* * *
Взяв на заметку увиденную сценку и, наслаждаясь прохладой свежего ночного воздуха, я продолжил обход лагеря. Прошло около часа. И вдруг моё ухо уловило странные звуки. Подойдя поближе, я увидел следующее: Пьяный в стельку Житник с разбегу ударял своей девяностокилограммовой тушкой в закрытую изнутри дверь Белого дома. Падал, некоторое время лежал, приходя в себя, затем, шатаясь, вставал, отходил метров на десять и повторял попытку открыть дверь.
Возможно, Житник и не видел великолепной скачки, которую наблюдал я, но вторую серию он явно захватил…
Мужчина, выигравший даму сердца, всегда пользовался уважением. Если это была повариха, то в столовой можно было часто наблюдать следующую картину: Сотрапезники, потерявшие всякую надежду найти в борще мясо, время от времени бросают завистливые взгляды на любимца женщины, выковыривающего скудные лепестки капусты из мясного архипелага…
В "высшем" же обществе, включавшем руководство полевых экспедиций и их жен, нравы были, конечно, "изысканней". Вращалось это общество в отдаленных экспедиционных поселках, по довольно часто пересекающимся, особенно ночью, орбитам. Такие пересечения, как правило, приводили к следующим любопытным последствиям:
Во время командировки в одну из таких экспедиций, я познакомился с двумя приятными молодыми людьми и девушкой. Парни были неуловимо похожи на красавца главного инженера, а Оля - так её звали, по чертам лица, телосложению и манере держаться была копией начальника экспедиции.
На следующий день я мимоходом сказал начальнику экспедиции, что у него очень симпатичная дочь и, похоже, что она влюблена в одного из сыновей главного инженера. Начальник вдумчиво посмотрел на меня и, не сказав ни слова, сухо распрощался.
Вечером, после моего рассказа об этом непонятном случае, надо мной громко, до слез, смеялись все мои друзья и знакомые. Оказалось, что похожая на начальника девушка, на самом деле была юридической дочерью главного инженера. А похожие на главного инженера юноши, были де-юре, сыновьями начальника… Они всё прекрасно знали и без моего комплимента.
Непонятными для моего "утончённого" вкуса были разновидности романов типа: "Союз меча и орала".
Пасущиеся на рудных полях научные сотрудницы бальзаковского возраста, как правило, окружали себя гаремом из пятнадцати - шестнадцатилетних пареньков.
Глаза у madam , как правило, были с лёгкой грустинкой… Года улетали, искривляя юный овал и, вплетая в причёски серебро…
Сочетание одежды "травести" и игривости делало их немного эпатажными, но при этом не лишало мудрости.
Они понимали, что " Вино Любви пьётся ими не из своей посуды"…
Выдать полевую любовь за романтическую - невозможно! Все здесь на виду! Ничего не придумаешь и никого не обманешь…
Полевая любовь заменяет тоску по женщине, оставленной далеко в городе. Мечтая о ней, даришь свои ласки другой…
В этом и заключается горькая правда, от которой не спрятаться и не убежать!
* * *
Но и без фантастики в этом жанре не обходится…
Однажды, после серии тяжёлых маршрутов, мы выбрались из приморской тайги в посёлок Кавалерово. Всю неделю я и мои студенты занимались по вечерам лишь одним делом: - поиском прекрасных дам, способных поднять нам настроение. Но старания наши, невзирая на все ухищрения, были тщетными… И мы вернулись в тайгу еще на месяц, злые и расстроенные… Мой воспалённый мозг не мог смириться с таким положением вещей и придумал объяснение - гениальное по своей простоте: "В посёлке не было наших женщин"!Приехав на место - дикую, безлюдную тайгу, густо населенную тиграми и медведями обоего пола, мы обнаружили в старом заброшенном зимовье квартирующий геохимический отряд в составе семидесятилетнего шофера, двух премиленьких алогубых студенток и их прелестной пышнотелой начальницы… То, что случилось ночью, рассказывать не надо! Это понятно без слов…
* * *
Первым в штольню спустился Сергей. Его хватило на десять минут. За ним ушел Житник. За те двадцать минут, что его не было, я успел снарядить боевики. После Юрки вместо меня опять пошел Сергей - кашель по-прежнему раздирал мои легкие на куски. Когда, сопровождаемый товарищами, я пришел в забой, шпуры были уже практически готовы. Газ в выработке ещё оставался, но работать было можно.
Собранное золото мы сложили рядом с невозмутимым Васей. Затем, зарядив и запалив шпуры, мы быстро покинули штольню.
Житник решил остаться около входа до ночи. Всё верно!
"Береженое добро - бог бережет"! Сергей счел разумным его поступок - не оставлять золотой запас без присмотра, и мы решили, что после ужина и до рассвета нести охрану буду я с Лейлой.
Как это мне раньше в голову не пришло - уединится здесь с моей киской? А с рассветом, пораньше пообещал прийти Сергей.
Мы пошли в лагерь. Я предвкушал встречу с Лейлой и представлял, как брошу спальный мешок около штольни, на лужайке. Обниму её, и опять увижу ее маленькие точеные груди, почувствую, как оживут ее губы, и как их страстная упругость будет сменяться расслабленной нежностью, приводящей в неистовство моё сердце…
Часть 3. Таджикская рулетка
1. - Лейлу похитили. - Ночное нападение.
На подходе к лагерю нас встретили Наташа и Фредди. Их лица выражали отчаяние! Лейла с Бабеком бесследно исчезли! Возможно даже утром. В палатках все было на своих местах, никаких следов борьбы, поспешного бегства или ограбления они не заметили.
"Что же могло случиться? - думал я, растерянно оглядываясь по сторонам. Вряд ли это было нападением со стороны. Это мог сделать только Бабек!
Теперь я не сомневался, что это Резвон приставил его к нам. Черт, была ведь такая мысль! Но я отбросил ее, глядя в простое, добродушное лицо старинного приятеля.
Теперь все становится понятным - его странное появление, поведение, неестественное для его характера и наклонностей".
Я прошелся по лагерю в надежде найти хоть какой-нибудь след дневных событий. У ручья, там, где женщины мыли посуду, я наткнулся на зеленый пластиковый тазик, полный чистых кружек. Рядом стояли две чашки с остатками пищи. На посудной тряпочке лежал маленький кусочек туалетного мыла. Я поднял его и увидел следы детских пальчиков Лейлы.
"Спокойно, Черный! Стоять! - приказал я себе и, прикусив губу, попытался сдержать навернувшиеся слезы. Бабек увел ее сразу же после нашего ухода на штольню! И, наверняка, в Нагз… Если побегу за ними сейчас же, то к утру буду у перевала. На устье Арху догоню. Убью собаку!"
- Этот Бабек, сволочь. Похоже, он с Резвоном заодно, - вернувшись к палаткам, сказал я товарищам
- Побегу-ка я за ними. Если он доберется до Саидовской машины раньше меня, то все… Уйдет… И тогда конец и ей и мне! Думать даже не хочется, что её ждёт! Вы сваливайте отсюда как можно скорее! Завтра, самое позднее - послезавтра, Резвон будет здесь.
- В Душанбе потом пойдете? - участливо спросил Сергей.
- А может быть, ещё всё обойдется? Я усмехнулся про себя, поразившись наивности своего лучшего друга.
- А куда еще? Не сюда же возвращаться, В городе встретимся у Суворова.
- Может, возьмешь с собой парочку самородков? Возьми, всегда пригодятся!
- Да ну их к чёрту! Чувствовал, что выйдет боком этот вояж! Так нет! Решил ещё раз испытать судьбу! Хлебца захотел покушать от трудов неправедных! Лежал бы сейчас рядышком со своей девочкой где-нибудь в Сочи или Севастополе… В глаза ей смотрел… Слова ласковые говорил!
- Ну, тогда ни пуха тебе, ни пера… Долю свою ты все равно получишь.
О нас не беспокойся, - сказал Сергей, и, похлопав меня по плечу, пошел к ручью умываться.
Я сел у костра переобуться перед дорогой. Федя устроился рядом и, пытаясь поймать мой взгляд, сочувственно кряхтел. И вдруг, совсем рядом, раздался треск автоматной очереди! Пули, высекая искры, ударили в скалу за палаткой. Следующая очередь прошла ниже и прострочила насквозь нашу кухню. Выстрелы оказались смертельными, и палатка, испустив дух, осела, продемонстрировав абрис внутренностей. Третья очередь ушла в сторону родника.
Но все это видел лишь я, потому что Федя, забыв о своих ранах, мгновенно вскочил и побежал к скалам.
Я смотрел на него и думал не о смерти, а о том, как ловко он передвигается: Траектория его движения была безупречна с точки зрения военного искусства. Так красиво бегают две категории профессионалов: - десантники и зайцы… Федя явно был исключением из правил. А может, он служил в армии, и просто у нас не было случая поговорить по душам! Если будем живы, обязательно расспрошу его обо всём подробно!
Несколькими секундами позже, пренебрегая опасностью, петляя и пригибаясь, я помчался следом за Федором. Спрятавшись за камнями, мы, в надежде увидеть Наташу или Сергея, стали всматриваться в сторону лагеря.
Через минуту Кивелиди неожиданно появился с восточной стороны скалы, за которой мы прятались. Он бежал к нам, припадая на одну ногу, и кричал:
- Там, за вами, только что стоял кто-то. С ружьем! - тяжело дыша, он, упал на землю рядом с нами.
Мы в смятении обернулись и в полутьме, всего в десяти метрах от себя, увидели Наташу с одностволкой в руках.
- Ты как здесь очутилась? Да еще с пушкой? - удивленно спросил я, когда она приблизилась к нам.
- Как, как! Когда ты с Сергеем прощался, я заметила невдалеке уларов. Спугнул их кто-то. Вот и решила посмотреть, - ответила она, напряженно всматриваясь в сторону лагеря. Кивелиди стонал:
- Ну, вы даете! О птичках беседуете, а ваш товарищ кровью истекает! Не видите, что ли рану на ноге? Перевяжите Христа ради! Не дайте погибнуть в расцвете сил на пороге "Волшебного настоящего"!
Бедро Сергея было прострелено насквозь, но крови было немного. Я выдернул шнурок из ботинка и перетянул ногу выше входного и выходного отверстий. Наташа вынула из нагрудного кармана штормовки перевязочный пакет, взрезала спереди и сзади намокшую кровью штанину и быстро, почти профессионально, перевязала рану.
- А тебе везет. Черный! - ткнул Сергей меня в бок, удовлетворенно рассматривая плоды ее труда. - Не придется тебе через Арху бежать. Похоже, Резвон сам сюда пожаловал. И Лейла, алмаз твоего сердца, наверняка с ним.
- Да, это он притопал… Больше некому, - согласилась с ним Наташа, и глаза её засверкали от ненависти.
- Как некому? - еле сдерживаясь, чтобы не закричать, задал я риторический вопрос.
- Не удивлюсь, если Резвон здесь, но и Абдурахман за скалой может прятаться! Слышали ведь вертолет…
- Почему они ночи не дождались? - продолжила Наташа, внимательно посмотрев на меня, - Положили бы тёпленьких! Торопятся… Не терпится им в войну поиграть! Что же, поиграем!
- Ну-ну! С одностволкой против автоматов… - скептически скривил губы Федя. - Не оторвется номер…
- А что? Юрка от штольни не уйдет. Значит, они у нас в окружении!
Надо пугнуть их, чтобы сами не полезли. Вы тут пока полежите, а я вперед пойду, "поохочусь"… Что толку здесь топтаться! Вскинув ружье, Наташа ушла в темноту…
Всё правильно! Сергей ранен, мой мозг парализован горем, а святое место командира единогласно досталось красивой и смелой женщине…
* * *
Как только наша боевая подруга растворилась в темноте, наверху у штольни раздался взрыв гранаты. Через минуту полной тишины мы услышали один за другим два выстрела, произведённых из Юркиной вертикалки. Сообразив, что именно он поставил точку в дуэли на штольне, мы воспрянули духом.
А когда через минуту, в тридцати метрах от нас бухнуло ружье нашей атаманши, мы все чуть не расцеловались… Её выстрел явно кого-то достал. Сразу же после него раздался вопль, через небольшую паузу перешедший в отчаянную матерную тираду.
- Смотри ты, русак попался! Красиво как говорит! - восхитился я. - Серый, что там было - дробь или пуля?
- Дробь наверняка. Слышишь, как рыдает? Вот, дает! А Юрку-то, после взрыва гранаты, я похоронил, - прошептал Сергей. Если он в лазе сидит, его гранатометом не достанешь. Молодец!
- Да… - согласился с ним Федя. - Фартовый мужик! Но ежели враги поимеют Житника, - то все! Хана штольне со всеми потрохами!
- Хватит гадать! - Я был на взводе, поэтому и оборвал Фредди.
- Как нога? Минут через двадцать жгут ослабить надо, не то гангрену заработаешь!
- Нормально. Крови нет, правда болит и дергает здорово. Что делать будем? Я не ответил Серёге. В это время в голову мне пришла мысль, что Лейла ушла добровольно, не выдержала совершенно ненужных, тяжких даже для мужчины, испытаний. Поняла, что я не тот человек, который способен беречь и обихаживать хрупкую женщину… И ушла через Зидды в город. И Бабек, как истинный мужчина, решил ее сопровождать.
Такое спасительное для моего воспалённого мозга объяснение было столь очевидным, что я тут же расплылся в радостной улыбке.
- Что делать будем? - переспросил я, с трудом вернув лицу серьезность. Я думаю, надо срочно идти в лагерь за Юркиным хирургическим набором. Разрежем тебе, Серёга, ногу! Почистим, аккуратно зашьем белыми нитками… Федя будет мне ассистировать!
- Да ну тебя к чёрту! Я серьезно.
- Подождать надо немного. Они наверняка уйдут, если не ушли уже. А мы не снайперы, чтобы ночью в засаде сидеть. Подбирая слова, чтобы сказать ещё что-то, я вспомнил вдруг кроткий взгляд Лейлы и опять провалился в бездну отчаяния.
- Если Резвон здесь, и Лейла у него, - уже дрожащим голосом продолжил я, - то завтра они обязательно явятся и будут ее на золото менять. Зачем под пули лезть, если можно так все взять? Но он все сделает, чтобы и рыбку съесть и нас на кол посадить. И скажу сразу, Серый: если Резвон согласится на обмен, то я все сделаю, чтобы и вы согласились. В твоем согласии я, впрочем, убежден. Никуда не денешься, как и Наташа. А от Житника и Фредди прикроешь. С ней вместе прикроете.
- Ну… Черный! Ты как всегда худший вариант отслеживаешь. Не улавливаешь, что после обмена всё наоборот будет: он в штольне, а мы снаружи. И учти, если он кокетничать начнет, мы пообещаем ему полтора ящика золота взорвать. И разнести всю эту штольню в пух и прах. Пусть с лупой по горам окрестным самородки ищет!
- А может, ты и прав… Но если что - прикроешь. А сейчас надо к штольне пробираться. Там все решим. Слышишь? Идет кто-то…
- Это я. - Услышали мы мелодичный голос Наташи.
Через минуту она появилась перед нами; в рутах у нее был автомат, на плече ружье.
- Откуда дровишки? Никак завалила кого? - Глаза Серёги увлажнились. Он отодвинулся и освободил ей место на валуне.
- Да, одну сволочь… - устало протянула Наташа, бросив "Калашник" под руку Кивелиди. - Выглянула из-за скалы, ну, той, что сразу за вашей палаткой, а он боком ко мне стоит с автоматом. Я ему с десяти метров по рукам ударила. Он заорал, автомат бросил, танцует и матом чувства выражает: "Твою мать, твою мать". Подошла осторожно, смотрю, а это Вовчик, дезертир. Обе руки по локоть в крови. У Резвона он отирался. Да вы его, кажется, видели. Бил меня, гад, когда Резвон уставал. А когда сознание теряла, - насиловал зверски. Не удержалась, тюкнула прикладом между ног. Упал на колени, ботинки мои стал целовать. Хотела пристрелить, но рука не поднялась! Стала расспрашивать, сколько их и что им конкретно надо. А он обезумел от страха, мычит, дергается, пена изо рта пошла. Я опять прикладом по инструменту! Он взвился и со скалы сиганул. Там еще один с ним был… После моего выстрела в сторону ускакал.
- Надо было Вовчика сюда вести, а не прикладом размахивать! - мягко сказал Кивелиди и с уважением посмотрел на нашу боевую подругу. Наташа возразила:
- Да бог с ним! Главное - штольня! Это наш вокзал, почтамт и Смольный.
- И Форт-Нокс ! - Ввернул Фредди со значением в голосе.
- Ещё раз удивил, братец! И по-английски знаешь! И сказать можешь! Полиглот ты у нас, оказывается! Сделав комплимент Феде, я подумал, что ещё не раз этот "ирокез" преподнесёт нам какой-нибудь сюрприз.
- А ты думал! Я в зоне много книжек перехрумкал. Почти всю библиотеку! Кой чего фурычу! А что у тебя голосок то подрагивает?
- Тебе показалось, Федя! - похлопал я его по плечу и продолжил:
- Пока мы на "щите". Если Юрка не промахнулся, то 2:0 в нашу пользу.
Мы с Серёгой к штольне пойдём, а ты, Наташа и ты Федор идите в лагерь, еды возьмите, патронов и догоняйте нас. Да осторожнее! Может, сидит где-нибудь, тот, у которого Наташа щекотала "достоинство" и жаждет отомстить!
Мы замолчали, вслушиваясь в ночь. Наташин бок согревал моё бедро. Мне было спокойно рядом с ней. Я понимал, что она приложит всё своё мастерство стрелка, чтобы вернуть Лейлу! Мне захотелось сказать ей что-нибудь приятное. Когда стало ясно, что подозрительных звуков нет, мы поднялись и пошли.
- Послушай, красавица, - уже на ходу обратился я к девушке.
- Я вот что хочу сказать… Ты такие вещи о себе рассказываешь: ишаку отдавали, били, насиловали… Я понимаю, женщина должна быть с прошлым, но не с таким же! Понимаешь?
- Конечно, ты прав! Слушай внимательно…
"Меня украли прямо из аудитории института, где я защищала кандидатскую диссертацию на тему:
"Зоофилия и Некрофилия как методы релаксации, победившие импотенцию".
Отвезли в горы. Там я не теряла времени даром, а собирала и систематизировала данные, полученные с помощью местного населения"… Ну что, сойдет?
- Совсем другое дело! Еще пару-тройку штрихов и мои глаза засветятся искренним восхищением…
- Спасибо тебе Руслан, за поддержку и, что не презираешь меня за всё происшедшее со мной! Наташа крепко пожала мне руку и стала догонять Федю.
Я тоже прибавил ходу, чтобы не отстать от Сергея. Пока я шёл, мне вдруг пришла в голову мысль, что Лейла, может быть, и не попала к Резвону. Мой приятель Бабек умыкнул её для себя…
"Ведь он - любитель сладкого, - думал я.
- И мог прийти сюда по приказу Резвона, а уйти по другой причине. Украл полюбившуюся девушку вместо того, чтобы нас перестрелять… Даже золота не дождался! Ну, конечно! Лейла и золото… Несравнимо… Точно, втрескался, змей! До потери алчности!"
И ревность, эта "дремавшая во мне, не очень приятная Дамочка встрепенулась и, почувствовав лёгкую добычу, впилась ноготками в душу и смертельно укусила " в сердце.
"Ну, ты, даешь. Черный… - пытался я себя успокоить.
- Ты не страдал так, когда думал, что она у Резвона… Жестокого, безразличного. У которого она не прожила бы и часа…
А мысли, что кто-то таращится на нее маслеными глазками, кто-то сидит рядом с ней и может коснуться её пальчиков, груди, мысли этой вынести не можешь. И знаешь ведь, что если она у Бабека, он ее не тронет. И вернет, в конце концов".