Даже пьяные зуавы не решились стрелять в этот флаг. Это был королевский штандарт Англии!
Но пленника ожидала двойная защита. Почти в то же мгновение во двор вбежал еще один человек и расправил перед глазами разочарованных палачей еще один флаг!
Этот флаг требовал такого же уважения - звездно-полосатый флаг, символ единственной подлинной республики на земле.
Мейнард служил под обоими флагами, и на мгновение почувствовал, что оба они дороги ему.
Он не знал, кому обязан появлением второго флага, но когда вспомнил, кто послал первый - ибо держал его сам сэр Джордж Вернон, - сердце его задрожало от радости, которую не могло бы принести даже столь своевременное спасение от смерти!
Глава XXXIX
СНОВА В ВЕСТБУРНЕ
Мистер Суинтон снова в столице Англии и сидит в своей комнате.
Это та же самая "меблированная квартира", с тем же самым плетеным стулом, которым он ударил свою злополучную жену.
Она тоже здесь, хотя не сидит на стуле.
Лежа на диване, на жестких, твердых подушках, она читает роман де Кока в переводе. Фэн не владеет французским, хотя искусна во многих уловках, благодаря которым французы приобрели такую известность.
Время после завтрака, но тарелки и чашки все еще на столе.
Обычный чайник из белого металла, полбуханки хлеба, голова и хвост селедки на синей тарелке свидетельствуют о том, что завтрак не был эпикурейским.
Суинтон курит трубку из корня шиповника. Он предпочел бы сигару, но этого не позволяют ему средства.
Никогда в жизни не опускался он так низко. Последний шиллинг он потратил на следование за Гирдвудами, на то, чтобы быть в их обществе в Париже, откуда они, как и он сам, вернулись в Лондон.
И, однако, успех не только не увенчал его план, но казался таким же далеким, как и раньше. Вдова галантерейщика, несмотря на свою страсть к титулам, происходила из страны, жители которой вошли в пословицу своей проницательностью. Как обнаружил мистер Суинтон во время беседы, которая состоялась у них накануне отъезда из Парижа, миссис Гирдвуд была весьма благоразумна и осторожна.
Разговор был очень серьезный и сводился к тому, что он предложил ей себя в качестве зятя. Суинтон предпочел поговорить сначала с матерью, прежде чем делать предложение самой молодой леди.
Но это предложение не было принято, так как у миссис Гирдвуд были причины отклонить его.
Причины эти казались несерьезными и оставляли Суинтону надежду.
Истинная причина не была ему сообщена. А состояла она в том, что пожилая американка усомнилась в титуле Суинтона. В конце концов он, возможно, совсем не лорд. И это вопреки тому, что Суинтон отлично играл свою роль.
Он очень ей нравился - Суинтон постоянно ей льстил, чтобы добиться этого, - и она использовала все средства, чтобы и дочери он понравился. Но в то же время она твердо решила, что прежде, чем дело зайдет дальше, ей следует больше узнать о семье предполагаемого жениха. Что-то было странное в том, что он продолжает путешествовать инкогнито. Причины, которые он называл, перестали ее удовлетворять. В этом отношении она должна быть совершенно уверена. И самое подходящее место для расспросов - Англия. Поэтому она и переместилась туда вместе с девушками и служанкой. Как и раньше, поселились они в аристократическом "Кларендоне".
Суинтон последовал за ними, задержавшись всего на день.
Если бы он остался в Париже, ему пришлось бы закладывать самого себя. У него едва хватило денег, чтобы заплатить за отель, в котором он остановился, купить билет на пароход из Булони и на омнибус от Лондонского моста до квартиры в Вестбурне, в которой он застал Фэн. Его жена ни на шиллинг не была богаче его самого. Отсюда селедка на завтрак, съеденная на следующий день после его возвращения.
Настроение у него было такое же плохое, как состояние кошелька. Хотя миссис Гирдвуд не указала истинной причины, почему он должен отложить предложение ее дочери, Суинтон о ней догадывался. Он был почти уверен, что вдова явилась в Англию, чтобы разузнать о нем.
А каков будет результат? Разоблачение! Как может быть иначе? Имя его известно в определенных кругах Лондона. Известен и его характер. Если она до всего этого доберется, брак станет невозможен.
Он уже достаточно хорошо представлял себе проницательность этой женщины, чтобы понимать: она никогда не допустит, чтобы он стал ее зятем, пока не убедится в наличии у него титула.
Хотя игра еще не кончена, у него на руках остаются плохие карты. Сейчас как никогда необходима искусная игра.
Каким должен быть его следующий ход?
Именно об этом он думал, куря трубку.
- Никто не приходил, пока меня не было? - спросил он у жены, не поворачиваясь к ней.
Если бы повернулся, заметил бы, что она слегка вздрогнула, услышав его вопрос. Фэн неуверенно ответила:
- О! Нет… да… теперь я, кажется, вспомнила. Был посетитель-один.
- Кто?
- Сэр Роберт Котрелл. Помнишь нашу встречу в Брайтоне?
- Конечно, помню. Нелегко забыть имя этого щенка. Зачем он приходил?
- Хотел увидеться с тобой.
- Правда? Откуда он узнал, где мы живем?
- А, это! Я встретила его как-то, проходя по Кенсингтонскому парку. Он спросил меня, где мы остановились. Вначале я не собиралась ему говорить. Но он сказал, что ему очень нужно увидеть тебя; поэтому я дала ему наш адрес.
- Меня не было дома!
- Я сказала ему это, и то, что жду тебя со дня на день. Он пришел спросить, не вернулся ли ты.
- Правда? Интересно, какое ему дело до моего возвращения? Ты встретилась с ним в парке. Вероятно, каждый день ходила туда прогуливаться?
- Нет, Ричард. Я была там только два или три раза. Ты не должен меня винить за это. Хотела бы я знать, кто согласится вечно оставаться в этой жалкой квартире, со сварливой хозяйкой, которая всюду сует нос, словно хочет убедиться, что я не уношу содержимое наших чемоданов. Небо видит, какая это жалкая жизнь, как она мне надоела!
Посмотрев на бедную обстановку квартиры, на остатки убогого завтрака, Суинтон не мог не почувствовать правды в словах жены.
Да и тон их подействовал на него. Больше это не было жестоким противоречием, к которому он привык за первые двенадцать месяцев своего брака. Оно кончилось в тот день, когда ножка стула пришла в соприкосновение с головой его любимой жены, вызвав легкий кровоподтек на виске - как пятно на безупречном мраморе статуи. С этого времени его супруга превратилась в совершенно другую женщину - по крайней мере в отношении к нему. У них и раньше было много ссор и обменов упреками, но впервые он обратился к насилию. И это произвело на нее впечатление. Она знала, что он трус, однако он доказал, что достаточно храбр, чтобы ударить ее.
С этого момента она стала его бояться. Отсюда ее дрожь, когда она отвечала на вопросы о посетителе.
Было время, когда Франс Уайлдер не дрожала бы от такого вопроса и не запиналась бы, отвечая.
Она начала снова проявлять признаки замешательства, но в это время снаружи послышались шаги и кто-то постучал во входную дверь.
Не сильный стук почтальона, а постукивание джентльмена или леди; судя по мягкому звуку, скорее леди.
- Кто бы это мог быть? - спросил Суинтон, извлекая трубку из зубов. - Надеюсь, не к нам.
В Лондоне мистер Суинтон не любил неожиданных посетителей. Слишком многих он одурачил, чтобы радоваться звонку в дверь или стуку дверного молотка.
- К нам не может быть, - насмешливо ответила его жена. - Некому к нам приходить. Разве что кто-нибудь из твоих старых друзей узнал о твоем возвращении. Ты никого не встречал, возвращаясь?
- Нет, меня никто не видел, - мрачно ответил муж.
- Наверху живет семья - в квартире с гостиной. Наверно, к ним или к хозяевам.
Этому предположению противоречил диалог, который донесся из коридора. Кто-то спросил:
- Миссис Суинтон дома?
Вопрос был задан мужским голосом.
- Да, сэр, - ответила ирландка-привратница, открывшая дверь.
- Передайте ей мою карточку и спросите леди, могу ли я увидеть ее.
- Клянусь Юпитером! Это Котрелл! - прошептал экс-гвардеец, узнав голос.
"Сэр Роберт Котрелл" - было написано на карточке, которую принесла служанка.
- Пригласите его, - сказал Суинтон, не дожидаясь согласия жены. Та, выразив удивление этим неожиданным посещением, встала и исчезла в спальне.
В ее исчезновении было что-то странное, и внимательный муж был бы озадачен. Однако Суинтон не стал расспрашивать жену, а стал обдумывать интересную и полезную мысль, которая только что пришла ему в голову.
Суинтон не любил сэра Роберта Котрелла, однако сразу решил пригласить его. В ноздрях его все еще стоял запах селедки, а он предпочитал этому запаху аромат, исходящий от батистового носового платка добродушного баронета.
Не собираясь спрашивать отчет у своего брайтонского знакомого, Суинтон приказал служанке провести его.
И сэра Роберта провели в комнату.
Глава ХL
ОСТОРОЖНЫЙ БАРОНЕТ
Баронет выглядел несколько разочарованным, увидев хозяина, на встречу с которым не рассчитывал.
Однако он привык к таким сюрпризам и не смутился. Он имел представление о характере бывшего гвардейца. Знал, что ему не повезло, и в таких обстоятельствах не мог быть слишком любопытным.
- Ах, Суинтон, мой дорогой, - воскликнул он, протягивая руку в кожаной перчатке. - Рад увидеть вас! Мадам сказала мне, что ждет вашего возвращения. Я просто заглянул, чтобы узнать, не вернулись ли вы. Я слышал, вы были в Париже?
- Да, - ответил Суинтон, с сердечным видом пожимая протянутую руку.
- Ужасные там дела. Удивительно, что вы вернулись с целой шкурой.
- Клянусь Юпитером - это все, что я привез с собой.
- Правда? А что вы хотите этим сказать?
- Я отправился туда получать долг. Но вместо этого потерял все, что у меня с собой было.
- Как это получилось, мой дорогой?
- Ну, по правде говоря, я сел играть в карты с французскими офицерами, которых встретил в Миль Колон. Это была их проклятая экарте. Они знают игру лучше меня, и очень скоро я все проиграл. Едва хватило на возвращение. Слава Богу, я снова здесь, хотя одно Небо знает, как я переживу зиму! Прошу меня простить, сэр Роберт, за то, что беспокою вас своими личными делами. Я в таком состоянии, что с трудом понимаю, что говорю. Проклятая Франция и французы! Никогда не поеду туда снова.
Сэр Роберт Котрелл слыл богатым, однако не привык безрассудно тратить деньги - на мужчин. С женщинами он был менее скуп, хотя и в этом случае он тратил деньги только если иным способом не мог добиться благосклонности. Он был одним из тех кавалеров, которые предпочитают достигать победы самым дешевым способом; а победив, не тратят деньги на закрепление успеха. Подобно мотыльку, он перелетал с цветка на цветок.
То, что он пришел сюда вовсе не в надежде увидеть Суинтона, а чтобы повидать его жену, муж сразу догадался, как будто сэр Роберт открыто в этом признался.
Именно это знание и заставило бывшего гвардейца углубиться в описание состояния своих финансов. Таким деликатным способом он давал знать, что не обидится, если ему предложат взаймы.
Перед сэром Робертом возникла дилемма. Месяц назад он бы не задумывался. Но за этот месяц он несколько раз встречался с миссис Суинтон - и в парке, и в других местах. Он считал свою победу обеспеченной и не хотел оплачивать уже достигнутый триумф.
Поэтому он не торопился понимать деликатный намек.
Суинтон думал, как заставить его понять. Ему на помощь пришли остатки завтрака.
- Посмотрите! - сказал он, с деланным весельем указывая на кости селедки. - Посмотрите сюда, сэр Роберт! Вы можете подумать, что сегодня пятница. Эта рыба куплена на последний пенни из моего кармана. Пятница завтра; боюсь, нас ждет гораздо более строгий пост. Ха-ха-ха!
Такой просьбе сопротивляться невозможно. Скуповатый аристократ почувствовал себя загнанным в угол.
- Мой дорогой друг, - сказал он, - не нужно так говорить! Если я могу вам помочь, надеюсь, вы не откажетесь принять мою помощь. Вы ведь не будете возражать?
- Сэр Роберт, вы так добры. Я… я…
- Не стоит упоминаний. Я не стал бы предлагать вам такую мелочь, но у меня сейчас тоже как раз некоторые затруднения. Я много проиграл на последних скачках в Дерби, мой юрист пытается снова заложить мое поместье в Девоншире. Если бы это удалось, дела, конечно, пошли бы по-другому. А тем временем возьмите это. Поможет вам пережить нынешние трудности, пока что-нибудь не подвернется.
- Сэр Роберт, я…
- Никаких извинений, Суинтон! Это я у вас в долгу из-за ничтожной суммы.
Экс-гвардеец прекратил сопротивление; пятифунтовая банкнота, сунутая ему в руку, здесь и осталась.
- Кстати, Суинтон, - чтобы покончить с неловкой сценой, баронет сменил тон и заговорил по-деловому. - Почему бы вам не попросить чего-нибудь у правительства? Простите за то, что позволяю себе такую вольность, но мне кажется, человек ваших достоинств может на многое рассчитывать.
- Ни в малейшей степени, сэр Роберт. Я не заинтересован. А если бы даже захотел, есть еще эта нелепая история, после которой меня выгнали из гвардии. Вы знаете эту историю, мне нет необходимости рассказывать ее вам. Если я попрошу какую-нибудь должность, она обязательно всплывет.
- Вздор, мой дорогой друг! Не позволяйте этому стоять у вас на пути. Это могло бы помешать, если бы вы захотели стать придворным или епископом. Но я полагаю, вы ни того, ни другого не хотите?
Экс-гвардеец мрачно рассмеялся.
- Нет! - сказал он. - Меня удовлетворит гораздо меньшее. Мои амбиции не заходят так далеко.
- А что, если вы обратитесь к лорду М.? У него большое влияние в правительстве. В наши тревожные дни все время требуются люди, и в таком случае не вспоминают прошлые беды. Ваша история вам не помешает. Я лично знаком с его светлостью Он очень простой человек.
- Вы его знаете, сэр Роберт?
- Очень близко. И если не ошибаюсь, он как раз тот человек, что вам нужен. То есть, он способен найти для вас место. После начала этой революции очень разрослась дипломатическая служба. Особенно ее тайная ветвь. Я знаю, что на нее тратятся огромные средства. Почему бы вам не воспользоваться казной секретной службы?
Суинтон снова раскурил трубку и сидел, задумавшись.
- Трубка не идет гвардейцу, - шутливо заметил гость. - Фавориты "Форин оффис" курят только хорошие сигары.
Суинтон без улыбки воспринял эту шутку, у него появилась новая надежда.
- Хотите? - продолжал баронет, протягивая свой отделанный золотом портсигар.
Суинтон отложил трубку и закурил сигару.
- Вы правы, сэр Роберт, - сказал он наконец. - Я должен попытаться. Вы очень вовремя дали мне совет. Но как мне ему последовать? Я не знаком с вельможей, о котором вы говорите, и никто из моих друзей с ним не знаком.
- Значит, вы не считаете меня своим другом?
- Дорогой Котрелл! Не нужно так говорить! После того, что произошло между нами, я был бы неблагодарным, если бы не считал вас своим лучшим, может быть, единственным другом.
- Что ж, я говорил ясно. Разве я не сказал, что хорошо знаю лорда М. достаточно хорошо, чтобы дать вам рекомендательное письмо к нему? Не стану утверждать, что оно сделает все необходимое, но и вам придется самому приложить усилия. Я могу только пообещать, что он вас примет. И если вы не будете особенно разборчивы, он вам что-нибудь предложит. Вы меня поняли, Суинтон?
- Чтобы я был разборчив? Не очень вероятно, сэр Роберт, живя в такой жалкой квартире и помня только что съеденный роскошный завтрак. Мы съели его вдвоем с моей бедной женой.
- А… кстати, я должен извиниться перед мадам, что слишком долго не навещал ее. Надеюсь, она здорова?
- Спасибо! Здорова, насколько можно ожидать с нашими бедами.
- У меня не будет удовольствия увидеть ее?
На самом деле ему совсем не хотелось встречаться с ней теперь, в присутствии мужа.
- Сейчас посмотрю, сэр Роберт, - сказал супруг, вставая и направляясь в спальню. - Полагаю, что в такой час Фэн - дезабилье.
Сэр Роберт втайне надеялся, что так оно и есть. При таких обстоятельствах свидание вызовет только неловкость.
Его желание осуществилось. Она не только дезабилье, но в постели - с сильной головной болью! Она просила баронета извинить ее за то, что не может выйти!
Такое известие принес из спальни посредник - ее супруг. Посетителю оставалось только выполнить свое обещание насчет рекомендательного письма.
Он сел за стол и написал его currente calamo.
Но не стал следовать обычаю, оставляя конверт открытым. В письме были один-два пункта, с содержанием которых не стоило знакомить экс-гвардейца. Говорилось в них следующее: "Мистер Суинтон согласится выполнять любые дела, которые вы сможете ему поручить. Он не в таком положении, чтобы отказываться…"
Смочив клей кончиком аристократического языка, баронет заклеил конверт и протянул письмо хозяину.
- Я знаю, - сказал он, - лорд М. будет рад помочь вам. Вы можете увидеться с ним в "Форин оффис", но не ходите туда. Там слишком много людей, которым не следует знать, что вам нужно. Отправляйтесь в частную резиденцию его светлости на Парк Лейн. В подобных случаях он предпочитает принимать там. Вам лучше отправиться немедленно. Вас могут опередить: вокруг него всегда туча просителей. Его светлость скорее всего будет дома в три часа дня. Я вскоре загляну, чтобы узнать, как ваши дела. До свиданья, мой дорогой друг, до свиданья!
Натянув перчатки на аристократические пальцы, баронет откланялся, оставив экс-гвардейцу письмо, которое может оказать большое воздействие на его будущее.