* * *
– Слава тебе, Спаситель, вовеки слава! Догадался, Кирюшенька, радость моя, догадался! – махал мне рукой у порога счастливый отец Лев.
Моя душа блаженно растеклась от облегчения.
– Проходи в дом, Кирюшенька, чаем угощу. Я гляжу, ты бледный какой-то.
Отпоив меня травяным настоем, старичок, не скрывая радости, сказал:
– Ох как я переживал за вас! Таки нашли лазейку дьяволы – исказили реальность, перепутали всё параллельными мирами.
– Отец Лев, я умер? – задал я вопрос с неимоверной тревогой в сердце.
– Упаси Господь, Кирюшенька! Тебе ещё жить и жить, если глупостей не натворишь.
– Я в ванне уснул и утонул, глупее смерти придумать нельзя.
– Не изводи себя, не всё так плохо. Я на тебя сон наслал. Да только из-за того, что в разных измерениях теперь мы, перехватить дух твой не сумел. Вот тебя и бросило на берег пустыни мрака. Не одна душа там разум утратила. Гиблое место. Всё живое, что есть, умирает там, поглощается тьмой. А ты, Кирюшенька, молодец, смекалку проявил, осветил крестом Божьим темноту.
– Так я был на пороге гибели?
– Ты не бери в голову плохое, о хорошем думай.
– Значит, я буду жить дальше?
– Будешь, рано тебе ещё на покой.
– Где мы, отец Лев?
– Чай не видишь, чадо? В доме моём, только в духе.
– Как нам всё на место поставить? Дом ваш вместе с вами вернуть?
– Пока невозможно это. Ангел спас вас от козней чёрных, а демон сразу же ответ дал, в долгу не остался, окаянный. Но вы не страшитесь, всё, что делать надо, я тебе расскажу. Олю свою завтра приведи к моему дому, заведи внутрь развалюхи да в одной из комнат и оставь. Сам быстро уходи. Я её оттуда к себе порталом переправлю. Со мной она не пропадёт. А как всё на свои места станет, так и встретитесь. С тобой ей сейчас нельзя, опасно. Как-нибудь уж ей растолкуй, что к чему, убеди, чтобы волоком не пришлось её тащить туда. А потом делайте, как задумали – отправляйтесь Варвару искать.
– Намётку не дадите? С чего хоть начать?
– Дам. В монастыре она скрылась.
– Да вы что?! – возбуждённо воскликнул я.
– Да. В каком, сами уж разузнайте, сил у меня и так маловато сейчас. Хорошо поработать пришлось, чтоб узнать хоть это.
– Спасибо вам, отец Лев!
– Что я? Грешный раб Божий…
– Да ладно вам! Без вас мы бы и шагу не шагнули!
– Времени у нас мало, Кирюшенька. Как бы наше свидание с тобой не прервали. Спрашивай быстро, что ещё тревожит?
Я напряженно зашевелил мозгами:
– Как у Адамова дела?
– В пути он. Помогаю ему, чем могу, сам сферы просматриваю, да пока тщетно всё. Адамова хотя бы понятно было, где искать, а Варвара может быть в любом уголке небесного пространства. Но унывать не стоит. На всё воля Божья.
– Возможно ли каким-то образом держать с вами связь?
– Не знаю, чадо, не знаю. С тобой встретиться случай помог, твой неожиданный вылет из тела не отследили слуги диавольские, а ежели отец Виталий, скажем, намеренно выйдет в духе, опасность может ему грозить. Не на меня полагайтесь, глупые, сердца свои слушайте да Господу молитесь о помощи. Прощай, чадо, времени больше нет, привет передай Бореньке и отцу Виталию.
Старец подошёл ко мне, обнял, а потом как толкнёт в грудь – и не подумал бы, что в таком сухоньком старике столько силы.
* * *
Вода с кашлем брызнула из моего рта, и я увидел над собой склоняющегося ко мне чёрта. Неужели, скотина, опять меня целовал!
– Ожил! Кирилл ожил! Живой он, Виталий, живой! Ещё б минута и поздно было бы. Вот что значит женское сердце!
Я отчаянно начал выхаркивать из лёгких воду, скрючившись в приступе кашля. Фу, как же это неприятно! Во-первых, больно, а во-вторых, глаза на лоб лезут от натуги! Понемногу успокаиваясь, я без сил обмяк на пол батюшкиной ванной.
– Кирилл, если бы не Оля, вряд ли мы бы сейчас с тобой разговаривали, – услышал я голос байкера.
– Дурачок ты мой, чуть не погубил себя! – произнёс заботливый голос, и сердце моё встрепенулось.
Оля села рядом со мной и ласково погладила меня по голове. Отец Виталий учтиво укрыл меня полотенцем (я же голый на полу лежал) и, забрав Бориса в комнату, закрыл за собой дверь.
– Ты очнулась? – спросил я свою подругу.
– Очнулась. Ты хоть не специально топиться полез?
– Я не топился. Просто уснул.
– Дурак! – она несильно ударила меня в плечо. – Напугал до смерти.
– Прости меня, Олька. Не только за это, за всё.
На несколько секунд она с жаром впилась в мои губы, но быстро отстранилась назад.
– Пока я не получу исчерпывающие объяснения о том, что с тобой происходит, большего от меня не жди! Мы все ещё с тобой в размолвке, – бескомпромиссно заявила она. – И не вздумай мне лгать. Иначе никогда тебя не прощу!
– А сейчас простила?
– Ещё нет, – отрезала моя кобылка и вышла из ванной.
Наскоро одевшись, я прошёл в кухню, где на меня строго смотрели три надутые физиономии.
– Ты понимаешь, чем твоя небрежность могла окончиться? – хмуро сказал отец Виталий.
– Простите меня, я уснул.
– Уснул он. Мы тебя пять минут откачивали. С того света уже, можно сказать, достали!
– Вообще-то всё это замутил отец Лев. Я виделся с ним, – улыбнулся я.
"Рогатый" со священником так и раскрыли рты.
– Ты общался с отцом Львом?!
– Да. С ним всё в порядке. Привет вам передавал.
– Стоп! – вмешалась в разговор Оля. – Я требую объяснений! Что всё это значит?!
Мы втроём переглянулись.
– Надо рассказывать, – уверенно покачал головой Борька.
– Можно мне? – поднял руку батюшка.
– Пожалуйста, – разрешил я. – Вы познакомились?
– Да, я представился Оле, – ответил Виталик и принялся за рассказ.
Правильно ли он поступил или нет, не знаю, будущее покажет, но выложил он ей всё от начала и до конца, тактично умолчав только из вежливости ко мне о нашей с Борькой дуэли и о том, что стоит для меня на кону. Просто сказал, что я избран быть искусителем чёрта. А так ничего не утаил, в подробностях и красках открыл ей всю историю, начиная от наших индивидуальных знакомств друг с другом (кроме встречи искусителя с чёртом, об этом вещал Борис) и заканчивая совместными действиями против сил зла. Оля не задавала вопросов, по очереди смотрела на каждого из нас, внимательно слушая, поэтому батюшка уложился минут в двадцать. Напоследок сказал мой чёрт:
– Оля, царапины на спине Кирилла – это действительно следы когтей беса, а не его страстной любовницы.
Оля ещё раз пристально обвела нас взглядом, а затем спросила:
– Вы сегодня ничего не употребляли?
Ответил я:
– Нет, мы здоровы рассудками.
– Вы думаете, я поверю в эту чушь? – грустно произнесла она. – Кирилл, твои друзья просто с тобою заодно.
– Человек, превратившийся в рогатого козла, не очень убеждает тебя в правдивости сказанных слов? – резонно заметил я.
Она задумалась, а после уронила голову на стол.
– Этого не может быть! Как такое возможно? – в шоке прошептала она.
Я её прекрасно понимаю. Первый раз увидев чёрта, я и сам подумал, что сбрендил. Но со мной всё хотя бы происходило постепенно, новые аспекты вкладывались в моё мировоззрение с каждым следующим днём, а ей всё скопом на голову вывалили, мол, включайся в тему, деточка, да поживей.
– Я вам не верю, это всё ложь, а случай с козлом – просто фокус, разве мало иллюзионистов сейчас развелось! – вскочив, прокричала Олька.
– Кстати, кто это был – твой новый ухажёр?
– Может, и так!
– Пожалуйста, успокойся. Присядь.
– Отвезите меня домой!
– Тебе нельзя домой!
– Потому что меня убьёт демон? Вы себя слышите? Сколько ты заплатил этим людям за то, чтобы они навешали мне эту лапшу на уши?
– Это мои друзья… – начал я было оправдываться.
– А, так бесплатно сработали, просто по-дружески? Зачем ты привёз меня сюда?
– Тебе грозит опасность!
– Да ты больной! Немедленно отвези меня домой!
– Я не могу этого сделать.
– Насиловать будете? – вдруг испугалась она.
Мы втроём возмущённо вспыхнули.
– Дура! – потеряв всякое терпение, закричал я. – Как ты можешь думать обо мне такое!
– А что мне думать?! Во что верить?! В то, что ты стал искусителем чёрта?!
– Да. В это тебе и нужно верить, потому что это правда! А ты ведёшь себя как… – я вдруг умолк.
– Кто? Ну скажи, кто?!
– Никто.
– Нет, скажи!
– Не скажу!
– Говори, пока я тебе не врезала!
– Как глупая овца! – выпалил я.
– Ах так!
Подбежав ко мне, она пустила в ход руки, но я успешно прикрывался, убегая от неё вокруг стола. Батюшка, несмотря на вопиющую непочтительность к его персоне и к тому, что мы закатили с этой сумасшедшей скандал в его доме, спокойно сидел и смотрел на то, чем всё кончится, не мешая и не пытаясь прервать нас. А Борька даже подхихикивал над тем, как Оля осыпала меня гневными выкриками и шлёпала ладонями, куда только попадала. Наконец, я сумел ухватить её за руки.
– Хватит меня бить, истеричка!
– А ты бабник!
– Я тебе ни разу не изменял!
– Так я и поверила!
– А может быть, это ты мне изменила! А что, так оно и есть! Лучшая защита – это нападение, вот ты и орёшь на меня, чтобы скрыть своё предательство!
– Как ты смеешь так говорить! Я люблю тебя, дурак! – выкрикнула она и сильно стукнула меня ногой под коленку.
Я застонал и скорчился от боли. Вот уж ненормальная! А вообще-то это приятно (нет, не от боли, я не мазохист) – узнать, что ты кем-то любим, и не просто кем-то, а именно объектом своего восхищения!
Олька надула губки и отошла к окну.
– Я ещё раз повторяю: отвези меня домой сейчас же. Мама будет волноваться!
– Я с твоей мамой договорился, – прокряхтел я с пола, потирая ушибленную ногу.
– Оля, будет действительно лучше, если ты останешься здесь, – попытался поддержать меня чёрт.
– Да вы с ума здесь все посходили! Я не хочу ночевать под одной крышей с психически больными людьми!
– Батюшку бы постыдилась! – осуждающе бросил я.
– А кто здесь батюшка? – недоумённо спросила моя принцесса.
– Не понял, – я посмотрел на священника, – ты же сказал, что представился ей.
– Ну как… – замялся байкер. – Имя сказал пока что, решил сразу не травмировать.
– Этот битый рокер – батюшка? – изумилась Оля.
– Поуважительней могла бы, – негромко сказал я, – он действительно батюшка. Отец Виталий.
– Да пошли вы все! Что вы меня дурачите! Даже ты, Боря, – приличный человек – с ними заодно.
– Я не человек, честно говоря, я – чёрт.
– Замолчите! Мне надоело слушать ваш бред! Отвезите меня домой! – снова заладила свою пластинку моя ненаглядная, но быстро умолкла.
Я и сам не успел заметить, как Борюня превратился в самого себя, то бишь в чёрта. Меня это уже не испугало, а отца Виталия и подавно.
– Ну вот, – произнёс нечистый, погарцевав по комнате и покружившись перед ней, – теперь веришь?
Оля с минуту похлопала круглыми глазками, посмотрела на меня, нервно хихикнула и повалилась на пол. Я снова был тут как тут: геройски подхватил её на руки.
– Спасибо, Борюнь! – искренне поблагодарил я.
– Прости, – смущённо произнёс он, принимая человеческий облик, – по-моему, это был единственный способ успокоить её.
– Пойдём, Кирилл, уложишь её в постель, – позвал меня батюшка и проводил в спальню.
Я, конечно, извинился перед ним за эту сцену, но он только отмахнулся:
– Если б ты знал, как я соскучился по капризам своей жены. Что ты, не извиняйся, и за что? Вы молоды, у вас всё ещё впереди.
– Твои слова да Богу в уши.
– Не сомневайся, Он слышит.
От Борьки с Виталиком я узнал, что это Оля меня спасла. Внезапно выскочила из комнаты, спросила, где я, и, получив ответ, рванулась в ванну. Вытащила меня из воды, ну а потом уже крикнула их на помощь. Никак отец Лев подсобил, шепнул Ольке обо мне. На дворе была уже ночь, и мы просто валились от усталости, но ещё какое-то время занял мой рассказ о посмертном путешествии. Конечно, решили следовать советам отца Льва, но утром, и не слишком ранним. Я лёг рядом со своей красавицей, в первую очередь за тем, чтобы она никуда не сбежала. После нервных потрясений сон мой стал чутким, любой шорох теперь будит. Но, как только я обнял её, сразу же провалился в глубины царства сна, так что теперь хоть из пушки стреляй – не добудишься, и, наконец, ощутил долгожданный покой – пусть и совсем недолгий, до утра несколько часов осталось, – но зато такой чаянный…
* * *
Байкер проснулся раньше всех, гостеприимно приготовил нам завтрак и разбудил меня и Бориса. Я приподнялся с постели и посмотрел на свою ревнивицу. Её медные волосы спадали на белую нежную шею, чувственные губы легонько вздрагивали в ровном дыхании, тонкие изящные руки вздымались на очаровательной груди – и я влюбился в неё второй раз! Насколько это возможно для меня, конечно… Наверное, нет ничего прекраснее на свете, чем смотреть на свою спящую возлюбленную. В этот момент нет суеты и условностей, пребывает лишь чувство без каких-либо рамок и скованности. Это сравнимо с великолепием восхода и заката, когда восторг и благоговение скрывать совершенно незачем и даже преступно. Я смотрел на неё, как на картину мирового шедевра, для которой бы и центральное место в Лувре не было бы достаточным почтением. Если бы в тот момент я бы испытал сокровенное чувство настоящей любви, я бы попросту взорвался от переполняющего умиротворения. Нежнее майского ветерка я поцеловал её в острый носик и собрался выйти из комнаты. Её тонкие ресницы слегка дрогнули, и она сказала, не открывая глаз:
– Прости меня, Кирюш. Я так тебя люблю.
– Ты мне веришь? – спросил я, поглаживая её по приоткрывшейся из-под одеяла ножке.
– Верю.
Большего мне и не нужно было, я уже был на вершине счастья. Оказалось, что предела этой вершины нет. Цепко обхватив меня руками, она увлекла меня в мир фантасмагорий чувств, которые невозможно выразить и описать словами, человеческому языку это неподвластно.
– Ребята, ну завтрак остынет! – через какое-то время, деликатно постучав в дверь, обиженным голосом позвал отец Виталий.
За завтраком Оля сказала:
– Простите меня, пожалуйста, за вчерашнее, я сорвалась. Сама не знаю, что на меня нашло.
Мои друзья вежливо наклонили головы в знак прощения. Байкер, после того как она почтительно обратилась к нему "батюшка, вы не могли бы…", так же, как и нам, запретил ей говорить ему "вы", и наша команда отныне дополнилась ещё одним участником сей драмы. Борюня, в свою очередь, тоже заметил в своём стиле:
– Как можно обижаться на женщину? Эти существа – бабочки, которые прекрасны во всех своих проявлениях.
После увиденного чёрта Оля таки поверила в рассказанный нами "бред" и теперь выпытывала у нас всё, требуя мельчайших подробностей. По-моему, ей понравилось окунуться в эту несопоставимую с жизнью цивилизованного человека сказку. Я был рад, что она так легко отказалась от своей колкой убеждённости, что существовать может только то, что можно потрогать руками. Мы терпеливо и скрупулёзно отвечали на её вопросы, пока она не замолчала и полностью не удовлетворилась новыми сведениями. Когда мы вышли с ней вдвоём во двор, она задала мне ещё один вопрос:
– Кирилл, мне грозит опасность, потому что я рядом с тобой?
– Да, – честно ответил я, не желая лукавить.
– Если я брошу тебя, то смогу спать спокойно?
– Сможешь.
В ответ она поцеловала меня своими мягкими губами, а затем сказала:
– Я рада, что ты сказал мне правду. Я согласна спрятаться у вашего отца Льва. Только маме нужно что-то сказать.
– Не волнуйся, предоставь это мне. Слушай, а как ты узнала, что я тону?
– Сама не знаю. Вскочила вдруг с тревогой, что с тобой беда случилась.
– Твоя интуиция меня спасла.
– Если будешь плохо себя вести, я сама тебя утоплю! – пошутила Олька и прильнула к моей груди.
Как и было велено старцем, мы привезли Олю к разваленной лачужке, я провёл её внутрь и, пообещав, что мы скоро встретимся, быстро покинул дом. Не люблю долгих прощаний. А если мы не встретимся… Нервно выкурив две сигареты, снова зашёл в хижину. Оли уже не было.
– Всё вроде бы в порядке, – оповестил я своих компаньонов. – Отец Лев сказал, что переправит её к себе каким-то порталом. В доме её уже нет. Теперь можем отправляться за Варварой.
В нашем городе был только один женский монастырь, туда мы и поехали в первую очередь, но потерпели неудачу. Отец Виталий дотошно выпытывал у настоятельницы, не появлялась ли в их окрестностях его жена, подробно описывая её приметы, но получил безнадёжный ответ: невысокая в меру полная женщина тридцати лет, с пышными тёмно-русыми волосами, круглым, слегка веснушчатым лицом, в такой-то и такой-то одежде в монастыре не объявлялась. Даже предъявление её паспорта на тот случай, если матушка не слишком поверила добрым намерениям "кожаного" батюшки, ничего не дало. Дальше поехали ко мне домой с целью добраться до Интернета. Мои предки на работе, так что засады я не опасался. В Интернете мы отыскали информацию о том, что в нашей области и в ближайших соседних есть ещё три женских монастыря. Включив умного логиста, я быстро сориентировал наш маршрут. Время позволяло нам сегодня посетить только один монастырь, и мы тотчас выехали за город.
– Вы слишком сгустили тучи насчёт строптивости твоей подружки, Кирилл, – выразил своё мнение священник. – Кто бы мог подумать, судя по вашим словам, что она так искренне поверит нам и участливо включится в эту игру.
– Виталик, я сам в тихом шоке! – поддержал я. – Но ты же видел, что она вчера устроила.
– Но всё оказалось не так сложно, как думалось, – довольно улыбнулся чёрт. – Стоило мне только показать себя, она сразу и сдалась.
– Ты нос не задирай! – осадил я его. – Чуть мою Ольку до инфаркта не довёл, причём дважды. А вообще-то я приятно удивлён. Не скрою, я слабо верил в то, что она меня простит. А о том, что она прыгнет в нашу волшебную коляску, так и речи быть не могло. Чего-то подобного её вчерашней истерике я и ожидал, но и только.
– Она любит тебя, вот и поверила, – сказал батюшка. – Я думаю, финишем её убеждённости в правдивости наших слов станет встреча с отцом Львом. Он-то ей всё мудро преподнесёт и от нечисти поганой убережёт. Так что, Кирюха, можешь быть уверенным – твоя Оленька в полной безопасности, – произнёс он эту фразу с ощутимой тоской в голосе.
– Не томись, Виталь, найдём мы Варвару, обязательно найдём, – обнадёживающе сказал я. – Дело-то, можно сказать, уже почти в шляпе! От отца Льва мы точно знаем, что она подалась в монастырь. Маловероятно, что она уехала куда-нибудь за тридевять земель без документов и без памяти. Значит, где-то в пригороде обосновалась.
– Очень хочется в это верить.
– Вот ты и верь. Тебе по должности положено верить.
У леса остановились по нужде, и, выйдя на улицу и посмотрев на своих подельников, я решил пошутить: