину.
- А почему вы обратились к нам?
- Так ведь… на оружие больно похоже…
Борис Иванович вставил одну деталь в другую и состыковал все это с третьей.
- Да нет, это не оружие, - заметил он, вкладывая то, что получилось, в рукоятку.
- Думаешь, игрушка? - спросил майор.
Борис Иванович словно не слышал. Он прилаживал ствол.
- Игрушка?.. - чуть погодя с сомнением повторил он. - Вряд ли… Тут ее, видно, до меня уже раза два разбирали и собирали. Внутри явно чего-то не хватает. Какой-то детали…
- Световой тир, - подсказал майор. - Такое может быть?
Борис Иванович прилаживал ствол.
- В прошлом году в город чехи приезжали с "Луна-парком", - задумчиво напомнил он. - У них там ничего не пропадало из игровых автоматов?
- Могли и сами выбросить, - предположил майор.
- Могли, - равнодушно согласился Борис Иванович и положил собранный пистолет на стол.
Подумав, майор пододвинул к себе наши пропуска и аккуратно расписался на каждом.
- Ну что ж, спасибо. - Он вышел из-за стола и пожат нам руки - сначала мне, потом Грише. - Лишняя проверка, знаете, никогда не повредит. Правильно сделали, что пришли…
Отдавая Грише его пропуск, он обратил внимание на прикрытый челочкой желвак.
- А что это у вас?
- Производственная травма, - поспешил вмешаться я.
- Понимаю - Майор сочувственно покивал.
- Забрать или пускай здесь остается? - спросил я, с ненавистью глядя на ярко оранжевый пистолет.
Они переглянулись.
- Да нет, зачем же, - мягко сказал майор. - Конечно, заберите. Вещица неопасная, вдобавок сломанная. Отдайте пацану, пусть играет.
Я запихнул пистолет в сучку, и мы с Гришей пошли к двери.
- Михаил Алексеевич!
Я обернулся - резко, с надеждой. Верни он меня, посади опять в это кресло, спроси, прищурясь: "А если честно, Михаил Алексеевич? Что все таки произошло у вас с этой штуковиной?" - клянусь, рассказал бы!..
- Вы у меня на столе спички забыли, Михаил Алексеевич…
ГЛАВА 12
Как это все называется? А очень просто. Струсил Минька Бударин! Никогда ничего не боялся, а вот сумасшедшим прослыть - духу не хватило.
Выйдя из здания, мы пересекли трамвайную линию и углубились в парк. Шли молча. В левой руке у меня была сумка, в правой - спичечный коробок. Потом я швырнул все это на первую подвернувшуюся скамейку и сгреб Гришу за отвороты куртки.
- Твоя работа?
- Ты что, Минька? Ты о чем?
- О пистолете, - процедил я. - Какой там внутри детали не хватает?
- Да я же к нему не прикасался! - закричал Гриша и я, подумав, отпустил его. Ведь в самом деле не прикасался…
- Ладно, извини, - буркнул я. - Давай тогда перекурим, что ли…
Мы присели на скамейку. Поодаль галдели пацаны и серебрилась беседка, сделанная в виде богатырского шлема.
- Ты не расстраивайся, - сказал Гриша, глядя на меня чуть ли не с жалостью. - В каком-то смысле там действительно не хватало одной детали. Самой главной.
Я не донес сигарету до рта.
- А что за деталь?
- Коллектор, - сказал Гриша. - Не хватало камеры коллектора. Пистолет - он как антенна, понимаешь? Ну вот представь: человек не имеет понятия о радио, а в руки ему попала антенна от твоего транзистора. Что он о ней подумает? Игрушка. Раздвижная металлическая трубочка…
- Погоди-ка! - Я наконец сообразил. - Так это, выходит, у них на корабле авария?
На какое то мгновение мне показалось, что все еще поправимо. Я почти видел этот застрявший где-нибудь возле отвала в щебкарьере корабль.
- Все гораздо проще, - вздохнул Гриша. - Они улетели… И пистолет этот, как ты его называешь, теперь в самом деле не больше чем игрушка.
- Улетели? - встрепенутся я. - Совсем?
Гриша молчал. В том конце парка, утопленное на треть в се ребристо зеленую листву тополей, ожило "чертово колесо". Ярко желтая кабинка всплыла над кронами и, очертив неторопливый полукруг, снова ушла из виду.
- Делать то что будем? - хмуро спросил я.
- Жить… - ответил он со странной улыбкой. С той самой вчерашней улыбкой смертельно больного.
- И долго?
- Месяца полтора…
- Слушай, ты! - повернулся я к нему. - Ангелочек! Может, хватит, а? Вчера вон тоже хоронить себя собрался…
Я замолчал и долго к нему приглядывался.
- Слушай, а ты мне, правда, все рассказал?
- В общих чертах - все.
- В общих чертах… Так ведь ерунда получается в общих чертах, Гриша! Планета твоя - бог знает где. Каждый рейс, наверное, в копеечку влетает… Что ж ты за птица такая, если из за тебя одного корабль через весь космос гоняют, людьми рискуют? Да они радоваться должны, что ты от них сбежал, - хлопот меньше!..
- Возможно, они просто не хотят чувствовать себя виноватыми…
- Перед кем?
- Перед вами. Фактически они упустили к вам своего преступника…
- А что это ты их все время выгораживаешь? - прищурился я. - Они тебе что, много доброго сделали?
- Я - особо опасный преступник.
- Дурак ты особо опасный!
Вот положение, а? А хуже всего то, что с нашей точки зрения Гриша-то ведь тоже не безгрешный. Как ни крути, а проник он к нам тайно, и паспорт у него чужой, хотя с другой стороны - поди докажи!.. Эх, майора бы сюда, да что теперь о майоре!.. Вовремя они смылись, ничего не скажешь! Как почувствовали…
- Слушай, - сказал я. - А этот механизм ликвидации… которым ты "приемник" уничтожил… Ты с ним раньше когда-нибудь дело имел?
- Ни разу.
- Так как же ты?
- Не знаю, - сказал он. - Как то все само собой вышло… Может быть, вместе с языком, в кресле…
Да, похоже, что так. Похоже, что в креслице этом Гриша много чему выучился…
- А ну-ка покажи, как ты там чего нажимал!
Гриша нацарапал прутиком на асфальте квадрат и разделил ею на четыре части. Четыре квадратные кнопки впритык друг к другу. Левую верхнюю - раз, правую нижнюю - два раза, правую верхнюю и левую нижнюю - одновременно, и еще раз - левую верхнюю… Черта с два так случайно нажмешь?
Темная история, ох, темная… Нечаянно пришел к нужной двери. И в лабиринте этом не заблудился. Нечаянно сел в кресло. И железяка, чтобы нишу с документами взломать, тоже там оказалась нечаянно…
Может, ему просто подстроили побег?
Но тут я вспомнил вчерашнюю ночь: сквер, страх, чистые пятна на пыльном асфальте - и от сердца у меня отлегло. Не стали бы они за ним охотиться, если бы сами все подстроили… Значит, просто повезло Грише. Дьявольски повезло. Как мне вчера…
- Думал, поработаю у вас месяца два и уволюсь, - признался он вдруг. - Уеду куда-нибудь, там поработаю… Они бы меня долго так искали. А тут, видишь, как все вышло, и не уедешь никуда…
- Люська? - спросил я.
- Да, - сказал он. - И не только она. Все сразу… Раньше надо было уезжать, Минька. Теперь поздно уже…
Гриша слепо смотрел поверх деревьев, туда, где ужасающе медленно проворачивалось "чертово колесо".
И вот тут меня наконец взорвало.
- Ну и что? - постепенно наливаясь злостью, проговорил я. - Ну не повезло! Ну не сработала эта машинка, черт ее дери! Мне вон всю жизнь не везет - так что ж теперь, повеситься?!
Я вскочил. И в тот же самый момент пришла мысль. Вот всегда так со мной. Стоит разозлиться - и уже ясно, что делать дальше.
- Слушай, - сказал я. - Ну а, допустим, прилетает за тобой еще один корабль… Он тоже с этим… с коллектором?
- Насколько я знаю, все корабли с коллекторами.
- Все корабли с коллекторами… И что будет с этим… - я потыкал пальцем в сумку, - с пистолетом?
- Видимо, заработает.
- Заработает?.. - И я почувствовал, как по лицу расползается глупейшая блаженная улыбка.
- Гриша! - сказал я. - Так какого же мы с тобой черта… Надо просто проверять эту машинку каждый день. Все время ее проверять! И как только заработает - все бросать и бегом к майору!.. Ангелы, да? Охотиться за нами, да? Ну, давайте-давайте…
Я уже был крепко взвинчен и расхаживал перед скамейкой, говоря без остановки.
- Брось, Гриша! - убеждал я его. - Чтобы два таких мужика - да не выкрутились? Со мной, Гриша, не пропадешь! Ты, главное, Гриша, не робей! Мы тебя научим на собаку лаять!
Домой мы вернулись часам к пяти.
- Да! - вспомнил я перед самой калиткой. - Ключ-то забери. И не оставляй больше…
Слова мои поразили Гришу Прахова. Он взял у меня ключ от своего шкафчика, стиснул его в кулаке, а кулак прижал к груди.
- Минька, - сказал он. - Можно, я задам тебе один вопрос?
- Ну, задай.
- Зачем я вам нужен?
Ничего себе вопросец!
- А черт его знает, - честно ответил я. - Вроде привыкли уже к тебе…
Дома нас ждал сюрприз. Заходим мы с Гришей в большую комнату, а на диванчике - рядышком и чуть ли не за руки взявшись - сидят мать и Люська, обе заплаканные.
Увидев Гришу, Люська вскочила, вскрикнула и кинулась к нему. Я, конечно, посторонился - того и гляди затопчут.
- Я так и знала, я так и знала!.. - всхлипывала Люська, вцепившись в бедного Гришу. - Я же чувствовала - что-то случится!..
Интересное дело, вяло подумал я. Мать - чувствовала, Люська - чувствовала… Один я ничего не чувствовал.
- Я его посажу! - всхлипывала Люська. - Я его посажу!..
- Кого? - спросил я.
- Бехтеря, кого же еще! - ответила за нее мать. Тоже всхлипывая.
- Какой Бехтерь, чего вы плетете? - сказал я. - Бехтерь к нему и близко не подходил.
Люська уставилась на меня бешеными зелеными глазами.
- Не подходил? А лоб почему разбит?
- Так это не Бехтерь, - объяснил я. - Это я ему рейкой заехал.
- Как? - в один голос сказали мать и Люська.
- Случайно, - буркнул я и пошел спать, хотя солнце только еще собиралось садиться. Пусть сами как хотят, так и разбираются.
Добравшись до койки, сел и долго смотрел на шнурки кроссовок - не было сил нагнуться и развязать… Но Люська-то, а? Ишь как вскинулась! Это потому, Люсенька, что у тебя никогда никого не отнимали… Надо же - сама прибежала!..
…Мне снилось вчерашнее сражение в старом сквере. Вернее, даже не само сражение - всего один момент; я сижу в проломе, стискивая штакетину, а они уходят - два ангела и Гриша между ними, - и серый полусвет льется им навстречу, и это уже не люди, а три плоских колеблющихся силуэта… Я заставляю себя броситься за ними - и не могу. Вот ведь какая штука: наяву не испугался - во сне боюсь…
Я просыпался и подолгу лежал, глядя в потолок и понимая с облегчением, что Гришу я все-таки отбил. Потом запускал руку под подушку, доставал пистолет и брал на прицел спичечный коробок. Нажимал на спуск, вздыхал, запихивал мертвую машинку обратно и снова оказывался в проломе со штакетиной в руках…
ГЛАВА 13
- Гринь, - сказал Сталевар с умильной улыбкой, - пока смела не началась, слетал бы за газировкой…
Все подождали, когда Гриша с чайником отойдет подальше, а потом повернулись ко мне.
- Ну и что он? - уже без улыбки спросил Сталевар. - Уезжать не раздумал?
Я взглянул на их озабоченные лица и вдруг понял что должен был чувствовать Гриша в первые дни. Разные? Да по сравнению с ними мы - дворняжки! Мы - беспородные переулочные шавки, и каждая скроена на свой манер! А эти - на подбор, в рост, в масть, как доберманы-пинчеры на собачьей выставке!..
- Может, он недоволен чем? - прямо спросил бригадир. - Если разрядом - будет у него скоро хороший разряд… Ну нельзя его отпускать, Минька! Ты ж первый резчик - сам понимать должен. Сунут опять в бригаду кого попало! Или тоже весело - впятером тыкаться!..
- Ты… это… - немедленно взволновался Старый Петр. - Ты Валерка, знаешь… того… Впятером - не впятером… Чего ему уезжать? Ну ладно бы еще в техникум или учиться… А то ведь просто так, по дурости…
- Что у него там с первой женой? - спросил Валерка.
- Чего? - сказал я.
- Ну жена его из дому выгоняла или не выгоняла.
- Не выгоняла, - ответил за меня Сталевар. - Он, говорят, сам от нее ушел. А теперь вот, видишь, родственники ее грозить приехали…
Я только очумело переводил глаза с Валерки на Сталевара и обратно.
- Да шалопай он, ваш Аркашка! - рассердился вдруг Старый Петр. - Откуда Аркашке про Гриньку знать? И ты тоже, Илья… - заворчал он на Сталевара. - Голова уж седая, а Аркашку слушаешь…
- Родственники… - презрительно пробасил Вася-штангист. - Какие там родственники? Тут в Бехтере дело. В раздевалке Гриньку без каски видели? Шишмарь у него на лбу видели? Чего вы суетитесь? Все уже улажено. Встретил я вчера Бехтеря, поговорил…
Все посмотрели на Васю. Бедный Бехтерь…
- Ну так как же все-таки? - снова спросил меня Сталевар. - Уезжает?
- Мужики! - сказал я. - Куда он от нас денется?
После обеда, когда возвращались из столовой, меня окликнула Люська. Что-то, видно, случилось. Невеста наша была вне себя - аж зеленые искры из глаз сыплются. Позади нее с потерянным видом жался Гришка Прахов. И с чего это я взял, что они похожи? Так, слегка, может быть…