Круглые уличные часы показывали восемь тридцать вечера, до назначенной встречи оставалось ещё полчаса. Денис уселся на тёмно-синюю скамейку под пластиковой крышей, распечатал тощую пачку сигарет "Bolivar", купленную в киоске аэропорта, прикурил. Табак был совершенно сырым и пах свежими дубовыми опилками. Дождь перестал, тут же, как по мановению волшебной палочки невидимой феи, по лужам заплясали весёлые лучи предзакатного солнца, куда-то мгновенно спрятались многочисленные зонты.
Мимо Дениса проходила маленькая группа молодых людей: два паренька и две девицы. Юноши были одеты в чёрные джинсы и широченные чёрные рубахи навыпуск. Девицы же предпочитали аргентинскую классику: голубые обтягивающие юбки до колен и белые блузки свободного покроя. На груди у каждой был закреплён большой значок с профилем Эвы Перрон, юные прелестницы небрежно и изящно поигрывали чёрными кавалерийскими хлыстами.
- Бог и Родина! - замедлив шаг, звонко провозгласил прыщавый длинноволосый юнец.
Что надо отвечать в таких случаях, Денис не знал, поэтому ляпнул первое, что пришло в голову:
- Абсолютно не возражаю, уважаемый идальго!
Молодые люди резко остановились и неприязненно уставились на него.
- Гляди-ка, юморист какой выискался! - задумчиво и неприветливо процедил длинноволосый.
- А что это у него за значок на лацкане? - громко поинтересовался у своих спутниц другой юнец, такой же прыщавый, но бритый налысо. - Может, это портрет какого-нибудь одиозного коммунистического вождя?
- На вас, дамы и господа, сейчас смотрит генерал Франсиско-Паулино-Эрменгильдо-Теодуло Франко-и-Баамондэ. Великий каудильо Испании! - вежливо, с чувством собственного достоинства, ответил Денис.
Длинноволосый юнец задумчиво взлохматил сальную гриву, словно вспоминая что-то:
- А, генерал, который называет себя фашистом, а на самом деле является приспешником католицизма? Как же, наслышаны! Подлый и наглый предатель! Иуда! Какой из него - фашист? Да он самый натуральный социалист! Двурушник! Ну-ка, дяденька, снимай свой поганый значок!
- Не хамите, молодой человек, не стоит, право, - Денис широко улыбнулся, изо всех сил демонстрируя миролюбие.
- Пожалуй, необходимо срочно проучить этого престарелого испанского фазана! - высказал своё мнение бритый подросток, оглянулся по сторонам, и, убедившись, что рядом нет нежелательных свидетелей, громко щелкнул пальцами правой руки.
Девицы, для которых этот щелчок, очевидно, являлся условным сигналом, дружно вскинули вверх руки с зажатыми в ладонях хлыстами, юнцы достали из карманов джинсов массивные кастеты.
Всё это произошло достаточно неожиданно, но он успел среагировать: держась руками за спинку скамьи, резко выбросил ноги вперёд и вверх и ловко отвёл удары хлыстов в разные стороны. Скамейка предсказуемо перевернулась, Денис, совершив нехитрый кувырок назад, вскочил на ноги и принял оборонительную стойку. Четвёрка нападавших дружно устремилась в атаку…
Бить женщин? Денису совершенно не хотелось этого делать. Но вот один из хлыстов вскользь угодил ему по руке. Волна острой боли прокатилась по всему телу, кровь тоненькими струйками устремилась во все стороны: оказалось, что в кавалерийский стек было вставлено лезвие бритвы.
Пришлось позабыть про кодексы чести благородных мушкетёров и трепетных гусар, да и про основные принципы человеколюбия - также.
Через минуту четыре юных тела неподвижно застыли безвольными тряпичными куклами, образовав небольшой холмик.
Нет, Денис был на сто процентов уверен, что все агрессивно настроенные молодые люди живы, но он не сомневался и в том, что некоторое время им придётся провести на больничных койках. Совершенно невежливо оторвав рукав блузки одной из поверженных амазонок, он наспех перевязал кровоточащую рану на своей правой руке…
Денис уже собрался ретироваться по направлению к бару "Милонга", когда сзади раздался сухой щелчок предохранителя и спокойный голос властно произнёс:
- Стой на месте, тварь! Руки за голову! Медленно обернулся!
Он последовательно выполнил все команды: в десяти метрах, рядом со стволом молодого платана, стоял ещё один юнец в чёрной одежде, уверенно сжимающий в руках многозарядную винтовку с коротким прикладом.
"Десятизарядный полуавтомат "Алькон" аргентинского производства", - уверенно опознал оружие Денис.
Этот юноша выглядел куда как серьёзно: тонкое породистое лицо в обрамлении угольных волос средней длины, гибкая фигура, словно бы наполненная звериной силой, а, главное, глаза: холодные, уверенные, опасные…
- Если ты веруешь, то помолись на прощанье своему Богу, - любезно предложил серьёзный юноша. - У тебя, бродяга, есть ровно тридцать секунд.
Тридцать секунд - это очень даже немало, за это время можно сделать много чего полезного. Денис уже приготовился уйти отточенным пируэтом направо, чтобы временно укрыться за телами поверженных противников, выхватить из внутреннего кармана плаща браунинг и продырявить молодого наглеца во многих местах, как вдруг…
Неожиданно раздался тоненький свист, сопровождаемый громким щелчком, и обладатель холодных и уверенных глаз непонимающе уставился на свои пустые руки, из которых только что самым непостижимым образом исчез грозный "Алькон".
Из-за толстого дерева омбу показался Крест, держащий в одной руке чёрный кнут с длиннющей плетью, а в другой - неожиданно исчезнувший автомат.
- Искренне приветствуя вас, кабальерос! - как ни в чём не бывало, обратился Саня к присутствующим. - Как вам сегодняшняя погода? На мой взгляд, прохладно как-то: год назад в это время температура воздуха поднималась до плюс пятнадцати, а сейчас - плюс десять, не больше…. А барышни-то, -
непринуждённо ткнул стволом автомата в сторону девиц, "успокоенных" Денисом, - в одних блузках разгуливают! Окончательно сошли с ума …
- Добрый вечер, папа! - неожиданно прервал Креста юноша. - Всё шпионишь за мной? Свяжешь сейчас, наверное? На асьенду отвезёшь, запрёшь в тесном чулане, как всегда? Кстати, в автомате патронов-то нет…
- Ничуть не бывало, не свяжу, - криво усмехнулся Крест. - Ты мне нужен, очень хорошо, что встретились…. У нас, сынок, большие проблемы.
- Что-то с мамой? - взволнованно спросил парень, непроизвольно обхватив руками черноволосую головы.
- Типун тебе на язык! - Саня мелко перекрестился и трижды сплюнул в сторону. - С мамой ничего плохого случиться не может. Никогда. Она же у нас - кремень…. С Мартиной приключилась беда. Их самолёт боши подбили, пришлось садиться где-то на топких болотах, в джунглях. Потом связь прервалась…. Послезавтра мы вылетаем в Парагвай. На тебя, чисто на всякий случай - вдруг объявишься - тоже выправили визу. Ты с нами?
- А что, были какие-то сомнения? - глаза юноши вспыхнули от нешуточной обиды. - У нас с Мартиной есть, конечно же, определённые политические разногласия, но она - моя родная сестра. Если надо, я за неё и жизнь отдам! Без всяких колебаний и сомнений…
Крест довольно ухмыльнулся:
- Да, ладно тебе пыжится, сынок, я же просто так, типа - пошутил. Никто и не сомневался в твоём благородстве…. Кстати, познакомься: это сеньор Оскар Рамос, ты про него уже слышал, да и не один раз. Дон Оскар, рекомендую: мой сын Иван Сервантес, весьма достойный юноша - во многих отношениях, но шалопай и вертопрах - каких поискать…
Иван тут же подошёл к Денису, крепко пожал протянутую руку.
- Извините, уважаемый дон Оскар, что сразу не узнал вас! Потёмки проклятые виноваты во всём…. Ещё раз - прошу принять мои искренние извинения!
- Извинения принимаются, - Денис скупо улыбнулся. - Но, что значит - "не узнал"? В последний раз, молодой человек, мы виделись, когда вам было немногим больше двух с половиной лет. У вас такая феноменальная память?
- Я просто видел несколько ваших портретов, сеньор.
- Моих портретов? Где же?
- Сеньора Мария Сервантес, да будет тебе, командир, известно, дама талантливая во многих профессиях, - объяснил Крест. - Помимо того, что умеет лучше всех в Аргентине объезжать диких мустангов, она ещё и великолепная художница. Будешь у нас на асьенде, сам в этом убедишься.
Зашевелился и застонал кто-то из недавних противников Дениса.
- Ладно, придётся нам на короткое время прервать эту познавательную беседу, - озаботился Крест и внимательно посмотрел на сына. - Тебе, наверное, нужно позаботиться о своих соратниках? Давай, занимайся…. А мы с доном Оскаром часик-другой посидим в "Милонге", поболтаем о том и о сём, обсудим некоторые важные вопросы.
- Мне потом тоже подойти в этот бар? - дисциплинированно спросил юноша.
Крест отрицательно мотнул головой:
- Мы с сеньором чуть позже сами заскочим в ваш гадюшник - на углу авениды Коррьентес и улицы Сан-Мартин. А ты уж придумай там что-нибудь - достоверное и успокаивающее…
В "Милонге" было очень прохладно и относительно безлюдно, подавляющее большинство столиков было не занято, за роялем седой тапёр лениво перебирал чёрно-белые клавиши. Дочь хозяина заведения, симпатичная и улыбчивая студентка-медичка, не задавая лишних вопросов, ловко и аккуратно перевязала Денису его раненную руку.
- Любезный, принесите-ка нам прямо сейчас лёгких закусок и бутылочку каньи, а минут через сорок подайте две порции асадо и пиво. Только пусть пиво, обязательно, будет тёплым, чтобы не замёрзнуть окончательно, - громко обратился Крест к седому официанту, непринуждённо усаживаясь за самый просторный стол.
- А что это такое: канья и асадо? - спросил Денис, зябко передёргивая плечами.
Саня сдвинул в сторону салфетницу, стаканчик с зубочистками из кебрачо и керамические ёмкости с солью и молотым перцем, расстелил на столе географическую карту.
- Канья - это такая парагвайская водка. Чтобы составить общее впечатление о стране, где ещё не приходилось бывать, достаточно попробовать самый популярный тамошний алкогольный напиток. А асадо, м-м, считай, что это просто разновидность русского шашлыка.
Денис понятливо кивнул головой и обернулся к сцене, прислушиваясь к печальной мелодии.
- Теперь, Дэн, смотри сюда, - вместо указки Крест воспользовался зубочисткой. - Прилетаем в Асунсьон, это, как ты знаешь, столица Парагвая. Дальше действуем совершенно легально: цель нашего приезда - поиск пропавшего самолёта…. Покупаем два внедорожника, желательно джипа, вещи и припасы, необходимые в серьёзной экспедиции. Двигаемся строго на юго-восток…. У этого рядового притока Рио-Парагвая останавливаемся, обустраиваем стационарную базу. Параллельно пытаемся провести тщательную воздушную разведку: Маша останется в Асунсьоне и попробует арендовать гидроплан с опытным пилотом…. Хотя, после того, как подбили самолёт Мартины, смельчаков может и не обнаружится. Ну, и Бог с ними! Мы же на месте определяемся: идти вдоль берега реки, или плыть вверх по течению на индейских лодках. Есть принципиальные возражения? Тогда переходим к обсуждению деталей…
Через десять минут официант разместил на поверхности стола, свободной от топографической карты, маленькие блюдечки с ярко-рубиновой подкопченной ветчиной, козьим и овечьим сыром, маринованными оливками, фаршированными красным мексиканским перцем, поставил перед Денисом и Крестом пузатые рюмки синего стекла, наполнил их дурно-пахнущей мутной жидкостью из бутылки, украшенной целым букетом ярких цветных этикеток.
- Спасибо, приятель! Поставьте бутылку на стол, можно прямо на карту, дальше мы и сами справимся, - холодно кивнул официанту Алекс и обратился к Денису: - Давай, командир, как любят говорить в одной далёкой северной стране, вздрогнули! Только ты для страховки сперва одну оливку раскуси, а другую держи наготове, чтобы тут же закусить…
Вздрогнули…. Эта канья - тот ещё напиток: крепкий, очень резкий, с ядрёным сивушным запахом. Бр-р-р!
"Чтобы его совсем и надолго!", - решил про себя Денис. - "Лучше уж самогонку нижегородскую потреблять, или, на худой конец, магаданскую ханку, изготовленную из опилок лиственницы…".
- Как оно тебе? - вежливо и тактично поинтересовался Крест. - Родились ли в твоей умной башке какие-нибудь ассоциации?
Денис отчаянно замотал головой и ладонью смахнул с глаз непрошенные крупные слёзы:
- Во-первых, как показывает практика, чем красочней этикетки на бутылке, тем хуже её содержимое.
- А, во-вторых?
- Во-вторых, судя по всему, этот твой Парагвай - дыра дырой…
- Очень верно подмечено! - непонятно чему обрадовался Саня. - Совершенно жуткая дыра! Жутчайшая дырища…
В назначенное время принесли асадо: на каждой из тарелок лежало по два больших куска мяса, покрытых бурой, с редкими золотистыми прожилками, корочкой.
- Прошу любить и жаловать! - торжественно объявил Крест. - Отборнейшая говядина от супругов Сервантес! Мы с Марией во все крупные столичные рестораны и бары поставляем свежее мясо…. Как асадо готовиться? Да, элементарно: десять часов говядина вымачивается в прокисшем козьем молоке, после режется очень крупными кубиками, насаживается на бронзовый вертел и запекается на открытом огне, в процессе готовки мясо изредка поливают луковым маринадом.
Мясо прямо-таки таяло во рту, даже противная и гадкая канья не могла испортить это неземное удовольствие…
Уже после полуночи они подошли к пересечению улиц Коррьентес и Сан-Мартин. Крест негромко, но уверенно постучал в массивную дверь, щедро обитую толстыми железными листами. В правом верхнем углу двери была закреплена латунная табличка с пафосной надписью: "Командо Насиональ Антикоммуниста".
- Национальное антикоммунистическое командование, - еле слышно перевёл на русский язык Денис. - А это что ещё за хрень?
- Общественная организация такая, - также тихо ответил Крест. - Девочки и мальчики, а также взрослые дяденьки и тётеньки, играют в природных фашистов. С одной стороны, полная лабуда и жуткая лажа. А, с другой, именно с таких вот игр и начинаются серьёзные дела, порой перерастающие в кровавое и неуправляемое скотство…
- А нам чего здесь потребовалось, на ночь глядя?
Саня весело подмигнул:
- Надо принести официальные извинения за покалеченных тобой юношей и девушек. Зачем нам сейчас лишние злобные враги? Кроме того, тебе будет небезынтересно познакомиться с одной прекрасной сеньоритой…. А уж как она мечтает с тобой увидеться! Как мечтает…
За толстой дверью послышался лёгкий шорох, и густой бас - с легко читаемыми угрожающими нотками - угрюмо поинтересовался:
- Кого там черти принесли?
- Бог и Родина! - бодро откликнулся Крест. - Сеньор Иван Сервантес должен был предупредить о нашем визите…
Раздался шум многочисленных отодвигаемых запоров, противный скрежет ключа в замочной скважине, дверь бесшумно отворилась вовнутрь.
- Проходите, сеньоры, вас уже ждут! - приветственно пророкотал бас.
По длинному узкому коридору, скупо освещённому тусклыми маломощными лампочками, прошли в просторный холл. Здесь уже было гораздо светлее, вдоль кремовых стен стояли кожаные светлые диваны, рядом с ними - журнальные столики на колёсиках, с разложенной на них цветной полиграфической продукцией, явно пропагандистской направленности. В противоположной стене холла располагались две двери с табличками, украшенными непонятными готическими значками и символами.
Обладатель могучего баса - упитанный мужчина лет тридцати пяти, одетый в потрёпанные синие джинсы и кожаную жилетку на голое тело, осторожно приоткрыл одну из дверей и уважительно засунул лохматую голову внутрь.
- Соратники, к вам пришли два сеньора, о которых вы предупреждали!
Ему что-то ответили, после чего толстяк широко распахнул дверь, громко и приветливо предложил:
- Заходите, кабальерос! Вождь готов вас принять!
"Вождь так вождь!", - усмехнулся про себя Денис, входя вслед за Крестом в комнату.
Помещение было достаточно тесным и скромно обставленным: площадью метров пятнадцать-шестнадцать квадратных, маленький письменный стол, старинное деревянное кресло, низенький длинный диван, несколько книжных шкафов, плотно заставленных толстыми книгами вперемешку с картонными папками, три колченогих, видавших виды стула.
На стене висели портреты Гитлера, Геринга, Хуана Перрона, Римского Папы и парагвайского диктатора Стресснера.
В кресле обнаружился пожилой, бритый налысо тип с наглыми глазами записного картёжного шулера. На спинке кресла притулилась, выставив на всеобщее обозрение полное загорелое колено, ослепительная брюнетка лет семнадцати, облачённая в умопомрачительное чёрное платье - с не менее умопомрачительным декольте. А на диване, плотно прижавшись друг к другу, расположились Иван Сервантес и весьма пикантная блондинка средних лет, одетая в лучших аргентинских традициях: в белые полотняные брюки и голубую блузку свободного покроя. Впрочем, увидев вошедшего отца, Иван немного отодвинулся от светловолосой симпатяшки.
- Меня зовут Карлитос, - представился "карточный шулер", нежно и трепетно поглаживая коленку юной брюнетки. - Ваши имена, сеньоры, мне уже известны. Соратник Иван вкратце рассказал о произошедшем неприятном инциденте. Надеюсь, речь идёт только о случайном и досадном недоразумении?
- Именно так, каудильо, именно так! - важно объявил Саня. - Недоразуменье, недопонимание, не более того! Мой друг, сеньор Оскар Рамос, верный соратник генерала Франко, приехал в Аргентину только несколько дней назад, и ещё не знает, м-м, некоторых тонкостей нашей сегодняшней действительности. Он просто защищался…. Надеюсь, что все, м-м, юные соратники, живы? Сеньор Оскар, передайте, пожалуйста, каудильо Карлитосу верительные письма от дона Франко!
Денис подошёл к письменному столу, вынул из-за пазухи плотный коричневый конверт, положил его перед "шулером", вернулся на своё место.
Карлитос, явно польщённый термином "каудильо", открыл конверт, небрежно достал несколько листов мелованной бумаги, углубился в чтение…
Женский голос, дрожащий и звонкий, прозвучал среди установившейся тишины совершенно неожиданно, заставив непроизвольно вздрогнуть всех присутствующих:
- Оскар! Моё сердце! Бог ты мой, сколько лет прошло! Это же я, Анхен Мюллер! Вспомнил? Шпицберген, вечные голубые льды, белые медведи.… Сколько же этих белых монстров мы тогда застрелили с тобой! А русского диверсанта помнишь? Помнишь, как мы его пытали - раскалённым железом? Как же он кричал! О Боже, как он кричал, я всё помню…
Глава двенадцатая
Старинная боевая подруга
Внешне Денис остался абсолютно спокойным, а вот внутри…
Внутри у него всё кипело от праведного и справедливого гнева, внутренний голос неустанно, но абсолютно неслышно для окружающих, громко выкрикивал одну за другой изощрённые ругательные тирады - на всех известных Денису языках…
Нет, ну надо же! Многочисленные убитые ими белые медведи? Белые монстры? Запытанный до смерти раскалённым железом пойманный русский диверсант???
Он всегда и с должным уважением относился к людям, наделённым буйной и раскованной фантазией…. Но всему же должны существовать разумные пределы! Нельзя же вот так, без всяких предупреждений, выдавать такие необъяснимые перлы, лишенные даже малейших следов элементарной логики!
Денис, словно вспомнив что-то очень важное, сильно хлопнул ладонью по лбу, широко улыбнулся и незамедлительно распахнул свои объятия: