Глава ХLI
СЦЕНА НА ПАРК ЛЕЙН
На Парк Лейн, которая, как всем известно, выходит на Гайд-парк, расположены лучшие особняки Лондона. Здесь проживает английская аристократия, во многих домах живут представители самых знатных семейств.
В тот же день, в который сэр Роберт Котрелл нанес неожиданный визит мистеру Ричарду Суинтону, в назначенный час открытый фаэтон, запряженный парой красивых пони, "с летящими гривами и хвостами", двигался по Парк Лейн и остановился перед одним из самых великолепных особняков. В особняке жил известный представитель своего класса.
Вожжи держал джентльмен, который, по всей видимости, умел с ними управляться. Рядом сидела леди, вполне соответствующая экипажу. Лакей в ливрее, застегнутой на все пуговицы, и в высоких сапогах с отворотами находился на заднем сиденье.
Хотя джентльмен был молод и красив, леди молода и прекрасна, а лакей тщательно одет, взгляд человека, привыкшего к подобным декорациям, сразу разглядел бы, что экипаж нанят по случаю.
Нанял его Ричард Суинтон, именно он держал в руках вожжи, а украшала экипаж его жена.
Пони направлялись с таким искусством, что когда экипаж остановился перед резиденцией вельможи, он оказался точно под окнами гостиной.
Сделано это было намеренно.
Грум, соскочив с сиденья, как кузнечик, подплыл к двери, позвонил в колокольчик и задал обычный вопрос.
Его светлость был дома.
- Держи вожжи, Фэн, - сказал Суинтон, выходя из фаэтона. - Держи крепче и не позволяй пони сходить с места - ни на дюйм!
Не понимая, чем вызван приказ, Фэн обещала его исполнить.
Воспоминания о многих сценах, когда она подвергалась насилию со стороны супруга, помогали ей быть послушной.
Экс-гвардеец поднялся по ступенькам, протянул карточку и был впущен в прихожую.
Глава ХLII
ВЛАСТЬ КРАСИВОГО ЛИЧИКА
Мистера Суинтона провели в приемную - просторное, великолепно обставленное помещение.
На какое-то время он остался один, так как слуга, впустивший его, пошел относить карточку.
Вокруг была дорогая обстановка - предметы искусства и роскоши, которые стояли и висели вдоль стен от пола до потолка, отражались в большом зеркале над камином.
Но мистер Суинтон не смотрел ни на эти дорогие вещи, ни в зеркало.
Оставшись один, он сразу подошел к окну и выглянул на улицу.
- Подойдет, - с довольным видом сказал он самому себе. - Точно на нужном месте, а Фэн - разве она не хороша? Клянусь Юпитером, выглядит она прекрасно! Никогда не видел, чтобы она так хорошо выглядела. Если его светлость таков, как об этом все говорят, я получу у него место. Милая Фэн! Я уже заработал на тебе сегодня пять фунтов. Но ты стоишь своего веса в золоте. Держи голову повыше, моя маленькая, покажи свое красивое личико, чтобы его было видно в окно! Тебя будет разглядывать опытный ценитель. Ха-ха-ха!
Риторическое обращение было произнесено вслух, - Фэн слишком далеко, чтобы его услышать.
Смех прервало возвращение слуги, который церемонно провозгласил:
- Его светлость примет вас в библиотеке.
Это сообщение произвело на посетителя эффект холодного душа. Он неожиданно потерял свой оживленный вид.
Прежнее выражение не вернулось, когда он обнаружил, что библиотека представляет собой строгое помещение со стенами, уставленными книгами, и с окнами, выходящими на задний двор. Он предполагал, что прием произойдет в гостиной, окна которой выходят на улицу.
Это разочарование, наряду со спокойной тишиной комнаты, куда его ввели, предвещало неудачу просителя.
- Каково ваше дело, сэр? - спросил величественный персонаж, в присутствие которого допустили Суинтона.
Вопрос был задан не грубо и не строго. Лорд М. известен своей вежливостью, которая в глазах не знающих его людей создавала ему репутацию благожелательности.
В ответ экс-гвардеец протянул рекомендательное письмо. Больше он сделать ничего не мог и стоял в ожидании ответа.
Он думал, каким иным мог бы быть прием, если бы происходил в гостиной, а не в этом несчастном хранилище книг.
- Мне жаль, мистер Суинтон, - сказал его светлость, прочитав письмо сэра Роберта, - действительно жаль, что я ничего не могу вам предложить. Не знаю свободного места. Ко мне ежедневно обращаются просители, все считают, что я что-то могу сделать. Я был бы счастлив оказать услугу своему другу сэру Роберту Котреллу, будь это в моей власти, уверяю вас.
Ричард Суинтон был разочарован - тем более, что потратил тридцать шиллингов на наем фаэтона и поддельного грума. Это была часть пяти фунтов, данных баронетом. Просто выброшенные деньги - потраченная наживка, на которую не попалась форель.
Он стоял, не зная, что ответить. Прием как будто закончился - его светлость явно хотел, чтобы он ушел.
Но тут вмешалась неожиданная случайность.
По Парк Лейн проходил эскадрон Колдримского полка. В библиотеке послышался сигнал трубы "удвоить скорость". Его светлость решил посмотреть на перемещение войск, встал с большого кожаного кресла, в котором сидел, и прошел в гостиную, оставив мистера Суинтона в коридоре.
В окно его светлость увидел проходящий эскадрон. Однако смотрел на него недолго. Прямо под собой на мостовой он увидел объект, в сотни раз привлекательней, чем мундиры гвардейцев. В открытом фаэтоне сидела молодая, прекрасная леди и держала вожжи - явно ждала вошедшего в дом.
Экипаж стоит перед его домом. Должно быть, отсутствует в нем мистер Суинтон, тот самый приятно выглядящий проситель, с которым он только что разговаривал.
Проситель, о котором его светлость почти перестал думать, снова был приглашен - на этот раз в гостиную.
- Кстати, мистер Суинтон, - сказал его светлость, - оставьте мне свой адрес. Мне хочется оказать услугу своему другу сэру Роберту, и хотя я не знаю, что смогу вам предложить, однако… Послушайте, эта леди в экипаже внизу - вы ее знаете?
- Это моя жена, ваша светлость.
- Какая жалость, что вы заставили ее ждать снаружи! Надо было привести ее с собой.
- Милорд, я не решился вам мешать.
- Вздор! Мой дорогой сэр! Леди никогда не может помешать. Ну, оставьте адрес. Если что-нибудь подвернется, я о вас не забуду. Я очень хочу услужить Котреллу.
Суинтон оставил адрес и с подобострастным поклоном вышел.
Проезжая по Пикадилли, он рассуждал о том, что экипаж все-таки был нанят не зря.
Он знал характер человека, к которому обратился с прошением.
Глава ХLIII
В СЕЛЬСКУЮ МЕСТНОСТЬ
Есть только одна страна в мире, где жизнь в сельской местности доставляет наслаждение. Это Англия!
Правда, наслаждение это доступно немногим - только английским джентри. Английский фермер ничего о нем не знает, еще меньше знает работник фермера.
Но жизнь английского сельского джентльмена не оставляет желать ничего лучшего!
Утром его ждет охота или стрельба по дичи - своего рода обычные занятия, и различающиеся в зависимости от вида дичи. Вечером он садится за обед, лукуллов обед, каким его могут сделать только французские повара, и наслаждается им в обществе самых утонченных мужчин и женщин.
Летом к его услугам экскурсии, пикники, "садовые приемы", а в более пожилом возрасте - игра в крокет и теннис. И все это заканчивается тем же отличным обедом, а иногда и танцами в гостиной под семейную игру на фортепьяно. В особых случаях из ближайшего гарнизона или из штаб-квартиры добровольцев, йоменов и милиции приглашается оркестр.
Здесь не бывает ни шума, ни суматохи - только абсолютное спокойствие и красота. Да и не может быть иначе в обществе, состоящем из цвета Англии, ее дворян и сквайров, которые проводят жизнь в совершенствовании своих достоинств.
Неудивительно, что капитан Мейнард, имевший мало влиятельных друзей, большинство из которых он растерял из-за своих республиканских воззрений, слегка волновался, получив приглашение на такой обед.
Приписка к приглашению сообщала, что его просят провести несколько дней в доме хозяина и принять участие в охоте на куропаток, которая будет проводиться позже.
Приглашение пришло от сэра Джорджа Вернона, из Вернон Холла, "Семь Дубов", Кент.
С того дня, как британский флаг, наброшенный на плечи, спас ему жизнь, Мейнард не видел английского баронета. Но по условиям освобождения ему пришлось спешно покинуть Париж и вернуться в столицу Англии, где он с тех пор и находился.
Он не бездельничал. Революция кончилась, ему пришлось отложить саблю, и он взял в руки перо. За лето он написал роман и отдал его издателю. Вскоре роман должен был выйти.
Узнав, что сэр Джордж вернулся на родину, он ему сразу написал и выразил в письме благодарность за помощь.
Однако ему хотелось лично поблагодарить баронета. Положение изменилось: за оказанную им услугу его отблагодарили с избытком; поэтому он колебался принимать старое приглашение - боялся показаться навязчивым. А новое приглашение было для него особенно желательным.
"Семь Дубов" недалеко от Лондона. Тем не менее, поместье расположено в самой спокойной и очаровательной сельской местности, какую только можно найти в графствах Англии, - в замечательном, живописном Кенте.
Только в самые последние годы паровозный гудок нарушил тишину глубоких уединенных лощин, протянувшихся возле "Семи Дубов".
С сердцем, полным счастливых предчувствий, недавний предводитель революционеров ехал по дорогам Кента. Не верхом, а в экипаже, нанятом на железнодорожной станции, который должен отвезти его прямо к семейному поместью Вернонов, расположенному в четырех милях от станции.
Экипаж открытый, день ясный и теплый, местность выглядит прекрасно, озимь позеленела, леса оделись в красно-охряные цвета осенней листвы. Пшеницу уже убрали. Куропатки, еще относительно ручные, целыми выводками сновали в стерне, а фазаны, число которых уже уменьшилось во время охот, скрывались на окраинах рощ. Можно было думать об отличном предстоящем развлечении.
Но Мейнард о нем не думал. Удовольствию от стрельбы по дичи не было места в его мыслях. Его сознание было занято образом прекрасной девушки, которую он впервые увидел на палубе атлантического парохода, а в последний раз - на балконе, выходящем на сады Тюильри. С тех пор он не видел Бланш Вернон.
Но он часто думал о ней. Часто! Ежедневно, ежечасно!
Душа его полна была воспоминаниями о тех случаях, в которых она фигурировала: первый взгляд на нее, сопровождавшийся тем странным предчувствием; ее лицо, отраженное в зеркале кают-компании; эпизод в устье Мерси, который еще больше их сблизил; ее последний взгляд на пристани в Ливерпуле - и наконец, последняя беглая встреча, когда его грубо тащили мимо балкона, на котором стояла она.
Именно это воспоминание доставляло ему особую радость. Он мог погибнуть тогда, и никто даже не узнал бы о его судьбе. Лишь ее вмешательство спасло его от неминуемой смерти.
Теперь ему предстоит встретиться лицом к лицу с этим прекрасным молодым созданием - в священных пределах ее семейного круга, с позволения отца, у него будет возможность изучить ее характер, может быть, оказать на него влияние.
Неудивительно, что, рассуждая о таких перспективах, Мейнард не обращал внимания на куропаток, бегавших в стерне, и на фазанов, укрывавшихся в кустах.
Прошло почти два года с тех пор, как он впервые ее увидел. Теперь ей пятнадцать или около того. Тем беглым взглядом, который он успел бросить на балкон, Мейнард отметил, что она значительно повзрослела.
Тем лучше, думал он: приближается время, когда он сможет проверить истинность своего предчувствия.
Человек жизнерадостный по природе, он все же не был в себе уверен. Да и как могло быть иначе? Безымянный, почти бездомный авантюрист; между ним и этой дочерью английского баронета, известного своим именем и богатством, настоящая пропасть. Есть ли у него надежда перекрыть ее?
Нет. Только если этого пожелает отец.
Возможно, это иллюзия. Помимо огромной разницы в богатстве - о разнице в положении он не думал, - может существовать много других препятствий.
Бланш Вернон - единственный ребенок баронета, он не расстанется с ней легко. К тому же она слишком прекрасна, чтобы никто не пытался завоевать ее сердце. Возможно, оно уже завоевано.
И завоевано человеком ближе к ней по возрасту. И одобряемым отцом.
На лицо Мейнарда при этих мыслях упала тень. Тень слегка рассеялась, когда экипаж подъехал к входу в Вернон-парк, и перед ним раскрылись ворота.
И совсем исчезла, когда владелец парка, встретив в вестибюле особняка, гостеприимно приветствовал его.
Глава ХLIV
СБОР ОХОТНИКОВ
Вероятно, не бывает картины прекрасней, чем сбор английских охотников - для псовой охоты или для преследования лисы. Даже панорама войск, с их ровными рядами и громкими оркестрами, не может вызывать большего возбуждения, чем зрелище алых курток на зеленом фоне, псарей в ярких, с золотом, костюмах и нетерпеливо лающих собак. Тут и там нервно встает на дыбы лошадь, словно намереваясь сбросить всадника. Слышен мелодичный рог и резкие звуки щелкающих хлыстов.
Картина не полна, если не упомянуть ряд ландо и фаэтонов, запряженных пони, заполненных прекрасными дамами, большой кареты, которой правит герцог и в которой сидит герцогиня; а рядом фермер в своей рыночной повозке; а вокруг толпа пеших зрителей, "Хобов, Диков и Хиков с дубинами и трещотками", чьи тусклые костюмы контрастируют с пестрыми нарядами охотников. Но в сердце каждого простолюдина живет надежда на щедрую награду, если охота на кабана или оленя будет удачной.
Именно на таком сборе присутствовал и капитан Мейнард. Он сидел верхом на лошади из конюшен сэра Джорджа Вернона. Рядом с ним сам баронет, а поблизости в открытом ландо его дочь в сопровождении верной Сабины. Смуглокожая служанка в тюрбане, скорее свойственная восточной охоте на тигра, тем не менее добавляла живописности общей картине.
Такое добавление не новость в этих районах Англии, где вернувшиеся из Вест-Индии "набобы" проводят осень своей жизни.
День для охоты был прекрасный. Чистое небо, погода благоприятная, достаточно прохладно, чтобы пустить лошадей галопом. Кроме того, собаки хорошо отдохнули и сами рвутся вперед.
Джентльмены были оживленны и веселы, леди сверкали улыбками, простолюдины подзадоривали друг друга.
Все в ожидании сигнала охотничьего рога казались счастливыми.
Но один человек из всех собравшихся не разделял общего веселья. Это всадник, находящийся недалеко от ландо Бланш Вернон, - капитан Мейнард.
Почему же он не участвовал во всеобщем веселье?
Причину можно было увидеть на противоположной стороне ландо в виде молодого человека, тоже верхом, называвшего себя кузеном Бланш Вернон.
Как и Мейнард, он тоже гостил в Вернон Парке, и этому гостю позволялась гораздо большая близость.
Это был молодой человек - Фрэнк Скадамор, еще безбородый и совсем юный. И тем не менее именно из-за него мужчина более зрелого возраста испытывал тревогу. Ведь юноша красив, светловолос, с румянцем на щеках, нечто вроде сакского Эндимиона или Адониса.
А Бланш почти одного с ним возраста, разве она может не восхищаться им?
В том, что он восхищается ею, усомниться было невозможно. Мейнард понял это в первый же день, когда они все трое оказались вместе.
Он и впоследствии часто наблюдал это, но никогда больше, чем сейчас, когда юноша, склонившись в седле, занимал внимание кузины.
И, казалось, ему сопутствует успех. Она не смотрела ни на кого больше и ни с кем не говорила. Не обращала внимания на лай собак, не думала о лисе, слушала только восторженные слова молодого Скадамора.
Все это Мейнард наблюдал с горьким чувством. Горечь напоминала ему, как мало у него шансов ожидать чего-нибудь иного.
Конечно, он оказал Бланш Вернон услугу. Он считал, что ему отплатили, ведь именно благодаря ее вмешательству его спасли от зуавов. Но действия с ее стороны были простой благодарностью ребенка!
Как он хотел бы, чтобы на него были обращены чувства, которые сейчас направлены на молодого Скадамора, когда Бланш что-то говорит ему шепотом на ухо.
Раздраженно ерзая в седле, экс-капитан подумал: "У меня слишком много волос на лице. Она предпочитает безбородого".
Должно быть, раздражение передалось шпорам, ударив ими по бокам лошади, он отъехал от экипажа.
Вероятно, всю охоту раздражение преследовало его, потому что он, пришпоривая животное, держался сразу за сворой и был первым рядом с добычей.
Лошадь вернулась в конюшни сэра Джорджа Вернона загнанная и с окровавленными боками.
Гость, севший за обеденный стол, - чужак среди одетых в алое охотников, - завоевал всеобщее уважение тем, что не отстал от своры.
Глава ХLV
В ЗАРОСЛЯХ
На следующий день состоялась охота на фазанов.
Утро выдалось лучшее, какое только может быть в английском климате: яркое голубое небо и теплое октябрьское солнце.
- Леди будут сопровождать нас в зарослях, - сказал сэр Джордж, обрадовав своих джентльменов-гостей. - Поэтому, джентльмены, - добавил он, - будьте внимательней во время стрельбы.
Поход предстоял недалекий. Фазаний заказник Вернон-парка находился вблизи дома, между благоустроенным парком и "домашней фермой". Заказник представляет собой кустарник; кое-где большие деревья возвышаются над зарослями орешника, падуба, березы, утесника, кизила и шиповника. Занимает он свыше квадратной мили холмистой территории, пересеченной глубокими долинами и мягкими затененными лощинами, по которым текут извилистые, прозрачные ручьи.
Заказник известен обилием вальдшнепов, но для них еще слишком рано, и поэтому день отводился охоте на фазанов.
После завтрака выступили. Многие леди остались в доме, это были жены, сестры и дочери джентльменов, гостей сэра Джорджа. Но некоторые пошли с охотниками.
Все держались вместе и шли под руководством егерей в сопровождении спаниелей.
Когда добрались до заказника, началась забава. Слышались гулкие выстрелы, лай собак.
Зайдя в заросли, охотники вскоре разбрелись. Маленькими группами - две-три леди в сопровождении такого же количества джентльменов - пробирались сквозь кустарники, как вела их местность или егеря.