- А ты считаешь, что у меня стадо баранов? - огрызнулся проводник. - Со мною два волка, приятель, и оставить их раньше было никак нельзя. Вернее, один волк, а второй - лиса, которая все слышит и все видит, даже в темноте.
Несмотря на то, что мальчишка дрожал от страха, при этих словах он про себя улыбнулся.
- Ладно, - сказал собеседник Рамона, - наконец ты здесь. Ну и ветер! Ну и ночка! Мозги словно ножом пронзает! В общем так, хозяин хочет знать твои планы на завтра.
У мальчика душа ушла в пятки. Достаточно было этих слов, чтобы понять, что проводник их предал. Дэвид решил было немедленно бежать к месту ночлега, но помедлил. Желание узнать намерения врага и природное любопытство оказались сильнее страха. А потом, что они с Томом станут делать в горах без проводника?
- План у меня довольно простой, - ответил вероломный Рамон. - Поведу их по большому ущелью, что с правой стороны Долоросо.
- С какой?
- С правой, если смотреть отсюда.
- Знаю это ущелье очень хорошо.
- Лучшего места не найдешь.
- Думаю, да. В любом месте можно спрятать два десятка людей, и этим двоим будет крышка.
- Что касается мальчишки, - отозвался Рамон, - это, как я уже говорил, хитрая лиса, и мне наплевать, что с ним будет. Но парень - простая добрая душа. Нельзя ли как-нибудь его пощадить?
- Да он будет драться как волк и не остановится, пока всех нас не уложит! Я это слышал от самого хозяина.
- А-а, - вздохнул проводник, - тогда пусть будет как будет! Я приведу их к засаде перед полуднем. Долоросо засинеет, как только взойдет солнце.
- Когда уходил, они крепко спали?
- Да.
- Послушай-ка, Рамон. Их всего двое. Давай подберемся к ним, пока они спят. Бери на себя мальчишку, а я возьму парня. Что может быть проще?
Проводник зарычал как пес над костью:
- Я думал, что у тебя голова на плечах. Считаешь, можно так запросто разделаться с этим малым? Да он весь обвешан револьверами! И молодой лисенок наверняка услышит, когда я вернусь на стоянку.
- Погоди! - оборвал его сообщник. - Вижу, ты ничего не понял. Сколько ты получишь за то, что приведешь их куда надо?
- Тысячу песо.
- Хозяин заплатит нам пять тысяч за мальчишку и столько же за парня. Слышишь? Нам же с тобой просится в руки целое состояние!
- Смерть тоже просится по наши души, - продолжал не тронутый словами приятеля Рамой. - Ты только слыхал об этом человеке, а я его видел. Все знают, что Фелипе Гузман с тремя парнями ехали с ними в поезде из Вальпараисо и за целый день не осмелились на них напасть.
- Слыхал, но не поверил.
- Сущая правда! Я сам видел, как и те и другие выходили из одной двери вагона. Меня поставили прикрывать дона Фелипе.
Собеседник вздохнул:
- Тогда лучше оставим это дело.
- Да, оставим. Теперь скажи, завтра вы будете на месте и готовы к делу?
- Само собой. Вас встретит дюжина людей.
- Ради Бога, - предупредил Рамон, - пусть стреляют все сразу и бьют наверняка. Десять человек в парня, а двое в мальчишку. Иначе они меня укокошат. Если их не уложат с первого залпа, считай, я - мертвец!
- Тебе абсолютно нечего бояться. У нас самые отборные стрелки. За каждым числится не меньше одного покойника.
- Ладно, ладно! - проворчал проводник. - Только вот этот гринго не хвастается, а за ним, не сомневаюсь, тоже числится не один покойник! Если все, то пока, приятель!
- Пока, верный Рамон!
Не дожидаясь конца разговора, мальчик на подламывающихся ногах, задыхаясь от ужаса, припустился к месту ночлега. Добежав до стоянки, он нырнул в спальный мешок и дрожал там, пока над ним не наклонилась видная на фоне звезд голова Рамона. Проводник-убийца возник совершенно бесшумно! Дэвид вспомнил, что первым его рекомендовал, сам выбрал этого злодея, и от обиды на себя яростно стиснул зубы.
Некоторое время Рамон неподвижно стоял над ним, держа наготове слабо мерцавший нож. Затем его голова исчезла, звезды больше ничто не загораживало.
Мальчик закрыл глаза, в голове бешено проносились мысли. Но вскоре заснул, хотя ему казалось, что не сможет этого сделать, пока не предупредит товарища. А когда открыл глаза, уже рассвело. Громкий голос Рамона поднимал спящих. Они позавтракали, умылись из ручья ледяной водой и снова тронулись в путь.
У мальчика не сразу появилась возможность поговорить с другом наедине. Но как только остались одни, сказал:
- Том, а Рамон служит ей.
- Твоей мачехе?
- Да.
Глостер удивленно охнул:
- Ты уверен?
- Ночью он покидал стоянку, и я слышал, как обещал кому-то вести нас по долине с правой стороны горы, которая называется Долоросо. Там нас будет ждать дюжина людей, чтобы убить.
Помолчав, Том заметил:
- Думаю, тогда нам не следует ехать с правой стороны Долоросо. А, Дэвид?
- Господи! - воскликнул мальчишка. - Неужели ты не понимаешь? Он продался. А если мы от него избавимся, что нам делать? Мы будем плутать в этих горах, пока не погибнем. Никогда отсюда не выберемся!
Том отреагировал как всегда спокойно:
- Не знаю, Дэвид. Я никогда не бываю уверен, но мне кажется, лучше быть без проводника, чем с таким, как этот.
- Так что же будем делать?
- Я его убью, - заявил Том. - Оставлю кондорам на обед.
И, развернув мула, поскакал навстречу Рамону, который, как обычно, ехал сзади.
Глава 21
ОТ ЛЮДЕЙ ОДНИ НЕПРИЯТНОСТИ
Никогда еще Том Глостер не испытывал таких чувств. Со спокойствием судьи он повернул назад свершить правосудие над предателем. Увидел выезжавшего из-за поворота проводника. Тот напевал, издавая странные резкие звуки. Будто далекий клекот орла, подумалось Тому.
Так размышляя, он приблизился к Рамону, который остановил мула.
- Что-нибудь потеряли, сеньор?
- На одно слово, - сказал Том.
- Хоть на тысячу, сеньор! - И тут, глянув вверх, когда Том еще ничего не заметил, проводник вдруг закричал: - Скорей, скорей! Лавина идет!
В этот миг Глостер тоже услышал грохот, а затем увидел прыгающие по почти отвесному склону валуны. Мул, почуявший опасность, круто повернул и помчался прочь, его обогнал летевший как стрела мул с Рамоном.
И все же они опоздали. Прямо позади них на тропу рухнуло два десятка тонн камней, образовав огромную груду. И хотя главная лавина осталась позади, несколько крупных камней скатились перед ними, а одна полутонная громадина, ударившись о твердую тропу как раз под мулом Рамона, взорвалась будто снаряд. Этим ударом человека и животного бросило в пропасть.
Том подумал о карающей руке провидения. Наклонившись в седле, он увидел далеко внизу летящего по воздуху без всадника мула, но почти под самой кромкой тропы виднелось искаженное страхом уродливое лицо проводника, вцепившегося руками в ветки какого-то куста.
Его жизнь зависела от крепости корней кустарника, но надежда была невелика. Пока Том смотрел, часть куста отломилась. Рамон ни разу не вскрикнул, но бросил на стоявшего наверху такой полный отчаяния взгляд, что Глостер не выдержал. Мигом соскочив с седла и крепко ухватившись руками за край тропы, он повис, протянув ноги попавшему в беду проводнику.
- Бог милостив! - услыхал голос Рамона.
Судорожно ухватившись за ноги Тома, он выбрался по его туловищу на надежную тропу. У другого бы руки не удержали, но Глостер свободно выдержал двойной вес. Встав, он первым делом увидел бледное лицо бешено скачущего к ним Дэвида Пэрри.
Что касается Рамона, тот бессильно опустился на обломок камня, сбросившего его и мула в пропасть. От потрясения лицо у него было зеленое, глаза закрыты, с губ слетали невнятные молитвы.
- О, это Божья кара за грехи! Хвала святому Христофору! Да посвятится ему моя жалкая жизнь! О я грешный! О невиданное милосердие!
Так бормотал Рамон. А мальчик с Глостером снова поглядели за край тропы, где далеко внизу среди огромных серых камней едва виднелась обрамленная красным маленькая фигурка животного.
Оба, вздрогнув, обернулись к проводнику. Тот поднимался на подкашивающиеся ноги. Протянул руку Глостеру, и Том с готовностью ответил крепким рукопожатием.
- Мы потеряли мула, - проговорил Рамон. - Надо переложить багаж, чтобы освободить мне место. Это можно сделать завтра. Сегодня я пойду пешком. Увидите, я хожу быстро. И мне надо быть впереди. Здесь очень запутанные тропы. - Он размашисто зашагал.
Глостер и Пэрри, тихо переговариваясь, двинулись следом.
- Почему ты не дал ему упасть? - спросил Дэвид. - Теперь придется решать дело пулей. А лавина сделала бы это за тебя. Том, почему ты не дал воли провидению?
- Когда я глянул за кромку тропы и увидел его лицо, - ответил тот, - меня это крепко потрясло. Хотя думаю, даже тогда еще оставил бы его одного, но, знаешь, он молчал. Это по-мужски, подумал я и постарался сделать что мог. И вот он опять впереди.
- И ведет нас в западню! - со злобой произнес мальчик. - Том, Том, о чем ты думал?
- Пока что у нас есть время почти до полудня, - откликнулся Глостер. - Если ты правильно расслышал, мы к этому времени подойдем к Долоросо.
Так они двигались, пока солнце не поднялось высоко над головой. Нагнали проводника, который остановился отдышаться после очередного подъема.
Рамон показал на большую темную гору:
- Это Долоросо.
- Ничего себе горка! - похвалил Том.
- Да, ничего. Печально знаменитая, - поддержал его проводник. - Сейчас-то ничего, но сколько здесь угробилось людей зимой!
- Скажи-ка, Рамон…
- Да, сеньор?
- Отсюда видно, что проходы есть с обеих сторон.
- Верно, проходы с обеих сторон. У вас хорошее зрение.
- Каким проходом мы пойдем?
- Мы, сеньор, будем держаться левой стороны, - пояснил проводник.
Дэвид Пэрри опустил глаза. Но Том Глостер продолжал мягко возражать:
- Мне кажется, правый проход пониже и пошире. Во всяком случае, отсюда видно, что он удобнее.
- Верно, в известной степени. Но я, слава Богу, хороший проводник, не хочу навлекать на ваши головы беду. Будем держаться левого прохода, амиго.
- Как угодно, - серьезно ответил Том. - Тебе лучше знать.
- Ты так думаешь? Да простит меня Всевышний за многие ошибки, что я совершил в жизни. И все-таки запоздалые мысли часто помогают поправить задуманное раньше, за что я благодарен святым, и прежде всего святому Христофору! Ему я вручаю мое сердце и ваши жизни, и да будет он к нам милостив! А теперь вперед, амиго, надо поторапливаться. - И, указывая путь, Рамон как горный козел шустро запрыгал по неровной разбитой тропе.
Оба приятеля ехали рядом.
- Теперь я все понял, - сказал мальчик Глостеру. - Они купили Рамона, а ты его перекупил - и не за деньги! Знаешь, Том, если я снова когда-нибудь плохо о тебе подумаю, побей меня! Проводник снова с нами, и пускай они попробуют снова его купить. Ну уж теперь-то он с нами душой и телом. Те будут считать, что он их предал, станут жаждать его крови. Но в горах они до нас не доберутся!
- Все это дело случая, с начала до конца, - разуверил его Том. - У меня и в голове такого не было, просто получилось само собой. Повезло, Дэвид, просто повезло. Смотри-ка, как скачет этот малый, ну прямо горный козел!
Они вступили в извилистое ущелье, которое миновали вскоре после полудня, и стали спускаться вниз по склону, затем пересекли долину и в конце ее резко свернули влево.
- Кажется, мы повернули в другую сторону, - заметил Том.
- В общем, да, - подтвердил проводник, - но время от времени приходится сворачивать, когда кажется, что вроде бы и не нужно. Положитесь на меня, я веду вас самым легким путем. - И неутомимо затрусил дальше.
- Знаешь что? - обратился к другу Дэвид. - Этот легкий для него путь, возможно, самый трудный для нас и для мулов, но сейчас нам важнее не самый короткий, а самый надежный. Смотри, как он переменился, Том! Словно кот на охоте - оглядывается по сторонам…
Проводник именно так теперь держался в горах, и не только в тот день, но и в последующие. Ежедневно они совершали трудные длинные переходы. Багаж переложили, часть вещей побросали, чтобы освободить Рамону место на одном из мулов. И упрямо шли дальше.
Постепенно прошли сквозь скалы, миновали самую высокую точку, стали спускаться на аргентинскую сторону, вступив в новые края, где горы казались не такими огромными и древними, а выглядели потемнее, помоложе, почище и становились все ниже, будто, обдуваемые ветром, таяли на глазах странников.
Да и путь стал полегче. Все еще было много подъемов, но в целом дорога шла вниз, и настал день, когда они увидели протянувшиеся к востоку равнины Аргентины.
Для них это была земля обетованная. Не важно, какие опасности лежали впереди, - они знали, что большая часть долгого путешествия осталась позади, и когда подъем тропы позволял мельком увидеть вдалеке синюю полоску моря, переглядывались, не в силах сдержать улыбок. Возможно, знай, что их ждет, путники меньше бы улыбались и чаще недоверчиво пожимали плечами, но сейчас их это не очень волновало. С каждым днем они спускались все ниже, сначала на голые склоны верхних Анд, затем в пояс карликовых деревьев, еще ниже - хвойных гигантов, а потом в темные широколиственные заросли, за которыми протянулись бесконечные почти безлесные равнины Аргентины.
Однажды вечером, увидев дым, путешественники остановились.
- Там, - указал рукой Рамон, - живут люди. Хотите туда?
- Мулы отощали, да и мы сами устали, - отозвался Дэвид. - Давайте заедем и поищем пристанище.
- В этом мире где люди, там неприятности, - мрачно заметил проводник. - Ладно, поехали. Карты перетасованы, а кто мы такие, чтобы изменить расклад? Поехали, друзья, да хранит нас святой Христофор!
Том и Дэвид удивились, увидев гаучо таким мрачным и серьезным, но тронули мулов в сторону затянутого дымом селения.
Глава 22
ДА ЭТО КРИСТОФЕР БЛЭК!
Этот дым был не просто дымом из множества труб, хотя, когда они подъехали ближе, к нему примешивался запах стряпни. Глостер понял, что даже три или четыре огромные заводские трубы не смогут создать над городом такого чудовищного облака. Оказывается, оно состояло главным образом из песка. Когда пастбища раскинуты на песчаной почве, то скрепляющие ее корни травы, крупные и мелкие, разрушаются копытами и ветер выдувает песок. Взметаются такие пыльные хвосты, которые видно за десятки миль. Тома поразило, что удушливое облако, которое заволокло окрестности, состояло не только из дыма.
Эта странная незнакомая страна теперь ему стала казаться вдвойне странной, потому что у него на родине природу уродовала рука человека, а здесь сама природа обрушилась песочным зарядом на маленький городишко, стремясь сдуть его с лица земли.
Городок открылся им правильно спланированными широкими улицами. Но на этом его привлекательность и заканчивалась. Вокруг не было ни деревца, ни кустика, ни травинки, разумеется, никаких огородов. Не было тут и ни одного сложенного из камня дома. Только песок, пыль, бесплодная земля, кирпич и рифленое железо.
Все дома, выходящие на улицу, украшали декоративные фасады, но, поскольку строения были поставлены далеко друг от друга и между ними находились открытые пространства, они смотрелись как черные волосы на голове рыжеусого мужчины. Более того, фасады создавали впечатление недолговечности и дешевой претенциозности. Сточные канавы были забиты мусором, присыпанным пылью. Но больше всего поражало обилие рифленого железа. Жители таких временных городков всегда отдавали этому дешевому, прочному, простому в сборке материалу предпочтение, совершенно забывая об элементарных человеческих удобствах, ибо летом сооружения из него становились раскаленной печью, а зимой - рефрижераторами. Железо использовали всюду - и в качестве кровли, и, что совсем дико, для строительства сараев, разных пристроек к кирпичным домам.
В городке царила атмосфера ленивой безмятежности. Его жители и гости работали охотно и много, но только не здесь. Они трудились на бесконечных равнинах, которые приносили им постоянный заработок. В город же приезжали гульнуть и пополнить запасы. Так что городок представлял собой нечто вроде сочетания лавки и салуна для обширного окружающего его края.
Подъехав к первой же фонде, как называют в Аргентине постоялые дворы, путники прошли через подобие бара, где у стоек пили или перекусывали пеоны победнее, затем через обеденный зал получше, и вышли в патио - внутренний дворик, окруженный номерами для постояльцев. Во всем городе Глостер не заметил ни одного двухэтажного здания. Словно строители боялись, что верхние этажи унесет ветром.
Здесь путники узнали, что могут остановиться. Мулов отвели в конюшню, а их самих проводили в номера. Комната, доставшаяся Тому с Дэвидом, была наглухо закупорена, окно закрыто ставнями, дверь заперта на замок, и все же висевшая над городом пыль повсюду была и внутри, наподобие того, как запах копоти лезет во все щели поезда или парохода. Она лежала на простынях, сероватом полу и крышках столов.
Дэвид, улыбаясь во весь рот, присел на краешек койки:
- Удивляешься, Том?
- Чему, Дэвид?
- Ну, скажем, мне!
- Почему тебе, Дэвид?
- Мне и каждому, кто так хочет вернуться в Аргентину. Разве не так?
Том чуть улыбнулся. Он уже привык к тому, что этот дотошный малый угадывал его мысли.
- Здесь мне все незнакомо, - пробормотал, - никогда не видел ничего подобного.
- А станешь ты судить о своих краях по ближайшему ковбойскому городку?
- Нет, - признался Том.
- То же самое и здесь! Когда узнаешь, что такое пампасы, не сможешь свободно дышать ни в каком другом месте!
- Как я понимаю, они очень широкие, - предположил Том, - и очень ровные - хороши для доброй езды.
Мальчик пожал плечами:
- Представь ваш Запад. Там много места, верно? Но для аргентинца он мал! Погляди на карту своей страны - вся испещрена горными хребтами и изрезана на куски реками! Никакого простора! А здесь все по-другому. Можно скакать на перекладных по сотне миль в день, и не хватит жизни, чтобы объехать все. Вот какая эта страна, Том. Здесь есть где раскинуть руки.
- Думаю, так оно и есть, - простодушно согласился Глостер. - Только тебе нет нужды доказывать это мне, Дэвид. Я верю всему, что ты мне рассказываешь. А теперь нам первым делом надо подумать, как сбыть мулов и достать вместо них лошадей. В такой стране, которую не объехать на коне, мулы вряд ли помогут уйти от опасности.
В дверь тяжело постучали. Они открыли, и в комнату, ошалело глядя на них, влетел Рамон.
Дэвид понял все без слов. Вскочив на ноги, он забегал по комнате, стал стучать кулаками по своей голове, размахивать ими перед лицом проводника, к тому же разразился страшными проклятиями:
- Ты как ворона! Где ни появишься, обязательно что-то накаркаешь! Приносил ли хоть раз в жизни хорошие вести? Ну, что скажешь? Это правда?
- Что - правда? - угрюмо переспросил Рамон.
- Что ты опять видел кого-то из них.
- Кого-то из них? Да я видел его самого!
- Кого - его?
- Сеньора Негро.
- Сеньора Негро? А это еще кто, черт возьми?
Рамон удивленно раскрыл глаза:
- А от кого ты удирал по горам, если не от него? Он упустил тебя там, чтобы схватить на равнине.
- Негро?