Я повесил трубку. Поцеловал Клер в щеку. Она усмехнулась.
- Извините, господин Фу, но если у вас больше нет ко мне никаких вопросов...
Мы распрощались. Поверил ли он, что у меня нет никаких материалов, полученных от Ке? Так или иначе я получил передышку, которую нужно было использовать. Я совсем забыл о моем друге Клер. Занятый мыслями, делами, беседой с гостем... Кажется, я поступил с нею несколько бесцеремонно.
- Извини, пожалуйста, - попросил я виновато. - Пришлось сказать, что ты моя невеста.
- И не только ему.
- Кому еще?
- Ты и по телефону другу то же сказал
- Правда! Совсем забыл. А ты что, обиделась?
- Вот что, Артур. - Голос ее стал холодным. - Ты можешь заниматься чем угодно, но не забывай о моей чести. Я женщина одинокая. И моя репутация... Возможно, для тебя не столь важно, но прийти в дом к незамужней женщине и трезвонить на полмира, что она твоя невеста, не спросив даже ее согласия на это, по-моему, не только нетактично, но даже непорядочно. Так с друзьями не поступают.
- Прости! Я действительно очень виноват перед тобой. Получилось помимо моей воли.
- Даже так!
Она прикусила нижнюю губу, глаза у нее стали влажными.
- Ты негодяй!
- Ого! Дожил!
- Если еще раз услышу!..
- Может, я серьезно...
- Замолчи! Я влеплю тебе пощечину. Ты совершенно не думаешь обо мне. Тебе наплевать на меня. Эгоист!
- Кажется, ты права.
- Что ты хочешь?
- Первый раз я вижу тебя в таком состоянии.
- Что тебе нужно?
- Все... и ничего.
- Ты, оказывается, еще и трус.
- Клер, не уничтожай меня до конца. Успокойся. Если я так тебя обидел, то я уйду. Я не хотел тебя обидеть, поверь. Ты мне очень дорога, пожалуй, ни одной женщине я не обязан стольким, не считая, конечно, матери. Что-то не то говорю...
- "Не думал", "извини". Эх, мужчины. Какие вы бесхарактерные! Завилял... Что ты хочешь? Я же вижу, что тебе что-то нужно. Говори уж, жених!
- Мне нужно такси.
- Зачем?
- Нужно. И вызвать не по телефону, а поймать на улице.
- Куда ты так поздно поедешь?
- Еще только десять часов вечера. Поздновато, но не совсем.
- Хорошо, я пойду поймаю тебе "бензиновую телегу". Куда тебе ехать? Оставайся, жених, твоя комната для тебя всегда свободна.
- Мне действительно нужно ехать.
- Куда?
- Не знаю, как и объяснить. К попу.
Она с удивлением поглядела на меня.
- Тут была русская церквушка... Не знаю, осталась ли она. Русские почти все вернулись в Россию. Не спрашивай, зачем я еду, ты можешь неправильно понять меня, и я опять невольно сделаю тебе больно. Мне нужен русский поп по делу.
- Интересно, по какому?
Она еще раз внимательно оглядела меня с ног до головы, точно увидела впервые, и вышла. Я достал из кармана расческу, хотел причесаться, зачем-то сломал расческу. Одно я понимал очень ясно: отношения с Клер теперь никогда уже не смогут быть прежними. Настало время ставить точки над "и".
6
Макао - дальневосточное Монте-Карло, здесь круглые сутки открыты двери казино, работают кинотеатры и увеселительные заведения... Здесь заведения "Глэмор Интернэшнл" работали при блеске неоновых реклам в открытую: прелести живого товара рекламировались так же, как плавки, бикини или новые бритвенные лезвия "жолет". Спекулянты, нажившие бешеные состояния на крови вьетнамцев, кутили напропалую. Анри Барбюс описывал, как возмущались в первую мировую войну французские солдаты, когда на несколько часов попадали в тыловой Париж... Теперь многое изменилось. Янки, офицеры и солдаты, приехавшие на отдых с "фронта", брали напрокат у китайцев гражданские костюмы и "шелушились" в компании с "грифами" - поставщиками, чиновниками, интендантами. Выиграв жизнь в рулетку "города лавок" (прозвище Сайгона), они искали счастья у крупье Макао - им требовалась своеобразная разрядка. А нервы у них были ни к черту! С такими нервишками их бы не взяли в "Школу казино", где у абитуриента требуется прежде всего выдержка и еще раз выдержка. В 1900 году, например, в Монако один игрок в "интимной комнате" за двадцать минут проиграл два миллиона долларов; крупье, дежуривший у рулетки, даже бровью не повел. Джи-ай в ученики к этому игроку не годились. Они быстро пьянели, распускали нюни, устраивали дикие драки между родами войск, особенно между белыми и неграми, с поножовщиной и стрельбой. Португальским "бульдогам" и "прокторам" работенки было хоть отбавляй.
Я откинулся на спинку заднего сиденья, из приемника бился приглушенный "твердый рокк". Шофер-китаец виртуозно вел машину по оживленной авениде, затем свернул в боковую улочку.
Интересно, он включил приемник для пассажира или сам любит этот ритм? Там, за "границей" Макао, подобное увлечение ему могло стоить многого.
Я воздержался от вопроса. Задвинул шторку на боковом стекле. Вспомнил, как Пройдоха описывал свои увеселительные прогулки по ночному Гонконгу на пару с Сомом.
Он, Пройдоха, конечно, не знал тех нитей, которыми гангстеры связали его по рукам и ногам. Это была дорога в одном направлении, свернуть с нее уже было невозможно. Если мир - подмостки, то Ке был такой же куклой, как и капитан джонки с контрабандным золотом, как и кряжистый Сом; нити сплетались в канаты, и кто дергал эти канаты, был для "малявок" так же всемогущ и таинствен, как оборотни для жителей римбы.
Пройдоха заработал тысячу долларов и был рад несказанно, как в свое время Мын, получив долю полиэтиленовых пакетов с Белой Смертью. То, что он попал в бандитскую шайку, его нисколько не волновало, он даже почувствовал уважение к самому себе: как же, нашел покровителей, как вассал могущественного сеньора. Его тщеславие и самолюбие были удовлетворены. Теперь он фигура!
Вообще-то Пройдоха не был гулякой, но оккупированный Сайгон, нищета, "черный рынок", неуверенность в завтрашнем дне - все это наложило отпечаток на его характер и моральные устои: он ничего не видел зазорного в том, что его товарищ приглашал первого встретившегося на улице янки к собственной младшей сестре. Если бы судьба его народа и родины сложилась иначе, судьба Ке тоже была бы иной. Он бы женился, растил ребенка - вьетнамцы на удивление нежные родители, мягкие и заботливые. Трагедия Вьетнама была и его личной трагедией.
У Ке мелькнула мысль, он запечатлел ее в дневнике: "Надо послать половину денег матери", но на этом благой порыв закончился.
Он купил шерстяные брюки, европейские кожаные ботинки, сбросив матерчатые тапочки, в которых проходил всю жизнь, облачился в белоснежный тонкий свитер, плотно облегавший его поджарую фигуру... Еще он купил наручные часы на широком ремешке с маленьким декоративным компасом. Он осуществил свою мечту.
Когда он вышел из лавки в Коулун-сити, то первое, что сделал, - посмотрел на часы. Он не мог не посмотреть на часы: у него их никогда не было. Теперь на левой руке сверкал черный циферблат с позолоченной секундной стрелкой. Время почему-то тянулось невероятно медленно, но он все радовался покупке, потому что течение времени стало для него наглядным, он как бы приручил его.
Нищий старик протянул руку, и Пройдоха дал ему десять долларов.
- Господин! - завопил нищий и ухватился руками с растравленными язвами за брюки Пройдохи. - Ты щедрый, ты молодой! Я бедный... Не дай умереть с голоду!
Пройдоха знал законы трущоб - нищим нельзя подавать милостыню. Попрошайничество - профессия. Десять, даже сотня долларов не спасли бы старика от нищенства, он был в "братстве" и каждый день отдавал весь заработок старшине, утаивая для себя разве что жалкие крохи. За подобную сдачу выручки его кормили, предоставляли ночлег, и самым большим несчастьем для старика было, если бы его выгнали из этого "пансионата для пенсионеров". Вот тогда действительно ложись и помирай, ибо протягивать руку ему уже не разрешат, изобьют до синевы, а то и просто затопчут.
Ке повел себя как глупый турист. Со всех сторон на крик старика устремились попрошайки, коллеги старика, истошно вопя, демонстрируя кровоточащие десны, култышки, гнойники.
Сом начал отвешивать тумаки, не жалея кулаков, но это мало помогало. Тогда он выхватил пистолет.
- Сыновья черепах! Соблазнители матерей! - матерился он на всех языках. - Перестреляю!
Пройдоха устыдился своего поступка и тоже отвесил пинка старику, которого только что облагодетельствовал. Старик не на шутку разозлился.
- Ходят тут всякие проходимцы! - прокричал он в ответ, поспешно на четвереньках отползая к стене.
- Заткнись!
- Чего машешь "пушкой"! - не испугались нищие и вытащили ножи. - Уматывайтесь отсюда, а то шкуры продырявим.
Пришлось поспешно ретироваться. Сом от злости чуть не лопнул.
Они пошли в Крытый рынок. Купцы уже закрывали лавки, навешивая прочные щиты, прикусывая их замками. Полиция не гарантировала неприкосновенности лавок, поэтому купцы обходились собственными силами, создав что-то наподобие милиции - нанимали в складчину сильную шайку. У каждой шайки в городе был свой район, и вторжение в чужие границы считалось недопустимым. Нередко были столкновения с настоящими боями, с применением автоматического оружия. Ревели сирены полицейских бронированных машин... Но "скорые помощи" увозили лишь трупы. Последнее время полиция в связи с "культурной революцией" на континенте начала проводить массовые облавы. Как водится, в ее сети попадала мелкая сошка. Солидные гангстеры действовали чужими руками.
Приятели зарулили в японский ресторанчик, запрятанный в глубине рынка. Официально он закрывался одновременно с рынком. Они проскочили через первый зал, где детишки доедали мороженое, а их матери пили зеленый чай.
Сом и Пройдоха зашли за прилавок, поднялись по узкой лестнице на второй этаж и очутились в длинном зале с низкими креслами, обитыми темно-зеленым бархатом. В зале плавали клубы дыма, пахло острыми закусками, вином, приглушенно играла радиола.
- Желаем бесценного здоровья! - бросился на встречу хозяин. - Где вы пропадали, уважаемый Сом? Забыли наших девочек!
Сом подтолкнул вперед растерявшегося Пройдоху, хлопнул на ходу по заду смазливую девчонку, одетую в старинное шелковое кимоно. Та радостно завизжала и повисла на шее у парня. Хозяин прикрикнул на нее - подобное поведение на работе считалось предосудительным. Хозяин придерживался этикета чайного домика, правда, здесь вместо чая пили виски, джин и прочие напитки, не имеющие ничего общего с чаем, но форма есть форма...
- Проходите! Проходите! Этот кабинет свободный.
Хозяин низко кланялся, как умеют кланяться только японцы.
Сом развалился за длинным столом, под гравюрой горы Фудзи. Хозяин в знак особого внимания скромно присел у края стола. Осведомился о здоровье, делах, посетовал на неудачи. Последнее время к нему редко заходят достойные люди, и если он продолжает содержать заведение, так это только из надежды, что старые приятели не забыли и нет-нет да заглянут на огонек. Потом он исчез. Появились девочки. Они окружили Сома.
- А где Мичико-сан? - спросил Сом.
Девочки умолкли, переглянулись, превратились в жеманных гейш.
- Госпожа Мичико придет... Хозяин пошел за ней.
- Выбирай любую, - сказал Сом Пройдохе. - Девочки, я вам привел жениха...
- У нас есть новенькая, - сказали девочки. - Ее зовут госпожа Дин.
Они замолчали. В кабинет вплыла одетая в синее кимоно, расшитое красными пионами, девушка. У нее были четко подведенные тушью глаза, волосы собраны на затылке в тяжелый пучок, закрепленный высоким черепашьим гребнем. Зубы у девушки по старинному обычаю были выкрашены черным лаком. Она застыла на пороге, склонив голову. Точно сошедшая с гравюры Гийома.
- Не будем мешать, Мичико-сан, у нас свои гости, - вспорхнули девчонки и, поджав церемонно губы, засеменили к выходу.
- Добрый вечер, господин!
- Садись!
- Я уже не знаю, как вести себя, - сказала жеманно Мичико. - Вы так давно не были. Мы думали, что вы нашли новое место...
- Извини! - пробурчал Сом.
- Я не виновата в том, что отвыкла от вас... Вы обещали прийти во вторник. Прошло много лун, много вторников, а господин не приходил и даже не известил о себе...
- Занят был! - Сом поднялся, как краб, прополз между столом и стеною, подошел к девушке. - Уезжал я... Бизнес... Спроси у приятеля. Мы были в море. Зато гляди, сколько денег заработали... Бизнес...
Сом вывалил из кармана на угол стола кипу долларов.
- Это тебе... Купишь сама подарок. Бери! Я о тебе помнил, спроси у приятеля. - Сом подмигнул Пройдохе. - Говорил я тебе или не говорил?
- Он о вас очень часто вспоминал, - врал напропалую Пройдоха. - Каждый день все говорил о вас, все говорил... Он вам принес подарок...
Ке незаметно под столом отстегнул часы, вынул их и протянул девушке.
- Мы заходили и купили для вас.
Про себя Пройдоха подумал: "Раз Сом сует столько денег, то и за часы отдаст".
- Да, точно, подарок, - обрадовался Сом и, взяв за руку девушку, повел в конец кабинета, посадил рядом с собой. Девушка покорно села, но отвернула голову...
"Ничего себе скромница, - подумал Ке. - Духами-то несет. Дорогие духи. Французские. Я продавал такие на "черном рынке" дома, в Сайгоне".
- Еще помнишь обо мне, - расплылся в улыбке Сом, - берегла мой подарок...
"Сом духи подарил, - сообразил Пройдоха. - Дорогая девица. Стоит денег".
Принесли закуску, бутылку виски. Пройдоха прочел этикетку "Джэк Даниэле".
"Не поддельное! - подумал он. - Я такого сроду не пробовал. Ох молодец я! Теперь я человек!"
Ке пил маленькими глотками, заедая трепангами, морскими водорослями и еще какими-то закусками из рыб, птицы.
Пройдоха не заметил, как пришла Дин. Он почувствовал, что кто-то сел рядом. Дин налила ему рюмку, положила в тарелку соленых креветок, жареной свинины с молодым бамбуком, предложила отведать особое блюдо - "ласточкино гнездо". Береговые ласточки лепят гнезда из особого растительного состава, смоченного слюной; гнезда собирают на отвесных скалах, отваривают и фаршируют, получается неповторимое блюдо, тонкое по вкусу, но невероятно дорогое. Ке не раз слышал о нем.
Вино туманило сознание... И стены кабины уплыли вдаль. Щеки у Ке рдели, но уже не от застенчивости. Он чувствовал себя уверенно и заносчиво. Рядом сидела Дин. Одетая не в театральное кимоно, а в тщательно отутюженные темно-синие брюки, цветастую сатиновую кофточку с разрезом внизу, отчего виднелось тело, нежное и смуглое.
У нее была красивая прическа... У Пройдохи перехватило дыхание. Она робко ухаживала за гостем, опасливо поглядывала на Мичико, которая сидела на коленях у гостя и кормила его, точно большого непослушного ребенка. Сом открывал пасть. Он жмурился от удовольствия.
- Ну как, птенчики, познакомились? - спросил Сом.
Мичико с улыбкой наблюдала за парой.
- Господин ничего не ест, - пожаловалась Дин.
- Он тебе заплатит без наценки за закуски, - сказал Сом.
Пройдоха с трудом потом вспоминал те часы, которые провел в "чайном домике".
Дин просила:
- Хватит, не пей! Тебе плохо будет... Сиди тихо! Убери руки!
- Хочешь, я подарю тебе кусок шелка? - нахально спрашивал Пройдоха, как будто знал ее бесконечно давно. Она воспринимала его беспардонность как норму, видно, другого отношения она не знала.
- Ты давно здесь работаешь? - спросил Пройдоха.
- Недавно, - ответила девушка. - Меня вначале к гостям не выпускали. Я на кухне мыла посуду. Потом внизу работала - подавала мороженое. Внизу нет заработка... Не то что здесь, на втором.
Сом затих. Его кудлатая голова лежала на коленях подружки, а та, устало вздохнув, пододвинула к себе какое-то блюдо.
- А ты что притих? - спросила она бесцеремонно у Пройдохи. - Кавалер... Закажи мороженое, конфет, что-нибудь сладкое.
- Пожалуйста, - сказал пьяно Ке.
- Дин, принеси... Хороших конфет возьми, шоколадных. Да побольше.