К своей работе Терентий относился философски, повторяя в трудную минуту: "Не солдат с автоматом сюда гнал! Сам в Канаду приперся - теперь терпи!" Однако подчас со злостью вспоминал он еще советских журналистов и чинуш из министерств, расписывавших североамериканские "заводы будущего". Там, по их словам, все делали автоматы и компьютеры, а в цехах стоял запах роз и орхидей. "Обували вас, как хотели! - размышлял Терентий. - При всей автоматизации производственных процессов всюду ручной труд. Не для того эти умные машины, чтобы облегчить жизнь работяге, а чтобы высосать из него последние соки!" Сам Терентий только раз попал на такой завод. Поработал там денек, облизнулся - мечта! Ни шума, ни дыма, ни искр. Дюжина технологических линий производивших двери автомобилей, бамперы, крылья и прочее, упиралась в стоявший прямо в цехе железнодорожный состав из двенадцати вагонов. Терентий проверял качество продукции. Провел рукой по детали, нет вмятин и выбоин - на стеллаж с готовой продукцией. Если есть - на стеллаж с браком. Забил полностью стеллаж - подъехал работяга на электрокаре. Хорошие детали забросил в вагон, плохие - увез на переплавку. Могли бы хозяева поставить электронику для технологического контроля, но работяги дешевле обходятся.
- Куда состав? - поинтересовался тогда Терентий у бригадира.
- В Портленд, в Штаты. Там собирать автомобили будут. Оказывается, дешевле изготовлять детали в Канаде, а саму сборку осуществлять в США. И дай Бог! Все мы боимся, как бы не перевели завод в Мексику. Здесь квалифицированный рабочий получает двенадцать баксов в час. Там - тридцать семь центов в день, и готов при этом ноги целовать хозяину. Ведь на таком же мексиканском предприятии заработная плата составляет двадцать центов в день.
Нынче в Канаде над всеми висит угроза безработицы. А ведь еще недавно владельцы мелких бизнесов чуть ли не за рукав тащили к себе людей просто гулявших по улице - лишь бы работали. Теперь приткнуться куда-нибудь очень сложно, и выбирать не приходится. Согласно закону, иностранцев берут только туда, где не хотят работать канадцы. А канадцы хотят работать даже с радиоактивными материалами. Видел Терентий и другое - кварталы сплошной безработицы, половина населения которых уже к полудню пьяна в хлам. Видел он и побирающихся, некогда благополучных людей, раздавленных кризисом. Терентий наблюдал нищих во многих странах. В Турции, в Египте, в Святой земле - в Иерусалиме тянулись за подаянием холеные, никогда не знавшие труда руки. Там эта публика поколениями занимается нищенством, передавая от дедов-прадедов внукам-правнукам свое ремесло и места попрошайничества. Никогда не забудет Терентий старую еврейку в Иерусалиме, которая завершив свой "рабочий день" аккуратно складывала банкноты, а мелкую разменную монету швыряла горстями в воздух, осыпая денежным дождем себя и прохожих. В Канаде было иначе. Конечно, попадались представители "династий", но большинство стали побирушками сравнительно недавно. Одни, окончив "работу", прихватывали в магазине бутылочку и, сев в собственную машину, ехали домой, где их ждал ужин. Другие в ночлежку-шелтер, где их тоже ждал ужин, чистая постель, а утром завтрак и сухой паек на целый день. Эти могут позволить себе выпивку лишь на следующее утро. Появление в шелтере в нетрезвом виде категорически запрещено и карается изгнанием оттуда. Для начала на две недели. Если бродяга снова проштрафится - его изгоняют из ночлежки навсегда. Немало в Канаде и таких, кто решил жить на улице, перебиваясь зимой в раздаваемых полицией пуховых спальных мешках. Жестко спать, заедают вши, если подали мало - приходится искать в урнах объедки. Зато - свобода, полная независимость от общества, отсутствие каких-либо обязанностей. Видел Терентий таких в Германии и во Франции, и даже в благополучной Швейцарии. Там они держались все вместе. Здесь, в Канаде каждый существует отдельно, полагаясь лишь на себя самого. Только в одном случае канадские нищие сбиваются в кучу - когда не хватает на выпивку.
- Вольно без работы гулять, - вспоминал
Терентий слова Некрасова, глядя на мордоворотов, трясущих пустыми стаканчиками с призывом подать.
Терентий никогда не подавал нищим. Гуляя по Торонто в один из своих немногих выходных, он увидел такую картинку. К сидевшей на лавочке молодой китаянке примостился седобородый, краснорожий и упитанный бродяга.
- Не будет ли у вас четырех долларов на кофе старому больному человеку, мэм? - пробасил он окутывая воздух перегаром.
- Я бы подала, будь уверена, что вы будете пить именно кофе, - ответила та.
- Разумеется, кофе, мэм! Кофе, кофе и только кофе!
- По-моему, вы предпочитаете более крепкие напитки, - неуверенно произнесла китаянка, открывая сумочку.
На обратном пути Терентий вновь наткнулся на седобородого. Тот, вероятно, расколол китаянку не только на "кофе", но и на "сэндвич", и теперь блаженствовал с бутылкой пива в руке. Рядом валялась пустая 50-граммовая бутылочка из-под виски.
- Пьет открыто, не боится, - подумал Терентий. - А чего ему бояться? Задержит полиция? Сто баксов штрафа за распитие в неустановленных местах он никогда не заплатит. Больше чем на сутки за это его не посадят. Все - крыша над головой, да еще помоют и покормят бесплатно. Принудительных работ дадут не больше двух суток и то - вряд ли, поскольку кризис.
Помнил Терентий и американские телепрограммы. Там принялись бороться с попрошайничеством, которое, как и в Канаде, все больше стало походить на вымогательство. Особенно запомнился сюжет: белая старушка подала пожилому негру. Не успела она отойти, как тот достал из сумки бутылку виски и со счастливой улыбкой сделал большой глоток. "Не подавайте на улице! - предупреждали американцев. - Ваше подаяние будет пропито или потрачено на наркотики. Если вы действительно хотите помочь нуждающимся, передавайте ваши деньги муниципальным органам. Они решат вопросы бесплатного питания, бесплатной раздачи продуктов и хозяйственной утвари неимущим". Терентий, когда имел лишние деньги всегда использовал эту форму помощи. Он не проходил мимо девчат из "Армии Спасения", ежившихся в легких шинельках под пронизывающим торонтским ветром. Они стоят на главных улицах города, на станциях метро, собирают на подарки для бедных людей к Рождеству и другим праздникам. Скольких спасла эта Армия от пожирания отбросов из урн, от воровства и разбоя! Трудно Терентию пройти мимо аккуратных старичков и старушек в черных пиджаках, к которым приколоты ордена, полученные много десятилетий назад на побережье Нормандии, в полях Европы, джунглях Новой Гвинеи и Филиппин. Это - ветераны Канадского Королевского Легиона собирают на подарки и материальную помощь однополчанам. Тем, кто уже совсем немощен и плох. Стоит капитан Шотландского пехотного полка Беверли Скотт, благодарит жертвователей, прикалывает им на плащи и куртки красные матерчатые маки. Помнит капитан, что на другом конце Торонто догорает от рака бывший солдат его роты Эндрю МакКовен. Приятно будет старику Эндрю получить, может быть, последний в его жизни подарок. Ему очень важно знать, что его кто-то еще помнит. Да и небольшая сумма денег тоже не помешает. На Красный Крест Терентий тоже всегда отстегивал. Сколько раз случалось обращаться, когда ему пришлось покинуть родину.
Сирена! Первый брейк - пятнадцатиминутный перерыв. Вот и пролетели первые три часа. Работяги потянулись в туалет, оттуда - на второй этаж, в кафетерий. Терентий выдернул из сумки пару бананов. Расправившись с ними, подошел к столу, на котором стояли корзиночки с пакетиками кофе, како, чая, сахара, сливок. Все это - бесплатно, за счет фирмы. Заварив стаканчик черного кофе, Терентий прошел с ним в курилку. Сидевшие за большим столом вьетнамцы, потеснились, дав ему удобно устроиться в мягком кресле. Люди всегда уважали Терентия. Уважали за то, что моментально осваивал любую работу. Уважали за то, что прожив в Канаде меньше многих, владел английским гораздо лучше их. Уважали за то, что умел за себя постоять. Везде и всюду находится человек, считающий себя самым крутым. Дал с таким слабину - считай, пропал. Начнут доставать и другие. Сумел дать отпор - никто уже прискребаться не станет. В первые дни работы на Терентия налетел убийца с Ямайки. Терентий сразу заприметил двухметрового наглого негра, расталкивавшего всех на своем пути. Попытался он толкнуть и Терентия, да налетел на твердое, словно из стали, плечо. Терентий резко выбросил вверх указательный палец.
- Удар этим пальцем - и человек на кладбище. Запомни это, - медленно и отчетливо сказал он.
Сделав шаг мимо ошарашенного негра, Терентий резко обернулся. Решивший, что сейчас последует удар, негр дернулся назад, оступился и сполз по стене.
- Я надеюсь, ты знаешь, что такое кладбище? - также отчетливо спросил Терентий.
- Да, босс, знаю! Мертвые там! - срывающимся голосом завопил негр.
- Точно! - ответил Терентий и медленно пошел прочь.
Это произошло во время брейка. Еще через три часа во время обеда к Терентию подошел один из ямайских.
- Скажи, босс, чем ты занимался в России? - спросил он.
- У меня было много профессий, - ответил Терентий.
- А не был ли ты, случайно, командос?
- Съезди в Россию и узнай! - последовал ответ.
Все, в том числе и спрашивавший, дружно расхохотались. Терентия приняли.
Гудок. Надо идти на рабочее место - через минуту конец перерыва. Терентий загасил окурок в пепельнице, двинулся к выходу. Вот он у своего агрегата. Сирена. "Пошла писать губерн6ия!" - снова замелькали руки Терентия.
- Привет, Терри! Как ты сегодня?
- Спасибо, мэм! Прекрасно! - проводил Терентий краем глаза хозяйку завода - двухсоткилограммовую сорокалетнюю англичанку.
Еще не старая женщина раскормила себя до такого состояния, что уже не может передвигаться самостоятельно. Однако каждый день она объезжает все цехи на электромобиле. Не смотря на толстоту, она отнюдь не ленива. Каждого из тысячи рабочих знает по имени, в курсе, кто на каком месте работает. В отличие от большинства толстых людей она совсем не добрая. Частенько после ее посещений завода на рабочей карточке того-то из сотрудников появляется буква f, что означает forget - забыть. Позавчера был четверг - день платежа. Взглянув на выданный бригадиром чек, Терентий выругался:
- Вот суки! Опять за час работы не доплатили! Так, что литр вина или три пачки сигарет, или семь гонконгских футболок шиш получишь.
За час, а то и два работы в неделю недоплачивали всем. Все про себя матерились, но молчали. Лишь новенький афганец Ахмед пошел с таким чеком к хозяйке. Недоплаченные деньги ему вернули, а букву f в карточку вписали. В пятницу о нем уже никто не вспомнил.
В Канаде нельзя критиковать начальство, задавать ему лишние вопросы. Терентий вспоминал, как еще в "совке" на профсоюзных и прочих сборищах ругали начальство, а оно всегда говорило: "Спасибо за критику!" Попробуй в СССР уволь кого-нибудь за критику! Правда, время от времени увольняли: тех, за кого "попросил" КГБ или у кого нашла коса на камень с уж очень большим начальством. И то: сколько перед этим воспитывали, увещевали, подыскивали работу в другом месте. Здесь, в Канаде, вякнул не то - иди, отдыхай! Чинушам, сидящим в офисах еще хуже. Могут не один год проработать бок о бок, а сказать другу лишь несколько слов, и то - по службе. Такого стукачества Терентий не видел даже в Израиле, а советская хохма: "Ты начальник - я - дурак. Я - начальник - ты - дурак" стала здесь нормой жизни. Хорошо лишь то, что никто не лезет тебе в душу, никто не вызывает на откровенные разговоры, никто ни к чему не призывает. Твой внутренний мир и душевный покой защищены сложившимися столетиями моральными устоями: "Не задавай лишних вопросов! Если человек захочет, он сам тебе расскажет".
- Эге, сирена! Быстро эти три часа пролетели. Пора обедать, - направился в кафетерий Терентий.
Он загрузил в одну из многочисленных микроволновок пластиковую коробку со вторым блюдом - рыбным филе с овощами. Заварив стакан чая и стакан кофе, принялся за салат из зелени и креветок. Только на одном, сверхсовременном заводе Терентий видел столовую самообслуживания, где продавались супы и вторые блюда. На остальных предприятиях работяги приносили харчишки с собой. Разогревали их в микроволновках, запивали напитками из банок, купленных в установленных в кафетериях автоматах. Терентий не пил этих напитков. От них у него начинали сыпаться волосы. Подкрепившись, он посетил курилку. По сравнению с брейком, там прибавилось народа. Все разбились по национальным признакам: китайцы с китайцами, испанцы с испанцами и так далее. На этом заводе Терентий был единственным русским. Рядом с ним примостился тоже единственный ливиец, черный как сапог Бесли Ломбарди. Бесли хотелось поговорить, и Терентий решил дать ему такую возможность.
- Скажи, Бесли, если, конечно, хочешь, откуда у тебя итальянская фамилия?
- О, Терри, это - целая история, - осклабился ливиец. - Моя мать - местная, с юга. Отец - итальянский генерал, один из сподвижников Бенито Муссолини. Меня родители нарекли Гитлером. Я с гордостью носил это имя, поскольку отец всегда утверждал, что Гитлер - очень хороший человек. Отец дал мне приличное образование и деньги. Повзрослев, я открыл собственный бизнес и процветал. Потом к власти пришли "красные". Они начали зажимать предпринимателей, особенно - полукровок. Двинул я в Германию. Думал: с моим именем королем там буду. Прилетел во Франкфурт-на-Майне. Офицер на паспортном контроле взял у меня паспорт и, даже взглянув в него, спрашивает:
- Ваше имя?
- Гитлер, - отвечаю я и дружелюбно улыбаюсь.
Побагровел офицер, швырнул куда-то мой паспорт, нажал на кнопку. Прибежали солдаты с автоматами. Офицер им что-то сказал. Ткнули меня дулом под ребра. Я согнулся. Они меня, будто больного, под руки притащили к себе в караулку. Там еще по шее дали. "Вы, - орут, - над немецким народом издеваетесь. Мы вас ближайшим рейсом назад, в Ливию отправим!" Насилу упросил их заглянуть в паспорт. Отпустили, но сказали: "Советуем сменить имя. Оно сейчас в Германии не популярно!" Покрутился я в Германии. Прекрасная страна - куда лучше Канады! Но не хотят нас там. Наелись турками и югославами. Дунул я в Италию. Как-никак - родина отца. Вроде - и моя! Имя, правда, сменил. Хотел взять Муссолини - в честь героя нашего народа. Однако итальянцы отказались дать мне это имя. Сказали, что непопулярен сейчас этот герой. Тогда я стал Бенито - так Муссолини звали. Затолкнули меня итальянцы в лагерь беженцев под Римом. Оттуда меня в Канаду вытащили. За годы пребывания здесь мое имя из Бенито трансформировалось в Бесли. О, гудок! Надо идти…
- Итак, Терентий Федорович, последние три часа пошли. Сегодня - суббота. Завтра денек отдышимся, - сказал себе Терентий, приступая к работе. - Ну а сегодня вечерком у нас шоппинг. Что мы имеем в графе расходов?
Терентий жил, не отказывая себе, но и не шикуя. Надо было собрать десять тысяч долларов, чтобы чувствовать себя уверенно. Будет эта сумма - можно будет открыть свой бизнес. Имеешь десять тысяч на счете в банке и постоянную работу - можно взять ссуду на покупку жилья. За девяносто девять тысяч, а то и меньше, если поторговаться, можно отхватить квартиру в таун-хаусе - длинном 2-3-этаэном доме. Каждая квартира имеет 2–3 этажа. На каждом этаже санузел. Имеется гараж на 2–3 машины. В комнатах простор, есть огромная кухня, второй выход на небольшой собственный участок. Каждый хозяин квартиры обустраивает его на собственный вкус. Кто-то ставит песочницу и качели для детей, кто-то разводит цветник, кто-то выращивает овощи, кто-то ставит шезлонг и зонтик от солнца. Платить надо девятьсот баксов в месяц - возвращать кредит банку. Зато это - уже твое! И работаешь ты на себя, а не на домовладельца. Разница между выплатами банку и квартплатой невелика, поскольку в Канаде она высокая. Поначалу Терентий лоханулся. Снял квартиру с двумя спальнями. Казалось бы, живи и радуйся! В квартире два санузла, в подвале - гараж, где каждый жилец имел место для машины, на первом этаже - бассейн, сауна, гимнастический зал, а вокруг дома - парки, тянущиеся на десятки километров. Одно плохо: за квартиру надо платить восемьсот баксов в месяц. Прожил Терентий пять месяцев и нашел жилье подешевле: однокомнатную квартиру в центре, рядом с метро. За шестьсот пятьдесят "зеленых" в месяц. Можно было бы за полтысячи снять подвал, но Терентий решил, что это ниже его достоинства. Можно, конечно, влезть в долги и купить квартиру в билдинге - многоэтажном доме. Но это - уже сто тридцать - сто сорок тысяч. Можно даже купить в кредит виллу, но Терентий сам этого не хочет. Ведь в этом случае за старье двадцатых годов надо платить 150–170 тысяч. К тому же выкладывать большие деньги на ремонт этого этих "хором". Многое подгнило, обветшало, требует замены. Хозяева подкрасят-подмажут - и молчок! Риелтор знает все эти хитрости, но тоже молчит. Ему лишь бы получить комиссионные. О другом жилье Терентий не мог пока даже мечтать. Лишь на следующей неделе он добьет десятую штуку. Тогда можно будет уже конкретно подумать о будущем. Есть три варианта. Во-первых, купить жилье и продолжить работу на заводе. Во-вторых, открыть свое дело. В-третьих, махнуть на запад, в Ванкувер, завербоваться на лов лосося. Тяжеловато - три месяца в море. Зато зарплата десять тысяч в месяц. Конечно, хотелось бы отдохнуть смотаться в Штаты, во Флориду, пока там не жарко. В этом случае отпадает первый вариант. Сейчас не принято ходить в отпуск. Съездишь куда-нибудь на три дня, вернешься, а на твоем месте уже другой! Да и в Ванкувере ждать не станут. Открыть свое дело? Опасно! В Торонто ежедневно открываются сотни мелких бизнесов. Столько же закрывается - кризис. Но что об этом думать сейчас? Главное - за квартиру уплачено, деньги жене с сыном в Россию отправлены. Посылку с их заказами отослал в прошлом месяце…
Однако - короткий гудок. Смена окончена. Теперь - быстро одеваться! Терентий первым пробил свою карточку. К концу смены в промышленную зону приходят сразу четыре автобуса: с разных линий метро и один загородный. Если поспешить, можно успеть на автобус, привезший работяг ко второй смене. Терентий с сожалением видит, как от остановки трогается нужный ему автобус.
- Чертов водитель! - хрипит рядом креол Хуан. - Теперь пятнадцать минут ждать!
Водители английского происхождения никогда не ждут. Отправляются с конечной остановки минута в минуту по расписанию. Также минута в минуту по расписанию прибывают они на остановки по пути следования. На сей раз работягам повезло. Автобус притормаживает: за рулем итальянец Роберто. Пару потерянных минут, пока усаживаются уставшие рабочие, он наверстает в пути. До конечной остановки Ройял Йорк час езды.
- Привет, Роберто! Спасибо! - входит Терентий.
- Привет, босс! Как ты сегодня?
- Спасибо, прекрасно! Как у тебя?
- Спасибо! Тоже неплохо.
Терентий бросает в кассу рядом с водителем маленький картонный билет, опускается на сиденье и засыпает. Спит, как всегда, без снов. Через сорок минут просыпается. Автобус уже на проспекте Ройял Йорк. Летом проспект утопает в зелени. Стоящих на нем домов не видно. Сейчас нет листвы, и Терентий любуется виллами. Проплыл квартал домов в колониальном стиле, за ним - приземистые, широко размаханные американские бунгало, следом - швейцарские шале с крутыми высокими крышами, немецкие "хаусены" с белыми в черную полосу стенами и, наконец, облицованные серым камнем, увитые плющом постройки в английском стиле.
- Станция Ройял Йорк! Конечная остановка, леди и джентльмены!