* * *
Покатив по дороге, я сразу же набрал номер телефона её матери, честно сообщив, что Оля мною украдена. Расценив это как мою очередную шутку, мама сказала:
– Ох уж, дети! То ссоритесь, то миритесь, никакой серьёзности. Кирилл, только завтра привези, пожалуйста, её домой, так уж и быть, хотя бы к вечеру. Ей ещё политологию учить надо.
Да, правда – это сила! Моё сердце вновь загорелось творческим огнём. Теперь, когда моя муза рядом, мне всё нипочем! Пусть даже и без сознания…
– Ольгу забрали, и то легче на сердце стало, – в тон моим мыслям сказал байкер. – Народ только переполошили. Ох уж Борис!
– Ничего страшного, – отмахнулся Борька, – поделом этому мерзавцу! За такое богохульство ещё и мало. Наверное, сидит уже где-нибудь на лавочке, проверяет, не осталось ли рогов на голове.
– Плохо, что свидетелей много было, – высказался я, – Ольку скомпрометировали.
– За это прости, Кирилл, – вмиг сник "рогатый", – возмущение меня захлестнуло.
– Прощаю. Как-нибудь выкрутимся. Я и сам бы ему, если б не отец… если б не Виталик, физиономию начистил.
– Но кое-что полного покоя сердцу не даёт, – продолжил священник. – То, что ангел воспрепятствовал демону расправиться с нами, это, конечно, хорошо. Но то, что вы дали Брошкину словесные обещания, это плохо. Слово, как вы знаете, не воробей… Оно порой весомей подписи может оказаться.
– Меня демон обманул, – изрёк я решительно. – Я сказал ему, что подпишу сотрудничество с ним в том случае, если он вас… тебя выпустит. – Всё никак не привыкну, что мы с батюшкой уже на ты. – А он тебя застрелить хотел.
– Но всё-таки я свободен. И жив.
– Это всё благодаря ангелу. Не спаси он нас, всё бы уже того… – многозначительно обозначил я. – Он схитрил, значит, и я имею право на хитрость. Тем более обман для меня сейчас – не совсем и грех, я – искуситель и могу юлить.
– Хорошо, – сдался батюшка. – Предположим, с тобой ситуация не однозначная, но с тобой, Боря, всё гораздо плачевней.
– Я это понимаю, – загрустил нечистый, – да только что уже можно сделать?
– А я что-то не очень понимаю, – нахмурился я. – В чём, собственно, проблема? Нам удалось спасти Виталия, удалось выбраться самим, даже Олю раньше них забрать успели!
– Не хотел тебя пугать заранее, Кирилл, – сказал мне байкер, – но, если бы демону действительно нужна была твоя девушка, он бы захватил её раньше нас.
– Тогда почему этого не сделал?
– Не ведаю. Быть может, выдумал что поковарнее.
– Я ведаю, – сказал чёрт. – Виталий прав – я могу поплатиться за своё обещание. Мой отец не тронет больше ни вас, ни ваших близких, потому нам и удалось забрать с собой Олю. Не стал тебя, Кирилл, отговаривать от этого, пусть тебе спокойней будет, но, в принципе, это бессмысленно. Цель моего отца – вернуть меня в ад, я дал ему обещание вернуться, если вы помните, с условием, что вы останетесь невредимы. Не знаю, станет ли отец ждать, пока жизненные пути вас и членов ваших семей завершатся, или же предпримет ещё что, но теперь ясно одно – ада мне вряд ли избежать.
– Да ладно тебе, Борюня! Ты чего раскис?! Выше нос, что-нибудь придумаем. Это приказ искусителя!
– Будем надеяться, конечно, но я ведь слово дал.
– Это легко поправимо, Боря, – с улыбкой хлопнул его по плечу батюшка.
– И как же?
– Мы вызовем на себя удар твоего отца. Нужно разозлить его до такой степени, чтобы он сам возобновил против нас свои преступные действия. Так мы разорвём эту нить между вами. Он нарушит твоё условие, освободив тебя тем самым от твоего обещания.
– Есть заминка, – подал я голос. – А если Аристарх действительно знает, где находится Варвара? Так мы только дров наломаем. Свой удар, если нам удастся его задеть, теперь, я более чем уверен, он нанесёт по живой Варваре. Разве сложно ему человека найти? Нужно повременить. И то, что мы Олю забрали, не бессмысленно! Следующий наш шаг должен состоять в том, чтобы найти Варвару и также спрятать её у отца Льва, если он позволит. А тогда и на демона переть можно.
Моё предложение было встречено с одобрением и расценено как вполне разумное, поэтому, если ничего не помешает, решили завтра отправиться на поиски потерявшей память жены нашего байкера.
Как же круто может меняться жизнь! Ещё неделю назад я был заурядным студентом (пусть и с маленьким вывихом мозгов) и рассмеялся бы в лицо каждому, кто сказал бы мне, что чёрт может быть настоящим. Теперь же я не только верю в существование рая и ада, поскольку своими глазами видел и тех и других представителей, но ещё и совершенно серьёзно собираюсь "переть" на демона, который может помешать мне – чёртовому искусителю – в решении должностных задач! И как вам такое?
Все единогласно согласились сперва заехать к отцу Льву, дабы порадовать его возвращением батюшки и отдать под его охрану мою Олю. Когда подъехали к его дому и вышли из машины, то окаменел не только я. Мои партнёры не меньше моего выпучили глаза и уронили челюсти.
Вместо аккуратного домика старца с невысоким забором, ухоженным палисадником и старательно выкрашенными оградками вокруг него мы увидели разваливающуюся старую хибару с заколоченными окнами, которая уже наполовину вросла в землю. Никакого палисадника, никаких оградок и забора, никакого двора за ними. Естественно, и никакого отца Льва.
– Где дом нашего старика? – символически спросил я.
– Наверно, это он и есть, – прошептал Борька.
– Тогда давайте позовём отца Льва, – поддержал глупейший разговор священник.
Звать не стали, решили убедиться в его отсутствии собственными глазами. Обшарили покосившийся дом, в котором, кроме пустых бутылок из-под алкогольных напитков, какого-то тряпья и разного другого мусора, ничего не было. Не было ни мебели, ни дверей между комнатами, ни ремонта как такового. Обшарпанные стены с облупившейся штукатуркой и земляной пол – вот и весь ремонт. В этом был, правда, один несущественный плюс. Можно было не ломать голову и однозначно сказать, что здесь без колдовства не обошлось. Невозможно за один день довести жилой приличный дом до такого состояния. Чёрт и батюшка были солидарны со мной, поэтому, чтобы не тратить время на бесполезные поиски старца, снова сели в машину и уехали. Так как был уже глубокий вечер, байкер пригласил нас к себе на ночлег для спокойного обдумывания внезапной шутки нечисти и построения плана дальнейших действий. Мы живо согласились.
* * *
Заехали к старикам, я отдал деду вырученные за рыбу деньги, а батюшка отец Виталий смиренно "испросил дозволения" у моих родственников забрать меня с собой для помощи в церковных нуждах. Они не только не возражали, но были даже рады такому полезному для меня делу. Они у меня верующие, батюшку хорошо знают и уважают, потому и проблем с этим не возникло. Для меня это тоже балл. Отец всенепременно узнает, что я здесь не только старикам помогаю, но и во благо церкви живота не жалею!
Дом у батюшки был просторный, четырёхкомнатный, не такой бедный, как у отца Льва, но и без особых излишеств. Уложив свою бессознательную подругу на предложенную батюшкой кровать, мы разместились на кухне. Пока отец Виталий в смешном фартуке варил пельмени, неуклюже шныряя по полкам в поисках нужного кухонного инвентаря, я резюмировал наши действия:
– Что мы имеем, господа? Показав дулю с маком папе Аристарху, мы воруем у него батюшку Виталия. Конечно, он в неописуемом бешенстве, но решения Всевышнего продлить нам наши дни не изменить. Он покорно смиряется с поражением, обещая себе и наверняка своему начальству непременно отплатить нам за своё посрамление. Он даже позволяет нам беспрепятственно забрать Олю, но отрезает путь к отцу Льву. Что из этого следует?
– То, что теперь мы полагаемся только на самих себя, – продолжил Борюня. – Помощи от старца нам не видать, а значит, это вполовину ослабляет нашу оборону. Теперь насчёт Оли. Что будем делать? Возьмём с собой? Спрячем где-нибудь?
– То-то и оно, – умно буркнул я. – Даже при нашей уверенности в том, что Оля, по крайней мере пока что, находится в безопасности, я не оставлю её одну. Нет, не говорите мне, что вы будете искать Варвару без меня, это несправедливо.
– А что ты предлагаешь, Кирилл? – спросил батюшка.
– Дождаться, пока Оля очнётся. Это ещё тоже отдельная история будет, вот увидите. А в зависимости от её исхода и будем делать выводы. Давайте сейчас лучше обсудим варианты, как нам отца Льва вернуть, вместе с домом желательно? И как вообще такое могло случиться?
– Очень просто, – ответил небрежно байкер. – Нет, на самом деле это очень сложно, но в связи с тем, что затронута честь непосредственных правителей преисподней, отцу Бориса, который руководит его поимкой, даны высочайшие полномочия. Они воспользовались параллельным измерением и в реальность, которую видит перед собой каждый из нас троих, переместили эту разваленную лачугу.
– А дом отца Льва переместили в измерение лачуги? – сообразил я.
– Нет. Они просто изменили нашу реальность. Теперь дома отца Льва никогда не было, я даже думаю, что и его самого не было.
– А что же тогда случилось с отцом Львом?
– Для него ничего не изменилось, в своей реальности он ждёт ваших сведений обо мне пропавшем. Но возможно, там мы втроём уже пропали без вести. Я думаю, что подобной чепухой отцу Льву голову не заморочить. Он прекрасно поймёт, что произошло.
– Правда это или нет, легко проверить! – придумал я. – Виталик, твой сосед знает старца, у него и спросить надо.
Я оделся, вышел на улицу и постучал по соседским воротам. В окнах темно, наверное, спят, но ничего – извинюсь за беспокойство. Через несколько минут мой настойчивый стук утомил хозяев, и мужской голос грубо спросил через форточку:
– Кто там хулиганит?
– Простите, мне нужно узнать, в этой деревне проживает некто отец Лев?
– Какой Лев? – сонно возмутился сосед.
– Отец Лев! Старец. Мне сказали, что он здесь неподалёку живёт.
– Не знаю я таких.
– Вы уверены?
– Уверен. Нет у нас ни львов, ни тигров.
– То есть вы не ходили к нему вчера вечером?
– К кому?!
– К отцу Льву, старцу.
– Третий раз повторяю: нет в нашей деревне таких имён.
Форточка со скрипом захлопнулась, а я, ошеломлённый и задумчивый, вернулся в дом.
– Сосед не знает, кто такой отец Лев! – с порога выпалил я.
– Что и требовалось доказать, – убеждённо произнёс байкер.
– Но это же кошмар! Да они так нас за один день по этим реальностям разбросают, и понимай потом, что с тобой произошло! – всполошился я.
– Всё возможно, – в отличие от меня совершенно спокойно произнёс чёрт, – поэтому я советую держаться вместе. Так возможности нас разделить у моего отца будет меньше.
После ужина, чтобы утихомириться, я попросил у батюшки разрешения принять ванну. Вода хорошо успокаивает нервы. Я лёг в горячую воду и растянулся с блаженной улыбкой на лице. Выйду совсем другим человеком – разомлевшим и тихим. Тогда можно и истерику Оли вытерпеть, которая по идее должна быть. Получу я и за Борькину шутку с козлом, и за её похищение. Теперь вот и отца Льва нет. Он говорил, что всё сумеет ей объяснить, а я-то и двух слов не свяжу. Нет, я могу ей всё выложить, только очень сомневаюсь, что, услышав о моём судьбоносном соприкосновении с нечистью, она мне поверит. Скорее всего, врежет в глаз, и будем мы втроём с Борюней и Виталием освещать своими фонарями парковые аллеи…
Примерно на этих бредовых мыслях глаза мои и сомкнулись. После сегодняшней нервотрёпки проснуться уже было нелегко, особенно лёжа в приятной тёплой воде погружённым в уютные сны о том, как я завоевал свою любовь и покорил сердце любимой.
В отличие от прошлого раза, сегодня я умер приятно. Я даже и не заметил, как это произошло. Вода попала в дыхательные пути – и всё. Что самое интересно, я никогда прежде не спал в ванной. Просто не было такой привычки. Теперь и не будет. Одного раза хватило сполна.
* * *
Открыв глаза, я очень удивился, а лучше сказать: не на шутку испугался тому, что ванная батюшки вдруг исчезла. Сначала подумал, что тоже попал под проделки антихристов. На берег меня выбросила высокая морская волна, и я даже после смерти захлебнулся водой. Откашлявшись, огляделся вокруг. Такого раньше мне видеть не приходилось. С одной стороны было море, а с другой простиралась пустыня. Ни деревца вокруг, ни кустика – сплошная пустыня. На улице ночь, но луна светит ярко. Сначала я панически прикидывал в уме, как я мог здесь оказаться, но, увидев себя полностью голым, быстро сообразил, что утонул в ванне. Да и вдобавок было это невыразимое чувство свободы, какой-то невообразимой лёгкости, которую я уже ощущал в первый раз своего посещения этого мира за гранью жизни. С досадой я хлопнул себя по лбу. Если я не оживу, то никогда себе этого не прощу. Умереть в самый разгар жизни! Обидно, прямо до слёз. И не потому, что молод, а потому, что мной сейчас движет великая цель, а я так легкомысленно умер и всех подвёл.
В прошлый раз я видел своё тело внизу, но пока что всё было иначе. Только море и песок. Не важно, вернусь я к жизни или нет, но на месте стоять нельзя. Всегда нужно двигаться вперёд! Пользуясь уже изученным опытом, первым делом я придумал себе одежду, потому как было холодно. Собрав себя воедино, я решил не поддаваться отчаянию и пошёл по песку. Уходя всё дальше от моря, думал о том, что здесь со своими желаниями следует быть ещё осторожней, чем на земле. Раз так просто одеть себя, только лишь желая нужной одежды, значит, и другие желания могут быть исполнимы. Чем дальше я отходил от берега, тем становилось всё более темно, лунный шар всё уменьшался, будто он желал освещать только море. Я решил не оглядываться назад и шёл, уставившись в однообразный песок. Вдруг мне вспомнилось, что в некоторых местах пустыни встречаются и зыбучие пески, которые безжалостным образом затягивают в себя несчастных одиноких путников, но почему-то эта мысль меня не испугала. В болоте уже побывал, и этот страх во мне приутих. Но астральная сфера уготовила мне другое испытание.
Моё детство, впрочем, как и дальнейшая юность и нынешняя молодость, были насыщены всякими нелепостями, которые возникали вследствие моей же глупости и склонности окрашивать мир всевозможными выдумками. Помимо упомянутой истории о том, как меня зарыли в песок, была ещё одна, не менее неприятная для меня. Однажды, проезжая в лифте многоэтажного дома, я решил узнать, что будет, если оторвать ноги от пола. Остановится лифт или нет? Прислонившись спиной к одной из стен лифта, я упёрся двумя ногами в противоположную стенку и таким образом завис над полом. Сейчас уже не помню, с какого перепугу мне понадобилось проводить этот эксперимент, это было давно, мне было лет двенадцать, но ответ я получил исчерпывающий. Конечно, лифт остановился и застрял. Оказавшись в полной темноте, я начал судорожно нажимать на все кнопки подряд, но результата это не принесло. Испугался я тогда чуть ли не до седин. В панике даже не сообразил нажать на кнопку соединения с диспетчером, чтобы сообщить о своём положении. Начал кричать и звать на помощь, но и эти попытки ни к чему не привели. Около четверти часа, которые тогда мне показались вечностью, я просидел в потёмках закрытого пространства, глотая беззвучные рыдания. Вскоре какая-то женщина вызвала лифт, и он как ни в чём не бывало запустился и поехал к нужному этажу. Эта история оставила во мне заметный, хоть и тайный отпечаток.
Оглянувшись назад, чтобы посмотреть, насколько далеко я ушёл от моря, я увидел вокруг себя только кромешную тьму. В животе противно кольнуло. Я стал метаться по сторонам, усиленно вглядываясь в пространство в надежде найти хоть какой-то маячок жизни, но кроме режущего глаза мрака ничего не обнаружил. Даже неба не стало. Страх холодной липкой змеёй стиснул мою грудь и затруднил дыхание. Только этого не хватало. Звенящая тишина и непроглядная темнота, признаюсь, не очень приятная компания. Усилием воли я собрал в кучу истерически вопящие мысли, закрыл глаза и пожелал увидеть над собой парковый фонарь. Ничего не произошло. Как я ни напрягал свою волю, ничего не получалось. Понятия не имею, сколько я сидел на песке, стараясь не съехать с катушек. Не знаю, помог ли мне кто или сам додумался, но я вдруг решил перекреститься. Трижды осенив себя крестным знамением и произнеся "Во имя Отца и Сына и Святого Духа", я снова сконцентрировал свою мысль. Никогда прежде я так не радовался. Подняв голову вверх, я увидел над собой свет. Рядом со мной стоял представленный мной фонарь, которыми обычно усеяны парковые аллеи. Но моё утешение резко сменилось новым опасением. Во-первых, я уже понятия не имел, в какой стороне было море, а значит, и возможность вернуться к нему потерял. Во-вторых, я представил себе эту картину со стороны: посреди пустыни тьмы стоит одинокий светящийся фонарь с не менее одиноким затерявшимся искусителем, которому, если представится удобный случай, какой-нибудь вурдалак по приказу демона Аристарха, точащего на нашу великолепную братию зуб, с удовольствием перегрызёт горло, выпьет всю кровь и закусит глазами, заменив ими леденцы. И в-третьих, свет во мраке наверняка виден издалека и может привлечь внимание не только этого вурдалака, но и каких-нибудь хищников пустыни. Мой бред ещё больше напугал меня, залив холодным потом голову. Я заставил себя рассуждать упорядоченно. Если я смог придумать один фонарь, почему бы не придумать ещё. Я снова зажмурился, решительно перекрестился, а, когда открыл глаза, увидел по обе стороны от себя ряд светящихся фонарей. Вот что Крест Животворящий делает! – вспомнилась мне фраза из фильма. Мне понравилось такое творчество, и я продолжил. Напридумывал пышных молодых берёзок, заасфальтировал дорогу, расставил по своей аллее лавочки с урнами возле каждой из них, нарисовал звёздное небо с молодым месяцем и, завершая антураж, пожелал услышать успокаивающий голос Луи Армстронга. Каждую новую мысль с желанием воплотить её в мою реальность я подтверждал крестным знамением, иначе ничего не получалось. Подумал, что для полного правдоподобия не хватает лотков с мороженым и сладкой ватой, но решил не перебарщивать, кому здесь это нужно? Когда я осмотрел своё творение, меня пробил смех. Не дай бог кто увидит, подумает, что сошёл с ума: берёзовая асфальтированная аллея в пустыне – это по меньшей мере глупо. Ну уж извини, случайный путник, я нервы успокаивал. А мне ведь и вправду полегчало, даже настроение поднялось. Усевшись на лавочку, я подумал, что как раз под песню "Wonderful world" можно сообразить, как мне выкрутиться из столь щекотливого и непонятного казуса. Трезвость рассудка была мной обретена, поэтому ответ я искал в своей голове недолго. Вглядевшись в сверкающие звёзды, я перекрестился и изо всех сил представил себе, как стою у дома отца Льва – не той разваленной хижины, которую мы давеча исследовали, а прежнего, напитанного покоем и уютом, жилища старца.