* * *
Следующая остановка была в Рапалло, порт, который мы первоначально выбрали для создания базы в Италии, при условии, конечно, что найдем там подходящее место для выполнения задуманного дела. На двигателе мы вошли на стоянку яхт, и провалиться мне на этом месте, если я сразу не узнал одного из своих "соколов", стоявшего у причала. Вот уж не думал увидеть их когда-нибудь здесь, в Европе.
Раз мы пришли из другой страны, нас ожидали обычные формальности: таможенный и медицинский досмотр. Я потолкался немного с ребятами из таможни, обсуждая яхты и стили вождения, сказал им, что сам я конструктор и строитель яхт. Как бы, между прочим, добавил, что собираюсь открыть верфь где-нибудь на Средиземном море, указав на "сокола", как на один из образцов моей продукции.
На таможенников это произвело впечатление. С человеком, чья продукция пользуется спросом за шесть тысяч миль от того места, где ее создали, надо считаться. Они ничего не смогли рассказать о местных условиях, но дали несколько полезных адресов.
Я был вполне доволен. Если уж создавать себе репутацию порядочного человека, следует начинать именно с таможни. Этот невесть откуда взявшийся "сокол" подвернулся очень вовремя.
Сходя на берег, я приказал Уокеру и Курце оставаться на борту. Никакой необходимости в этом не было, но хотелось испытать свою власть над ними. Курце вернулся как будто в обычное состояние и даже успел отпустить парочку шуток - ему свойственно было постоянно шутить. Но я не заблуждался насчет того, что он все забыл. Африканеры известны своей злопамятностью.
Я направился в яхт-клуб и предъявил рекомендации. Одно из преимуществ яхтенного спорта в том, что тебе гарантирован теплый прием в любой точке земного шара. Чувство товарищества между яхтсменами очень поддерживает в мире, который готов послать к черту даже сам себя. Благодаря интернациональному братству и тому, что морское право не требует лицензии на вождение малых судов, путешествие под парусами - одно из самых приятных занятий на свете.
Я поболтал о том о сем с секретарем клуба, превосходно владеющим английским. Он пригласил меня в бар, угостил и познакомил с местными членами клуба и его гостями. Потолковав немного о плавании из Южной Африки, я перевел разговор на местные верфи и кое-что о них разузнал.
Путешествуя по Средиземноморью, я пришел к заключению, что моей легенде о покупке верфи вовсе не обязательно оставаться только легендой, она может составить реальную цель нашего плавания. Я охладел к поискам золота, особенно после выкрутасов Уокера и Курце, зато мой интерес к перспективам коммерческой деятельности в Средиземном море возрос. Кроме того, я нервничал и сомневался, сможем ли мы втроем довести начатое дело до конца - слишком большая разница характеров создавала напряженность, угрожая провалом всего предприятия.
Жажда золота, овладевшая мной в подземелье Аристида, еще не исчезла, но поутихла. Правда, ее власти надо мной еще хватало, чтобы заставить продолжать гонку, противостоять Курце и Уокеру, пытаться перехитрить Меткафа. Но если бы я узнал тогда, что в игру готовы вступить другие силы, я бы скорее всего отказался от этой затеи тут же, в баре рапалльского яхт-клуба.
За день я посетил несколько верфей. Но не только с целью выяснения деловых перспектив. "Санфорд" прошла длинный путь, и ее днище заросло ракушками и водорослями. Необходимо было поднять яхту из воды и почистить, что увеличило бы ее скорость на пол-узла.
Мы договорились, что под этим предлогом поднимем яхту, а небрежно оброненное мной в яхт-клубе замечание о неисправности в креплении киля оправдало бы его замену. Для этого я и подыскивал тихое местечко, где мы могли бы отлить наш золотой киль.
Я забеспокоился, не обнаружив за собой слежки. Если Меткаф снял наблюдение, убедившись в нашей невиновности, то можно радоваться. Но такой вариант казался маловероятным после того, как Курце выдал нас. Скорее всего что-то готовится, и это что-то обязательно будет связано с нашей яхтой. Я свернул свои поиски и поспешил на стоянку.
Увидев Курце, я сообщил ему, что за мной никто не следил.
- Говорил же я тебе, что мой способ самый надежный, - сказал он. - Они струхнули.
- Если ты думаешь, что Меткаф отступится из-за того, что избили нанятую им причальную крысу, тебе придется переменить мнение о нем, - сказал я и сурово посмотрел на него. - Если я отпущу тебя на берег размяться, есть гарантия, что ты не изобьешь кого-нибудь, кто, как вдруг тебе покажется, косо смотрит на тебя?
Курце попытался выдержать мой взгляд, но не сумел.
- О'кей, - буркнул он сердито, - буду осторожен. Но ты все равно поймешь, что мой способ самый надежный.
- Посмотрим. Вы с Уокером можете сойти на берег для закупки продуктов. - Я повернулся к Уокеру. - Помни, никакой выпивки, даже вина.
Курце вмешался:
- Я присмотрю за этим. Мы теперь с ним неразлучны, правда? И он хлопнул Уокера по спине.
Они взобрались на край причала и зашагали в сторону города: неторопливыми большими шагами - Курце и быстрой семенящей походкой - Уокер. Я начал было ломать себе голову над тем, что же затевает Меткаф, но нашел это занятие бесполезным, спустился вниз подумать о делах, которые предстоят нам в ближайшие дни. Я растянулся на койке и (должно быть, сказалась накопившаяся усталость) проснулся только, когда совсем стемнело, лишь в иллюминаторах мерцали огни города.
По палубе кто-то ходил - эти шаги и разбудили меня.
Продолжая лежать, прислушался - действительно, легкие шаги. Тогда я осторожно встал, поднялся по трапу до люка и тихо позвал:
- Курце?
Незнакомый голос произнес:
- Это вы, синьор Халлоран?
Голос принадлежал женщине. Я быстро вышел в кокпит.
- Кто здесь?
Темная фигура двинулась мне навстречу.
- Мистер Халлоран, мне надо поговорить с вами.
Она говорила по-английски с едва заметным итальянским акцентом, и голос ее был приятным и тихим.
- Кто вы? - спросил я.
- Наверное, знакомиться лучше всего при свете, когда видишь друг друга. - В голосе зазвучали повелительные нотки, как у человека, привыкшего добиваться своего.
- Хорошо, - согласился я, - спустимся вниз.
Женщина проскользнула мимо меня к трапу, и я последовал за ней, включив верхний свет в салоне. Теперь я мог ее рассмотреть, а смотреть было на что. Волосы цвета воронова крыла, забранные вверх с двух сторон гладкими прядями, темный разлет бровей над спокойными светло-карими глазами. Высокие скулы подчеркивали впалость щек, но она ничем не напоминала тех изможденных, в угоду моде, красоток, которых демонстрирует журнал "Вог". Одета она была в простое шерстяное платье, которое красиво облегало ее великолепную фигуру. Такое платье с одинаковым успехом могло быть куплено как в местном универмаге, так и в парижском салоне, но все-таки я склонялся к последнему - нельзя быть долго женатым и не узнать что почем.
Туфли она несла в руке, и это обстоятельство было в ее пользу. Женщина весом в сто фунтов в туфлях на шпильках давит вниз с силой в две тонны, что чертовски плохо отражается на палубных досках. Значит, либо она что-то знает о яхтах, либо…
Я показал на туфли:
- Вы не очень-то опытный грабитель. Следовало бы повесить их на шею, чтобы освободить руки.
Она засмеялась:
- Я не грабитель, мистер Халлоран, просто не особенно люблю ходить в туфлях, к тому же мне приходилось бывать на яхтах и раньше.
Я подошел к ней. Высокая, почти с меня ростом. Лет около тридцати или, возможно, немного за тридцать. Губы не накрашены, и вообще очень мало косметики. Одним словом, очень красивая женщина.
- У вас есть преимущество: вы знаете, как меня зовут, а я - нет, - сказал я.
- Я графиня ди Эстреноли.
Я указал на диванчик:
- Прошу вас, графиня, присаживайтесь.
- Не графиня, а мадам, - сказала она и присела. - Во время наших взаимных отношений вы будете называть меня "мадам".
Я медленно опустился на соседний диванчик (воистину Меткаф донимал меня сюрпризами!) и осторожно спросил:
- Значит, мы становимся партнерами? Я и подумать не смел о таком прекрасном партнере. Когда начнем?
- Это не то партнерство, о котором вы думаете, мистер Халлоран, - сказала она ледяным тоном. И вдруг сменила темп. - Я вижу… ваши… э… компаньоны сошли на берег. Они не заметили меня - я хотела поговорить с вами наедине.
- Мы одни, - коротко ответил я.
Она собралась с мыслями и сказала убийственно точно:
- Мистер Халлоран, вы отправились в Италию с мистером Курце и мистером Уокером, чтобы вывезти из нашей страны некоторые ценности. Вы намерены сделать это нелегально, поэтому весь ваш план держится на секретности - вы не сможете, ну, скажем так, действовать, если кто-то заглядывает вам через плечо. Так вот я как раз и намерена заглянуть вам через плечо.
Я с трудом удержался, чтобы не застонать вслух. Значит, Меткаф все знал! Единственное, что ему не известно, это где спрятано сокровище. Эта женщина права, утверждая, что нам его не вывезти, в любом случае тут же появится он и потребует своей доли. Значит, Уокер все разболтал в Танжере.
Пришлось пойти на переговоры:
- О'кей, графиня, и сколько же хочет Меткаф?
Она подняла свои крылатые брови.
- Меткаф?
- Да, Меткаф, ваш хозяин.
Она покачала головой.
- Не знаю никакого Меткафа, и мне все равно, кто он. Я сама себе хозяйка, уверяю вас.
Думаю, мне удалось не выдать своего удивления. Вопросы так и рвались с языка. Если эта графиня связана с Меткафом, то почему отрицает это? Если не связана, то кто она такая, черт побери, и как она узнала о сокровище?
Я спросил:
- А если я предложу вам убраться?
Она улыбнулась.
- Тогда вам ни за что не вывезти эти ценности из Италии.
В ее словах был намек на возможность договориться, и я сказал:
- Но если я предложу вам остаться, то мы сможем вывезти груз, не так ли?
- Часть груза, - пошла она на компромисс. - Без моего сотрудничества вы немало времени проведете в итальянской тюрьме.
Здесь определенно было над чем подумать, и после размышлений я спросил:
- Хорошо, кто вы и что вы знаете?
- Я узнала, что в район порта пришел сигнал следить за яхтой "Санфорд". Я узнала, что владельцем яхты является мистер Халлоран, а сопровождают его мистер Курце и мистер Уокер. Для меня этой информации было достаточно.
- И что же решила предпринять графиня ди Эстреноли? Как же решилась итальянская аристократка иметь дело с уголовниками, за которыми ведется слежка?
Улыбнувшись, она ответила:
- У меня странные друзья, мистер Халлоран. Я узнала все эти интересные новости в порту. Возможно, именно ваш мистер Меткаф несет ответственность за распространение таких инструкций.
- Значит, вам сообщают, что яхта с тремя мужчинами на борту направляется в Рапалло, и вы говорите себе: "А-а, вот эти трое собираются нелегально вывезти что-то из Италии", - мрачно пошутил я. - Придумайте что-нибудь получше, графиня.
- Видите ли, я знаю мистера Курце и мистера Уокера, - сказала она. - Большой и неуклюжий мистер Курце не раз бывал в Италии. И я всегда узнавала о его приезде и следила за ним. - Она улыбнулась. - Он напоминал мне пса перед кроличьей норой, который лает, потому что нора слишком мала для него и он не может влезть туда. Курце всегда уезжал из Италии с пустыми руками.
Теперь понятно: Курце, должно быть, раскрыл ей свои карты во время одной из поездок в Италию. Черт, но откуда она знает Уокера? Он ведь давно не бывал в Италии - или бывал?
Женщина продолжала:
- Так вот, услышав, что мистер Курце возвращается с мистером Уокером и с неизвестным мне мистером Халлораном, я поняла: готовится нечто грандиозное. Вы собираетесь вывезти то, что было спрятано, мистер Халлоран.
- А что именно, вы знаете?
- Только то, что это большие ценности, - просто ответила она.
- А может быть, я археолог? - сказал я.
Она засмеялась.
- Нет, вы не археолог, мистер Халлоран, вы строите лодки. - Заметив по моим глазам, что я удивлен, добавила: - Я много о вас знаю.
- Довольно интриговать, откуда вы узнали, что существуют какие-то ценности?
Все так же неторопливо и спокойно она рассказала:
- Человек по имени Альберто Корсо написал письмо моему отцу. Письмо он не успел закончить - его убили, поэтому информация была не такой полной, как хотелось бы. Но мне достаточно было узнать, что за мистером Курце надо следить…
Осененный догадкой, я щелкнул пальцами.
- Вы маленькая дочь Графа! Вы… э-э… Франческа!
Она склонила голову.
- Да.
- Ну вот теперь мы почти разобрались, - сказал я. - Значит, Граф охотится за добычей?
Графиня широко распахнула глаза.
- О нет! Мой отец ничего не знает об этом. Совсем ничего.
Я подумал, что ее слова нуждаются в объяснении, и уже собирался высказать свои сомнения, как вдруг кто-то спрыгнул на палубу.
- Кто это? - спросила графиня.
- Наверное, наши вернулись, - ответил я и замер в ожидании: до конца вечера возможны еще сюрпризы.
Это был Уокер. Спустившись по трапу, он застыл, увидев женщину.
- О-о, - произнес он. - Надеюсь, не помешал?
Я представил их друг другу: "Графиня ди Эстреноли - мистер Уокер".
Я пристально наблюдал за ним - узнает или нет? Но он смотрел на графиню, как смотрят на незнакомую красивую женщину, и, перейдя на итальянский, сказал:
- Рад с вами познакомиться, синьора.
Она улыбнулась ему:
- Не узнаете меня, мистер Уокер? А я ведь перевязывала вашу ногу, когда вы попали к нам в горный лагерь во время войны.
Уокер стал вглядываться, а потом недоверчиво произнес:
- Франческа?!
- Правильно, я Франческа.
- Вы… ты изменилась, - сказал он. - Выросла. Я имею в виду… а… - Он смутился.
Она оглядела его:
- Да, все мы изменились.
В ее голосе я уловил нотку сожаления. Они поболтали несколько минут, потом она подхватила с пола свои туфли.
- Мне пора.
Уокер стал возражать:
- Но ты же только пришла…
- Нет, не могу, у меня через двадцать минут свидание.
Франческа встала и поднялась по трапу, я проводил ее на палубу.
Здесь она сказала:
- Я могу понять Курце, теперь понимаю и Уокера, но вас - нет, мистер Халлоран. Вы же преуспевающий человек, сделали себе имя на профессиональном поприще. Зачем вам-то это понадобилось?
Я вздохнул.
- В самом начале у меня действительно была причина, может быть, она есть и сейчас - не знаю. Но дело зашло так далеко, что приходится продолжать.
Она понимающе кивнула, потом сказала:
- В районе порта есть кафе под названием "Три рыбки". Ждите меня там в девять утра. Приходите один. Курце я никогда не любила, а теперь, пожалуй, мне так же неприятен и Уокер. Мне бы не хотелось разговаривать с ними.
- Хорошо, - сказал я, - приду.
Графиня легко спрыгнула на причал и, грациозно изогнувшись, надела туфли. Я смотрел ей вслед и долго еще слышал дробный стук каблучков из темноты, поглотившей ее.
Внизу Уокер стал приставать ко мне с вопросами:
- Откуда она взялась? Как узнала, что мы здесь?
- "А мачты гнулись и скрипели…" - пропел я. - Ей известно все или почти все… и она облагает нас налогом.
Уокер аж рот раскрыл.
- Она узнала про золото?
- Да, - ответил я, - но больше я тебе ничего не скажу, пока не вернется Курце. Нет смысла повторяться.
Уокер пытался настаивать, но усмирил свое нетерпение, когда понял, что я не намерен продолжать разговор, и, надувшись, съежился на диване. Через полчаса мы услышали шаги Курце на палубе. Он был благодушно настроен и притащил много еды, которой предстояло разнообразить наш стол; чувствовалось, что успел пропустить пару стаканчиков.
- Знаете, эти итальяшки умеют готовить.
- Здесь только что была Франческа, - сообщил я.
Потрясенный новостью, Курце смотрел на меня.
- Дочка Графа?
- Да.
Уокер снова завелся:
- Я хочу знать, как она разыскала нас.
- Чего надо этой заносчивой суке? - Реакция Курце меня удивила.
Ну, очевидно, антипатия у них взаимная.
- Она хочет получить часть сокровищ, - прямо ответил я.
Курце выругался:
- Откуда, черт возьми, она узнала про золото?
- Альберто перед смертью написал.
Курце и Уокер обменялись взглядами, и после тягостного молчания Курце сказал:
- Значит, Альберто собирался нас предать.
- Он и сделал это, - сказал я.
- Тогда почему золото до сих пор там? - недоумевал Курце.
- Письмо не было закончено, - объяснил я. - Альберто не успел написать, где спрятано золото.
- Фу - с облегчением вздохнул Курце. - Ну тогда ничего страшного.
Его тупость меня раздражала.
- Как, по-твоему, мы будем выбираться отсюда, если пол-Италии наблюдает за нами? - спросил я. - Она все время была в курсе твоих дел, следила за тобой каждый раз, когда ты приезжал в Италию, и посмеивалась. А теперь поняла, что готовится нечто серьезное.
- Этой суке лишь бы посмеяться надо мной, - злобно сказал Курце. - Она всегда обращалась со мной, как с грязью. Наверное, и Граф хохотал как сумасшедший.
Я задумчиво потирал подбородок.
- Она уверяет, что Граф ничего не знает. Расскажи-ка о нем.
- О Графе? Никчемный старик. Он не смог вернуть свои имения после войны - почему, не знаю - и сейчас беден как церковная мышь. Живет в Милане в убогой квартире, в которой и повернуться негде.
- Кто-нибудь помогает ему?
Курце пожал плечами.
- Не знаю, может, она. Она в состоянии себе это позволить. Вышла замуж за римского графа, слышал, очень богатого, так что, полагаю, подкидывает старику кое-что на хозяйственные расходы.
- За что ты так не любишь ее?
- А потому что она из этих высокомерных сук высшего общества - я их всегда терпеть не мог. У нас в Хьюгтоне тоже полно таких, только здешние еще хуже. Она со мной и здороваться не желала. Не то что ее отец. С ним мы ладили.
Возможно, в один из приездов он приставал к ней и получил достойный отпор. А приставания Курце скорее всего были грубы и непристойны, как если бы исходили от гориллы.
- Часто она попадалась тебе на глаза в Италии?
Он подумал и сказал:
- Пожалуй. В каждый мой приезд хоть раз да попадалась.
- Понятно. Это все, что ей было нужно: засечь тебя, проще говоря. Похоже, она окружена весьма полезными друзьями и, сдается, они не из того общества, к которому ты ее причислил. Она перехватила сигналы Меткафа всем средиземноморским портам, правильно их расшифровала, так что у нее, кроме красивой внешности, есть и мозги.
Курце зафыркал:
- Красивая? Просто сука облезлая…
Она таки сидела у него в печенках.
- Неважно, но нас возьмет голыми руками. Мы ничего не сможем сделать, пока она следует за нами по пятам. Не говоря уже о Меткафе, который тоже идет следом. Странно, что он еще не проявил себя в Рапалло.
- Говорю тебе, он струхнул, - прорычал Курце.
Я даже отвечать ему не стал.