- Ба, Барбадос! Куда и плыли, собственно. Бывает! - невозмутимо прокомментировал это событие Куликов.
- Мяу! - охотно согласился с ним сиамский кот Кукусь.
Отстоялись на Барбадосе с недельку, поставили новую мачту, починили дизель и руль, разжились новыми парусами, поплыли дальше.
Ещё через сутки пришвартовались в бухте Сан-Анхелино.
Это такой городишко на Карибском побережье, все улицы, переулки и ближайшие окрестности которого были засажены круглогодично цветущими кустами жёлтых роз.
Какая это страна, спрашиваете?
А так ли это важно, господа мои?
Даже не все местные жители на этот вопрос отвечают уверенно.
Некоторые, безмятежно и лениво улыбаясь, заявляют:
- Да Карибия, наверное…
Ранним утром сошли на благословенный карибский берег, у босоногого мальчишки-мулата узнали, где находится искомая таверна "La Golondrina blanka", что переводилось на русский язык как "белая ласточка".
- Может, это такой тутошний аналог нашей белой вороны? - высказал Ник своё предположение.
- Очень даже может быть! - согласился с ним Банкин.
Внутреннее убранство таверны особыми изысками не отличалось: грубые некрашеные стены, сложенные из глинистого терракотового кирпича, низкие почерневшие потолки, маленькие квадратные, плохо помытые окна, покоцанная старая мебель, небрежно сколоченная из широких пальмовых досок.
Достопочтенная Розана, женщина тучная и неприветливая, не знала, где сейчас находится сеньор Зорго, но, спрятав за кружевной корсаж десятидолларовую купюру, предложенную ей Банкиным, незамедлительно пообещала помочь.
- Вот, возьмите, - нехотя протянула Нику крохотный листочек папиросной бумаги. - Напишите Зорго, что вам от него требуется. Я это письмо пошлю голубиной почтой, ещё до заката солнца получите ответ!
Ник аккуратно вывел на тоненькой прозрачной бумаге специальным карандашом: "Разыскиваем Алекса Гонсалеса. Мы - его друзья. С нами жена Алекса. Лев готовится к прыжку!"
Сеньора Розана своими толстыми пальцами, напоминающими переваренные сардельки, ловко прикрепила послание к крохотной лапке белоснежного голубя, одним сильным движением подбросила птицу вверх.
Голубь, сделав над трактиром два широких круга, уверенно полетел на северо-запад и вскоре скрылся из виду.
Перед самым закатом усталый пернатый почтальон, еле-еле шевеля крыльями, принёс долгожданный ответ: "Буду в Сан-Анхелино через двое с половиной суток, утром. Встречаемся в таверне у доньи Розаны. Всё расскажу при встрече. Зорго".
Оставалось только одно - терпеливо ждать, старательно и планомерно знакомясь с местными достопримечательностями.
Допустим, вы пришли на морской берег, просто так пришли, без всякой конкретной цели. Например, на пляж славной Одессы или, допустим, какого-нибудь там провинциального Гениченска. Стоите и задумчиво глядите себе под ноги, а потом медленно поднимаете голову. В этом случае перед вашим взором последовательно промелькнёт череда непритязательных картинок: песок, песок, море, море, линия горизонта, небо, небо, небо…
Но так бывает далеко не везде и не всегда.
Например, на набережной городка Сан-Анхелино, во второй декаде июня, при полном безветрии, на рассвете - между шестью и семью утренними часами, череда картинок будет иной: песок, песок, море, море, море, море (а может - уже небо?), точно небо (а может - еще море?), небо…
И никаких тебе фокусов, просто море и небо совершенно одинакового ярко бирюзового цвета - линия горизонта полностью отсутствует, небо и море сливаются в нечто единое, нераздельное и неразгаданное….
Ничего прекрасней на белом свете нет.
И если вы еще не наблюдали этого чуда, то вы - настоящий счастливчик, у вас впереди первое, ни с чем несравнимое свидание с ним.
Ну а тот, кто уже стал свидетелем сего непознанного, покидает сей блаженный берег только по крайней необходимости, или по зову сил высших…
Вот примерно такие мысли лениво копошились у Ника в голове, ведь общеизвестно, что когда рыба не клюет, то всегда тянет слегка пофилософствовать…
Зеленый поплавок, сделанный из пера попугая, медленно пошел в сторону, покачнулся и незамедлительно утонул.
Ник ловко подсёк, уверенно победил в последовавшей затем короткой борьбе, и вот очередная длинная зеленая рыбина, широко разевая зубастую пасть, запрыгала по белоснежному песку заброшенного пляжа.
Это была уже пятая за утро, теперь можно было и остановиться, на завтрак всей компании хватит. Если, конечно, непредсказуемая сеньора Розана согласится зажарить пойманную рыбёшку - молодь барракуды, судя по всему…
Ник, никуда не торопясь, набил курительную глиняную трубку, купленную позавчера на местном рынке за сущие копейки, ароматным табаком, приобретённым там же, с удовольствием закурил.
Сан-Анхелино, наконец, проснулся.
Многочисленные женщины и мужчины заторопились куда-то по узким улицам, мощенным диким необработанным камнем. Кто-то по делам, но большинство просто так - ради променада, пока не наступил полуденный зной, а следовательно, и сиеста - четырех-, а то и пятичасовой послеобеденный сон где-нибудь в спасительной тени.
В крохотную бухту, надсадно подавая хриплые гудки, ввалился грузный лесовоз "Святой Августин", оставляя за собой мазутные пятна и устойчивый запах керосина…
Рыба больше не клевала.
Оранжевое, все еще утреннее и поэтому не особенно злобное солнышко выглянуло из-за апельсиновой рощи, что уютно расположилась у Ника прямо за спиной.
Оптический обман тут же приказал долго жить, меняя цвета и перспективы.
И вот уже нежно-зеленое море было безжалостно разлучено с голубовато-лазурным небом: будто кто-то торопливо провел по прекрасному полотну тупым ножом, оставляя где-то в немыслимой дали грубый шрам - линию горизонта…
Нежное прохладное утро тихо и незаметно скончалось, родился безжалостный в своей грядущей жаре новый тропический день…
На завтрак все, кроме Фьорда и Куликова, собрались в "La Golondrina blanka", славном таком трактирчике, pulperia - по-местному. Норвежец остался на борту "Кошки" - не бросать же шхуну без присмотра, а Куликов в компании с дальнобойным карабином был отправлен на башню ратуши - внимательно надзирать за окрестностями.
Нехорошие предчувствия одолевали Ника, а к ним он всегда прислушивался с уважением. Лучше уж перестраховаться вхолостую, чем по беспечности попасть в незапланированную передрягу. Да и располагалась эта pulperia не совсем удачно: прямо на центральной площади городка, в самом людном месте, для опытного человека - в идеальнейшем месте для проведения эффективной диверсии.
Напротив харчевни, на другой стороне площади, находилось здание городской ратуши, украшенное, как и полагалось по карибским архитектурным канонам, высокой башней со старинными, неработающими уже лет тридцать, часами. Вот на этой башне капитан Куликов и находился, бдительно высматривая всяких подозрительных личностей…
Внутренняя отделка "La Golondrina blanka", может быть, и не соответствовала европейским дизайнерским веяниям, зато кухня была просто превосходной.
Приготовленные сегодня блюда оказались выше всяческих похвал.
На закуску подали рагу из виноградных улиток, крабовое мясо и авокадо, в качестве основных блюд фигурировали тушеная баранина, приготовленная в соусе из прокисших плодов хлебного дерева, и жареная барракуда, пойманная Ником, на десерт были предложены многочисленные и разнообразные тропические фрукты. И, конечно же, местное апельсиновое вино, пахучее и терпкое - в неограниченных количествах.
Сеньор Зорго запаздывал…
Банкин, допив финальный бокал вина, довольно откинулся на спинку стула и решил поделиться с товарищами своими знаниями об этих краях, почерпнутыми во время вчерашней дружеской беседы с одной весьма симпатичной синьориной - обладательницей шикарной гривы чёрных как смоль волос и бархатистой кожи лимонно-оливкового цвета.
- Кстати, братцы мои, этот самый Сан-Анхелино - городишко совсем непростой, о его возникновении даже сложена самая настоящая легенда. Вот послушайте-ка…
Эта история произошла лет сто назад, а может, и все сто пятьдесят.
Карибия тогда только-только обрела независимость.
Сан-Анхелино назывался как-то по-другому и был то ли большой деревушкой, то ли маленьким посёлком, дававшим приют разным тёмным личностям и авантюристам всех мастей: пиратам, золотоискателям, охотникам за старинными кладами и преступникам, скрывавшимся от правосудия стран большого мира.
Белые, вест-индские негры, метисы, мулаты, дикие индейцы, всякие - в буро-малиновую крапинку…
Та ещё публика, живущая весело и беспутно
А какое настоящее беспутство может, собственно говоря, быть, если женщин в деревушке практически и не было - так, несколько индианок да толстая старая афроамериканка донья Розита, владелица трактира "La Golondrina blanka". Да, этого самого…
И вот, представьте себе, в католической миссии, что располагалась рядышком с этим посёлком авантюристов, появилась девушка-американка необыкновенной красоты - высокая, стройная, молоденькая.
Ухаживала в миссии за больными, детишек индейских обучала английскому языку и в посёлке появлялась только по крайней необходимости: в галантерейной лавке купить ниток-иголок да на почту наведаться.
Звали её - Анхелина Томпсон, и была она такая хрупкая, грустная и печальная, что, глядя на неё, даже у бродячих собак на глаза наворачивались крупные слёзы.
Говорили, что её жених трагически погиб где-то, вот она от тоски и уехала служить Господу в далёкую миссию.
Разве это могло остановить местных головорезов, истосковавшихся по женскому обществу? Стали они все по очереди оказывать мисс Томпсон различные знаки внимания: цветы тропические дарить охапками, самородки золотые предлагать через посыльных мальчишек-индейцев.
Только не принимала она никаких подарков, да и вообще, ни с кем из тех кавалеров даже парой слов не перебросилась - идёт себе, глаза долу опустив, на вопросы и приветствия не отвечая.
Лопнуло тогда у бродяг терпение. Однажды под вечер дружной толпой человек в сто пожаловали они к бессердечной недотроге в гости.
Жила мисс Анхелина в глинобитной хижине рядом с миссией и выращивала на крохотной клумбе жёлтые розы - не известные тогда в Карибии цветы, видимо, с собой из Штатов привезла черенки.
Вернее, роза была всего одна, остальные не прижились.
Выдвинули тогда пришедшие бандерлоги девушке недвусмысленный ультиматум: мол, либо она сама незамедлительно выберет своего избранника, либо всё решит честный жребий. Так ли, иначе - но свадьбе к заходу солнца быть!
Грустно улыбнулась тогда Анхелина и спокойно так отвечает, мол, я, конечно, уступаю насилию, а выбор свой сама сделаю: срежу сейчас эту жёлтую розу и вручу своему милому избраннику.
Радостно заволновались потенциальные женихи, завопили в предвкушении волнующего кровь спектакля.
Тут девушка взяла у ближайшего к ней примата острый кинжал, осторожно срезала жёлтую розу, тщательно шипы все со стебля удалила и аккуратно воткнула: розу - себе в волосы, кинжал - себе в сердце. И упала бездыханной.
Долго стояли бандерлоги над мёртвым телом, стояли и молчали.
Потом похоронили девушку, над могилой поставили каменную часовню.
А город нарекли - Сан-Анхелино.
И стали все и повсюду выращивать жёлтые розы…
Потом уже, как-то сам собой, родился милый обычай: если мужчина хочет предложить девушке или женщине руку и сердце, то дарит ей жёлтую розу. Если она согласна, то пристраивает цветок в свою причёску.
Вот здесь всё только и начинается…
Видимо, дух невинно убиенной Анхелины так и не нашёл покоя, до сих пор бродит по городку да и вмешивается беспардонно в любовные дела.
Когда, например, мужчина неискренен или намерения имеет нечестные, то тут же раздаётся негромкий хлопок, и виновник впадает в летаргический сон.
Каждый раз всё происходит по-разному: кто-то десять минут спит, кто-то месяц, видимо - в зависимости от степени нечестности.
Ну, с женщинами и девушками, которые цветок без должных на то оснований - то есть без любви настоящей - принимают, то же самое происходит.
Бывает, что и оба засыпают. Одна пара полгода проспала, потом несостоявшиеся супруги одновременно проснулись, встретились, поглядели друг другу в глаза, а сейчас ничего - друзья закадычные…
А ещё бывает, когда девушка в свои волосы жёлтую розу, принесённую кавалером, втыкает - над Сан-Анхелино вдруг загорается яркая радуга.
Это значит, что всё хорошо, и Святая Анхелина этот брак благословляет.
Правда, красивая легенда?
- Очень красивая! - подтвердила Айна, украдкой смахнув со щеки слезинку.
Негромко прозвенел старинный колокольчик. Узенькая входная дверь распахнулась, и в pulperia вошёл новый посетитель весьма примечательной наружности: роста среднего, толст, широк и неповоротлив, одет в поношенный сюртук старинного фасона, рыжая лопата-борода, в мочке левого уха - массивная серебреная серьга с жёлтым камнем, на боку - огромный тесак непонятного предназначения, на голове - классическая пиратская треуголка. Лет обладателю рыжей бороды было, пожалуй, шестьдесят с небольшим, но его карие глаза сверкали молодо и ярко, что говорило об увлекающейся и романтичной натуре вошедшего.
Незнакомец, стряхнув на пороге дорожную пыль со своей одежды, сразу направился к столику, за которым располагались Ник и его товарищи, медленно, с чувством собственного достоинства, стащил с головы треуголку, обнажив обширную лысину, покрытую редкими рыжими волосинками, негромко представился:
- Зорго, капитан карибской шхуны "Услада Ветров". Вернее, - печально улыбнулся Куликову, тут же признав в нём своего собрата по профессии, - бывший капитан, два года назад передал все дела своему племяннику Диего, сейчас я - обычный береговой бездельник.
Куликов тут же вскочил на ноги, крепко пожал рыжебородому руку, любезно заверил:
- Что вы, сеньор Зорго, капитан - это пожизненное звание! Разрешите, я вас так и буду называть - капитан Зорго? - В свою очередь представился, в соответствии с имеющимися у него документами: - Серж Куэльё, капитан яхты "Кошка", к вашим услугам!
Представились и остальные: Ник и Айна - как жители Барселоны Андрес Буэнвентура и Анна Гонсалес, соответственно, Гешка Банкин - как Ганс Вагнер, немецкий путешественник и коллекционер из Гамбурга.
Капитан Зорго трепетно поцеловал Айне руку, поглядел ей в глаза и сообщил:
- Безмерно рад нашему знакомству, прекрасная донна! Сеньор Алекс мне о вас очень много рассказывал, моё уважение к вам безмерно…
- Что с ним? Он жив? - Айна смертельно побледнела и крепко зажмурила глаза - в ожидании страшной вести.
- Успокойтесь, милая сеньора, с Алексом всё нормально! - заверил рыжебородый, правда, тут же уточнил: - Почти нормально. Сеньор Алекс сейчас находится в плену у индейцев племени чиго. Но они и не думают его убивать, просто требуют выкуп. Сейчас я вам всё подробно расскажу, только горло слегка промочу, а то целых двенадцать часов не вылезал из седла…
Зорго махнул в сторону барной стойки рукой, через минуту расторопный официант поставил на стол перед капитаном блюдечко с тонко нарезанными дольками манго и лайма, пузатую бутылку синего стекла и серебряную чарку средних размеров - граммов на сто пятьдесят.
Рыжебородый зубами вытащил из горлышка бутылки тугую пробку, по залу pulperia тут же распространился характерный аромат.
"Понятное дело, ясен пень - чёрный ром, крепостью градусов под семьдесят. Наш человек!" - констатировал про себя Ник.
Зорго наполнил чарку до краёв, одним махом опрокинул её в себя, громко крякнул, заел напиток одинокой долькой манго и грузно уселся на стул, заботливо пододвинутый Куликовым.
- Дело было так, - солидно и размеренно начал Зорго свой рассказ. - Вначале всё шло как обычно: сутки шли по джунглям, ещё трое - по холмам и горушкам, наконец, через мостик, переброшенный через Чёртову пропасть, вышли на Индейское Нагорье, встали на ночёвку, до пещеры оставался всего один шестичасовой переход. Нормально всё было, ничто опасности не предвещало. Утром просыпаемся - окружены плотным кольцом этих чиго. Сопротивляться было бесполезно: три ствола на нас были направлены, не считая всяких копий, дротиков и стрел.
- Почему же вы караул на ночь не выставили? - недовольно спросил Ник и тут же недоверчиво добавил: - На Алекса это совершенно не похоже, он никогда не отличался такой непростительной беспечностью!
- Мы же находились на Индейском Нагорье! - Брови Зорго удивлённо взлетели вверх. - Это вам ни о чём не говорит? Сразу видно, что вы в Карибии совсем недавно. Здесь любой молокосос знает, что такое Индейское Нагорье! Древняя легенда ходит, что в старые времена там жили злобные монстры: наполовину люди, на другую половину - звери. Согласно другой легенде - на этом Нагорье обитали огнедышащие драконы, в соответствии с третьей - зелёные человечки, летающие на плоских дисках. Ну, и так далее, всего не перечесть. Натуральный заповедник получился: белые, чёрные и жёлтые, меня в расчёт не принимая, туда дороги не знают, а индейцы в те места уже сотни лет не наведывались, боясь злых духов. Поэтому я эту пещеру мистеру Троцкому и предложил - в качестве самого надёжного места, где все планы по проведению мировой революции могут храниться в полной безопасности. Вы ведь - сподвижники мистера Троцкого? - запоздало озаботился заслуженный капитан этим важным вопросом.
Все старательно закивали головами, нахмурив при этом брови, мол, сподвижники, да ещё какие, самые что ни наесть - фанатичные!
- Полномочные представители боевого революционного Четвёртого Интернационала! - лихо представился Банкин.
Зорго неожиданно загрустил:
- Мало у нас нынче осталось сподвижников, очень мало! А раньше было - не сосчитать! Все были уверены: ещё совсем немного, и начнётся Великая мировая революция! К оружию - товарищи! А ничего и не происходило, совсем ничего. Из года в год - только одни разговоры и обещания! Устали люди, стали разбегаться. Надо было товарищу Троцкому организовать хотя бы одно вооружённое восстание, настоящее, с кровью. Тогда бы всё по-другому сложилось. Нет, не думайте, я-то могу сколько угодно ждать! Но вот другие…
- А сам товарищ Троцкий наведывался к вам последний раз года три назад? Чашу прятал в пещере? - прозорливо поинтересовался Ник.
Зорго откровенно засмущался и даже немного покраснел.
- Чаша, будь она неладна. Волшебная вещь, но одноразовая. В том смысле, что каждый человек только один раз может воспользоваться её услугами. Смотришь в неё и видишь там то, о чём мечтал в последнее время. Самую заветную мечту то есть.
- Что же вы там увидели, милейший капитан? - мягко полюбопытствовала Айна.
- Да так, сеньору одну, которую и так почти каждый день вижу, когда из Сан-Анхелино не уезжаю, - ещё больше покраснел капитан.
Махнув следующую чарку рома, видимо, для того, чтобы перестать думать о прекрасной неизвестной сеньоре, Зорго продолжил: