Подняли якоря, и баржа тронулась в путь. Люди Никольского были довольны - появились харчи, хлеб и даже самогонка. Младший сын не стал докладывать атаману, что его "орлы" вырезали рыбачий поселок, не щадя женщин и детей, и помимо баркасов собрали по домам провизию.
Под утро Никольский спустился в трюм, куда сгрузили ящики и где все еще лежал связанный по рукам и ногам подполковник Малоземов.
Атаман достал нож и разрезал веревки.
- Я должен извиниться перед вами, Григорий Иваныч, за доставленное неудобство, но вы мне не оставили выбора. Бензина у нас на полсотни километров, а мы не имеем право терять время. К тому же команда наша не отличается надежностью. Когда мы с вами ходили к начальнику станции, несколько человек попытались захватить ящики. Я вам не стал рассказывать подробностей. Вы занимались поиском машин, а я гасил бунт. Мне в наследство достались бандиты Рябого, в большинстве своем уголовники. У меня в отряде служили кадровые военные, вот почему Рябой обходил мою зону стороной. Сейчас обстоятельства изменились, мы имеем дело с быдлом.
- Какими же силами вы погасили бунт? - потирая кисти рук, спокойно спросил Клубнев.
- Сыновья мои всегда начеку. И еще тройка здравомыслящих мужиков нашлась. Утихомирили. На станции никто не решился открыть пальбу.
- Вы знаете этих троих, вставших на вашу сторону?
- Только клички. Люди Рябого не имеют имен и званий. Они полезны, пока верят в то, что их ждет рай на чужбине, если им будет грозить опасность, они оскалят клыки. Этого допустить никак нельзя.
- Ваш план с баржей, Зиновий Петрович, мне понравился. Грубо, но результативно. Наверняка у вас есть в заначке план, как избавиться от отряда, когда груз попадет на судно, идущее в Иран. Я уверен, вы не хотите везти весь сброд с собой. Так?
- Может, и так. Но вы к числу ненужных не относитесь. Вы везете документы персам, которые гарантируют нам не только жизнь, но и сохранность груза.
- Это вы верно заметили. Но что стоит отнять у меня портфель?
- Зачем отнимать, он уже у меня.
- А теперь скажите, что стоит отнять портфель у вас вместе с ящиками? Или вы рассчитываете встретить джентльменов среди персидских денежных воротил?
- Я думаю, мы получим инструкции на сей счет, когда выйдем к берегам Каспия.
- Инструкции буду получать я, а не вы. Мы с генералом Улусовым кадровые разведчики, наше досье есть у иранского резидента, и он ждет одного из нас. С вами, недобитым атаманом, никто не станет иметь дело, вы ничего из себя не представляете. Ноль. Мы делаем вам одолжение, спасая вашу шкуру. Полагаю, из вас не выйдет графа Монтекристо. На данный момент мы не знаем, какое судно будет перевозить нас через Каспий. Инструкции получим на месте. И главное, господин полковник. Все документы должны быть зашифрованы до прибытия в Иран. Я шифр знаю. А чем вы будете торговать? Древнеегипетскими иероглифами? Камни отнимут, а вас депортируют в Советский Союз как нарушителя границы. В Иране с избытком русских иждивенцев. В лучшем случае сгодитесь на роль раба. Улусов отправил вместе с нами своих людей, ведь вы никого из банды Рябого не знаете. Те, что помогли вам унять бунт в Кургане, могут быть людьми Улусова. Возможно, есть еще кто-то. Они имеют свои инструкции. Один из них знает судно, на которое нам следует грузиться, другой знает пароль, третий - шифр, он должен закодировать документы, четвертый знает, кто нас должен встретить на персидской земле. А что вы со своими хитроумными планами можете сделать? Взять автоматы и всех перестрелять в одну из темных ночек? А дальше что? На данном этапе я такое же пустое место, как и вы. Моя задача - вести переговоры с резидентами западных разведок в Иране и с представителями иранских спецслужб. Меня ждут и ни с кем другим разговаривать не станут. Мы едем с особой миссией для серьезной работы. Беженцы им не нужны. Что касается необработанных изумрудов, то можете ими торговать на базаре. На вес или в обмен на чечевицу. Они имеют цену только после огранки, а в Иране никогда не было хороших ювелиров. Они слишком богаты и скупают готовые изделия. Выводы из сказанного делайте сами.
- Я быстро соображаю. Когда же люди Улусова себя проявят?
- Тот, кто погрузит нас на корабль, вряд ли поплывет с нами. Он вернется и доложит генералу обстановку. Шифровальщик приступит к работе над документами, как только мы покинем берега СССР. Значит, он поплывет с нами. Связной может себя не выдавать вообще до прибытия на место. В любом случае грузить придется всех. И только после сигнала, который я получу от связного, можно будет скинуть за борт лишний балласт.
- Не окажусь ли я со своими сыновьями таким балластом? Вы расставили все точки над "и". Я могу стать тем самым мавром, который может умереть, выполнив свою работу.
- Вы враг СССР, вы враг советской власти, а потому готовы к борьбе с ней. Такие люди нам нужны. Не так много их осталось. Что касается отребья из банды Рябого, то оно лишь бросает тень на истинных борцов с режимом. Мировая общественность не станет слушать уголовников. Другое дело русский дворянин, заслуженный офицер и патриот своей Родины.
- Хорошо. Постараюсь не допускать ошибок. Убедили.
- Договорились. А сейчас неплохо бы поспать.
- Кают здесь нет.
- Мне и тут неплохо, я непривередлив.
2
Антон стоял на холме, откуда открывался прекрасный вид на Иртыш. Он внимательно наблюдал в бинокль за мостом, по которому шли машины.
Они опередили поезд на два часа. В запасе имелось достаточно времени, чтобы успеть доехать до переезда. Но сейчас лейтенант начал сомневаться в том, что они успеют прибыть на место вовремя. Впереди оставался еще один переезд, последний и уже не действующий, так как он находился на заброшенной ветке, куда, по мнению Антона, переведут стрелку. Но сначала надо пересечь железную дорогу по обычному переезду, а он находился на другом берегу Иртыша.
Он спустился с холма к дороге и сел в машину. Женщины ждали его с нетерпением.
- Ну что там?
- Ничего хорошего. Не зря мы торопились, на решение проблемы у нас не так много времени.
- Какой проблемы?
- На мосту патрули досматривают все машины, кроме самосвалов. Вероятно, там идет какая-то стройка и у них есть номера самосвалов, возящих цемент, щебень и песок. Мост - стратегический объект. Проверки - обычное дело. Сейчас утро. Генерал знает о пропаже своей машины и шофера. Майор ему доложит о нашей встрече на переезде. Какие из этого будут сделаны выводы, затрудняюсь сказать. Но рисковать мы не имеем права. Мост - отличный капкан, угодим в него, уже не выберемся.
- Что же делать? - спросила Таня.
- Есть одна мыслишка.
Антон завел машину, и они поехали.
У подножия склона находилась чайная, где стояло много груженых машин. Там Антон и припарковался.
- Таня не сумеет, - задумчиво сказал Антон, - придется идти тебе, Ира.
- Что ты задумал? - взволнованно спросила Ирина.
- Только сними с себя все золотые побрякушки. Ты и так женщина яркая. Видишь самосвал с песком? Песок нам больше подходит, чем щебень или цемент. Договорись с шофером. Попроси его перевезти тебя на другой берег. Только не предлагай ему денег, ты должна заинтересовать его как женщина.
- А дальше что?
- Мы поедем следом. Дорога до моста идет через лес, найди повод остановиться в тихом местечке.
- Я догадываюсь, какой повод может заставить шофера остановиться. Ты подумал, что мне предлагаешь?
- Я всегда думаю, а потом говорю. Не о себе надо думать, это я точно знаю. На одной чаше весов твое решение, на другой - поезд, к которому мы должны подобраться.
- Я поняла.
Ирина сняла кулон, кольца, бросила все в сумочку и вышла из машины. Антон и Таня с волнением наблюдали за ней. Вот к самосвалу подошел шофер в телогрейке. Ирина заговорила с ним. Она улыбалась, а шофер, сняв кепку, чесал затылок.
- Перед такой женщиной невозможно устоять, - сказал Антон. - Неужели этот простофиля ей откажет?
- Ну да, ты перед ней не устоял, - огрызнулась Таня.
- Ревнуешь? Ты же чужая невеста.
- Ира, между прочим, замужем и у нее двое детей. Она порядочная женщина. Фронтовик, военный врач…
- При чем тут Ира. Речь идет о твоей ревности.
- Глупости какие! Ты чужой человек, я тебя не знаю.
- К сожалению.
- Ну… Ну, не совсем чужой, конечно… И хватит называть меня невестой. Я никому в любви и верности не клялась.
- Учту. Куда же ты так стремишься?
- Мы людей должны спасти.
- Как громко сказано. Ладно, не злись.
- А я не злюсь. И нечего меня обсуждать, тоже мне, судья нашелся. Что хочу, то и делаю.
Они увидели, как Ирина садится в кабину самосвала. Антон облегченно вздохнул.
- Получилось.
- Конечно, кто же такой женщине откажет, - съязвила Таня.
Они поехали следом за грузовиком.
- А ты вышла бы за меня замуж? - спросил Антон.
- Мне твоя фамилия не нравится… Постой… А это же идея! Ты возьмешь мою фамилию, и генерал тебя не найдет.
- Если захочет, найдет. Он мать мою по старым архивам нашел. Она умерла на Соловках в тридцать шестом. Известно также, что в заключении у нее родился ребенок. Предположительно, ее изнасиловал один из надзирателей или начальников. Судьбу ребенка проследить не удалось.
- Твоя тоже может затеряться. А почему я не могу встретить в Москве строителя из деревни и выйти за него замуж?
- А ты что там делать будешь?
- Учиться в медицинском. Кто-то должен найти способ борьбы со смертельными инфекциями. Почему не я? Такому делу не жалко жизнь посвятить.
- Смотри. Самосвал остановился.
Антон притормозил.
- Сиди, не шевелись.
Он достал пистолет.
Шофер самосвала и Ирина вышли из машины и пошли в лес. Антон понимал, чего ей стоила ее решимость. Он подоспел вовремя, мужик уже повалил женщину на холодную землю и задрал подол платья. Удар рукояткой пистолета по затылку, и здоровяк обмяк. Ирина скинула с себя грузное тело и начала отплевываться. Антон раздел мужика до кальсон и привязал его к дереву буксирным тросом.
- Не перестарайся, Антон, он же здесь замерзнет, - крикнула Ирина, поправляя порванное на плече платье. - Мерзавец! Рвать-то зачем?!
- Реакция на сопротивление.
- А как я должна была поступить? Меня чуть не вытошнило.
Подруги и не догадывались, какой сюрприз приготовил Антон, не знали, что испытания только начались. Он вырвал с корнем репейник и сломал его стебель пополам.
- Видите - трубочки. Через них можно дышать. В детстве, играя в казаки-разбойники, мы прятались в реке под водой и дышали через такие трубочки.
Антон протянул стебли женщинам.
- Ты чего задумал, ирод?! - вскрикнула Ирина.
- Вам надо будет завязать глаза, нос, чтобы песок не забился. Я вас зарою в кузове самосвала, дышать будете через трубки. По-другому мы мост не переедем. Если майор
Люсинов все понял правильно, то меня ищут с двумя женщинами. На вокзале Томска вас не нашли, к начальнику вы не обращались. Куда подевались?
Говоря все это, Антон снял военный мундир, натянул на себя ватник шофера, штаны и кирзовые сапоги взамен хромовых.
- Ты хочешь зарыть нас в песок? - не веря своим ушам, переспросила Таня.
- Теперь ты понимаешь, Танюша, почему его не устраивали самосвалы со щебнем и цементом, - обреченно сказала Ирина. - Это Антон о нас заботился.
- Не так страшен черт, как его малюют. Мост переехать недолго. Не кисейные барышни, потерпите, времени на разговоры нет.
Перед Омском поезд вновь застрял в пробке. На объездной дороге, огибающей город с юга, куда и должен был идти состав, ураганом повалило столбы электропередачи и деревья. Дорогу закрыли для восстановительных работ. По главной дороге, через город, поезд не пропустили. Причин было много. Даже если омским властям не сообщили секретную информацию об эшелоне, он шел вне расписания, а линия была перегружена. Поезд встал. С автоматчиками вопрос был решен еще до подъезда к Омску. Солдат разоружили, распихали по пустым купе и заперли. Операция прошла чисто, без потерь, а солдаты, попав на полки и ощутив под головой подушки, молниеносно отключились, провалившись в глубокий сон.
Теперь по поезду можно было передвигаться свободно. С пассажирами провели беседы, призывавшие к терпению. Завтра все будут свободны. Это главное.
Профессор и несколько добровольцев занимались больными. Многие вылечились и встали на ноги. Профессор начал сомневаться в правильности своего первоначального диагноза. Но какое теперь это имело значение?
В хвостовом вагоне заседал штаб, который пополнился новыми членами. Василий Муратов до сих пор оставался для всех чужаком, темной лошадкой, но вел себя правильно и никого уже не интересовало, что он за фрукт, как и зачем попал в поезд. Старый жук, мудрый Фома, слушал разговоры внимательно и изредка что-то писал на бумажке, а его идеи озвучивал Юрко. Заправлял штабом капитан третьего ранга Яков Стрелов.
- Сейчас мы ничего сделать не можем. Надо миновать город и свернуть с Транссиба на юг. Операцию начнем там, но подготовиться к предстоящим событиям надо сейчас. В чем главная задача? Высадить людей так, чтобы никто этого не заметил, и пустить поезд дальше, как он и должен двигаться. Только в этом случае людям удастся как-то рассредоточиться. В противном случае всех выловят. Войска поднимут в ружье и прочешут каждый куст в тайге. Не знаю как, но состав должны уничтожить. Значит, за его движением ведется наблюдение. Пусть уничтожают, но без нас. Пусть будут уверены, что справились со своей задачей. Хуже всего то, что у генерала есть список пассажиров. Он знает о каждом из нас все. Лучше, если он станет считать нас мертвыми, чем живыми. На мертвых ставят крест, а живые превратятся в движущиеся мишени.
Фома что-то написал на листке. Юрко прочитал:
- Паровоз может идти без машиниста.
- Уже мусолили эту идею, - отмахнулся Лыков. - Но как попасть на паровоз? Там офицер и двое автоматчиков. Они командуют парадом.
Фома поднял палец вверх.
- На небо их отправить? - переспросил Муратов. - Он говорит о крыше, - догадался Гавриков.
- Сдует к чертовой матери, - усмехнулся Лыков.
- Не такие шторма видывали, - сказал Стрелов. - Так, ветерочек. Но один ничего не сделает.
- Я с тобой пойду, морячок, - постучал себя в грудь большим пальцем Муратов. - Меня тоже качало, только не на море, а в небе.
- В гостях у Бога побывал? Твое же место в аду. Солдатиков стрелял, как орехи щелкал.
- Сидели бы вы тут, если бы я не стрелял. Они целый вагон кровью залили. Нашел кого жалеть.
- Без претензий. Думаешь, справимся вдвоем?
- Брось, морячок. Справимся. Думайте, как нам на крышу выбраться.
Поезд неожиданно дернулся, и состав тронулся с места.
- Ну, наконец-то, - сказал Гавриков. - Ночью можно незаметно выбраться на крышу. Гармошку порвем между вагонами - вот вам и выход на крышу. Возьмем с собой веревки и теплую одежду. Интервал между воздуховодами полтора метра. Трубы крепкие, а колпаки можно и скинуть. Другого способа подобраться к паровозу нет. Одно вы должны понимать, если вас заметят, спастись не удастся. Крыша - не дзот, спрятаться там негде. Вас снимут одной автоматной очередью. Даже плохой стрелок не промахнется. И второе. Даже если вас убьют, в центр связи тут же уйдет радиограмма о случившемся.
- Важно другое, - сказал Муратов. - О том, что происходит в поезде, машинист и те, кто с ним, не знают. Подвоха не ждут. А это окрыляет. Что скажешь, морячок?
- Скажу, что нужно разблокировать дверь одного из вагонов. Если мы остановим поезд, то на высадку людей должно уйти не больше десяти минут. Окна бить нельзя, щиты на окнах должны висеть, как висели. Состав должен выглядеть скорлупой, как сейчас, когда со стороны непонятно, есть в нем люди или их нет. Я уверен - за поездом наблюдают. Предупредите пассажиров и готовьтесь к высадке. Дисциплина и порядок прежде всего.
Немой Фома опять написал записку. Юрко ее прочитал:
- "Сумасшедших в узде держать невозможно! Раздайте людям воду, а потом говорите о порядке".
- А ведь он прав, - кивнул Лука Лыков.
- Фома всегда прав! - гордо заявил Юрко.
Мост через Иртыш был длинным и очень узким - по одной полосе в каждую сторону. Обгон невозможен. Даже самосвалы с пропусками стояли, ожидая, пока проверят другие машины. Антон нервничал. Вдруг Ирина и Таня не выдержат гробовых условий, тогда все пропало. Настораживало и то, что патрули проверяли машины, идущие с другого берега, куда он и женщины не могли попасть, а если и попали бы, зачем им возвращаться назад?
Продвинувшись по мосту на сотню метров, пришлось вновь встать. Антон осмотрелся и подошел к стоящему за ним самосвалу.
- Послушай, браток, что за заваруху устроили краснопогонники?
Шофер выплюнул окурок и посмотрел на Антона, как на лунатика.
- Новенький? На Сашкину машину посадили?
- Мне не докладывали. Дали ключи - и вперед.
- Значит, Сашка сдрейфил. Четырнадцать человек с базы слиняло. Бздят! С рудника сорок зеков сорвались. Охрану перебили, весь арсенал с оружием уволокли и в леса подались. Где-то поблизости бродят. Нам же до стройки еще двадцать верст через тайгу пилить. Работягам с этого берега даже харчи везут. Третьего дня шесть хлебных фургонов обстреляли, обчистили котлы с кашей. Девять шоферов убиты, двух поваров и троих экспедиторов жизни лишили. Почем зря людей гробят.
- Почему солдат не вызовут?
- Всех бросили на охрану Транссиба, там беглецов поджидают. Рано или поздно, но они выйдут к "железке". А куда денешься. В Казахстан не пойдешь, там нет ничего, кроме голой степи. Чтобы лес прочесать, армия нужна. Еще не факт, что солдаты помогут, зеки-то не простые. На угольных шахтах работали военные преступники, предатели Родины, бывшие военнопленные, штрафники. Все войну прошли, большинство из них офицеры. Комсостав. Рядовых не сажали, что с них взять. Ну и кого ты пошлешь воевать с тремя взводами полковников и майоров, вооруженных до зубов? Они в шахтах второй фронт прошли. Злые, как черти. Ну забрали бы жратву, зачем шоферню стрелять? Выродки. Слышал, будто среди них и немецкие офицеры есть. Видно, снюхались.
- А что, на том берегу воинских частей мало?
- Я же сказал, всех мобилизовали на Транссиб, остались только авиаполки. Летуны за себя постоять смогут, но прочесывать леса их не учили.
- Но за мостом еще одна железка проходит.
- Кому она нужна? В Омск они не пойдут, город готов к встрече. В степь? Так их же бомбами закидают. Лучший выход - идти лесом на запад. И то сомнительно. Деревеньки они под себя подомнут, а дальше? Барнаул с наскоку не возьмешь, там танковая дивизия расквартирована, их враз подавят. Все дело в сроках. Твой песок и мой щебень зеки жрать не будут, мы проскочим, а тем, кто везет хлеб, я не завидую.
- Утешил. И на том спасибо.
Передние машины тронулись, и Антон побежал к своему самосвалу.
Проехав два десятка метров, колонна опять встала. Антон достал штабную карту генерала, на которой значились все воинские подразделения Юго-Восточного Сибирского военного округа. Здесь же были обозначены военные дороги и лесные тропы. За утерю такого документа могут расстрелять. Помнил ли генерал о том, что хранил штабную карту в своей машине? Конечно, помнил. По ней они всегда находили объездные пути, не обозначенные на обычных картах.