- Никогда не наблюдала проход в кухню с этой стороны. Можно сказать, местные "Ворота солнца"...
- Лучше ворота в рай, - пошутил Кузнецов.
Кухня была напротив него, и ему не требовалось поворачиваться, чтобы видеть, куда смотрят Виктория и Каиров.
- Нет! - возразила Виктория. - "Ворота солнца" - это памятник культуры древних перуанцев тиауанаку. Судя по описаниям, он гигантский, монолитный... Но ведь это "Эльдорадо" - только стилизация.
Сменин неподвижно смотрел на опустевшую бутылку, казалось, не замечая бокалов, наполненных вином. Виктория повернулась к столу, сказала:
- Давайте выпьем.
- Надо заказать еще, - предложил Сменин Кузнецову.
- Кто наш официант? - с готовностью спросил оператор.
- Все уже заказано, - успокоила Виктория. И подняла гордо подбородок, словно предоставила возможность полюбоваться своей шеей и ниткой жемчуга на ней.
Кузнецов великодушно заявил:
- Расходы оплачивает Совкино.
- Браво! - вкрадчиво сказала Виктория. - Если мужчина с размахом, это всегда приятно.
Она взяла бокал, пила вино с удовольствием. А когда выпила половину, подняла глаза на Каирова:
- Мирзо, почему бы вам не пригласить меня на танец?
Играли фокстрот. Площадка перед эстрадой была мала. И теснота свирепствовала такая, что, несмотря на быстрый темп, люди не танцевали, а только шевелились.
- Здесь хорошо зимой. Зал почти пуст. И возникает настроение и какой-то интерес... К жизни, к счастью.
Виктория прижималась к Каирову. Он чувствовал теплоту ее и запах волос.
- Вы недовольны, Мирзо?
- Зачем здесь эти люди? - спросил он почти ревниво.
- Это они должны задать подобный вопрос.
- Почему?
- А потому, что с Гавриилом Алексеевичем я договорилась об ужине раньше, чем с вами.
- Кто он такой?
- Хороший человек. Безнадежно влюбленный в меня вот уже два года.
- Он не здешний.
- Разумеется. Он, кажется, из Крыма. Второй раз приезжает сюда на воды... У него что-то с почками.
- Почки вином не лечат.
- Не будьте таким педантом, Мирзо... Иванович. Он завтра уезжает.
- Теперь понятно, для чего я здесь, - сказал Каиров со вздохом.
- И очень хорошо, что понятно. Вы - моя симпатия, мое увлечение, мой мужчина... Вас не устраивает такая роль?
- Роль?
- Не придирайтесь к словам. В конце концов, все завиит от вас.
"Я никогда не понимал женщин, - думал Каиров. - Впрочем, может, это непонимание как раз и есть их самое-самое понимание... Что собой представляет Виктория Шатрова? О внешности вопросов нет. Легко догадаться, какой она была в восемнадцать - двадцать лет и сколько молодых людей сходили по ней с ума! Надо полагать, ее отец уже тогда был адвокатом. Значит, она училась в гимназии, общалась с определенным кругом людей, которые, подобно мне, не чистили ботинки на улицах Баку. Судя по ее разговору, она много читает... Несомненно, человек увлекающийся. И вместе с тем практичный, расчетливый. Как она четко определила отношения с Кузнецовым! Прокат, бензин, амортизация... И мне отвела роль: хочешь радуйся, хочешь обижайся... Другое дело Сменин... Почему-то не верится, что он влюблен в нее. Утром в буфете он сам предлагал Кузнецову знакомство с очаровательной дамой - владелицей "роллс-ройса". Любимых не предлагают..."
- Вы думаете обо мне? - спросила Виктория.
- О вас, - признался он.
- И что вы обо мне думаете?
- Хорошее...
- Нет, - укоризненно посмотрела она, чуть отстранившись, чтобы видеть его глаза, и повторила: - Нет, вы как будто что-то считали. Когда человек думает о хорошем, у него совсем другие линии шеи и подбородка. Они мягкие, как нежный взгляд. А вы... Вы в напряжении. Но прячете его под ревностью к моим гостям.
- Я вообще ревнивый, - признался Каиров. - И отец мой был ревнивый, и дед... Но о вас я действительно думал хорошо... И мне приятна ваша наблюдательность. Правда, я размышлял... Зарезать мне Кузнецова или только сломать ему два-три ребра.
- Почему Кузнецова? - не без испуга спросила Виктория, отстраняясь от Каирова.
- Но ведь Сменин завтра уезжает.
Она засмеялась, шаловливо сказала:
- Когда я была гимназисткой, мне ужасно хотелось, чтобы из-за меня кого-нибудь зарезали. Однако мальчишки ограничивались разбитыми носами да синяками.
- Жаль, - заметил Каиров.
- Немножко... Зато я рано вышла замуж. В семнадцать лет. Подружки охнули от зависти. Они бы не завидовали, если бы знали, что в двадцать два года я стану вдовой.
Танец кончился. Толпа густо поползла, растекаясь в направлении столиков, увлекая Викторию, отделяя ее от Каирова. Между ними оказались женщина и мужчина. А Виктория не оборачивалась. Говорила какие-то слова, надеясь, что Каиров идет следом. Он попытался приблизиться к ней. Протиснулся было вперед, задев плечом усатого высокого мужчину. Тот сердито посмотрел на Каирова:
- Осторожней надо!
- Прости, дорогой. Хочу пробиться к даме.
- Пожалуйста, пожалуйста, - отодвинулся мужчина, пропуская Каирова. Однако ворчливо пожелал: - Будь терпеливым, кацо.
Виктория наконец заметила, что Каиров отстал, посторонилась, ожидая его. Он взял ее за руку, сказал:
- Извините.
- Извиняю.
Они были одного роста. Губы их оказались рядом. И поцелуй получился, как прикосновение.
Когда они шли к столу, Каиров спросил:
- Сменин хороший врач?
- Не знаю... У меня здоровые зубы.
Бутылок на столе прибавилось. Время от времени прикладываясь к высокому стакану с местным красным вином, Сменин говорил:
- Слабость дедуктивного метода видится мне прежде всего в том, что в поступках и действиях людей нередко встречается парадокс. Не случайно в науке под парадоксом понимают неожиданное явление, не соответствующее обычным представлениям.
- Честно говоря, Гавриил Алексеевич, - Кузнецов выпустил дым изо рта, положил папиросу на край пепельницы, керамической, по цвету и форме похожей на солнце, - я о дедукции читал только у Конан-Дойля. Но мне кажется, что дедуктивный метод столь широко популярен и известен лишь потому, что он предполагает глубинное, а не поверхностное изучение явлений...
- Глубинное изучение! - недовольно сказал Сменин. - Все слова... Я могу доказать, что, отхлебывая это вино, произвожу глубинное изучение напитка.
Сев за стол, Виктория пояснила:
- Не обращайте внимания, Мирзо... После третьего бокала Гавриил Алексеевич обычно ощущает потребность в пространных рассуждениях на самые общие темы.
Сменин согласился:
- Как чуткая натура, Виктория Германовна уже давно заметила эту мою слабость. А у кого нет слабостей?
Вопрос остался без ответа. Возможно, присутствующие не захотели признаваться в слабостях. Возможно, помешала музыка. Кузнецов поднялся, сказал Виктории:
- Разрешите?
Она разрешила.
- Нам остается только выпить, - глубокомысленно изрек Сменин. - Ваше здоровье, Мирзо.
Каиров поднял бокал:
- Спасибо.
Сменин выпил, поморщился:
- Виктория прервала наш разговор...
- Ваш, - поправил Каиров.
- Не имеет значения... - Очевидно, Сменину было все равно, перед кем высказывать свои мысли. - Я никогда не соглашусь с теми, кто называет тривиальной фразу: "Жизнь - лучший учитель". Она не тривиальна. Она бесспорна и бессмертна... Но жизнь не только учитель. Она и фантазер. Не знаю, известно ли вам, но, прежде чем в 1810 году основать Сюртэ - французскую криминальную полицию, - Эжен Франсуа Видок был арестантом.
- Обыкновенным арестантом?! - искренне удивился Каиров.
- В молодости он был артистом, солдатом, матросом, кукольником. Несколько раз бежал из тюрем. А потом пришел к властям и сказал, что с преступным миром может бороться только бывший преступник. Другими словами, тот, кто знает обычаи, нравы, законы этого мира. То, что мы с вами понимаем под словом "специфика".
- Но может, у него было не только знание предмета. Но и талант сыщика. Пестрая жизнь его была всего-навсего поиском истинного призвания.
- Пожалуй, Мирзо, вы правы. Истинное призвание способно делать чудеса. Шеф полиции Лондона Джон Филдинг, брат писателя Генри Филдинга, был слепым. И если верить современникам, мог различать три тысячи преступников по голосам.
Немолодой официант с раскосыми глазами принес серебряное ведерко со льдом. И в нем бутылку шампанского.
Сменин и Каиров обменялись удивленными взглядами. Официант понял. Обратился к Каирову:
- Вам прислали шампанское вон из-за того стола. Каиров посмотрел туда, куда указывал официант. За столом улыбался Нахапетов и рядом с ним Валя.
- Я не знаю, как у вас в Баку...
"Откуда ему известно, что я из Баку? - подумал Каиров. - Могла сказать Виктория... Конечно, могла".
- А у нас в Сочи за курортный сезон случаются два-три серьезных преступления. Как-то: применение холодного оружия в состоянии аффекта и алкогольного опьянения; нападения на граждан с целью изъятия ценностей...
- Вы из уголовного розыска? - в упор спросил Каиров.
- Упаси боже! - Сменин даже вздрогнул.
Вернулись Виктория и Кузнецов. Виктория сказала:
- Может, это и невежливо, но я должна вас покинуть. Прошу, Мирзо, проводить меня.
- А шампанское? - с обидой в голосе спросил Сменин.
- Шампанское? Это очень мило! - улыбнулась Виктория, наверное полагая, что Сменин заказал серебряное ведерко и бутылку в ее честь. - Шампанское на посошок.
5
Свет луны длинными косыми срезами белел в пролете улицы, изогнутой по краю обрыва. За цементным бордюром высотой до колена, испещренным старыми трещинами, уходили вниз, к каменному руслу реки, густые заросли самшита и держидерева, оплетенные гибким плющом, как паутиной.
Еще ниже начинались сады: айва, персики, слива. У самой реки на высоких фундаментах стояли домики. От домиков к улице и в сады пролегали не тропинки, а ступеньки. Каждая из них - дубовая дощечка и два крепких дубовых колышка.
У дома Виктории Каиров отпустил кучера. Виктория сказала, что им нужно либо расстаться, либо пройти в дом, хотя бы на террасу, потому что она уже вышла из возраста, когда можно обниматься возле калитки.
- У калитки хорошо обниматься в любом возрасте, - заметил Каиров.
Однако они прошли в сад и поднялись на террасу. С реки тянуло запахом холодной воды и тины.
Вспыхнул свет. Мошки закружились вокруг лампочки. Старческий голос спросил за дверью:
- Кто там?
- Это я, папа, погаси, пожалуйста, свет.
Терраса захлестнулась темнотой, в первые секунды плотной, почти непроницаемой. Потом серебряно выступила река, обозначилась изгибом дорога.
Виктория села на перила, обхватила руками подпирающий крышу столб, прислонилась к нему головой. Тихо потребовала:
- Ну... Рассказывайте о себе всю правду.
- Так сразу!.. Зачем она вам?
- Пока не знаю.
- Это хорошо, что вы не знаете.
- Странный вывод, - с сомнением заметила она.
- Наверное, мне потребуется автомобиль, - сказал он, выделяя каждое слово,
- Условия проката вам известны, - ответила она равнодушно. - Что вы еще хотите сказать?
- Что я холост. И это правда.
- Вполне возможно. - Она произнесла слова сухо, как бы подчеркивая, что семейное положение Каирова ей безразлично.
- Вы мне нравитесь.
- Мирзо, я нравлюсь многим мужчинам! - Теперь она говорила с откровенным раздражением.
Он ответил обиженно:
- Вы хотели слышать правду, я ее говорю.
- Извините. - Она отстранилась от столба, соскользнула с перил.
- Нравиться можно по-разному.
- Я вам нравлюсь сильно?
- Сильно, - кивнул он. - Вы мне верите?
- Допустим...
- Это плохой ответ.
- Это честный ответ.
- Спасибо. - Каиров взял ее за плечи. - Я тоже с вами правдив и честен... У меня нет ресторана в Баку. Это был лишь предлог для знакомства с вами.
- Представьте, я догадывалась.
- Не обижайтесь... Но я приехал сюда совсем по другому делу.
- Вам нужна моя помощь? - спросила она.
- Нет... У меня мужское дело.
- В таком случае вы зря отпустили тарантас. По ночам здесь улицы темны и пустынны. А до "Эльбруса" далеко.
- Ничего. Говорят же, влюбленным и пьяным помогает судьба.
6
Из окна был виден задний двор, разделенный тенью от угла гостиницы до сарая, в котором хранилась мебель, большей частью старая, требующая ремонта. Сразу за сараем начиналась гора - кустами и мелкими деревьями, осыпью грунта, вспухшей бело, круто.
По двору, в затененной его части, шел человек. Шел не крадучись, но осторожно, и шаги были - как сдерживаемое дыхание.
Дантист смотрел из-за шторы. Человек, вне всякого сомнения, направлялся к двери черного хода.
Полночь дышала свежо. Ветер несильный, но заметный, касался листьев. В небе появились облака. Они плыли быстро, словно куда-то торопились.
Там, внизу, человек остановился у дверей и, кажется, дернул ручку. С минуту он не двигался. Возможно, прислушивался. Потом решительно пошел к углу здания.
Когда человек оказался в полосе света, Дантист узнал Каирова.
Где-то вдалеке, на дороге, звенели колокольчики и пели цыгане...
7
- Мирзо, поехали в горы!
Каиров теперь не сомневался: за дверью находился владелец шашлычной "Перепутье" Лаидзе.
- Зураб, это ты? - на всякий случай спросил Каиров.
- И не один. Открывай быстрее и посмотри, кто со мной!
От Зураба пахло вином, и глаза поблескивали с хмельным лукавством - рядом в коридоре стояли три молодые цыганки и цыган с гитарой, в лиловой рубахе навыпуск, перехваченной ремнем с бахромой.
Каиров поспешно прикрыл дверь. Сказал в щель:
- Извините. Мне надо одеться.
- Извиняем. И ждем тебя у подъезда.
На лестничной площадке Зураб сказал цыганам:
- Сей секунд... Догоню.
Вернулся. Прошел в номер Каирова. Тот, надевая пиджак, спросил:
- Что стряслось?
- Салтыков передал срочное сообщение из Ростова, - абсолютно трезвым голосом ответил Зураб, положил на стол перегнутый пополам конверт. - Я пошел. Мы ждем тебя внизу.
- Может, мне не обязательно ехать с вами?
- Обязательно. Во-первых, мы все равно разбудили всю гостиницу. Во-вторых, обидятся мои друзья, а поют они чу́дно...
Оставшись один, Каиров вскрыл конверт.
Телефонограмма из Донугро:
"С р о ч н о
К а и р о в у
В дополнение к имеющимся сведениям сообщаю, что из затребованных писем жены есаула Кратова Валентина Еремеевича стала известна ее фамилия: Шатрова Виктория Германовна. Уроженка города Северокавказска. Год рождения 1898. Социальное происхождение - из дворян. Возможная фамилия Дантиста Разумовский. В письме от 16 июля 1917 года имеется фраза: "Вечером Филарет играл на рояле Шопена. Однако из него такой же музыкант, как из Разумовского дантист".
Считаю целесообразным выяснить, не проживает ли Шатрова или кто-нибудь из ее родственников в Северокавказске. Проверить граждан с фамилией Разумовский.
О ходе операции прошу сообщать каждые сутки.
Б о р о в и ц к и й".
Еще в конверте Каиров нашел записку от Салтыкова:
"Москва подтвердила личность Кузнецова Александра Яковлевича, сотрудника Совкино, командированного в Северо-Кавказский край для изучения возможности киносъемок.
Ростов подтверждает отправление телеграммы в Совкино 26 мая".
Каиров запер за собой дверь номера. По лестнице с третьего этажа спускался Нахапетов. Увидев Каирова, приподнял руку в приветствии:
- Вы еще не спите, Мирзо Иванович?
- Друзья не разрешают.
- Хорошие друзья. - Нахапетов остановился, неожиданно странно посмотрел на Каирова, блеснул фиксой:
- Мирзо Иванович, я хотел посоветоваться с вами... По одному делу.
- Сейчас? - удивился Каиров.
- Нет-нет... Время терпит.
- Тогда давайте днем.
- Ближе к вечеру, - подсказал Нахапетов.
- Можно к вечеру, - согласился Каиров, вспомнив, что на запрос относительно личности Нахапетова Майкоп не дал никакого ответа.
Глава четвертая
1
Тридцать восемь - сама по себе, конечно, небольшая цифра. Но если к ней прибавить слово "лет", тогда наверняка получится половина жизни, а может быть, и больше. Это уж как повезет!
Каиров верил в свое везение. Верил спокойно, рассудительно, с достоинством смелого, опытного человека, повидавшего на своем веку всякого - и хорошего, и плохого, - знающего цену риску, уверенности, бесстрашию. В его биографии не было ничего исключительного. Скорее, наоборот, она была характерной для многих людей того поколения. 1899 год - ученик сапожника в городе Баку, 1903 год - юнга на шхуне "Вознесение", 1917 год - большевик-красногвардеец, 1920 год - служба в разведотделе 9-й армии, 1921 год - старший следователь военного трибунала Туркестанского фронта... Была и другая работа. В Донугро он приехал после специальных юридических курсов.
На курсах лекции читали серьезные специалисты, приезжали руководители кабинетов судебной экспертизы из Харькова, Киева, Одессы. Практические занятия, преподанные самой жизнью, оснащались теорией, как шхуна парусами, крепкими, надежными, потому что плавание могло оказаться штормовым и дальним.
Безусловно, знания, полученные на лекциях, были важными и ценными. Оставалось лишь правильно применять их на практике.
Тогда в Ростове они с Боровицким решили, что Каиров поедет в Северокавказск под своей фамилией. Биографическая легенда такова: в прошлом белый офицер, служил в Добровольческой армии; воевал против красных; после гражданской войны отбывал наказание; сейчас живет в Баку, вместе с родственниками держит чайную. Сюда приехал лечиться. Принимать минеральные ванны, дышать горным воздухом. В административном отделе, тем более в местном угро не должен появляться. Связь держать через шашлычную "Перепутье".
Каиров сказал:
- Мне нужно дней пять. Если за эти дни убийца на меня не выйдет, пусть эти дни пойдут в счет моего отпуска.