- Знаешь, дон Оскар, здесь очень трудно только первый год, ну, первые два года: всё внове, всё непривычно. А потом привыкаешь, втягиваешься…. Права Мария: Аргентина очень и очень привязчивая страна, берёт людские сердца в плен - надолго и всерьёз…. Хочешь, я тебе расскажу про свою Аргентину? Как я её понимаю и ощущаю? Тогда слушай внимательно…. У Аргентины - три символа: танго, мате и великая Эвита Перрон. Танго это…, - Анхен зажмурила глаза. - Это…. Танго больше, чем простой танец, танго - это маленькая жизнь. Для тех, конечно, у кого сердце не изо льда…. Откуда взялось танго, где его корни? Мне про это так рассказывали. Десятки тысяч европейских эмигрантов в начале века прибывали в Буэнос-Айрес в поисках удачи, богатства и счастья. Одинокие мужчины скучали по оставленным дома женщинам и, в поисках утешения, проводили долгие вечера в здешних публичных домах. Ожидая своей очереди, а с проститутками, как это и ни странно, наблюдался определённый дефицит, они танцевали друг с другом своеобразный танец, полный страсти и желания, танец, напоминающий состязание за обладание женщиной. Ну, как аналогичные танцы у некоторых птиц и животных. Глухари там, благородные олени…. Позднее танго стали исполнять в сопровождении испанских и итальянских мелодий, смешанных с африканскими ритмами кандомбе. Постепенно его начали танцевать с женщинами, и танец стал более сексуально-демонстративным и менее меланхоличным. Затем появились песни танго, повествующие о глубоких и печальных чувствах: о тоске по родине и любимым, о любовных страданиях, о ревности и о предательствах вероломных женщин…. Мате…. Аргентинцы говорят, что мате объединяет семью. Когда готовят мате, все бросают свои дела и семья спешит к обеденному столу…. Мате - национальный аргентинский напиток, настой из листьев "йерба мате" - высокого вечнозеленого куста. Его листья содержат тонизирующее вещество матеин, по действию схожее с кофеином. По вкусу мате больше всего похож на обычный зеленый чай. Хотя, конечно, местным знатокам такое сравнение покажется кощунством…. Для приготовления мате в испанском языке есть специальный глагол "севар", а человека, который готовит мате, называют "севадор". Готовят мате в специальной посуде - калабасе, изготовленной из маленьких тыквочек - плодов местного растения лагенарии. Коренные памперо, жители пампы, считают, что мате обнаруживает свой настоящий вкус, только если пьется из калабасы, а не из стеклянного стакана…. Калабасу до краев заливают нагретой до восьмидесяти градусов водой. Знатоки утверждают, что, если залить крутым кипятком, то вкус напитка испортится, а если залить недостаточно нагретой водой, то возможно расстройство желудка. Индейцы-гуарани пьют мате, настоянное на холодной воде. Такой напиток называется "терере", но он годится только для индейских желудков…. Мате первой заварки, как говорят у нас в Аргентине - "первое мате", самое крепкое и ароматное, обычно достается или главе семьи, или севадору. Потом калабасу доливают горячей водой, и она идет по кругу, каждый пьет не торопясь, через бомбилью - сосательную трубку с фильтром на конце…. Но главный символ Аргентины, по крайней мере, сейчас, в 1955 году, это великая и непревзойдённая Эвита Перрон, жена диктатора Хуана Перрона. Она умерла в возрасте Христа, в тридцать три года, и была, по приказу своего супруга, мумифицирована. Ее огромные портреты до сих пор висят на стенах едва ли не каждого дома в бедных кварталах всех аргентинских городов…. Эвита говорила: - "Управлять страной - все равно, что снимать фильм о любви, где в главных ролях заняты один мужчина и одна женщина. Все остальные - всего лишь статисты". Она родилась в бедной семье и с самого детства мечтала о карьере актрисы. Ей удалось вскружить голову бедняге Перрона, а потом наша Эвита вознеслась к Власти…. Она раздавала беднякам деньги и вещи. Аристократия ее ненавидела - до желудочных колик. А Эвита все делала им назло: рано по утрам она проносилась мимо богатых кварталов на автомобиле, гудя в клаксон, чтобы богатые матроны дрожали от страха. Ненависть к ней со стороны аристократии была безмерна…. Когда Эва мучительно умирала от рака желудка, в богатых кварталах пили за ее скорейшую кончину, а на стене дома, что стоял напротив президентского дворца, появилась надпись: - "Да здравствует рак!"…. Известие о том, что Эвита умирает, породило в народе настроения, близкие к массовому психозу. В надежде спасти ее, люди мучили себя до полусмерти, чуть ли не ежедневно устанавливая посвящённые ей самые невероятные рекорды. Один танцор сто двадцать семь часов, не останавливаясь, танцевал танго, пока не упал без сознания. Знаменитый бильярдист сделал подряд полторы тысячи ударов кием. Две пожилые женщины ползали на коленях вокруг центральной площади Буэнос-Айреса в течение пяти часов до тех пор, пока одна них не раздробила себе колено.… По всей стране люди воздвигали алтари, на которых беспрерывно горели восковые свечи и стояли портреты Эвиты. Люди сутками простаивали перед ними, молясь за выздоровление своей любимицы.…С наступлением сумерек ее портреты выносили из домов на свежий воздух, чтобы "она могла подышать" прохладой, и тогда то в одной, то в другой деревне люди то и дело видели вокруг ее головы сияющий нимб…. Эвита умирала очень долго…. В последние месяцы она весила всего тридцать три килограмма. Опять эта мистическая цифра! По распоряжению Хуана Перрона от Эвиты до конца скрывали, что ее болезнь неизлечима. Чтобы она не замечала ужасной потери веса, весы, которыми она пользовалась, были переделаны так, что показывали всегда один и тот же вес, близкий к нормальному…. Радиоприемники во дворце были отключены. По всей стране люди больше знали о болезни Эвиты, чем она сама…. Когда 26 июля 1952 года Эвита скончалась, население Аргентины ожидало неминуемого конца света…. На ее похороны пришли миллионы. Люди теряли сознание от усталости, сутками простаивая в очереди к ее гробу. Дня не проходило, чтобы кто-нибудь не попытался покончить с собой у ее тела. Наемные рабочие и крестьяне в разных концах страны видели ее лицо в небе…. Тысячи бедных людей по призыву Перрона писали ей письма на адрес дворца и получали в ответ надушенные конверты с надписью: "Я целую тебя с неба"…. Тринадцать дней ее тело лежало в стеклянном гробу, и аргентинская нация прощалась со своей "Небесной Принцессой"…. Если, командир, завтра утром, после восьми часов, ты включишь радио, то вскоре услышишь, как глубокий мужской голос произнесёт: "Сейчас восемь часов двадцать пять минут. Время, когда великая Эвита Перрон стала бессмертной…".
Когда рассказ о смерти Эвы Перрон пересёк свой экватор, из глаз Анхен закапали неправдоподобно крупные, словно искусственные японские жемчужины, изготовленные из чешуи уклейки, слёзы. Голубая блузка верной соратницы насквозь промокла, по её щекам текли чёрные ручейки французской контрабандной туши для ресниц, губы мелко и жалобно дрожали…
Неожиданно сильно запахло чем-то горелым, из-под запертой двери просочились тонкие струйки желтоватого дыма.
- Пожар! Пожар! - громко объявил густой бас проснувшегося охранника.
Денис повернул ключ в замке, распахнул настежь дверь и тут же присел на корточки, прикрыв голову полой плаща: весь холл был заполнен клубами густого и вонючего дыма.
- Надо пробираться к выходу! - Анхен схватила его за руку и сильно потянула за собой.
На корточках, кашляя и отплёвываясь, ориентируясь на глухой стук впереди, они, наконец-то, добрались до двери, ведущей на улицу. Из густой дымной пелены показалось испуганное лицо Карлитоса.
- Вождь, что происходит? Что это за дым? - глухо и озабоченно спросила Анхен, пряча лицо в подол своей мокрой от слёз блузки.
Карлитос чуть не плакал:
- Чёрт его знает, откуда взялся этот дурацкий дым! Похоже, нам всем приходит конец: вентиляция не работает, входная дверь заперта…
- Как заперта?
- Очень крепко! - подтвердил от двери невидимый Крест, скрытый густой дымовой завесой…
Глава тринадцатая
Дыра дырой
Противно это до омерзения - ощущать себя пойманным в мышеловку, тем более, когда эта мышеловка тебе совершенно "чужая". Ну, не был ознакомлен Денис с планом этих помещений, поэтому и картинка дальнейших действий в голове совершенно не вырисовывалась. Куда бежать? Что предпринимать? Он чётко знал (филиппинский опыт!) только одно: когда от угарного газа некуда скрыться, необходимо тупо лечь на землю, или просто - на пол, и тщательно обвернуть голову мокрой тряпкой, желательно хлопчатобумажной.
- Где у вас здесь вода? - натужно прохрипел Денис, обращаясь к Анхен.
- Сейчас, командир, сейчас я тебя отведу, сейчас…
Её слова были заглушены громким стуком в дверь снаружи.
- Никак помощь образовалась? - изумился Крест.
Стук прекратился, снова повисла мёртвая тишина.
- Всё, они ушли, это полный конец! - секунд через сорок принялся причитать Карлитос. - О, непорочная Мадонна, прости мне мои прегрешения чёрные и бесстыжие, прости меня, грешника закоренелого…
Взрыв!!! Сильно заложило уши, в висках мерзко и часто застучало, из носа весело закапала красная солёная жидкость…
Входная дверь широко распахнулась, и глубокий женский голос спокойно поинтересовался:
- Как вы там, ребятишки? Все живы?
Свежий живительный воздух наполнил лёгкие - до самых их невидимых краёв, жизнь опять стала казаться чем-то желанным, обещающим новые неповторимые и приятные мгновения…
Денис открыл глаза: шустрые бело-жёлтые полосы дыма, невежливо обгоняя друг друга, торопились вырваться на улицу, прямо перед своим носом он обнаружил две очень стройные женские ножки, облачённые в шикарные чёрные туфли на десятисантиметровых шпильках. Он перевернулся на живот, встал на четвереньки, вскинул голову вверх: перед ним, широко и приветливо улыбаясь, стояла сеньора Мария Сервантес - собственной персоной…
Санитары, надсадно кряхтя и морщась, вынесли на носилках труп незадачливого толстого охранника, задохнувшегося в дыму, Скорая помощь (так Денис окрестил про себя голубой фургончик с красным крестом на борту) увезла в больницу потерявшую сознание молоденькую симпатичную брюнетку, а все остальные снова расположились в кабинете вождя Карлитоса. Все остальные - плюсом донна Мария Сервантес, их спасительница, известная художница, "сеньора-гаучо", ну, и тому подобное…
Анхен нашла недопитую бутылку с виноградной граппой, дрожащей рукой набулькала огненной жидкости в крохотную рюмку, но поднести ёмкость ко рту не успела. Мари неуловимым движением подтолкнула подружку своего сына под локоть, содержимое рюмки послушно выплеснулось на пол.
- После отравления угарным газом алкоголь полностью запрещён в течение трёх суток, - строго и невозмутимо объяснила свой поступок сеньора Сервантес и внимательно посмотрела на Анхен: - Мы с вами, случайно, не знакомы? Лицо ваше мне напоминает кого-то. А, впрочем, извините! Я, кажется, ошиблась…
- Ничего страшного, бывает! - проворковала блондинка в ответ. - Разрешите познакомиться, меня зовут - Анхен Мюллер.
- Мария Сервантес, - церемонно кивнула Мари.
"Конспираторши, тоже мне!", - невесело усмехнулся про себя Денис.
Судя по недоверчивым глазам Ивана, он тоже заподозрил какой-то подвох.
- О, сама Мария Сервантес, знаменитая "сеньора-гаучо"! - приветливо заюлил Карлитос. - Разрешите поцеловать вашу ручку, прекрасная донна!
- Осторожней на поворотах, дорогой каудильо, - веско произнёс Крест. - Заранее ставлю вас в известность, что эта ослепительная красавица - моя законная супруга, мать моих четверых детей, включая вот этого шустрого шалопая, - небрежно кивнул головой в сторону Ивана.
- Даже так? - Карлитос искренне удивился. - Вы, донна Мария, выглядите лет на пятнадцать моложе своего природного возраста. Ещё раз примите мои искренние уверения в безграничном почтении…
- А каким образом, мама, ты оказалась в этих краях? - перебил вождя нетерпеливый Иван. - Конечно, ты нас спасла и всё такое…. В смысле, большое спасибо. Но откуда ты появилась?
- Да, обычное совсем дело, - деланно рассмеялась Мари и чуть смущённо покосилась на Креста. - Старею, наверное…. Вот и решила проверить, куда это мой мужинёк повёл, на ночь глядя, дона Оскара. Не в злачные ли места, полные доступных и дешёвых шлюх? Потом наши мужички нырнули за эту железную дверь, а я решила немного покараулить, вдруг - что…. Через несколько часов смотрю, появились два молодых человека. Один из них навесил на двери амбарный замок (благо и петли там имелись, очень удобная вещь, знаете ли), зашёл в парадную, надо думать - полез на крышу, вентиляционные окошки затыкать. А второй достал из-за пазухи ворох старых газет, давай их поджигать и швырять в открытую форточку…
- Там же у нас архив! - схватился за голову Карлитос. - Иван, быстро за мной! Посмотрим, что там осталось…
Мари выглянула в коридор, убедилась, что вождь и его юный соратник действительно направились в другое помещение, и кратко пояснила:
- Ревность здесь, понятное дело, совершенно не при чём. Я ведь не последняя дура. Просто предчувствия одолели нехорошие, вот и решила
перестраховаться…. Вижу, что дело серьёзное наметилось, вырубила нижнего юнца и помощникам сдала на руки. Как же в таком деле - без надёжных помощников? Загрузили молодчика в машину, переправили тело в надёжное место, вечером допрошу…. Второй, видимо, ушёл по крышам. Но за ним тоже идут, думаю, что выследят…. Ну вот, я давай свистеть! Подбежали полицейские, а толку от них? Стоят, замок осматриваю, дёргают туда сюда. Умора. Хорошо, что у меня граната завалялась в сумочке. Привычка многолетняя, знаете ли…. Ладно, господа и дамы, пора разбегаться в разные стороны, самолёт завтра утром, а дел ещё осталось - невпроворот…
Они сердечно распрощались с сотрудниками "Командо Насиональ Антикоммуниста". С новыми фашистскими друзьями, как выразился Крест… - Сейчас мы тебе, командир, вызовем такси, - заявил Саня, а завтра встретимся в…
- Отставить! - голос Мари позвучал вроде бы совершенно спокойно и нейтрально, но, вместе с тем, и жёстко, и, даже, властно. - Выследили мои ребятки этого шустрика, который ушёл по крышам. Известен точный адрес, можно идти и брать - пока тёплый.
- Ого! - присвистнул Крест. - Адрес?
- Новый порт, гостиница для моряков, корпус "С", что самое странное.
- Почему - странное? - не понял Денис.
- Потому, что этот корпус отведён сейчас под жительство морякам с советского парохода "Сибиряков", который две недели назад встал на ремонт в тутошний док.
- Ого! - привычно отреагировал дон Алекс. Надо срочно ехать!
В машине Мари спросила, крутя баранку и не отрывая глаз от дороги:
- Что это значит, командир? Я имею в виду, причём здесь наши, советские моряки? Разве такое может быть?
Денис меланхолично пожал плечами:
- Да, запросто! Например, наш морячок - комсомолец, идейный борец с фашизмом. А как называлась общественная организация, где мы изволили гостить? "Национальное антикоммунистическое командование"! Понимаешь теперь? Кто-то очень хитрый и коварный нашептал матросику, мол: - "Это обычные фашистские твари, отморозки полные…. Таких только и надо, что убивать!". А наш-то, телок доверчивый, и пошёл подвиг совершать - во имя светлых идеалов…
Опоздали, конечно. У дверей гостиницы стояли две полицейские машины и "скорая помощь", по лестнице санитары выносили носилки, на которых лежало неподвижное тело, покрытое простынёй…
Поздним вечером этого же дня Денис - в полупустом и прохладном зале "Милонги" - повстречался с Анхен.
- Чико! - Денис уже чувствовал себя записным кабальеро. - Два пива и две порции асадо!
- А что, у тебя неплохо получается, - похвалила боевая подруга. - Только вот, надо ещё научиться - громко щёлкать пальцами при этом, да и тон должен быть более властным, холодным таким, полностью равнодушным и спесивым…
После завершения ужина перешли к делам.
- Твоё задание будет состоять из двух частей, - терпеливо и доходчиво объяснял Денис. - Первое, срочно - в разумных рамках - выезжаешь (вылетаешь?) в город Мендосу. Сможешь как-то достойно замотивировать эту неожиданную поездку, чтобы не привлекать излишнего нездорового внимания?
- Запросто, - пожала прелестными плечами Анхен. - Места там курортные, здоровье поправить - дело святое. У меня и врач есть знакомый, напишет умные бумажки, рекомендует приличный пансионат…. Не вопрос, всё обставим в лучшем виде. Что я там должна делать?
- Да, ничего особенного. Познакомишься с тамошней элитой, послушаешь слухи и сплетни. Кто да с кем, да как часто…. Необходимо собрать тщательные досье на всех незамужних местных красавиц. Возрастом, - он на несколько секунд задумался, - от восемнадцати до сорока пяти лет.
- Понятно, - Анхен кивнула головой. - Необходимо попытаться вычислить эту тайную пассию партайгеноссе Бормана. Попробуем. Приложим все силы. Используем личный опыт.
- Только никак лобовых вопросов и дешёвых провокаций! Необходимо соблюдать максимальную осторожность! - Денис подпустил в голос стальных командирских ноток.
- Так точно! Обязуюсь - неукоснительно соблюдать! А вторая часть поручения?
- Вторая часть заключается в следующем…
На объяснение этого аспекта задания Денис потратил минут двадцать пять.
- Всё понятно и логично, командир. Будем работать! - уверенно заверила соратница.
С утра на аэродроме было прохладно и мерзко: плюс шесть градусов по Цельсию, пронизывающий до костей подлый ветерок, лёгкая туманная дымка, оседающая на одежде мелкими жемчужными каплями.
- Как, не помешает нам этот туман? Взлетим? - строго спросил Денис у пожилого усатого лётчика, затянутого с ног до головы в чёрную кожу.
- Это разве туман? - презрительно хохотнул усач, чем-то неуловимо похожий на славного русского лётчика Ивана Заикина. - Ерунда это полная, а не туман! Взлетим как миленькие…. Проходите, господа и дамы в салон, рассаживайтесь. Сейчас заправимся и полетим - как элегантные небесные ласточки…
Одномоторный "Бичкрафт-бонанса" выглядел несколько хлипковато, старая металлическая лесенка угрожающе прогибалась под ногами.
В салоне было тесновато, самолёт оказался четырёхместным - как раз по числу пассажиров.
- Ну, сеньора Сервантес, допросили вы своего пленного? - небрежно поинтересовался Денис.
- Да, командир. Этот молокосос из местных идейных троцкистов, познакомился с нашим матросиком на выставке "Достижения СССР". Но не это главное. Задание устроить пожар им выдал американец: заплатил сто двадцать долларов, вручил чертёж вентиляции, объяснил, куда чего пихать…
- Американец? - презрительно присвистнул Крест. - Неужто, командир, эти уроды что-то пронюхали? Что, опять - как и всегда - произошла утечка информации?
Денис нахмурился:
- Не думаю, что это они по наши души пожар устраивали. Откуда этим пацанам было знать, что мы с тобой именно этим вечером пойдём в "Национальное командование"?
- Полностью поддерживаю мнение командира, - печально вздохнула Мари. - Похоже, что это милая фройляйн Анхен Мюллер где-то пошло прокололась и неосторожно засветилась.
- Анхен - пошло прокололась и неосторожно засветилась? - не понял Иван. - О чём это вы?
- После, сынок, как-нибудь объясним, - нетерпеливо махнул рукой Крест. - Всё, заканчиваем пустые разговоры, лётчик уже идёт к кабине.
Предосторожность была напрасной: двигатель "Бичкрафта" гудел с такой силой, что все разговоры были теоретически невозможны…