Он стоял совсем рядом, но я ничего не видел, ослепленный внезапно вспыхнувшей сильной лампой. Будь это слон и появись он у меня перед самым носом - я и его сейчас не увидел бы! В общем передо мной стоял преподаватель и потирал руки от удовольствия.
- Вы останетесь со мной! Обратите-ка внимание, где именно допускает ошибку большинство перебежчиков!
Он целыми днями, пока продолжались учения, держал меня при себе. Я видел, как вспыхивали желтые огоньки на сигнальном устройстве наблюдательного пункта. В таких случаях пограничникам оставалось только схватить "нарушителя границы" и доставить куда следует.
Большинство моих сокурсников без особых происшествий преодолели бы препятствия, если бы правильно распределяли время. А в их распоряжении, когда они добирались до заграждения, оборудованного техникой, оставалось самое большее десять минут, у многих еще меньше, а этого, ясно, было недостаточно для перехода.
Я имел возможность убедиться, к чему приводит поспешность. Всех тех, кто, разрезав проволоку, тут же лез на минное поле, обязательно накрывал патруль. Их тоже забирали… да не как-нибудь, а надев на них наручники. Для острастки, конечно.
Были и такие, которые "стали жертвами" мин. Правда, мои опасения на этот раз оказались: напрасными: взрыв выражался лишь грохотом и облаком дыма. Но случись он в другом месте!.. Скажем, на венгерской границе!..
Проваливших экзамен заставляли пересдавать. Гоняли до тех пор, пока они не получали по этому важнейшему предмету "отлично".
- Ну, с этим покончено! - сообщил наконец удовлетворенно наш преподаватель.
Была ночь. Теперь-то ясная, светлая, хоть книжку читай. Месяц, казалось, подсмеивался над парнями, едва волочившими ноги от усталости. Только бы в постель! - вот единственное, о чем мы мечтали: ведь почти неделю нам приходилось отдыхать лишь в спальных мешках, на голой земле.
Дятел не мог не заметить, как измотала нас наука.
- Ладно, ладно! Мы отправляемся под крышу! Выспитесь наконец. Вы сейчас словно дети, уставшие от игры в снежки! Извольте, господа, машины поданы!
Он замолчал. Видно было, что он недоволен нами: мы не так бодро и весело держались, как он, этот сухарь, того бы желал. Команды "вольно" еще не было, и мы стояли в шеренге навытяжку. От этого он смягчился.
- Завтра продолжим занятия. После самого важного предмета начнется самый полезный.
На другой день мы проснулись поздно. Солнце уже стояло высоко, словно укоряя нас за то, что мы долго спали. Мы были крайне удивлены: нас не разбудили, нам дали отоспаться!
Знать бы, что кроется за этим необычным мягкосердечием. Вероятно, не одного меня занимал этот вопрос. Наряду со многими прочими вещами мы уразумели и то, что из нас хотят выковать не ведающих усталости и боли стальных людей. Каких-то из ряда вон выходящих существ, особенных, "сверхчеловеков", которые все знают, все умеют и все выдерживают. Одним словом, "суперсолдат", как очень метко выразилась одна из газет.
Дятел явился к нам только в десять часов. Его сопровождали несколько офицеров.
- Сегодня в истории наших курсов начинается новая эра! - пошутил Дятел. Ох, не часто он это делал! - Мы будем знакомиться с работой диверсанта, с сущностью и методами его деятельности. Первым долгом посмотрим кинофильм!
В кинозале он еще раз поднялся на трибуну и произнес короткую речь:
- Вы можете попасть в такое положение, когда в вас заговорит ваша человечность, ваше сердце. Например, вы должны взорвать какой-нибудь завод, на котором работают люди. Приказ может показаться порой вам непонятным, возникнет вопрос, почему именно этот, наиболее мирный объект приговорен к гибели? Вот мы вам сейчас и продемонстрируем, как самый безобидный завод может представлять собой крупную военно-промышленную единицу. Вы будете иметь возможность увидеть, что на земле врага - будь то страны Варшавского договора или, скажем, Куба - каждый рабочий может быть поставлен на службу гонки вооружения!
Первый фильм, который нам показали, сверх всякого ожидания был о гитлеровской империи. Перед нами раскинулся неизвестный городок, располагающий несколькими промышленными предприятиями. На одном из них выпускали молочный порошок. На другом - консервные банки для его расфасовки. Третий объект стегал одеяла. Нас даже забавляла масса пушинок от ваты в чесальном цехе, производившая впечатление искусственного снегопада. Потом появился Гитлер. Войска проходили парадным маршем. Вдруг перед нами раскрылся огромный календарь: 1939. Военный парад в Берлине. Можно ли сравнить этот вермахт с прежним! Он превратился в страшную военную силу с чудовищными танками, пушками-великанами, скоростными самолетами. И вот мы снова в том же городке. На заводе молочного порошка теперь изготовляли провизию для летчиков. Там, где выпускали прежде консервные банки, теперь машины делали каски. Третий объект - одеяльная фабрика - перешел на производство пироксилина. И нас нисколько после всего этого не удивило, что на головах отправляющихся на французский фронт эсэсовцев мы увидели те же самые каски, на ящиках с боеприпасами - клеймо одеяльной фабрики и что бомбардирующие Англию пилоты подкрепляются в пути консервами завода, перерабатывающего молоко.
- Так было тогда! А вы думаете теперь у большевиков, например, это иначе делается? - спросил Дятел, когда опять зажегся свет. - Сейчас мы продемонстрируем вам еще маленький венгерский городок. Условно назовем его Ясберень. Посмотрим, каким будет его лицо завтра, если красным так будет угодно.
Когда он заговорил о моей стране, у меня сжалось сердце. А когда передо мной на полотне экрана, катя свои воды, явилась незнакомая, но родная до боли речка Задьва, спазмы сжали мне горло.
"Ясбереньский прокатный комбинат" - гласила вывеска над воротами. В корпусе заводоуправления, склонившись над чертежными досками, работали проектировщики. Иногда из-за их белых халатов (видно было, что съемка делалась тайком) выглядывали непонятные для несведущего человека чертежи. Увидели мы и цеха. В одном, куда ни глянь, везде детали красивого холодильного шкафа. Здесь ведется работа над монтажом этого шкафа, в другом цехе - над окончательной его отделкой. В складах холодильники уже выстроились тысячами. На их дверцах кичливо стоит: "Лехел". По окончании смены - мы и это увидели - сотнями повалили из ворот рабочие. Некоторых из них дожидались жены, дети. Иные, помоложе, выходили с девушками и, пешком или сев на велосипеды, отправлялись кто куда. Были и такие, что уезжали на мотоциклах. И все выглядели холеными, веселыми и миролюбивыми.
- "А что может принести завтра!" - предостерегал фильм.
И с этой минуты на экране замелькали кошмарные картины.
Перед нами - те же заводские ворота. Они такие же, как и прежде, только какие-то мрачные и даже грозные. Над ними - огромная пятиконечная звезда. Входы и выходы охраняются военными. Изменилось и внутреннее оборудование цехов: станки стоят в ином порядке, среди них бросается в глаза несколько новых установок. Прессы, токарные и фрезерные станки, на которых только что изготовляли детали изящных белоснежных холодильников "Лехел", теперь делали части танков… и ракет. Жутко было глядеть, как на заводском дворе выстраиваются уже собранные огромные, устрашающие махины.
Третий фильм привел нас в страну "царствия свободы". Города и деревни, школы и больницы, толпы народа на Елисейских полях, на Пикадилли, на Бродвее. На полках магазинов - само изобилие, счастливые детишки на курорте Майами… И нам довелось тут же увидеть, как вся эта красота расстреливается "яссбереньскими" пушками и ракетами. Перед нами Мюнхен, Бонн, Париж, Нью-Йорк. Всюду запустение, руины, смерть.
Это было очень страшно!
Хитроумная постановка, изощрения режиссуры достигли своей цели. Мы сделали вывод: наш долг защищать западную культуру, мирных жителей, свободное человечество. Более того, мы не просто поняли свою задачу - нашу грудь распирала гордость от сознания того, что на нас возлагается защита человечества. В создавшейся обстановке никому в голову не мог прийти вопрос: а нет ли и в Соединенных Штатах, Англии, Франции, в берлоге у Аденауэра таких же мирных предприятий, которые в случае надобности энергично перестроятся на военные заказы так же, как это сделали, судя по кинофильмам, "там"?..
Как я уже сказал, об этом никто из нас и не подумал, настолько мы были обескуражены, подпав под влияние фильма, игры актеров, уловок постановщиков.
Укажи мне в те минуты любую больницу в любой части Венгрии и вели взорвать за то, что там лечат коммунистов, я без колебаний, ни о чем ни спрашивая, сделал бы это.
Вот какая "зарядка" предшествовала введению в курс техники взрывов. Мы должны были знать, из-за чего подымем руку - если этого потребует приказ - на свою собственную родину.
Наш преподаватель не скупился ни на время, ни на материал. Конечно, в первую очередь, взрывчатый материал. Мы должны были ознакомиться со всеми способами взрывов и всеми видами взрывчатых веществ, начиная от самых примитивных и кончая наиболее совершенной пластической взрывчаткой.
Я не скажу, что мне было неинтересно увидеть собственными глазами тринитрофенол и тринитротолуол, этих двух знаменитых боевых "ветеранов". Но все же, если что-то по-настоящему мне понравилось, так это пластик, названный Си-5.
Всем вам, наверное, приходилось держать в руках замазку. Вы представьте себе материал, похожий на замазку. Его так же можно мять, делая разные фигурки. Но, кроме этого, Си-5 имеет свои "секреты": вы можете стучать по нему, даже бить ногой, как по футбольному мячу. С ним ничего не будет. Можете держать в тепле, при необходимости - бросить в огонь. В воде он пролежит годы.
В начале нашего знакомства - я подразумеваю знакомства нас, слушателей, с этим пластиком - Дятел швырнул на стол кусок его, величиной с добрый мяч.
- Вы знаете, что это?
Никто не отозвался.
- Нате, ловите и передайте дальше! - приказал он и бросил "мяч" кому-то из нас.
Началась странная игра. Удивительное месиво перелетало из рук в руки. После этого мы разглядывали свои ладони: оставляет ли оно что-нибудь на коже? Нет ли на ней каких-нибудь изменений?
Мы уже привыкли, что всякая новинка здесь чем-то чревата для нас: или причиняет боль, или взвинчивает нервы. Пластика мы еще тогда не знали.
Мы учимся на ошибках - вот девиз наших командиров. Им утешали нас, когда мы бывали в дурном расположении духа.
Тем временем последовал очередной приказ Дятла.
Отломив от эластичной массы кусочек, он положил ее себе в рог и стал жевать, как будто это была жевательная резинка высшего сорта.
- Желаете? Попробуйте! - ехидно улыбнулся он.
Приказ есть приказ, в какой бы форме высказан он ни был. Делать было нечего. С искривленными от отвращения физиономиями мы последовали его примеру. В одном мы не сомневались, как в том, что все мы смертны: где-нибудь на чем-нибудь нас проведут, если еще не провели.
Мы рассчитывали на то, что месиво будет горькое, как желчь, или кислое и разъест нам рты. Но оно оказалось безвкусным.
Для чего нам нужно было попробовать эту штуку на вкус? - недоумевали мы.
- Известно ли вам, что вы только что ели? - Лицо Дятла было особенно ехидным.
Вот теперь-то и выяснится, какую свинью подложили нам на этот раз! Мы с опаской ждали. Но то, что за тем произошло, нам не приснилось бы даже в самом кошмарном сне.
- Пойдемте со мной! - Дятел все еще мял в пальцах кусочек странной "глины".
Он вел нас к самому отдаленному уголку двора. Вел медленно, нарочно испытывая наше терпение.
На одном участке двора из земли торчала железная балка в виде I. Небольшую выемку в балке Дятел, будто шутя, залепил "замазкой". Мы в тревоге наблюдали, как он достает откуда-то из недр своего кармана капсюль и фитиль и как вдавливает свободный конец шнура в мягкое вещество. Мы уже начали понемногу догадываться кое о чем… И от этой догадки нас стало потряхивать как в лихорадке.
- Ложись!
Мы едва разобрали команду, так были ошеломлены происходящим. В голове гудело и шумело, мысли путались.
В руке Дятла вспыхнула зажигалка. И вот он уже мчится к нам и с размаху бросается рядом на землю.
- Бух-ба-бах! - сильная детонация забарабанила в ушах, в затуманенных мозгах.
- Видали? Какова штучка, а?!
Услышав спокойный и злорадный голос Дятла, мы подняли головы и уставились на железную балку, которая и сейчас стояла на прежнем месте, правда, скривившись, уродливо изогнувшись, будто покоряясь силе, перед которой даже ей было не устоять.
И эту пакость брали мы в рот!
Дятел, видно, заметил, в каком мы смятении.
- Ну, чего испугались? Я ведь вместе с вами пробовал это "тесто". Так вот, запомните: это вещество наиболее современное и наиболее приемлемое орудие диверсии. Называется оно Си-5. Это, если можно так выразиться, самый юный, самый замечательный отпрыск семейства взрывчатых пластиков. Прошу любить и жаловать! Вам придется частенько иметь с ним дело!
Дятел сделал паузу. Мы уже привыкли к тем небольшим передышкам, которые он делал ни с того ни с сего во время занятий, пока собирался с мыслями.
- Надеюсь, вы простите мне мою шутку? Она потребовалась, поверьте, в ваших же интересах. По крайней мере вы изучили спокойный и терпеливый нрав Си-5. Вы можете спасти свою жизнь, если в случае провала проглотите его. Ведь, в конце-то концов, не пойман - не вор. Так я говорю?
Затем мы изучали другие способы взрывов. Рассматривали заряд, который взрывается при помощи часового механизма; взрыв может произойти как через пятнадцать минут, так и в любую минуту последующих двадцати суток.
- Все проще простого! Потребуется лишь самый обыкновенный грузчик. Выходит в море, скажем, огромный транспорт. И этот транспорт везет с собой в одном из ящиков свою верную гибель. Кто может предположить, что где-то в открытом океане… Если ящик выбран удачно, то он будет находиться около резервуара с горючим или возле машинного отделения. И над гордым мореходом равнодушно сомкнутся волны! Но данный механизм все же имеет один недостаток! - Дятел сокрушенно покачал головой. - Он тикает. И выдает себя. Вот это, - он показал кусок проволоки из мягкого металла с маленьким стеклянным пузырьком на конце, - более подходящее, устройство.
Он вызвал меня. Положил миниатюрное устройство на мою ладонь. После моего удачного ночного экзамена по его предмету он стал благоволить ко мне и чаще обращаться, чем к остальным курсантам.
- Видите, вон тот джип? Ту старую развалину? А ну-ка, взорвите ее! После того как вы разобьете склянку, в вашем распоряжении останется еще десять минут!
Любопытство продержало меня несколько секунд около огнепроводящего шнура. Мне удалось хорошенько разглядеть действие механизма. Я видел, что ударник удерживается тем самым куском проволоки, чтобы он не нажимал на огнепроводящий шнур. В пузырьке, видимо, была какая-то жидкость, потому что, после того как я разбил стекло, она стала разъедать металл. Остальное дополнила моя фантазия: с прекращением сопротивления проволоки ударник ударит, фитиль передаст огонь, и произойдет взрыв.
Я забыл засечь время и не имел представления, сколько проторчал тут попусту. К своей группе я возвращался бегом.
- А вы знаете, мне понравилось ваше поведение! - встретил меня преподаватель. Он больше ничего не сказал, и я ни о чем не спросил. Слова были излишни: я и так понимал, за что он похвалил меня.
Наши познания расширялись с каждым днем, нам беспрерывно демонстрировали все новый материал.
Курсам был предоставлен специальный участок, где можно было наблюдать за действием различных взрывчатых веществ и путем экспериментов решать, где и как целесообразнее их применять. Мы должны были разрабатывать планы уничтожения всевозможных строений, бетонные или железные устои мостов, определенные отрезки железнодорожных путей, танков. Перед нами раскрывались карты всей сети коммунального хозяйства городов мирового значения: Берлина, Праги, Пекина, Гаваны. Я видел, как опутывают Будапешт и Мишкольц, газо-водо-электропровода, канализационная система, эти необходимые атрибуты повседневной жизни. Мы должны были в индивидуальном порядке разрабатывать планы выведения из строя этих городов!
Не знаю, стоит ли хвастать перед вами (теперь, когда я ночами грызу себе кулаки, когда я был бы счастлив заплакать, плакать наконец!) тем, что и из товаров, продаваемых в хозяйственных, парфюмерных и аптекарских магазинах, меня тоже научили изготовлять взрывчатые вещества большой силы? Что я могу без труда прятать смерть в почтовой посылке и спичечной коробке, в дверце автомобиля, под обеденным столом, в сумке рабочего канализационной сети?
К тому времени как я окончил курсы диверсантов с отличным аттестатом, из меня сфабриковали специалиста по массовым убийствам.
И тогда я стал бояться самого себя.
Глава восьмая
Подготовка профессиональных убийц
Для меня было очевидно, что я запутался в противоречиях. Я говорил, что под действием фильмов-агиток согласился бы взорвать больницу. И только что признался вам, что стал бояться самого себя. К этому могу добавить: меня одолевали сомнения, по правильному ли пути я иду.
В основном я человек мирный и добрых намерений. Удары, нанесенные мне жизнью, сделали меня не только закаленным, но и чутким к страданиям других.
Не думайте, что я считаю себя так называемым "добряком", но я человек, в котором в конечном итоге хорошее берет верх над плохим. Ибо я веду борьбу с плохим, я взвешиваю свои поступки. Заглушить во мне окончательно голос совести им не удалось.
Хотя для этого было сделано все возможное.
Я не буду говорить о различных кратких курсах, входивших в программу нашего обучения. Их просто не перечесть. Техника связи, знакомство со всеми видами американского и советского личного огнестрельного оружия, фотодело, от проявления и до умения пользоваться самыми необыкновенными фотоаппаратами, познания в области медицины на уровне хорошо подготовленных фельдшеров. Мы стали аквалангистами, научились обращаться со множеством ядовитых веществ…
Здесь я позволю себе ненадолго задержаться. Курс применения ядов означал еще один шаг на пути к подготовке убийц.
Вы только представьте себе, что вы со своей женой, со своими детьми заходите в ресторан высшего разряда.
Вы голодны, вы хотите пообедать. Или поужинать, уйдя под тихими, укачивающими звуками музыки в свои мысли, скажем, о любви… Вы едите уху, а после нее лапшу с творогом. Возможно, жареную телятину по-парижски с салатом. Все равно что. Совершенно все равно. Дома станет дурно сначала маленьким, потом вашей жене. Затем плохо станет и вам, сударь. Да, всем станет плохо. Не только вам, а множеству других людей, "вина" которых лишь в том, что они в тот день случайно зашли именно в тот ресторан.
В чьих-то интересах потребовалась паника. Для чего? Может быть, это была генеральная репетиция перед крупной операцией? А может, она нужна была как благоприятная почва для пропаганды? Кто знает?
Ядовитые вещества! Они бесцветны и не пахнут. Быстрого действия или создающие видимость паралича сердца. Когда держишь их на ладони, крошечные ампулы или схожие с драгоценными камнями кристаллы, то чувствуешь, как у тебя по позвоночнику пробегает холодок.
Одна капля покончит с целым семейством!