- Так о чем ты хотела со мной поговорить?
И Саша, краснея, спросила:
- А почему у вас унитаз в комнате?
Лена затянулась и с досадой сказала:
- Жизнь, в сущности, такое говно, - она выпустила дым. - Ты так не считаешь?
И Саша натужно улыбнулась и залепетала, что вы ведь знаете, мы с Пашей живем уже два года и я всегда хотела ребенка…
У Лены екнуло сердце.
А Саша продолжала:
- Квартира у меня есть, профессия тоже…
- А кто ты, кстати? - поинтересовалась Лена.
- Медсестра… - Саша улыбнулась. - Помните, Паша два года назад в больнице лежал?
- А-а… - протянула Лена и стряхнула пепел. - Да ты говори, говори…
- …и мама помогла бы, она у меня на пенсии, потому что работала на вредном производстве…
- Но ведь Паша учится! - перебила Лена.
- Да, - подхватила Саша. - Я сначала тоже так думала, в смысле, что в этом причина, но в последнее время поняла, что тут что-то другое…
Лена усмехнулась:
- Ты не обижайся, но может, Паша, как бы это выразиться, не собирается связывать с тобой свою судьбу?
- Нет! - решительно замотала головой Саша. - Здесь не то… Когда я недавно снова завела разговор о ребенке, он сказал… - Саша наморщила лоб, стараясь точнее вспомнить, - "Ребенок - это продление себя во времени и пространстве. А я хочу быть маленьким, - она облизнула пересохшие губы. - Лягушонкой в коробчонке. - И закончила: - Ребенок противоречит моей теории…"
- Какой теории? - насторожилась Лена.
Саша пожала плечами.
Лена прошлась по комнате.
- Ты знаешь, что Паша бросил училище?
- Нет… - дрогнувшим голосом сказала Саша и стала рыться в своем рюкзаке. - Сегодня я нашла вот это…
Она протянула Лене листок, и та прочитала: "Санька, ты самая лучшая, и при другом раскладе мы с тобой обязательно завели бы ребенка. Подробности в ЖЖ (когда ты туда войдешь). Павел".
- Что такое ЖЖ? - с раздражением спросила Лена.
- Живой Журнал, - ответила Саша и пояснила: - это в сети…
- А почему он пишет "когда ты туда войдешь"? - допытывалась Лена.
- Потому что он сменил пароль…
- Какой пароль? - простонала Лена.
- Да не волнуйтесь вы так, - попыталась успокоить ее Саша. - Я сейчас объясню…
Лена залпом выпила остывший чай.
- Ну?
- У нас с Пашей в ЖЖ был аккаунт на двоих…
- Я сейчас сойду с ума!.. - Лена снова закурила.
- Аккаунт, - спохватилась Саша, - это почтовый ящик. Только виртуальный. На этом ящике висит замок, ключи от которого есть только у нас двоих, - продолжала она. - Мы оставляем друг другу сообщения, и никто чужой не может их прочитать. Это понятно?
- А почему он пишет "когда ты туда войдешь"? - упрямо повторила Лена.
- Так ведь я с этого начала: он сменил пароль, заменил замок, по-вашему…
- И что нужно сделать, чтобы открыть этот замок? - нетерпеливо спросила Лена.
- Найти новый ключ, - ответила Саша, - ключ это пароль, то есть какое-то слово…
- Какое? - Лена погасила окурок.
Саша пожала плечами:
- В том-то и дело, - и добавила, что а ведь скорее всего это что-то совсем простое…
Повисла пауза.
- А зачем он, по-твоему, это сделал? - резко спросила Лена.
- Сменил пароль? - уточнила Саша.
Лена кивнула.
- Думаю, ему нужно выиграть время…
- Выиграть время, - побледнела Лена и, схватив Сашу за руку, приказала: - Едем к тебе!
4
- Ой! - вскрикнула Марья Ивановна, увидев на пороге внука и, пропуская его в прихожую, добавила: - Ты, может, есть хочешь?
И Павел усмехнулся, что как это ни странно, хочу, а Марья Ивановна возразила, что же тут странного, ты ведь растешь… - и засеменила на кухню.
И Павел пошел следом за ней и, сев на табуретку, вдруг спросил:
- А что, в школе сейчас "Преступление и наказание" проходят?
- Куда ж оно денется, - улыбнулась Марья Ивановна, ставя кастрюлю на плиту. - У меня не проскочишь…
- И сочинение "Теория Раскольникова" пишут? - снова спросил Павел.
- Куда ж они денутся, - засмеялась Марья Ивановна, нарезая хлеб.
- И что пишут? - поинтересовался Павел.
- Ну ты прям как маленький! - удивилась Марья Ивановна и, прикусив язык, протараторила: - Всё как надо пишут.
- "Тварь ли я дрожащая или право имею?" - усмехнулся Павел.
- А что же еще? - удивилась Марья Ивановна. - Да тебе зачем?
Павел взял ложку и повертел в руках.
- А ты можешь представить себе теорию, противоположную теории Раскольникова?
Марья Ивановна стала посреди комнаты и почему-то шепотом спросила:
- Как это?
- Ну как тебе сказать? Чтобы Раскольников захотел стать не Наполеоном, а… Акакием Акакиевичем, например?
- Господи!.. - испугалась Марья Ивановна.
Павел рассмеялся:
- За что я всегда любил учителей, так это за верность устоям.
И Марья Ивановна обиженно поджала губы, а Павел встал, крепко обнял ее и пошел к двери.
- Да ты что, уезжаешь, что ль, куда? - кинулась за ним Марья Ивановна.
- В некотором смысле, - хмыкнул Павел. - Но ты слишком хорошо знаешь текст, чтобы так подставляться…
5
А Лена и Саша подошли к дверям Сашиной квартиры.
Саша открыла дверь, и они оказались в чистенькой прихожей.
Саша ринулась к компьютеру и, включив его, зашла на сайт ЖЖ.
"Введите пароль" - высветилось на мониторе.
- Вот видите, - вздохнула Саша.
- Вижу, - расстроилась Лена и, подумав, сказала: - Я, конечно, ничего не понимаю в компьютерах, но не может быть, чтобы туда нельзя было войти: у любой загадки есть отгадка… У тебя есть знакомые, которые хорошо разбираются в компьютерах?
Саша задумалась.
А Лена вдруг вскочила: "А у меня есть" - и, вытащив мобильник, набрала номер.
- Антон? Это я. Тут такое дело… Это касается Паши. По-моему, он что-то задумал… Короче, ты не мог бы срочно приехать по одному адресу вместе… со своей девушкой? - она повернулась к Саше: - Какой у тебя адрес? - и, повторив сказанное Сашей в телефонную трубку, умоляюще добавила: - Только ради бога скорее…
- Может, кофе? - спросила Саша.
И Лена ответила, что вообще-то я кофе не пью, но сейчас давай. И Саша ушла на кухню. А Лена закурила и стала ходить по комнате.
Когда Саша вернулась с кофе, Лена села и отпила глоток.
- Здесь вы и жили все это время? - спросила Лена.
Саша кивнула.
- А это твоя квартира? - продолжала Лена.
Саша снова кивнула:
- Я же говорила, бабушка оставила…
Лена махнула рукой, и тут в дверь позвонили.
- Надеюсь, это они, - и почему-то пошла открывать. Она вернулась с Антоном и Женей, и Саша встала навстречу вошедшим.
Лена представила хозяйку:
- Это Саша, девушка Паши, - и, глянув на Женю, добавила: - А это, если не ошибаюсь, Женя. Девушка Пашиного отца…
Женя усмехнулась. А Лена попросила, чтобы Саша на вашем птичьем языке объяснила Жене, в чем проблема.
И Женя, внимательно выслушав, подошла к компьютеру и, пошарив мышкой, заметила, что плохо дело, потому что Павел, кроме ЖЖ, сменил пароль и на почте.
- Что же делать? - с отчаянием спросила Лена, но у нее зазвонил мобильник и она раздраженно ответила, что да, мама, и вдруг встрепенулась: "Только что был у тебя?" - и решительно добавила, что расскажешь на месте и приезжай немедленно, потому что нам сейчас надо держаться вместе, возьми машину, я оплачу, тьфу! - да знаю я, что ты заслуженный учитель… - и передала трубку Саше, чтобы та продиктовала адрес.
- Паша только что от нее ушел, - Лена снова закурила и с недоумением добавила: - Спрашивал, как она представляет себе теорию, противоположную теории Раскольникова…
- Ясное дело, - отозвался Антон.
И Лена быстро спросила:
- Ты что-нибудь понимаешь?
- Пашка назло нам решил стать маленьким человеком… эдаким… - Антон хмыкнул, - "бухгалтером"…
- Это я и сама понимаю, - Лена потянулась за очередной сигаретой. - А что дальше?
- А можно кофе? - вдруг попросил Антон у Саши и, как бы извиняясь, добавил: - Не могу без кофе сосредоточиться…
Лена понимающе кивнула и затянулась. Женя тоже вытащила сигарету и закурила. Все молчали, пока в дверях кухни не появилась Саша с подносом, на котором стояли три чашки. Антон и Женя взяли по одной: "Спасибо".
А Лена погасила окурок и повернулась к Антону:
- Выпей и мой…
Антон кивнул.
А Саша усмехнулась: третью чашку она сварила для себя, но почему-то это никому не пришло в голову.
Выпив две чашки кофе, Антон прошелся по комнате и сказал:
- С год назад я прочел в одной немецкой газете, что в Германии некий юноша решил покончить с собой. Но очень своеобразным способом. Он нашел по интернету исполнителя, человека, готового сначала его убить, а потом… - Антон сделал паузу, - расчленить и съесть…
- Господи! - прикрыла ладонью рот Лена.
- …чтобы он мог превратиться в Scheisse…
- Что такое "шайсе"? - хором спросили Лена и Саша.
- "Шайсе" - это "говно", - быстро ответила Женя и добавила, что два года назад стажировалась в Гамбурге.
В дверь позвонили, и Саша вышла в прихожую и вернулась с Марьей Ивановной. Марья Ивановна оглядела присутствующих и уставилась на Женю.
- Мама, - спохватилась Лена, - это Женя, - и кивнула Антону, чтобы он продолжал.
- Автор статьи не мог найти этому хоть какого-нибудь внятного объяснения…
- Какой статьи? - перебила Марья Ивановна.
Но Лена сделала ей знак, что потом, и умоляюще посмотрела на Антона.
- …а я думаю, что здесь своего рода теория… - продолжал тот.
- Вот-вот! - встряла Марья Ивановна, - стать не Наполеоном, а Акакием Акакиевичем…
- Обкакием Обкакиевичем, - уточнил Антон и прошелся по комнате. - Человек хочет быть настолько маленьким, что это уже равно "не быть". Но самоубийство, по тому же Достоевскому, - это высшее проявление своеволия, чего Обкакий Обкакиевич по определению позволить себе не может, поэтому исполнение своего плана он поручает другому…
- Но почему он хочет, чтобы его… съели? - тихо спросила Саша.
- Да объясните же мне, наконец!.. - простонала Марья Ивановна.
- А чтобы показать всем, что человек - говно… - чуть не крикнул Антон.
- А ведь ты сегодня назвала Пашу этим словом, - в наступившей тишине сказала Марья Ивановна, с упреком глядя на дочь.
Лена вспыхнула:
- Да просто с языка сорвалось! - она дрожащей рукой вытащила из пачки сигарету. - Мало ли чего не скажешь… в полемическом задоре!
- А между тем, - настаивала Марья Ивановна, - он тогда сказал: "Неужто слово найдено". Я еще подумала, как это славно, что мальчик помнит Пушкина…
Саша вдруг подошла к компьютеру, за которым сидела Женя, и набрала слово: "говно".
- Открылось! - ахнула Жена.
И все столпились у монитора и увидели текст, начинавшийся словами: "Дорогая Санька!"
- Может, нам уйти? - предложила Женя.
Но Саша покачала головой и стала читать вслух: "Я тебе говорил, что мать у меня актриса, а отец - писатель. Я же еще со школы не отличался никакими талантами и очень переживал по этому поводу. Психологи называют это "синдром успешных родителей". Но в театральное меня взяли (с подачи матери). Мне все время хотелось доказать родителям, что я тоже что-то могу, а между тем в училище, я это понимал, меня держат только из-за матери. И тогда я решил обогнать их с другого конца: стать, как писали в школе, "маленьким человеком", или, как называет это мать, "человеком из зала".
Я решил не жениться, потому что, женившись, человек как бы удваивается, и тем более не заводить детей (вот ответ на твои просьбы).
Я престал учиться, а недавно забрал документы из училища.
Но всего этого мне было мало. Мне хотелось стать еще меньше.
Год назад я наткнулся на немецкую газету, оставленную отцом (немецкий я знаю неплохо: это мой единственный "талант"), где была обведена статья (наверное, отец присмотрел ее для одного из своих говенных детективов)…" - Саша бегло пробежала текст и неуверенно сказала: - Он тут пересказывает содержание статьи…
А Марья Ивановна со словами: "Дайте-ка я, наконец, почитаю, что за статья, а то я никак в толк не возьму…" - вытащила из сумки очки и стала читать и вдруг побледнела и опустилась на стул, с которого соскочила Женя. А Саша продолжала: "Автор признавался, что не находит этому факту никакого разумного объяснения, а я подумал: "Вот дурак…"
Это было как раз то, что мне нужно: превращение в маленького человека, доведенное до предела.
У Достоевского Раскольников убивает старушку, чтобы стать Наполеоном, а Кириллов совершает самоубийство, чтобы стать Богом…" - Саша замолчала и вопросительно поглядела на окружающих… А Лена стала читать дальше: "Мне предстояло совершить нечто небывалое: доказать, что я самый маленький, и совершить это сознательно, впрочем, разумеется, с чьей-то помощью, - Лена сглотнула. - Я подумал, что хотя немец проделал все это первым, он не объяснил миру своей теории (а может, ее у него не было вовсе, а он был просто сумасшедшим), а значит, она по праву может считаться моей…
В мире идет сознательная игра "на понижение", сейчас никто не хочет быть великим (скорее богатым).
Рано или поздно все люди станут маленькими (как бы это ни бесило мою мать), - читала Лена. - Пусть же я буду первым, самым маленьким и дрожащим, лягушонкой в коробчонке (помнишь, как в детстве мы сдавали анализ в спичечном коробке?)", - голос у Лены пресекся.
И тогда Антон дочитал: "Я почти год думал об этом и вот сегодня, когда мать назвала меня "говном", как когда-то Павлом, что в переводе с греческого значит "маленький", я решил: пора.
P. S. Интересно, сделает ли мой отец из этого сюжета (я имею в виду себя) роман?
С него станет", - Антон замолчал.
А Марья Ивановна вдруг всхлипнула, что ведь это я читала ему "Царевну-лягушку"…
- А "Преступление и наказание"? - резко произнес Антон.
А Саша спросила у всех:
- Где он сейчас может быть?
И Женя ответила, что наверное в каком-нибудь интернет-клубе ищет исполнителя своего… заказа, и добавила:
- У него есть любимый компьютерный клуб?
- Есть, - подумав ответила Саша. - Но… неужели ты думаешь, что, задумав такое дело, он пойдет в компьютерный клуб на соседней улице?
- Вполне возможно, - подал голос Антон. - Преступники… - он кашлянул, - особенно начинающие, часто бывают очень наивными.
- Тогда поехали, - вскочила Женя.
И все, включая Марью Ивановну, побежали к двери, а на лестничной площадке даже забыли вызвать лифт - так и бежали с седьмого этажа.
- А мы поместимся? - заволновалась Марья Ивановна, кивнув на машину Антона.
- Слава богу, - попробовал пошутить Антон, - мы все достаточно маленькие люди, - и сел за руль, рядом плюхнулась Женя, а сзади Саша, Лена и Марья Ивановна.
Когда они подъехали к интернет-клубу, Саша попросила Антона припарковаться так, чтобы видны были окна: у Павла было любимое место у окна, и радостно вскрикнула: "Он здесь!"
И Лена перекрестилась и резко заметила Антону, что в следующий раз, когда будешь оставлять газету с такими статьями, не забудь оставить записку: "Что немцу хорошо, то русскому смерть".
И Антон усмехнулся, что она забыла, что я ушел, и скомандовал:
- Всем оставаться на своих местах! А то мы его спугнем, и ищи ветра в поле…
- Но кто-то должен к нему пойти, - возразила Лена. - Не МЧС же вызывать…
И Саша твердо сказала: "Я" - и вышла из машины.
…Войдя в клуб, она решительно подошла к Павлу:
- Привет!
Павел вздрогнул и оглянулся.
- Ты… прочла мое письмо? - Саша кивнула. - А ты продвинутая…
- И ты даже не представляешь себе, до какой степени, - ответила Саша и добавила: - Только у тебя ничего не получится…
- Почему? - резко спросил Павел.
- У нас будет маленький, - улыбнулась Саша, - я обманула тебя, когда у меня были критические дни…
- Сука! - крикнул Павел, вскакивая с кресла и ударил Сашу по лицу.
Она зажмурилась.
- Молодые люди! - крикнул им администратор клуба. - Компьютерный клуб не место для выяснения отношений…
И Саша быстро пошла к выходу, а Павел поплелся за ней.
Они вышли на улицу.
- Слава богу! - заплакала Марья Ивановна.
А Саша подумала, что Бог простит ей эту ложь, потому что сейчас главное - выиграть время, а Пашка все это перерастет, ведь мужчины растут до двадцати пяти лет, а она, глядишь, и в самом деле забеременеет…
Саша плюс Маша
- Вовк, отвези меня на кладбище! - с места в карьер, будто с их последней встречи не прошло больше года, выпалила в телефонную трубку Светка.
(И Роман Вовк, которого еще в школе одноклассники перекрестили в Вовку, подумал, что Светка не меняется: им было по шесть и Светку на все лето отвезли к бабушке, а когда в конце августа привезли обратно, она выскочила из машины и, подбежав к нему, слонявшемуся по двору, протянула распухший указательный палец и сказала - так, будто они расстались час назад: "Это меня оса ужалила!..")
- Не рано ли? - усмехнулся Вовка.
- Шутишь? - возмутилась Светка. - Я пять лет не была…
- А это далеко? - поинтересовался Вовка.
- Вообще-то у черта на куличиках, - вздохнула Светка. - Но мне туда не надо - мне нужно заказать памятник, то есть памятник - это громко сказано, а просто плиту, потому что, когда умер, а точнее попал под поезд отец, плиту ему поставил Газпром, который тогда еще так не назывался, а когда через двадцать пять лет умерла мать, работавшая библиотекаршей, денег совсем не было, и какой-то мужик из соседней деревни предложил мне добить мать на отцовской плите… - Светка перевела дыхание.
- Ну и?.. - нарушил паузу Вовка.
- Ну и получилась лажа, - Светка закурила, - потому что отец на фотографии молодой, а матери все-таки за пятьдесят, так что они смотрятся не как муж и жена, а как сын и мать, и потом… - Светка замолчала.
- Что? - насторожился Вовка.
- Неважно, - отрезала Светка и закончила, что я хочу заказать новую плиту, но поскольку в нашей глухомани нет никаких удобств, отвези меня на любое другое кладбище, где есть гранитная мастерская.
- Не вопрос, - ответил Вовка и добавил, что ведь мы часа за два управимся, а то мне на работу?
И Светка заверила, что конечно: делов-то куча!..
- Я слышал, ты сейчас в школе работаешь? - спросил Вовка, поворачивая руль.
- Ну да, - Светка затянулась.
- А ты любишь детей? - снова спросил Вовка.
- Знаешь, как в том анекдоте, когда грузина спрашивают: "Вы любите помидоры?" - а он отвечает: "Кушать люблю, а так нет…" - Светка выпустила дым. - Учить люблю… - и повернулась к Вовке:
- Ты, говорят, развелся?
Вовка кивнул.
- Странно, - пожала плечами Светка. - В детском саду, когда мы с девчонками играли в "дочки-матери", все всегда хотели, чтобы именно ты был "мужем", потому что другие мальчишки говорили, что хорошо, только я пошел на войну, а ты коляску возил…
Вовка затормозил.
- Приехали.