- Что бы он там ни сделал, - вмешался Кертис, - бедняга уже мертв. И мы никогда не узнаем, что же случилось на самом деле. - Он обернулся и посмотрел назад. - Ух ты! Туман немного рассеялся. Хотел бы я знать, что случилось с теми лодками.
- С какими лодками? - спросил я.
- Помните водолаза, который искал авиационный двигатель? Может, они были дальше? В такой туман ничего не поймешь. Но я думал, что они были где-то здесь. Я помню, что вон тот остров был именно там, где он находится сейчас, когда Дик их окликнул.
Он кивнул на остров, к которому мы приближались.
- Верно, - согласился Дик. - Это было здесь.
Кертис поднял глаза на вымпел. Он колыхался.
- Поднимается ветер. Смотрите, туман действительно рассеивается.
- Жаль, что он не сделал этого раньше, - заметил Дик. - Это могло бы спасти Шрейдеру жизнь. - Туман рассеивался очень быстро. Сквозь него уже начинало просвечивать солнце. - Водолазов не видно, - заключил он.
- Наверное, на сегодня уже закончили, - предположил Кертис.
Но Дик покачал головой.
- Нет, они бы этого не сделали. Не думаю, что им часто приходится работать в таком спокойном море, как это. Для водолазов это то, что надо. Кроме того, еще слишком рано. Они только недавно приступили к погружениям.
Я посмотрел на него. Думаю, что все мы думали об одном и том же.
- Вы думаете, что Шрейдер мог подплыть к лодкам водолазов и убедить их отвезти его на берег? - спросил я.
Дик пожал плечами.
- Мы не нашли его тело. И лодки мы тоже не нашли. И если они ушли, то из-за шума наших двигателей мы не услышали бы их моторы. Тем более их не мог услышать Ловаас на своем китобое. Но как он мог убедить их поднять якорь и уйти так быстро?
- Я не знаю, - отозвался я. - Но такая возможность не исключена.
Я приказал Картеру заглушить двигатель и спрыгнул в рубку. Сдвинув с карты груду карандашей и линеек, я всмотрелся в береговую линию Нордхордланда. Остальные столпились вокруг, заглядывая мне через плечо.
- Кертис, - окликнул я майора, - это по вашей части. Шрейдер очень чего-то боялся и хотел сбежать. Если бы вы оказались на месте Шрейдера и смогли бы убедить этих водолазов помочь вам, куда бы вы попросили вас доставить?
Он склонился над картой, обводя ее внимательным взглядом.
- Он хотел сбежать от Ловааса, - пробормотал майор. - И для него Ловаас означал "Бовааген Хвал". В этом случае я попытался бы уйти как можно дальше от отрезка берега, на котором расположен Бовааген. И я не отправился бы на Шетландские острова, как бы сильно мне ни хотелось попасть в Англию. Там я чувствовал бы себя отрезанным от мира и помощи. Нет, я думаю, что попросил бы их доставить меня на следующий остров дальше к северу и высадить в какой-нибудь тихой бухте неподалеку от Аустрхейма. На противоположном берегу острова наверняка нашелся бы рыбак, который согласился бы перевезти меня через Фенсфьорд в Халсвик. Оттуда уже можно было бы подняться в горы и затеряться, пока не стихнет шум погони.
- Он также мог бы остановить один из пароходов, идущих в Согнефьорд, - вставила Джилл. - Они всегда берут на борт пассажиров, которые голосуют из лодок.
- Отлично, - подытожил я. - Значит, идем в Аустрхейм. Если наши предположения верны, мы встретим водолазов, возвращающихся к месту работы.
Вскоре поднялся свежий ветер и туман окончательно растаял в лучах яркого солнца. Но мы так и не нашли водолазов. Их не было ни в Аустрхейме, ни в бухтах неподалеку. Делать было нечего, пришлось возвращаться.
На обратном пути в Бовааген произошло событие, которое меня почему-то очень огорчило. Аустрхейм почти скрылся в дымке за кормой, когда я спустился в кают-компанию, чтобы смешать напитки для экипажа. Но у самой двери я остановился. Она была притворена неплотно, и я увидел Джилл и Кертиса, которые стояли очень близко. На глазах Джилл были слезы, а Кертис держал в руке золотые часы, те самые золотые часы, которые я видел у него на руке, когда он впервые поднялся на борт моей яхты.
- Простите, - говорил он. - Я должен был дать их вам раньше. Но я не был уверен в том, что он умер. Теперь я знаю это точно. Так что… - Он сунул золотой хронометр ей в руки. - Они принадлежали его отцу. Когда он отдал их мне, под задней крышкой был ваш адрес. Я сдуру открыл их на борту десантного катера, и ветер подхватил и унес клочок бумаги с вашим адресом. Осталась только ваша фотография. Поэтому я сразу вас узнал.
Она сжала часы в ладони.
- Вы… видели нас тогда в Бергене, правда?
- Да.
- Это был последний раз, когда я его видела. - Она отвернулась, и я понял, что она плачет. - Он ничего не сказал вам, когда отдавал часы?
- Сказал, - кивнул Кертис. - Это была строчка из Руперта Брука…
Я не стал больше слушать, а повернулся и бесшумно поднялся на палубу, пытаясь разгадать загадку ее слез. "Неужели она все еще его любит?" - спрашивал себя я. Я сменил Картера у штурвала, потому что не хотел думать о том, что она любит Фарнелла.
Наступил полдень, когда мы наконец вернулись на китобойную базу. В бухте стояло два китобоя. Сходя на берег, мы услышали, как загрохотали лебедки, волоча за хвост огромного белого кита. На несколько мгновений мы замерли, как завороженные наблюдая за этим странным зрелищем. Когда лебедка остановилась, огромное животное вытянулось во всю длину разделочной площадки. Гигантский хвост лежал возле лебедки. Огромный розовый язык свисал изо рта кита у самого края площадки. Спустя мгновение с полдюжины мужчин, вооруженных разделочными ножами, приступили к работе. Тросы лебедки зацепили за складки кожи, надрезанной сразу за челюстью с обеих сторон. После этого рабочие начали разделывать тушу, срезая ножами толстый слой жира и обнажая мясо вдоль позвоночника. Затем с помощью лебедки и системы блоков кита перевернули на спину. Под разделочными ножами оказалось серо-белое брюхо животного.
Пока мы за всем этим наблюдали, к нам подошел Килланд. Он был обут в армейские немецкие сапоги и одет в старую рубашку цвета хаки.
- Ага, так значит, вы вернулись? - Он крикнул какое-то указание одному из рабочих и продолжал: - Я слышал, что этот Шрейдер прыгнул в море. Вы его не спасли, а?
- Нет, - покачал головой я. Рабочие суетились вокруг кита. Мясо нареза́ли большими кусками и складывали на тележки, чтобы отвезти его в упаковочные сараи. - Где Йоргенсен? - спросил я.
- Уехал в Берген на мясной лодке.
Килланд держался так оживленно, что мне стало ясно - он был рад распрощаться со своим боссом.
- А Ловаас?
Он улыбнулся, и из уголков его глаз разбежались морщинки.
- Сам себя готов сожрать.
- Как насчет вещей Шрейдера? - спросил я. - Что с ними случилось?
- Kaptein Ловаас отдал их Йоргенсену, чтобы тот передал полиции.
- Вы их, случайно, не видели? Может, там было что-то похожее на тусклые серые камешки?
Он приподнял брови.
- Так вот почему вас всех так заинтересовал этот Шрейдер, а? Что там у него было - золото, серебро… что-то ценное?
- Да, - ответил я. - Что-то ценное.
Неудивительно, что Йоргенсен умчался в Берген, подумал я. Ему необходимо как можно скорее отправить эти камни в лаборатории "ДНС". Не позднее завтрашнего дня ему предстояло узнать все, что знал я.
- Я возвращаюсь на яхту, - произнесла Джилл. - Я не могу… я больше не могу это все выносить.
Она прижимала к носу платок.
- Но прошу вас - вы пообедаете со мной и моей женой? - произнес Килланд. - Все готово. Я вас ожидал. Вы не сможете разочаровать мою жену. Она любит англичан. - Он потряс мой локоть. - Все на этих островах настроены очень пробритански. Мы ведь с вами хорошо ладим, верно? Мы рыбаки и моряки, так же, как и вы. И мы всегда на одной стороне, как во время мира, так и во время войны. Так вы останетесь к обеду, а?
- Вы очень добры, - произнес я.
- Вовсе нет, мой дорогой друг. Вовсе нет. И если хотите отдохнуть от корабля, у нас и кровати для вас найдутся. Пойдемте. Выпьем немного, а? Мы всегда немного пьем перед едой. - Он усмехнулся и кивнул Джилл, которая продолжала прижимать к носу платок. - Миссис Гансерт не нравится этот запах, а? Но нам он нравится. Для меня это запах денег. Я всегда так говорю. Это запах денег. Посмотрите на этого кита. Я только что его измерил - семьдесят три фута. Это около семидесяти тонн. Это больше тысячи фунтов за масло, которое делают из его жира, и приблизительно столько же за мясо. Вот почему мне нравится этот запах. - Он похлопал Джилл по руке. - Моя жена говорит, что это запах новых платьев. Каждый раз, когда привозят кита длиной больше семидесяти футов, я обещаю ей новое платье. Так что теперь ей тоже нравится этот запах. Пойдемте, выпьем.
Он провел нас в контору. За конторой находился длинный приземистый дом. Когда мы входили в дверь, я случайно встретился взглядом с Джилл. Ее глаза искрились смехом. Нас проводили в со вкусом обставленную гостиную. Миссис Килланд вошла, когда ее супруг разливал по большим бокалам коньяк. Это была веселая и элегантная женщина, присутствие которой на китобойной базе стало приятной неожиданностью. Килланд представил нас друг другу. Джилл объяснила, что она мне не жена.
- Бедняжка, - засмеялась миссис Килланд. - У Альберта все должно быть разложено по полочкам. И он вообще ничего не знает, кроме своих китов. Если вы задержитесь у нас хотя бы ненадолго, вы обнаружите, что, кроме как о китах, в этом доме вообще ни о чем не говорят. - Она обернулась к мужу. - Альберт, какой длины этот кит, которого только что привез Нордахл?
- Семьдесят три фута, Марта, - с довольным видом ответил Килланд, широко улыбаясь.
- Семьдесят три! - восторженно воскликнула она. - Смотрите, вот это платье я купила на деньги, полученные после прошлого кита, который был длиннее семидесяти футов. - Платье было сшито из алого шелка, и когда она закружилась по комнате, юбка взлетела, кружась вокруг ее ног. - А теперь, - продолжала она, - мы выпьем за ваше здоровье. - Она подняла бокал. - Skaal.
Мы выпили, и тут же отворилась дверь и вошел маленький темноволосый человечек с острыми чертами лица.
- Ага, а вот и мистер Санде, - произнесла миссис Килланд. - Входите, мистер Санде, и выпейте с нами. Я хочу познакомить вас с нашими милыми гостями из Англии.
Пока нас знакомили, я пытался определить его статус, что мне не удалось. Его внешность казалась несколько грубоватой, и мне показалось, что в нашей компании ему немного не по себе, как будто, выпивая с нами, он чувствовал себя не в своей тарелке. Я решил, что это кто-то из механиков. Впрочем, он, похоже, тоже понимал английский.
- Чем вы занимаетесь на базе? - обратился я к нему.
- О, мистер Санде не работает на базе, - вмешалась миссис Килланд. - Он - очередная затея Альберта.
- Чем же вы тут занимаетесь? - полюбопытствовал я.
- Я водолаз, черт его дери, - выпалил он на чистейшем кокни, заставшем меня врасплох.
- Водолаз? - только и смог повторить я.
- Точно так.
Мы с Диком переглянулись.
- Вы работаете на базу?
- Точно так, - повторил он и сосредоточился на своем напитке.
- Что же вы поднимаете? - продолжал допрашивать его я.
- Авиадвигатели, - ответил он. - Самолет фрицев затонул совсем недалеко отсюда. И я поднимаю двигатели.
- Значит, это ваши лодки мы видели сегодня утром сразу за внешними островами? - не унимался я. - Водолазный бот и маленькая рыбацкая лодка?
- Точно так.
- Где ваши лодки сейчас?
- Водолазный бот пришвартован сразу за мысом.
- А вторая лодка… рыбацкая?
Он бросил на меня быстрый взгляд поверх края бокала.
- Мой компаньон ушел на ней в Бовааген… Ему там что-то понадобилось, - пробормотал он и одним глотком опрокинул в себя коньяк.
Глава 5
Не забудьте о водолазе
Я наблюдал за этим маленьким кокни, потягивающим второй бокал коньяка, пребывая в полной уверенности, что он что-то скрывает. Мои спутники думали так же, как и я, и тоже не спускали глаз с водолаза. Он покосился на нас и немного отодвинулся, расположившись рядом с управляющим. Джилл схватила меня за локоть.
- Билл, - прошептала она. - Как вам кажется, он мог подобрать Шрейдера в море сегодня утром? - Ее голос бы натянут как струна и дрожал.
- Не знаю, - отозвался я. - Все возможно. А вы как думаете?
- Я почувствовала… - Она заколебалась, а потом подняла на меня глаза. - Билл, сегодня утром я почувствовала, что он совсем рядом. Это было совершенно отчетливое и очень странное ощущение. Как будто… - Она замолчала, а потом произнесла: - Я не знаю. Мне вдруг показалось, что он где-то очень близко, вот и все.
- Фарнелл?
Она кивнула.
Я посмотрел на маленького темноволосого водолаза. Он так быстро разговаривал с Килландом, как будто боялся замолчать. До меня доносились обрывки разговора. Они обсуждали глубину погружений и резку металла с помощью кислородно-ацетиленовых горелок.
- Он нервничает, - тихо сообщил я Джилл. - Я постараюсь улучить момент и отвести его в сторону. Возможно, мне удастся что-то выяснить.
Но мне так и не удалось поговорить с ним до обеда, а за обедом произошло событие, после которого мне еще сильнее захотелось расспросить его наедине. Стол был накрыт в длинной низкой комнате по соседству с просторной кухней. Ее окна выходили на голые каменистые холмы, за которыми, блестя в ярких лучах солнца, расстилалась стеклянная гладь моря. Обед, который у них назывался middag, начался с огромных стейков из китового мяса с помидорами и картофелем. За ними последовал koltbord - бесконечные блюда с рыбой, приготовленной самыми разнообразными способами - копченый лосось, маринованный хек, вяленое китовое мясо, а также разнообразные мясные блюда, салаты и несколько видов сыра. Запивать все это предлагалось молоком и легким норвежским пивом.
Ловаас и капитан "Хвал То" тоже были здесь. Говорили в основном о китах. Санде сидел, не сводя глаз со своей тарелки, и подавал голос только для того, чтобы попросить что-нибудь ему передать. Если бы Дик оставил его в покое, я бы выяснил то, что меня интересовало, и Ловаас мог навсегда исчезнуть с нашего горизонта. Но Дик поинтересовался у него, как так вышло, что он так хорошо говорит по-английски, и к тому же с акцентом кокни.
Маленький водолаз поднял голову.
- Моя мамка была кокни, - ответил он, языком запихнув еду за щеку. - Она так и не осилила норвежский язык, так что с самого моего рождения говорила со мной по-английски.
- Кто эти люди, которые работали с вами сегодня утром?
- Мой партнер и один рыбак.
В общем разговоре возникла пауза, и Ловаас посмотрел на него через стол.
- Что вы ловить? - спросил он.
Норвежский кокни ухмыльнулся.
- Авиадвигатели, kaptein Ловаас, - ответил он. - Я водолаз. Приступил к работе вчера.
- Он поднимает двигатели того старого Юнкерса 88, который сбили возле острова Скарв, - пояснил Килланд.
- Возле острова Скарв?
Внезапная заинтересованность в его голосе стала для меня настоящим ударом. Я понял, что нас ждет, но был бессилен что-то предотвратить. Я начал говорить о спасательных операциях в британских бухтах. Но кроме Килландов это больше никого не заинтересовало. Ловаас перестал есть и наблюдал за водолазом.
- Сегодня утром вы тоже там быть, мистер Санде? - спросил он.
Я продолжал говорить, но теперь меня со всех сторон окружала гнетущая тишина. Санде бросил на Ловааса быстрый испуганный взгляд и снова уткнулся в тарелку. Он нервно вертел в пальцах нож и вилку. Но он не ел.
- Точно так, - наконец ответил он и вдруг заторопился: - Я опускался под воду, чтобы осмотреть двигатели. Когда я увидел, что они в порядке, я послал компаньона в Бовааген за ацетиленовой горелкой.
Ловаас набросился на него как коршун.
- В Бовааген, говорите?
- Точно так, - подтвердил Санде, но в его голосе не было убежденности, и он снова принялся вертеть нож, раскладывая тонкие ломтики сыра поверх мяса.
- С кем вы работать? - наседал Ловаас.
- С Пеером Сторйоханном, - ответил Санде. - Мы с ним партнеры. У нас общий бот и оснащение.
- А рыбак?
- О, он местный, - вмешался Килланд. - Старина Эйнар Сандвен из Нордхангера.
- Из Нордхангера, говорите? - Ловаас, похоже, обдумывал полученную информацию. Затем он произнес: - Во сколько вы прервали работу сегодня утром?
Санде посмотрел через стол на меня, а затем перевел взгляд на Ловааса. Схватив свой стакан, он сделал глоток пива. Я наклонился вперед и принялся расспрашивать его об авиационных двигателях и сбитом самолете.
- Этот самолет сбили несколько лет назад, - сказал я. - Наверняка двигатели заржавели и использовать их уже невозможно.
Санде с заметным облегчением ухватился за эту новую тему разговора.
- Бог ты мой, нет, - ответил он. - Двигатели в полном порядке. Металл не ржавеет под водой, знаете ли. Причина коррозии - это воздух и вода. Вы видите заржавевшие корабли потому, что в них уже побывал воздух. Но если корабль сразу уходит под воду, то он таким там и остается, знаете ли.
Он замолчал, и этой паузой тут же воспользовался Ловаас, который произнес:
- Вы долго сегодня быть в море возле острова Скарв, мистер Санде?
- О, я не знаю, - быстро ответил Санде. - Час или два. А почему вы спрашиваете?
Он снова посмотрел на Ловааса, но выдержать его взгляд не смог и снова опустил глаза в тарелку.
- Во сколько вы приступить к работе? - продолжал допрашивать его Ловаас, вцепившийся в беднягу, как клещами.
- О, я точно не знаю. Около восьми.
- Значит, в десять утра вы все еще находиться на месте?
- Не могу сказать, сколько мы там сегодня пробыли. Спросите у моего партнера. У него есть часы.
- Когда же он вернуться, а?
- Да мне почем знать? Это зависит от того, как быстро он сможет добыть кислородно-ацетиленовую горелку. Может, мне еще придется ехать за ней в Берген.
Ловаас наклонился к Санде. В его квадратной приземистой туше чувствовалось что-то почти угрожающее.
- Вы быть возле острова Скарв, когда мы искать Шрейдера? - спросил он.
- Так звали человека, что сегодня упал за борт с "Хвал Ти"? - уточнил Санде, пытаясь совладать с охватившим его беспокойством.
- Да, - коротко ответил Ловаас.
- Нас там не было, сэр. Мы ничего не слышали.
Миссис Килланд похлопала Ловааса по руке.
- Kaptein Ловаас, я уверена, что, если бы мистер Санде там был, он сразу так и сказал бы.
Ловаас ничего не ответил. Он молча смотрел на Санде. Молчание за столом становилось все более неловким.
- Это так ужасно, - заговорила миссис Килланд. - Это первый человек, которого мы потеряли в "Бовааген Хвал". К тому же так близко от базы. Не могу в это поверить.
- Это первый, кого вы здесь потеряли? - переспросил я, обращаясь к Килланду.
Он кивнул.
- У нас бывают несчастные случаи. Люди часто ранят себя разделочными ножами. Один раз рабочий зацепился за лебедку, и она разорвала ему ногу. Но это все на фабрике. На кораблях никогда ничего не случалось. Это действительно первое происшествие.
Я повернулся к Ловаасу.